Научная теория

/

Введение

Научная теория - логически взаимосвязанная система понятий и утверждений о свойствах, отношениях и законах некоторого множества идеализированных объектов. Цель научной теории - введение таких базовых идеальных объектов и утверждений об их свойствах и отношениях (законов, принципов), чтобы затем чисто логически вывести (построить) из них максимально большое количество следствий, которые при подборе определенной эмпирической интерпретации максимально адекватно соответствовали бы наблюдаемым данным о некоторой реальной области объектов.

Любая теория - это целостная развивающаяся система истинного знания, имеющая сложную структуру и выполняющая ряд функций, как форма научного знания направлена на обнаружение закономерностей того или иного фрагмента действительности. В процессе построения научной теории (процесс, координируемый научными целями и задачами) задействованы сеть базовых понятий, совокупность методов, методологические нормы и принципы, данные экспериментов, обобщения фактов и заключения теоретиков и экспертов[1].

Развитая теория содержит в себе сведения о причинных, генетических, структурных и функциональных взаимодействиях реальности. По форме теория предстает как система непротиворечивых, логически взаимосвязанных утверждений. Теории опираются на специфический категориальный аппарат, систему принципов и законов. Развитая теория открыта для описания, интерпретации и объяснения новых фактов, и готова включить в себя дополнительные метатеоретические построения. Развитая теория - не просто совокупность связанных положений, но содержит в себе механизм концептуального движения, внутреннего развертывания содержания, включает в себя программу построения знания (целостность теории).

Методологи выделяют три особенности построения развитой научной теории: 1)«развитые теории большей степени общности в современных условиях создаются коллективом исследователей с достаточно отчетливо выраженным разделением труда между ними» - речь о коллективном субъекте научного творчества, что обусловлено усложнением объекта исследования и увеличением объема необходимой информации; 2)«фундаментальные теории все чаще создаются без достаточно развитого слоя первичных теоретических схем и законов», «промежуточные звенья, необходимые для построения теории, создаются по ходу теоретического синтеза»; 3) применение метода математической гипотезы: построение теории начинают с попыток угадать ее математический аппарат (B. C. Степин). При обнаружении неконструктивных элементов внутри теоретических схем проводилась своеобразная селекция идеализированных объектов. Обращение к мысленному эксперименту объясняло или опровергало предполагаемые зависимости и необходимые условия.

Еще одна особенность - роль языка в процессе построения развитой научной теории. Язык -- это способ объективированного выражения содержания науки. Язык развитой научной теории во многом искусственен. Надстраиваясь над естественным языком, он подчинен иерархии, обусловленной иерархичностью научного знания. Пути создания искусственных языков теории: 1) терминологизация слов естественного языка, 2) калькирование терминов иноязычного происхождения и 3) формализация языка [2].

Сила любой теории в ее объяснительно-прогностическом потенциале, ее возможности объяснять и прогнозировать. Случаи конкурирования теорий, столкновения старой и новой свидетельствуют о развитии научного познания. Способы построения теории меняются исторически.

Для классической стадии развития науки характерен идеал дедуктивно построенных теорий. Классический вариант формирования развитой теории предполагает теорию, отражающую системы закрытого типа. Идеал такой теории -- ньютонианская физика. Описательные теории ориентированы на упорядочивание и систематизацию эмпирического материала. Математические теории, использующие математический формализм, при развертывании своего содержания предполагают формальные операции со знаками математизированного языка, выражающего параметры объекта. «Закрытые» теории имеют определенный и ограниченный набор исходных утверждений, все остальные утверждения должны быть получены из исходных непротиворечивым путем посредством применения правил вывода. В науке классического периода развитые теории создавались путем последовательного обобщения и синтеза частных теоретических схем и законов: ньютоновская механика, термодинамика, электродинамика. Теория Максвелла - является теоретическим обобщением частных законов (теоретические модели и законы Кулона, Ампера, Фарадея, Био и Савара). Формирование частных законов, так и общих теорий есть процесс коллективного творчества.

Классические научные теории в своей основе являются дедуктивными и описывают закрытые системы (на подобие механических систем): 1) финализм-уверенность в окончательном и полном характере знания выражается в этих теориях; 2) имперсональность - в отношении к этому знанию не учитывались ограничения личного, парадигмального, хронологического и прочего характера; 3) наглядность - знание было убедительным, т. к. его можно было представить; 4) жесткий детерминизм - то есть указание на без альтернативную причинно-следственную связь явлений, считается не допустимым вероятность и неопределенность в рамках этих теорий; 5) монотеризм - убежденность в достаточности одной теории для полного описания класса однородных объектов.

Неклассический вариант формирования теории строится методом «математических» гипотез. Построение теории начинается с формирования ее математического аппарата, а адекватная ей теоретическая схема создается после создания математического аппарата. Он ориентируется на открытые системы и такие разновидности сложных объектов, как статистические, кибернетические, саморазвивающиеся системы. Теория как открытая система содержит в себе механизмы своего развития, запускаемые как посредством знаково-символических операций, так и благодаря введению различных гипотетических допущений. Существует путь мысленного эксперимента с идеализированными объектами. Каждый критерий в отдельности не самодостаточен. Используемые вместе, они время от времени входят в конфликт друг с другом. Точность может предполагать выбор для одной конкретной теории область приложения ее конкурента. От точности теории зависит ее объяснительная и предсказательная сила.

Если стоит проблема выбора между теориями, два исследователя, следуя одному и тому же набору критериев, могут прийти к различным заключениям. Поэтому замечание К. Поппера, что любая теория в принципе фальсифицируема, т. е. подвластна процедуре опровержения, правомерно. Он доказал, что принцип фальсифицируемости составляет альтернативу принципу верификации, т. е. подтверждения. Концепция фальсифицируемости утверждает, что теоретическое знание носит лишь предположительный гипотетический характер и подвержено ошибкам. Рост научного знания предполагает процесс выдвижения научных гипотез с последующим их опровержением. Последнее отражается в принципе «фаллибилизма». Поппер полагает, что научные теории в принципе ошибочны, их вероятность равна нулю, какие бы строгие проверки они ни проходили. Иными словами, «нельзя ошибиться только в том, что все теории ошибочны». Фальсификация означает опровержение теории ссылкой на эмпирический факт, противоречащий данной теории [3].

Для неклассического этапа развития научно-теоретического знания характерен так называемый лингвистический поворот, т. е. остро поставленная проблема соотношения формальных языковых конструкций и действительности. Отношение языковых структур к внешнему миру не сводится лишь к формальному обозначению и кодированию. Язык науки ответствен за логическое упорядочивание и сжатое описание фактов. Вместе с тем очевидно, что реализация языковой функции упорядочивания и логической концентрации, сжатого описания фактического материала ведет к значительной трансформации в смысловом (семантическом) отношении, к определенному пересмотру самого события или цепочки событий.

В связи с этим многие ученые считают, что современный этап развития науки непосредственно связан с развитием языковых средств, с выработкой более совершенного языка и с переводом знаний с прежнего языка на новый. В науке четко проявляется тенденция перехода от использования языка наблюдений и описания к языку идеализированной предметности.

Неклассический этап развития научного знания связан с открытиями новых объектов и процессов в микро, макро и мезо мире (опровергнуты протяженность и наличие массы, непроницаемость, вечность, обнаружено явление корпускулярно-волнового дуализма, Эйнштейн опроверг классические представления об абсолютном характере времени и пространства). Особенности неклассических теорий: 1) предмет изучения - эволюционирующие, самоорганизующиеся объекты; 2) утрачен принцип наглядности; 3) широко используется математический аппарат, на основе не линейных систем уравнений (Линейная в 1-й степени!); 4) происходит отказ от финализма и монотеоретизма; 5) знание носит релятивистский характер, т. е. запрещается полагание абсолютной системы отсчета чего бы то ни было (Читаете книгу плывя на корабле, на суше она остается на месте); 6) произошло изменение представлений о роли субъекта и технических средств в процессе познания: никакое знание не претендует на абсолютную объективность и всякое знание учитывает погрешность технических средств; 7) помимо динамических законов, которые описывают поведение одного объекта используются статистические законы, описывающие поведение совокупности объектов и носящие вероятностный характер.

Взаимодействие операций выдвижения гипотезы и ее конструктивного обоснования является тем ключевым моментом, который позволяет получить ответ на вопрос о путях возникновения в составе теории парадигмальных образцов решения задач. Поставив проблему образцов, западная философия науки не смогла найти соответствующих средств ее решения, поскольку не выявила и не проанализировала даже в первом приближении процедуры конструктивного обоснования гипотез. При обсуждении проблемы образцов Т. Кун и его последователи акцентируют внимание только на одной стороне вопроса -- роли аналогий как основы решения задач. Операции же формирования и обоснования возникающих в этом процессе теоретических схем выпадают из сферы их анализа.

С развитием науки меняется стратегия теоретического поиска. В частности, в современной физике теория создается иными путями, чем в классической. Построение современных физических теорий осуществляется методом математической гипотезы. Этот путь построения теории может быть охарактеризован как четвертая ситуация развития теоретического знания. В отличие от классических образцов, в современной физике построение теории начинается с формирования ее математического аппарата, а адекватная теоретическая схема, обеспечивающая его интерпретацию, создается уже после построения этого аппарата. Новый метод выдвигает ряд специфических проблем, связанных с процессом формирования математических гипотез и процедурами их обоснования.

Первый аспект этих проблем связан с поиском исходных оснований для выдвижения гипотезы. В классической физике основную роль в процессе выдвижения гипотезы играла картина мира. По мере формирования развитых теорий она получала опытное обоснование не только через непосредственное взаимодействие с экспериментом, но и косвенно, через аккумуляцию экспериментальных фактов в теории. И когда физические картины мира представали в форме развитых и обоснованных опытом построений, они задавали такое видение исследуемой реальности, которое вводилось коррелятивно к определенному типу экспериментально-измерительной деятельности. Эта деятельность всегда была основана на определенных допущениях, в которых неявно выражались как особенности исследуемого объекта, так и предельно обобщенная схема деятельности, посредством которой осваивается объект.

В физике эта схема деятельности выражалась в представлениях о том, что следует учитывать в измерениях и какими взаимодействиями измеряемых объектов с приборами можно пренебречь. Указанные допущения лежат в основании абстрактной схемы измерения, которая соответствует идеалам научного исследования и коррелятивно которой вводятся развитые формы физической картины мира.

Например, когда последователи Ньютона рассматривали природу как систему тел (материальных корпускул) в абсолютном пространстве, где мгновенно распространяющиеся воздействия от одного тела к другому меняют состояние каждого тела во времени и где каждое состояние строго детерминировано (в лапласовском смысле) предшествующим состоянием, то в этой картине природы неявно присутствовала следующая абстрактная схема измерения. Во-первых, предполагалось, что в измерениях любой объект может быть выделен как себе тождественное тело, координаты и импульсы которого можно строго определить в любой заданный момент времени (идея детерминированного в лапласовском смысле движения тел). Во-вторых, постулировалось, что пространство и время не зависят от состояния движения материальных тел (идея абсолютного пространства и времени). Такая концепция основывалась на идеализирующем допущении, что при измерениях, посредством которых выявляются пространственно-временные характеристики тел, свойства часов и линеек (жестких стержней) физической лаборатории не меняются от присутствия самих тел (масс) и не зависят от относительного движения лаборатории (системы отсчета).

Только та реальность, которая соответствовала описанной схеме измерений (а ей соответствовали простые динамические системы), принималась в ньютоновской картине мира за природу 'саму по себе'.

Показательно, что в современной физике приняты более сложные схемы измерения. Например, в квантовой механике элиминируется первое требование ньютоновской схемы, а в теории относительности - второе. В связи с этим вводятся и более сложные предметы научных теорий [4].

При столкновении с новым типом объектов, структура которых не учтена в сложившейся картине мира, познание меняло эту картину. В классической физике такие изменения осуществлялись в форме введения новых онтологических представлений. Однако последние не сопровождались анализом абстрактной схемы измерения, которая составляет операциональную основу вводимых онтологических структур. Поэтому каждая новая картина физической реальности проходила длительное обоснование опытом и конкретными теориями, прежде чем получала статус картины мира. Современная физика дала образцы иного пути построения знаний. Она строит картину физической реальности, эксплицируя схему измерения, в рамках которой будут описываться новые объекты. Эта экспликация осуществляется в форме выдвижения принципов, фиксирующих особенности метода исследования объектов (принцип относительности, принцип дополнительности).

Сама картина на первых порах может не иметь законченной формы, но вместе с принципами, фиксирующими 'операциональную сторону' видения реальности, она определяет поиск математических гипотез. Новая стратегия теоретического поиска сместила акценты и в философской регуляции процесса научного открытия. В отличие от классических ситуаций, где выдвижение физической картины мира прежде всего было ориентировано 'философской онтологией', в квантово-релятивистской физике центр тяжести был перенесен на гносеологическую проблематику. Поэтому в регулятивных принципах, целенаправляющих поиск математических гипотез, явно представлены (в конкретизированной применительно к физическому исследованию форме) положения теоретико-познавательного характера (принцип соответствия, простоты и т.д.).

В ходе математической экстраполяции исследователь создает новый аппарат путем перестройки некоторых уже известных уравнений. Физические величины, входящие в такие уравнения, переносятся в новый аппарат, где получают новые связи, а значит, и новые определения. Соответственно этому заимствуются из уже сложившихся областей знания абстрактные объекты, признаки которых были представлены физическими величинами. Абстрактные объекты погружаются в новые отношения, благодаря чему наделяются новыми признаками. Из этих объектов создается гипотетическая модель, которая неявно вводится вместе с новым математическим аппаратом в качестве его интерпретации.

Такая модель, как правило, содержит неконструктивные элементы, а это может привести к противоречиям в теории и к рассогласованию с опытом даже перспективных математических аппаратов.

Таким образом, специфика современных исследований состоит не в том, что математический аппарат сначала вводится без интерпретации (не интерпретированный аппарат есть исчисление, математический формализм, который принадлежит математике, но не является аппаратом физики). Специфика заключается в том, что математическая гипотеза чаще всего неявно формирует неадекватную интерпретацию создаваемого аппарата, а это значительно усложняет процедуру эмпирической проверки выдвинутой гипотезы. Сопоставление следствий из уравнений с опытом всегда предполагает интерпретацию величин, которые фигурируют в уравнениях. Поэтому опытом проверяются не уравнения сами по себе, а система: уравнения плюс интерпретация. И если последняя неадекватна, то опыт может выбраковывать вместе с интерпретацией весьма продуктивные математические структуры, соответствующие особенностям исследуемых объектов.

Чтобы обосновать математическую гипотезу опытом, недостаточно просто сравнивать следствия из уравнений с опытными данными. Необходимо каждый раз эксплицировать гипотетические модели, которые были введены на стадии математической экстраполяции, отделяя их от уравнений, обосновывать эти модели конструктивно, вновь сверять с созданным математическим формализмом и только после этого проверять следствия из уравнений опытом.

Длинная серия математических гипотез порождает опасность накопления в теории неконструктивных элементов и утраты эмпирического смысла величин, фигурирующих в уравнениях. Поэтому в современной физике на определенном этапе развития теории становятся необходимыми промежуточные интерпретации, обеспечивающие операциональный контроль за создаваемой теоретической конструкцией. В системе таких промежуточных интерпретаций как раз и создается конструктивно обоснованная теоретическая схема, обеспечивающая адекватную семантику аппарата и его связь с опытом.

Все описанные особенности формирования современной теории можно проиллюстрировать, обратившись к материалу истории квантовой физики.

Квантовая электродинамика является убедительным свидетельством эвристичности метода математической гипотезы. Ее история началась с построения формализма, позволяющего описать 'микроструктуру' электромагнитных взаимодействий.

Создание указанного формализма довольно отчетливо расчленяется на четыре этапа. Вначале был введен аппарат квантованного электромагнитного поля излучения (поле, не взаимодействующее с источником). Затем на втором этапе, была построена математическая теория квантованного электронно-позитронного поля (было осуществлено квантование источников поля). На третьем этапе было описано взаимодействие указанных полей в рамках теории возмущений в первом приближении. Наконец, на заключительном, четвертом этапе был создан аппарат, характеризующий взаимодействие квантованных электромагнитного и электронно-позитронного полей с учетом последующих приближений теории возмущений (этот аппарат был связан с методом перенормировок, позволяющим осуществить описание взаимодействующих полей в высших порядках теории возмущений) [5].

В период, когда уже был пройден первый и второй этапы построения математического формализма теории и начал успешно создаваться аппарат, описывающий взаимодействие свободных квантованных полей методами теории возмущений, в самом фундаменте квантовой электродинамики были обнаружены парадоксы, которые поставили под сомнение ценность построенного математического аппарата. Это были так называемые парадоксы измеримости полей. В работах П. Иордана, В. А. Фока и особенно в совместном исследовании Л. Д. Ландау и Р. Пайерлса было показано, что основные величины, которые фигурировали в аппарате новой теории, в частности, компоненты электрической и магнитной напряженности в точке, не имеют физического смысла. Поля в точке перестают быть эмпирически оправданными объектами, как только исследователь начинает учитывать квантовые эффекты.

Источником парадоксов измеримости была неадекватная интерпретация построенного формализма. Такая интерпретация была неявно введена в самом процессе построения аппарата методом математической гипотезы.

Синтез квантово-механического формализма с уравнениями классической электродинамики сопровождался заимствованием абстрактных объектов из квантовой механики и электродинамики и их объединением в рамках новой гипотетической конструкции. В ней поле характеризовалось как система с переменным числом частиц (фотонов), возникающих с определенной вероятностью в каждом из возможных квантовых состояний. Среди набора классических наблюдаемых, которые необходимы были для описания поля как квантовой системы, важнейшее место занимали напряженности полей в точке. Они появились в теоретической модели квантованного электромагнитного поля благодаря переносу абстрактных объектов из классической электродинамики.

Такой перенос классических идеализаций (абстрактных объектов электродинамики Максвелла-Лоренца) в новую теоретическую модель как раз и породил решающие трудности при отображении ее на эмпирические ситуации по исследованию квантовых процессов в релятивистской области. Оказалось, что нельзя отыскать рецепты связи компонентов поля в точке с реальными особенностями экспериментов и измерений, в которых обнаруживаются квантово-релятивистские эффекты. Классические рецепты предполагали, например, что величина электрической напряженности в точке определяется через отдачу точечного пробного заряда (приобретенный им импульс служит мерой напряженности поля в данной точке). Но если речь идет о квантовых эффектах, то в силу соотношения неопределенностей локализация пробного заряда (точная координата) приводит к возрастающей неопределенности его импульса, а значит, к невозможности определить напряженность поля в точке. Далее, как показали Ландау и Пайерлс, к этому добавлялись неопределенности, возникающие при передаче импульса от пробного заряда прибору-регистратору. Тем самым было показано, что гипотетически введенная модель квантованного электромагнитного поля утрачивала физический смысл, а значит, терял такой смысл и связанный с ней аппарат [6].

1. Генезис теории и его категориальный аппарат

Схема соотношения форм научного познания:

Факт - достоверное эмпирическое знание о произошедшем событии. Но факт констатирует, а не раскрывает сущность. Факт складывается из следующих стадий:

- данные наблюдений;

- очищение (обработка) данных наблюдений;

- интерпретация очищенных данных.

Проблема- «знание о незнании», факт недостаточности знания. Ее нельзя объяснить уже существующими знаниями.

Гипотеза - новое обоснованное знание, к-рое признано объяснить возникшее противоречие. Является системным, обоснованным, но еще вероятное, не достоверное.

Переход от проблемы к гипотезе очень сложен, он не является непрерывным, а характеризуется поиском, озарением (инсайт) и творчеством. Здесь нет логики открытия, а есть логика, способствующая открытию (гибкость мышления, творчество).

Гипотеза должна быть непротиворечивой; объяснять больше явлений, чем потребовалось для ее создания; логичной; желательно, чтобы была простой (без излишеств, минимальное кол-во элементов, изящность. Простота - это не упрощенность).

Гипотеза становится теорией, когда предсказывает ранее невиданные явления, которые впоследствии обнаруживаются на практике. Превращение гипотезы в теорию не меняет содержания гипотезы, ибо развитая, обоснованная гипотеза представляет собой сложную, развернутую систему знаний.

Теория - высшая форма научного познания. Это достоверное, системное, раскрывающее сущность знание. Как система знаний теория имеет сложную структуру. Основными структурными компонентами теории является теоретическая модель, т.е. система абстрактных объектов. Относительно которых строятся все высказывания теории. Эта теоретическая модель сложным образом связана с математическим аппаратом теории [7].

Феноменологическая научная теория - логически организованная система высказываний о некотором множестве эмпирических объектов. Необходимым элементом феноменологической научной теории является множество эмпирических законов, установленных путем индуктивного обобщения некоторого множества протокольных предложений теории.

Этапы формирования научной теории:

- исходный пункт движения мысли - эмпирический объект, его определенные свойства и отношения;

- само мысленное движение заключается в количественном усилении степени интенсивности 'наблюдаемого' свойства до максимально возможного предельного значения. В результате такого, казалось бы, чисто количественного изменения, мышление создает качественно новый (чисто мысленный) объект, который обладает свойствами, которые уже принципиально не могут быть наблюдаемы (безразмерность точек, абсолютная прямизна и однородность прямой линии, сознание и бытие в философии).

Р. Неванлинна подчеркивал, что идеальные объекты конструируются из эмпирических объектов путем добавления к последним таких новых свойств, которые делают идеальные объекты принципиально ненаблюдаемыми и имманентными элементами сферы мышления.

Наряду с операцией предельного перехода, в науке существует другой - введение их по определению. А также идеализация, мысленный эксперимент, математическая гипотеза, теоретическое моделирование, аксиоматический и генетически-конструктивный методологической организации теоретического знания и построения научных теорий, метод формализаций и др.

Для научной теории имеется 2 способа обоснования ее объективного характера (по Эйнштейну):

- внешнее оправдание научной теории - состоит в требовании ее практичной полезности, в частности возможности ее эмпирического применения. Это прагматическая оценка ее ценности и одновременно своеобразное ограничение абсолютной свободы разума;

- внутреннее оправдание научной теории - способность быть средством внутреннего совершенствования, логической гармонизации и роста теоретического мира, эффективного решения имеющихся теоретических проблем и постановки новых [8].

Научная теория - наиболее развитая форма организации научного знания, дающая целостное представление о закономерностях и существующих связях изучаемой области действительности. Примеры теорий: геометрия Евклида, классическая механика Ньютона, корпускулярно-волновая теория света, теория биологической эволюции Ч. Дарвина, электромагнитная теория Максвелла, специальная теория относительности, хромосомная теория наследования и т.д.

Научная теория должна удовлетворять следующим критериям (по Эйнштейну):

- не противоречить данным опыта, фактам;

- быть проверяемой на имеющемся опытном материале;

- отличаться «естественностью», т.е. «логической простотой» предпосылок;

- содержать наиболее определенные утверждения: это означает, что из двух теорий с одинаково «простыми» основными положениями следует предпочесть ту, которая сильнее ограничивает возможные априорные качества систем;

- не являться логически произвольно выбранной среди приблизительно равноценных и аналогично построенных теорий;

- отличаться изяществом и красотой, гармоничностью;

- характеризоваться многообразием предметов, которые она связывает в целостную систему абстракций;

- иметь широкую область своего применения с учетом того, что в рамках применимости ее основных понятий она никогда не будет опровергнута;

- указывать путь создания новой, более общей теории, в рамках которой она сама остается предельным случаем [9].

В современной методологии науки выделяют следующие основные компоненты, элементы теории:

- исходные основания -- фундаментальные понятия, принципы, законы, уравнения, аксиомы и т.п.;

- идеализированные объекты -- абстрактные модели существенных свойств и связей изучаемых предметов (например, «абсолютное черное тело», «идеальный газ» и т.п.);

- логика теории -- совокупность определенных правил и способов доказательства, нацеленных на прояснение структуры и изменения знания;

- философские установки и ценностные факторы;

- совокупность законов и утверждений, выведенных в качестве следствий из основных положений данной теории в соответствии с конкретными принципами.

Сегодняшняя принятая общая схема - гипотетико-дедуктивная модель построения теоретического знания:

Вся схема построения теорий основана на дедукции, отсюда название модели.

К числу основных функций теории можно отнести следующие:

- Синтетическая функция -- объединение отдельных достоверных знаний в единую, целостную систему.

- Объяснительная функция -- выявление причинных и иных зависимостей, многообразия связей данного явления, его существенных характеристик, законов его происхождения и развития, и т.п.

- Методологическая функция -- на базе теории формулируются многообразные методы, способы и приемы исследовательской деятельности.

- Предсказательная -- функция предвидения. На основании теоретических представлений о «наличном» состоянии известных явлений делаются выводы о существовании неизвестных ранее фактов, объектов или их свойств, связей между явлениями и т.д.

- Практическая функция. Конечное предназначение любой теории -- быть воплощенной в практику, быть «руководством к действию» по изменению реальной действительности.

Только научная теория объединяет весь материал науки в целостное и обозримое знание о мире. Ясно, что для построения научной теории предварительно должен быть накоплен определенный материал (факты) об исследуемых объектах и явлениях, поэтому теории появляются на достаточно зрелой стадии развития научной дисциплины.

Исходные понятия и принципы научной теории относятся непосредственно не к реальным вещам и событиям, а к некоторым абстрактным объектам, в совокупности образующим идеализированный объект теории. Этот объект имеет определенное отношение к реальным вещам и явлениям: он отображает некоторый абстрагированные от них или идеализированные свойства реальных вещей. Заменяя реальные вещи идеализированными объектами, ученые отвлекаются от второстепенных, несущественных свойств и связей реального мира, и выделяет в чистом виде то, что представляется им наиболее важным. Идеализировать объект теории намного проще реальных предметов, но именно это позволяет дать его наиболее точное математическое описание.

Идеализированный объект теории научной теории служит для теоретической интерпретации ее исходных понятий и принципов. Понятия и утверждения научной теории, имеют только то значение, которое придает им идеализированный объект. В исходный базис научная теория включает также определенную логику - набор правил вывода и математический аппарат.

Многообразию форм идеализации и соответственно типов идеализированных объектов соответствует и многообразие видов (типов) теорий, которые могут быть классифицированы по разным основаниям (критериям). В зависимости от этого могут быть выделены теории: описательные, математические, дедуктивные и индуктивные, фундаментальные и прикладные, формальные и содержательные, открытые и закрытые, объясняющие и описывающие (феноменологические), физические, химические, социологические, психологические и т.д. Так, математические теории характеризуются высокой степенью абстрактности. Теории опытных (эмпирических) наук -- физики, химии, биологии, социологии, истории и др. -- по глубине проникновения в сущность изучаемых явлений можно разделить на два больших класса: феноменологические и нефеноменологические [10].

Этапы формирования научной теории:

- Первоначально, как правило, создаются описательные (феноменологические) теории, дающие лишь систематическое описание и классификацию исследуемых объектов. Они не вникают глубоко во внутренние механизмы. Такие теории не анализируют природу исследуемых явлений и поэтому не используют сколько-нибудь сложные абстрактные объекты, хотя, разумеется, в известной мере схематизируют и строят некоторые идеализации изучаемой области явлений. Феноменологические теории решают прежде всего задачу упорядочивания и первичного обобщения относящихся к ним фактов. Они формулируются в обычных естественных языках с привлечением специальной терминологии соответствующей области знания и имеют по преимуществу качественный характер. С феноменологическими теориями исследователи сталкиваются, как правило, на первых ступенях развития какой-нибудь науки, когда происходит накопление, систематизация и обобщение фактологического эмпирического материала. Такие теории -- вполне закономерное явление в процессе научного познания.

- С развитием научного познания теории феноменологического типа уступают место нефеноменологическим (объяснительным) теориям. Они не только отображают существенные связи между явлениями и их свойствами, но и раскрывают глубинный внутренний механизм изучаемых явлений и процессов, их необходимые взаимосвязи, существенные отношения, т.е. их законы. Но это уже не эмпирические, а теоретические законы, которые формулируются не непосредственно на основе изучения опытных данных, а путем определенных мыслительных действий с абстрактными, идеализированными объектами. Именно в наличие подобной теории видят существенный признак зрелости науки: дисциплина может считаться подлинно научной только тогда, когда в ней появляются объяснительные теории [11].

Объяснительные теории имеет гипотетико-дедуктивную структуру. Основанием научной теории служит набор исходных понятий (величин) и фундаментальных принципов (постулатов, законов), включающих в себя только исходные понятия. Примеры: основы классической механики - понятие материальной точки, силы, скорости и три закона динамики; специальная теория относительности опирается на уравнение Эйнштейна. Современные ученые понимают, что научную истину найти нелегко и постулаты их теорий служат не более чем предположениями о глубинных причинах явлений.

Научная теория дает описание некоторой области явлений, определенных объектов, аспектов действительности. В силу этого научная теория может оказываться истинной или ложной, т.е. описывать реальность адекватно или искаженно. Научная теория должна объяснять известные факты, указывать на те существующие связи, которые лежат в их основе. Научная теория предсказывает новые, еще неизвестные факты (явления, эффекты, свойства и т.д.).

Обнаружение предсказанных научной теорией фактов служит подтверждением ее плодотворности и истинности. Расхождение между теорией и фактами или обнаружение внутренних противоречий в теории дает импульс к ее изменению, к упрочнению ее идеализированного объекта, к пересмотру, изменению ее отдельных положений, вспомогательных гипотез и т.д. В отдельных случаях эти расхождения приводят ученых к отказу от теории и к замене ее новой теорией.

Обычно среди положений теории выделяют основные тезисы и категории понятий, по отношению к которым остальные утверждения и понятия являются либо логическими производными (выводятся из них), либо их уточнениями и дополнениями. Также и среди терминов теории выделяются специфические термины (связанные с ее предметом), причем некоторые из них выполняют роль ключевых понятий (иногда их называют центральными категориями данной теории), а остальные либо определяются с их помощью, либо вводятся для уточнения и дополнения системы понятий данной теории.

Если все положения теории логически выведены из ее основных тезисов, то такую теорию называют аксиоматической системой, потому, что ее основными положениями являются исходные тезисы, которые не доказываются на почве других утверждений системы, а сами служат для доказательства всех прочих утверждений.

Выделение аксиом связано также с признанием роли главных положений теории: не только первичных (так как все остальные из них выводятся), но и особенно важных. Совокупность аксиом дедуктивной системы называют аксиоматикой, а действия, направленные на представление определенной отрасли знаний в виде дедуктивной системы, -- аксиоматизацией.

Создателями метода конструирования такой теоретической системы (аксиоматического метода) считаются Г. Фреге, Д. Пеано, а также Д. Гильберт (действующий во второй половине ХГХ в. и начале XX в.). Согласно установленным ими критериям, аксиоматизированная система должна отвечать следующим требованиям:

- должны быть точно определены способы доказательства утверждений в пределах системы (ее формальные основы), то есть дедуктивные умозаключения, определяющие отношение следствия между выводом и принятыми посылками; одновременно должен быть определен перечень логических и математических терминов, необходимых для формулирования утверждений системы;

- должны быть определены так называемые первичные термины теории;

- каждый термин, используемый в аксиомах или утверждениях теории, должен быть либо одним из принятых логических или математических терминов, либо первичным термином, либо термином, который был предварительно определен с помощью первичных терминов теории (такой термин называют «вторичным»).

Аксиоматизируя научную теорию, стремятся отделить ее логическую структуру от интуитивных или эмпирических элементов, которые могут ассоциироваться с ее утверждениями. Эти элементы могут быть различными, в то время как логическую структуру теории составляют логические связи между ее утверждениями (которые заключаются в производности утверждений или в ее отсутствии -- в этом последнем случае говорят о независимости утверждений), а также логические связи между ее специфическими терминами, то есть их взаимоопределяемость. Если нет возможности определить термины данной теории с помощью любых других ее терминов, то (так же, как и в случае отсутствия производности утверждений) говорят о независимости терминов.

До сформулирования метода аксиоматизации теории в его современном виде (то есть до конца ХГХ в.) аксиомы должны были быть неоспоримыми предложениями, то есть их истинность не могла вызывать никаких сомнений, они должны были быть внутренне очевидными. Это требование было опровержено Д. Гильбертом, который, исследуя аксиоматику евклидовой и неевклидовых геометрий, пришел к выводу, что аксиомы выполняют в математических системах роль неявных определений первичных терминов этих систем (то есть они ограничивают допустимые способы понимания этих терминов). Поэтому формальные системы, выводящиеся из различных аксиом, являются равноправными (при условии, что они внутренне не противоречивы), а при выборе аксиоматики специалисты могут руководствоваться различными (однако не произвольными) практическими критериями, такими как «коммуникативность» аксиом, заключающаяся в их «интуитивности» и «простоте», «ясность» взаимосвязей между аксиомами и независимость аксиоматики понимая ее не только как независимость любой аксиомы от остальных, но и как независимость каждого первичного термина) [12].

Формалистическая модель научной теории привлекала внимание ученых -- естествоведов и философов науки, так как, с одной стороны, казалось, что она выполняет все формальные требования, предоставляющие возможность полного осуществления современного (начиная с Галилея) идеала науки, заключающегося в количественном (выраженном на языке математики) описании действительности, а с другой -- открывала практически неограниченные возможности дальнейшего развития и совершенствования научного познания. Сформулирование первой полной системы математической логики, охватывающей и обобщающей все методы дедуктивных умозаключений, включая математику, а также революция в физике, совершающаяся в первые десятилетия XX в., как будто подтверждали эти ожидания и побуждали к изучению логических процессов, фактически используемых в разработке гипотез и теорий в области естественных наук, а также формальных требований, структуры, познавательного статуса и функций научных теорий.

Эти исследования привели к выводу, что теории эмпирических наук не отвечают формалистическому идеалу аксиоматизированной, строго дедуктивной системы. Они также привели к созданию так называемой «стандартной концепции научной теории».

2. Стандартная концепция научной теории и практика научных исследований

Анализ современной исследовательской практики и различных примеров из истории развития естественных наук отчетливо показал, что теории эмпирических наук, по крайней мере, по трем важным соображениям не отвечают вышеуказанному формалистическому идеалу строго дедуктивной системы.

Во-первых, так происходит потому, что в каждой эмпирической науке (на определенном этапе ее развития) ученые молча принимают ряд философских предпосылок (онтологических, эпистемологических, аксиологических), которые ими вообще не осознаются; следовательно, они не могут быть ясно сформулированы на языке данной теории, являясь, вместе с тем, неотъемлемым элементом ее исходных предпосылок. Это философские основы научной теории, касающиеся вопросов реальности, материальности (естественности), познаваемости действительности, реальности (объективности), обусловленности событий и взаимосвязей между ними, ценности знаний, смысла и цели научной работы и т. п. Поэтому ни одна из великих теорий не может быть полностью аксиоматизирована (формализируются лишь некоторые их фрагменты или теории, охватывающие какую-то узкую область и не играющие в науке серьезной роли).

Во-вторых, поскольку научные теории и формулируемые в их пределах законы носят идеализационный характер (они представляют собой упрощенные модели действительных зависимостей, не учитывающие в принципе побочных факторов, признанных на данном этапе обобщения несущественными), то переход в рамках данной теории к очередным, менее обобщенным утверждениям (характеризующимся меньшим числом идеализационных, упрощающих предпосылок и, следовательно, большей конкретностью) требует принятия во внимание, наряду с правилами дедукции (логических умозаключений), так называемых принципов конкретизации (отказа от идеализационных, упрощающих предпосылок), которые позволяют сопоставить утверждения теории с реальной действительностью. Указанные принципы конкретизации, принимаемые и функционирующие на почве теории, не носят логического характера (они являются синтетическими утверждениями).

В-третьих, чисто дедуктивные (полностью аксиоматизированные) системы являются логическими (формальными) структурами, не соотносимыми с реальной действительностью -- они не представляют собой описаний, объяснений, конкретных фрагментов или аспектов мира, постигаемого опытным путем. В свою очередь, теории эмпирических наук (что вытекает из самой сущности этих наук) стремятся к объяснению реального, познаваемою опытным путем и преобразуемого человеком мира. По указанным выше причинам традиционная (стандартная) трактовка эмпирической теории, с которой мы имеем дело в философии науки, сформировавшаяся на почве неопозитивизма (начиная с тридцатых годов X X века) и относящаяся обычно к физическим наукам, является «трехкомпонентной» (содержит три основных слоя). Итак, эмпирическую теорию составляют:

- логико-математическое исчисление, составляющее лишь формальный каркас теории. Чаще всего формальная структура теории не дана сразу в готовом виде; обычно она сначала лишь намечается создателем теории, а потом дорабатывается в процессе взаимодействия уже существующих математических структур и достаточного количества эмпирических данных;

- семантическая интерпретация этого исчисления, определяющая множество семантических моделей (сфер внеязыковой действительности, которых теория непосредственно касается и в которых ее утверждения являются истинными). Она представляет собой фактически вид эмпирической интерпретации в широком значении этого термина и называется обычно областью теории, определяющей сферу действительности, к которой теория относится (моделирует). В более ригористических формулировках под областью теории понимают абстрактные и иногда также физические модели действительности;

- эмпирическая интерпретация (в общепринятом понимании этого определения), в пределах которой теоретические утверждения (формулируемые на почве теории законы, тезисы, общие, абстрактные, не подлежащие наблюдению понятия) сочетаются со следствиями теории, относящимися к сфере наблюдения (результатами опытов, научными фактами) [13]. генезис теория научный концепция

Это позволяет согласовать теорию (и выводы, сделанные на ее основании) с опытом и отнести ее к эмпирической действительности. Нередко эту-сферу теории называют сводом связующих правил между ее математической структурой (теоретическими и логико-математическими понятиями) и семантической интерпретацией, так как эти правила соединяют формальные структуры с эмпирической действительностью, подчиняя эмпирическое содержание формализму теории путем интерпретации некоторых теоретических выражений с помощью языка наблюдения (эмпирических терминов и законов). Наряду с названием «связующие правила» в этом значении употребляются также такие определения, как «корреспондентивные правила», «координирующие определения» и «эпистемичные корреляции». Подходя к теории с логической точки зрения (следовательно, рассматривая ее формальную структуру независимо от эмпирической интерпретации в широком смысле слова), в словаре ее языка, наряду с чисто логическими терминами, выделили две группы нелогических терминов: термины, относящиеся к сфере наблюдения (эмпирические), и теоретические термины. Под терминами, относящимися к сфере наблюдения, обычно подразумевают термины, определяющие признаки, которые подлежат наблюдению, или отношения между вещами, например: зеленый, более длинный, круглый и т. п. В соответствующих условиях, на основании непосредственного опыта можно установить, есть ли у данного термина эмпирическое соответствие (отвечает ли данный признак чему-либо). Конечно, одиночные наблюдения или субъективные, «частные» ощущения здесь недостаточны; необходимы межсубъектные, методические и упорядоченные наблюдения или лабораторные исследования. В свою очередь, теоретические термины относятся обычно к предметам, недоступным наблюдению, например: сила, масса, энергия, ген и т. п. Их значение «определено не признанными экспериментальными методами», а «вовлечением этих терминов в теоретические постулаты или же определено косвенно путем возможного применения теории».

В соответствии с этим разграничением в системе предложений теории выделили предложения, относящиеся к сфере наблюдения -- или шире -- эмпирические предложения. Если они носят межсубъектный характер, то их иногда называют базисными или основными предложениями. Принято считать, что они лежат в основе теории и благодаря им можно проверять формулируемые гипотезы. Второй вид утверждений -- это теоретические предложения (содержащие теоретические термины), которые по степени обобщения и абстрактности выходят за пределы эмпирических определений и обладают большей объясняющей способностью, позволяющей истолковать и определить факторы, обусловливающие экспериментальные утверждения (законы), а также прогнозировать и планировать будущие зависимости и события. В начальной фазе формирования стандартной концепции научных теорий считали, что имеющиеся в языке теории множества логических терминов, относящихся к сфере наблюдения и теоретических терминов, являются разделимыми и исчерпывают словарь языка теории, что возможно такое определение множества аксиом (основных тезисов) теории, в котором единственными нелогическими терминами были бы теоретические термины, и приняли, что теоретические термины можно определить эквивалентным методом, обращаясь к логическим терминам и терминам, относящимся к сфере наблюдения [14].

Как пишет Жицинский, «Эти твердые и оптимистические формулировки следовали из того, что многие сторонники стандартной концепции считали их не только проявлением логического упорядочения науки, но также результатом синтетического обобщения, благодаря которому наука могла развиваться до настоящего этапа. Веру в индукцию распространяли как на уровень исследований действительной науки, так и на плоскость метанаучных разработок. В изданных в 1939 г. «Основах логики и математики» Р. Карнап решительно утверждал, что в процессе исторического развития науки действовали те же самые механизмы, которые в работах индивидуальных исследователей ведут от единичных фактов к общим теориям». Однако скоро оказалось, что этот оптимизм был чрезмерным, так как анализ действительных исследовательских процедур и функционирующих в науке (признанных) научных теорий (в физике, химии, биологии, не говоря уже об общественных и гуманитарных науках) показал несовместимость этой модели с практикой научного познания. Выше уже было сказано, почему теории эмпирических наук не могут быть строго дедуктивными системами. Также более подробный анализ принципа индукции показывает, что этот принцип (гласящий, в общепринятом и намеренно упрощенном виде, что «если довольно большое число предметов А наблюдалось в различных условиях и если все без исключения наблюдаемые предметы А обладали свойством В, то все А обладают свойством В», и считающийся обычно основой эмпирических наук) является логически неправомочным и необоснованным. Неправомочным потому, что умозаключение, на котором он основан, не является логически безошибочным -- истинность посылок не гарантирует в нем истинности вывода. Принцип индукции невозможно также логически вывести из опыта, так как такое доказательство было бы основано на убеждении в эффективности (безошибочности) индукции; следовательно, оно использовало бы ту же схему рассуждений, верность которой доказывается. Здесь мы имеем дело с ошибкой Шет-регШет (порочным кругом умозаключений). В вышеприведенной формулировке принцип индукции вызывает сомнения также из-за неясного требования, чтобы «значительное число» наблюдений совершалось в «разнообразных условиях». Оказалось, также, что невозможно удержать и другие принципы, лежащие в основе классического индукционизма: предпосылку, согласно которой «наука исходит из наблюдения» (научных фактов), и убеждение в том, что «наблюдение доставляет безопасную (надежную) основу», из которой можно вывести научные знания (теорию).

В действительности, согласно современному австралийскому философу науки А. Ф. Чалмерсу, «наука не исходит из предложений, относящихся к сфере наблюдения, поскольку определенная теория всегда предшествует любым таким предложениям; предложения, относящиеся к сфере наблюдения, не создают также прочного основания, на котором можно строить научные знания, так как они опровержимы». Итак, в связи с вышесказанным, не удалось удержать мнения о раздельности множеств терминов, относящихся к сфере наблюдения, и теоретических терминов (предложений), а также тезиса эмпиризма, согласно которому содержание теоретических понятий можно полностью объяснить с помощью эквивалентного набора понятий, относящихся к сфере наблюдения (теоретические термины переводимы на термины, относящиеся к сфере наблюдения, с помощью эквивалентных определений).

Таким образом оказалось, что предполагаемый на почве логического эмпиризма эпистемологический монизм, проявляющийся как в стремлении к унификации схемы научного познания, так и в поисках единой модели научных теорий, несовместим с разнообразной исследовательской практикой различных научных дисциплин. Дискуссии и разногласия, касающиеся стандартной концепции научных теории, убедительно показали, что первичные, максималистские положения этой концепции невозможно будет сохранить; их необходимо будет пересмотреть и, в зависимости от особенностей данной научной дисциплины, соответствующим образом модифицировать. Однако это не значит, что мнение о связи между теоретическими предложениями и наблюдениями лишено оснований. Просто зависимости и связи между ними являются значительно более сложными и тонкими, чем это сначала казалось в классическом (наивном) индукционизме. Итак, первые наброски теории -- идея и исследовательские гипотезы -- создаются многочисленными и чрезвычайно разнообразными способами. Они могут прийти исследователю в голову в момент вдохновения (как в истории об открытии Ньютоном закона гравитации под влиянием падающего яблока), могут появляться случайным образом -- как открытие рентгеновских лучей, могут также быть результатом длительных наблюдений, экспериментов и расчетов. Поэтому уже в неопозитивистской философии науки, стремясь очистить эпистемологию от психологизма и прочих нелогических факторов, X. Рейхен-Бах разработал разграничение между контекстом открытия и контекстом обоснования. Согласно этому разграничению, контекст открытия охватывает все факторы, влияющие на возникновение идей и совершение открытий, следовательно, на то, как возникло и было принято определенное мнение (то есть анализируется действительное развитие научных проблем, понятий и теорий с учетом культурных и общественно-политических условий, философских взглядов данного ученого, его эмоций, психических качеств, сущности научного творчества, общественных условий познания, процесса восприятия научных идей и т. п.) [15].

В свою очередь, контекст обоснования охватывает только принятые в науке процедуры рационального (логически правомочного) признания или отвержения научных теорий (следовательно, изучаются аргументы, обосновывающие данную теорию, рассматриваются логические связи и отношения как в ее пределах, так и по отношению к другим теориям, независимо от степени их осознания учеными и психологического или общественного признания). В соответствии с этим разграничением сформировались два подхода к определению предмета и задач философии науки (и, тем самым, понимание сущности и роли научных теорий). Один, фактически, является продолжением традиций логического эмпиризма; он предполагает, что контекст обоснования устанавливает пределы философии науки. Радикальный вариант такого подхода гласил К. Поппер, затем он был значительно модифицирован в концепции И. Лакатоса. Другой подход -- хотя и не отрицает значения исследований структуры и логического значения (верности) теории -- сосредоточивается на динамике развития науки и, обращаясь к истории ее развития и актуальной исследовательской практике, показывает, что процесс создания и признания теории обусловлен различными (не только логическими) факторами и не определяется исключительно строгими методологическими директивами.

Подобный подход, основоположником которого был Т. Кун, приобрел радикальный характер в концепции «научного анархизма» (методологического плюрализма) П. Фейерабенда. В настоящее время различия между этими подходами начинают медленно сглаживаться, и в философии науки мы имеем дело со своеобразной «метанаучной революцией», заключающейся в постепенном отказе от смелых положений неопозитивизма -- смягчаются требования установления истинности или ложности знаний и учитываются различия между чистой «логикой науки» и действительной исследовательской практикой. Когда оказалось, что в теориях эмпирических наук невозможно достичь абсолютной уверенности, основным методологическим постулатом стал критицизм в стремлении к истине и поиски новых, хотя и несовершенных, однако постоянно совершенствуемых и все лучших гипотез. В философии науки обычно принимают, что исходной точкой для создания теории является идея, направленная на решение определенной проблемы, ведущая к сформулированию гипотез.

Процесс созидания идей, касающихся как открытия (зависимостей, отношений, явлений и т. п., существующих в действительности), так и конструирования (разработки оборудования, систем, вещей, структур и т. п., характеризующихся определенными свойствами, то есть создания того, чего не было), является эвристическим процессом, следовательно, он не подчиняется логическим правилам, но и не обязательно им противоречит. Этот процесс является интуитивным в том смысле, что он в значительной мере обусловлен способностью «интуитивно почувствовать» проблему, «уловить» проблемную ситуацию, и его невозможно подчинить строгим правилам логики. По словам С. Г. Хемпеля: «Нет никаких всеобязывающих «правил индукции», с помощью которых гипотезы можно бы выводить механически из эмпирических данных. Переход от данных к теории требует творческого воображения. Гипотезы... не выводятся из наблюдаемых фактов, а измышляются с целью их выяснения». В практике научных исследований гипотезы представляют обычно в виде общих предложений, содержащих теоретические термины; предложений, сформулированных с целью выяснения наблюдаемых явлений или констатированных закономерностей, а также с целью прогнозирования еще не установленных фактов. Следовательно, они являются предположениями, задача которых заключается в выяснении и прогнозировании. Чтобы такие предложения были в науке признаны гипотезами, они должны носить эмпирический характер (касаться признаков вещей, состояний или процессов, которые в принципе можно установить), то есть должна быть теоретически возможной процедура проверки их истинности с помощью предложений, относящихся к сфере наблюдения (верификация гипотезы и попытки установления ложности ее эмпирических следствий).

Как анализ исторического развития науки, так и исследования логической структуры гипотез отчетливо показывают, что процесс проверки гипотез в эмпирических науках никогда окончательно не завершен. Это связано с тем, что гипотезы никогда не проверяются отдельно; эмпирические следствия каждой гипотезы всегда выводятся из сочетания этой гипотезы с непротиворечащим ей множеством других предложений, признанных истинными (признанными исследователем знаниями, с которыми связана данная гипотеза). Поэтому всегда существует вероятность, что какое-то из этих предложений является ложным (а это невозможно исключить по отношению к признанным знаниям); также сама процедура опытной верификации гипотезы осуществляется с помощью соответствующих приборов, а каждый прибор предполагает истинность теории, на основании которой он был разработан (согласно меткому афоризму, «приборы -- это замороженные теории»). Несмотря на невозможность окончательной (не оставляющей никаких сомнений) верификации и определения значения (истинности) гипотезы, если она успешно пройдет серию соответствующих проверочных процедур (принятых исследователями в пределах данной научной дисциплины), то такая гипотеза практически признается и включается в уже существующую теорию или дает начало новой научной теории, составляя ее основу. Иногда в некотором упрощении даже говорят, что теории -- это просто верифицированные гипотезы [16].

3. Сущность теории и логика её формирования

В отличие от формальной логики, которая считает своей главной задачей исследование законов и форм выведения одних мыслей других, формулирование правил соединения мыслей в рассуждении, логика диалектическая идет значительно дальше. Разрабатывая теорию достижения истинных знаний во всем ее объеме, она в то же время исследует логическую связь и взаимозависимость различных форм научного знания, их синтезирование в глобальные системы знаний в виде научных теорий и отдельных научных дисциплин. Исследование логики формирования, развития и функционирования научной теории как глобальной формы организации научного знания -- одна из важнейших задач диалектической логики.

Научная теория занимает очень важное место в системе научного знания. Чем глубже проникает человек своим умственным взором в сущность материальной и духовной действительности, тем сложнее и многограннее становится процесс научного исследования и тем большее значение приобретает подлинно научная теория. Ее значение состоит в том, что она концентрирует в себе, аккумулирует все знания, накопленные человечеством в каждый данный момент развития науки, описывает и объясняет явления охватываемой ею области действительности, содержит в себе основные закономерности функционирования и развития этой предметной области, а также относящийся к ней понятийно-категориальный аппарат, позволяющий не только осуществить теоретический анализ настоящего, дать ему научное объяснение, но и предвидеть будущее, предсказать наступление новых явлений или существование фактов, еще не изученных наукой. Объединяя в себе всю совокупность полученных человеком знаний об изучаемом ею объекте, теория в то же время дает указания об использовании их в практической деятельности людей. «Теоретическое познание, -- писал В. И. Ленин,-- должно дать объект в его необходимости, в его всесторонних отношениях, в его противоречивом движении an und fur sich (в себе и для себя). Но человеческое понятие эту объективную истину познания „окончательно' ухватывает, уловляет, овладевает ею лишь когда понятие становится „для себя бытием' в смысле практики» [17].

В ходе дальнейшего развития науки и практики научная теория не остается застывшей, неизменной. Она, как мы увидим ниже, весьма чутко реагирует на изменения наших знаний, на развитие и совершенствование наших понятий и представлений о действительности. Каждое научное открытие, каждый этап в прогрессивном развитии науки оказывает свое влияние на содержание соответствующей теории, развивает и совершенствует ее. Более же крупные, фундаментальные научные открытия, затрагивающие основы той или иной теории, нередко приводят к коренным преобразованиям в структуре и содержании этой теории и даже к диалектическому отрицанию и формированию новой теории, более адекватно и точно отражающей соответствующую область материальной или духовной действительности. Крупные скачки в развитии науки связаны именно с переходом от одной фундаментальной теории к другой, когда происходит крутая ломка установившихся понятий и представлений, приводящих к созданию принципиально новых фундаментальных теорий, а порой и к революционному перевороту в определенных областях научного знания. Такие перевороты были вызваны, например, созданием неевклидовой геометрии, теории относительности, кибернетики, квантово-механической теории, теории элементарных частиц и т. п.

Революционные перевороты в развитии науки и научных теорий, кроме того, знаменуют собой не только резкие скачки в накоплении и совершенствовании научных знаний, они оказывают огромное влияние и на развитие приемов, методов и форм познания, на открытие новых закономерностей функционирования познавательного процесса и даже на изменение стиля мышления. На это недвусмысленно указывал Ф. Энгельс в труде «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», где он, оценивая огромное значение в развитии науки трех великих естественно-научных открытий XIX века -- открытие клетки, закона сохранения и превращения энергии и теории происхождения видов Дарвина, -- в то же время показал их решающее влияние на изменение стиля мышления ученых-естествоиспытателей, на переход естественников от метафизического к диалектическому стилю мышления. Сами же естествоиспытатели, не вооружённые логикой развития научных знаний, порой не могли понять и оценить принципиально новые идеи и теоретические концепции, раскрыть их роль в развитии науки и теоретического мышления. Например, рассматривая кризис в науке как крушение ее устоев, как доказательство того, что в науке нет ничего устойчивого, достоверного, они делали вывод, что сущность предметов познать невозможно.

Такая ситуация в науке сложилась на рубеже XIX и XX столетий, когда создание ряда принципиально новых фундаментальных теорий, возникших в результате крупнейших научных открытий и приведших к крутой ломке и диалектическому отрицанию старых теорий и установившихся в науке понятий, привело к кризису в естествознании, особенно в физике. Отсюда становится понятно, насколько важным является раскрытие важнейших функций научной теории, закономерностей ее формирования и развития, выяснение логико-методологических аспектов научной теории. Все эти проблемы успешно решаются средствами диалектической логики.

Научная теория -- это широкая и всеобъемлющая форма человеческих знаний, это система логически связных знаний о соответствующей совокупности явлений, определяемая системной организацией самого материального мира. Ведь вся объективная действительность представляет собой сложноорганизованную систему, вернее -- систему систем, ибо каждая отдельная область действительности есть определенная система. Но если отдельные области действительности суть системы различных уровней, то и теории, отражающие сущность этих явлений, связи между различными системами и внутри этих систем, также суть системы. Элементы различных систем действительности и связи, существующие внутри этих систем и между системами, существенно отличаются от элементов систем теории и логических связей, которые они выражают. Каждая система действительности содержит в себе как системные, или системообразующие, элементы, без которых система перестает быть данной системой, так и не системообразующие, более или менее случайные элементы; как необходимые, существенные, устойчивые, повторяющиеся связи и отношения, так и несущественные, более или менее случайные, неустойчивые связи. Система же теории включает в себя только необходимые, системообразующие элементы и только существенные, устойчивые, повторяющиеся связи, только отношения между сущностями. Правда, последние не существуют в действительности в чистом виде, отдельно от несущественных элементов и связей. Сущность, как известно, не лежит на поверхности, а скрыта за явлениями и в процессе познания вычленяется из развивающихся явлений, освобождается от всего случайного, несущественного.

Логически системная организация теории выражается в том, что она должна быть внутренне непротиворечива в смысле ее логической стройности. Если это требование выполняется, то в научной теории нельзя существенно изменить ни одного его элемента, не нарушая при этом всей системы элементов этой теории. Такой логической стройности теоретической системы можно достичь при условии выполнения еще одного весьма важного требования к научной теории, которое обычно называют минимизацией теории. Чтобы добиться логической стройности, непротиворечивости, замкнутости формируемой теории, исследователь стремится к тому, чтобы в ее фундаменте было наименьшее количество исходных понятий, идей и соотношений между ними, из которых все остальные ее элементы получаются в виде следствий из них. Каждое из основополагающих, исходных идей и фундаментальных понятий должно быть независимым, не выводимым из других, не являющимся производным от них. Другими словами, научная теория в своей основе должна иметь таких исходных идей, понятий.

Если же это условие не выполняется, то создается не теория в собственном смысле слова, а более или менее случайная совокупность различных идей, понятий, принципов, не составляющих единой непротиворечивой замкнутой теоретической системы.

Особенно большое значение минимизация имеет в так называемых дедуктивных, в особенности аксиоматических, теориях, которые подвергаются формализации, заключаются в математические символы и формулы. Но и другие теории крайне нуждаются в минимизации, хотя полностью она не всегда осуществляется сразу, а продолжается и после сформирования теории, если в момент формирования этого не позволяет осуществить достигнутый уровень знаний в данной области.

Диалектическая логика в решении этой проблемы исходит из того, что всякая минимизированная теоретическая понятийная система, являясь отражением объективной действительности, как бы преобразует необходимость, существующую в самой объективной реальности, в логическую необходимость, которая, таким образом, сама является производной от объективной материальной необходимости, зависит от нее и порождается ею, ибо все логические связи, т. е. связи между мыслями человека, как мы знаем, есть не что иное, как выражение объективно существующих связей между материальными предметами, явлениями, отраженными в этих мыслях. Об этом приходится напоминать потому, что многие буржуазные философы рассматривают научную теорию только как логическую систему, определенное математическое построение, осуществленное по априорным логическим правилам и независимое от объективной действительности.

Чтобы показать ложность этих позиций и раскрыть действительную сущность научной теории, рассмотрим основные принципы ее построения.

Формирование теории -- это весьма длительный, сложный и противоречивый процесс. Теорию нельзя сформировать сразу в готовом виде. Теория -- это высший результат научного познания, и для того, чтобы достичь ее относительно завершенного состояния, требуются огромные усилия порой многих поколений ученых. В процессе формирования теории ученые иногда идут по ошибочному пути, некоторые ранее принятые ими положения впоследствии отвергаются и заменяются другими.

Важным начальным этапом формирования теории является определение предметной области, охватываемой формирующейся теорией, которая первоначально предстаёт перед исследователем, по определению К- Маркса, как хаотическое представление о целом и которая должна получить целостное теоретическое воспроизведение в данной теории. Может показаться, что определить предметную область теории не представляет большого труда, но это только кажется. Прежде всего отметим, что предметная область теоретического исследования -- явление историческое. В разные исторические эпохи она различна, ибо находится в прямой зависимости от уровня развития науки и общественной практики вообще, и в особенности от того, насколько глубоко и обстоятельно исследована интересующая ученого область действительности. Цели и задачи, которые ставит перед собой исследователь, потребности общественной практики играют в этом процессе весьма важную роль. Ведь основой познания является именно практика, а если так, то предметная область исследования лежит в сфере общественной деятельности людей, определяется этой деятельностью. Поскольку общественная практика постоянно развивается и совершенствуется, то и предметная область исследования не остается неизменной. Это значит, что субъект в процессе исследования не пассивно созерцает действительность, а теоретически осваивает ее, опираясь на результаты практической деятельности.

В определении предметной области теоретического исследования важное место занимает выбор аспекта исследования того или иного фрагмента действительности. Известно, что любой объект исследования нельзя изучать абстрактно, вне времени и пространства, вне его связей с другими явлениями. Этот диалектико-логический принцип является всеобщим, но особенно большую роль он играет в процессе познания явлений общественной жизни. Здесь особенно важно не только определить область исследования или круг явлений, подлежащих изучению, но и установить, на каком историческом этапе развития они будут исследоваться, в каких исторических условиях и в каких связях с другими общественными явлениями.

Это хорошо можно показать при исследовании, например, классовой структуры общества. Известно, что буржуазные социологи при классификации различных социальных слоев общества берут за основу различные роды занятий, статус, образование, получаемую зарплату и т. п. независимо от исторических условий и существующего общественного строя. Такой чисто абстрактный подход не дает возможности действительно научно раскрыть классовую структуру общества, место и роль каждого класса или другой социальной группы в социальном организме, ибо даже один и тот же класс (например, крестьянство) в различных общественно-экономических формациях (например, при феодализме, при капитализме и при социализме) играет различную социальную роль и занимает не одно и то же место в системе общественной организации. Это можно сделать только на основе конкретно-исторического подхода к данному вопросу. Вот почему в определении понятия «класс» В. И. Ленин считает необходимым раскрыть место данного класса в исторически определенной системе общественного производства.

Диалектико-логический принцип познания -- начинать исследование с определения не только предметной области познания, но и его аспекта -- имеет большое значение также и в процессе изучения природы. Например, теория относительности показала, что нельзя абстрактно рассматривать такие явления, как движение, пространство и время, безотносительно к определенной инерциальной системе, что понятие одновременности событий имеет смысл только по отношению к определенной инерциальной системе.

Предметная область теоретического исследования и аспект ее изучения во многом определяются объемом и глубиной знаний в данной области, которыми уже располагает наука. Совершенно ясно, что ставить, например, задачу исследования космического пространства было невозможно до тех пор, пока не получили соответствующего развития физические, технические и другие науки, а исследование путей и закономерностей социалистического и коммунистического строительства стало возможным только после открытия классиками марксизма мате-реалистического понимания истории и на этой базе-- основных законов развития общественной жизни, и тем более пока для этого не были созданы материальные условия, т. е. не был накоплен известный практический опыт в этой области. «...Человечество, -- писал К. Маркс, -- ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления».

Определив предметную область теоретического исследования и аспект ее изучения, исследователь должен решить вопрос о том, с чего начать исследование. Ведь предметная область, охватываемая теорией, как правило, весьма велика, практически бесконечна, и потому в этой области надо отыскать то главное, основное, что выражает область исследования и может служить началом, исходным пунктом построения теории. Эта задача сложная, и правильное ее решение во многом определяет успех дальнейшего формирования теории. В качестве яркого примера правильного определения начала формирования научной теории можно привести исследование К. Марксом капиталистической экономики. В качестве исходного начала формирования теории экономических отношений при капитализме К. Маркс определил товар, так как при капитализме все основные экономические связи осуществляются именно через товар. Само капиталистическое производство есть не что иное, как производство товарное, когда, по определению В. И. Ленина, и рабочая сила становится товаром. Однако нельзя считать, что если исходное начало, представляющее собой конкретный элемент предметной области исследования, не определено, то исследование начинать нельзя. Часто такое конкретно-всеобщее начало обнаруживается в результате довольно длительного исследования предметной области так же, как основная идея научной теории может быть сформулирована не до формирования теории, а в ходе этого формирования.

Отметим также, что исходное начало, «клеточка» теории имеет много общего с ее основной идеей. Однако их отождествление вряд ли правомерно. Основная идея теории -- это основополагающее теоретическое положение, вокруг которого синтезируются все другие элементы теории, тогда как исходная «клеточка» теории -- это элемент предметной области теоретического исследования, исходная конкретность, с которой начинается исследование. И то, и другое можно назвать началом, исходным пунктом теоретического исследования, и в этом их большое сходство. Но если исходная «клеточка» есть фрагмент действительности, с которого, как правило, начинается эмпирическое исследование и делаются первые попытки теоретического воспроизведения объекта познания, то основная идея теории--это теоретическое положение, которое может быть сформулировано не в самом начале исторического процесса изучения данной предметной области, а лишь после того, как раскрыты более глубокие связи, закономерности объекта познания.

Однако определение предметной области теоретического исследования, выбор аспекта этого исследования и поиски исходного пункта объективно-конкретного представляют собой в значительной мере подготовительный процесс теоретического исследования. Само же исследование и тем самым формирование теории начинается с накапливания эмпирических знаний путем изучения, обобщения и предварительного теоретического анализа реальных фактов. Отражение и осмысление реальных фактов может тоже осуществляться на различных уровнях. Каждый факт, включенный в систему эмпирических знаний, является результатом логического осмысления чувственных данных, закрепленных в суждении или в системе так называемых фрактальных суждений. Но отражение и мысленная переработка реальных фактов может осуществляться на уровне обыденного сознания и на уровне научно-теоретического мышления. Реальные факты, получившие логическую обработку на уровне научно-теоретического мышления, т. е. средствами диалектической логики, обычно называют научными фактами, которые прежде всего и составляют эмпирическую основу формирования научной теории. Однако в процессе формирования научной теории исследователь имеет дело не только и даже не столько с фактами науки, объясненными и осмысленными ею, но и с фактами, которые получили лишь первичную мыслительную обработку, с эмпирическими фактами. Этот диалектико-логический принцип эмпирического познания является конкретизацией одного из коренных требований диалектической логики, сформулированных В. И. Лениным. «Чтобы действительно знать предмет, -- писал он,-- надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения».

Диалектическая логика исходит из того, что так называемое чистое эмпирическое познание вообще невозможно, ибо, отыскивая, собирая, классифицируя конкретные факты, явления, человек неизбежно, почти автоматически обрабатывает их мысленно. Чувственное и логическое в реальном человеческом познании неотделимы друг от друга. В человеческом познании на любой стадии его развития невозможно осуществлять в чистом виде какую бы то ни было ступень, этап познания. Уже подготовительный этап эмпирической стадии формирования научной теории (выбор методологических и методических приемов исследования, принцип группировки фактов и т. п.), а также весь процесс накопления фактов и других эмпирических данных осуществляется не вслепую, не стихийно, а на основе соответствующего понятийного, категориального аппарата, на базе ранее достигнутых теоретических знаний в этой области, имея в виду расширение, углубление, совершенствование этих знаний, группировку их на основе определенной идеи, лежащей в основе формируемой теории.

В современном научном познании нет таких эмпирических данных, которые бы не были связаны с теорией, представляли бы собой «чистую» эмпирию, как и нет научной теории в отрыве от эмпирических данных. Они взаимно предполагают и пронизывают друг друга. Короче говоря, единство теории и эмпирии есть не что иное, как проявление материалистического решения основного вопроса философии в познании вообще и в формировании и развитии научной теории в частности.

Но с этим не согласны некоторые представители современной буржуазной философии, разделяющие точку зрения, согласно которой теория есть не что иное, как дедуктивная система, формирующаяся путем чисто дедуктивного выведения всех ее элементов из некоторых исходных положений, представляющих собой либо аксиомы, принимающиеся без доказательства, либо определённые теоретические положения. Так, известный буржуазный социолог К- Поппер, отмечая это обстоятельство, писал: «Я не верю в «метод генерализации», то есть в утверждение, что наука начинается с наблюдений, из которых она извлекает свои теории путем некоторого процесса обобщения или индукции».

Никто не отрицает того, что раскрытие логической де-диктовкой связи между элементами теоретической системы занимает весьма важное место в формировании научной теории. Однако все многообразие связей между различными элементами теории нельзя свести только к дедуктивным. Формально-логическими дедуктивными связями не ограничиваются также и отношения между исходными принципами, идеями, лежащими в основе теории, и эмпирическим материалом. Если бы связи, существующие в теории, носили только формально-логический, дедуктивный характер, то любая теория могла бы быть формализована, между тем полностью невозможно формализовать ни одну содержательную теорию. «Выведение из идеи понятий выходит за пределы дедуктивного выведения. Как теоретическое знание не может быть формально-логически выведено из имеющегося эмпирического знания, так и из знания о сущности нельзя формально-логически вывести знания о явлении». В противном случае формирование теории действительно можно было бы свести к дедуктивному выведению и в этом процессе можно было бы вполне обойтись средствами формальной логики. Диалектической же логике с ее конкретным анализом конкретной материальной действительности не оставалось бы места в этом процессе.

Об органическом единстве эмпирического и теоретического в формировании научной теории свидетельствует и тот факт, что первоначально теория возникает именно на эмпирическом уровне познания изучаемого ею объекта. Правда, такие теории еще не раскрывают сущности объекта исследования, не анализируют его природу, а ограничиваются описанием наблюдаемого и, по существу, остаются на уровне явлений, почему их иногда и называют феноменологическими теориями.

Они чаще всего возникают в начальной стадии формирования науки, а также входят в состав таких наук, которые по своему содержанию носят преимущественно эмпирический характер (например, агрономические, технические и другие науки). В процессе же дальнейшего развития научных знаний в данной области, когда учёные получают возможность не только описывать явления, их свойства и отношения, но и раскрывать сущность изучаемого объекта, присущие ему внутренние закономерности и причинные связи, научная теория перестает быть только феноменологической и приобретает более совершенный вид. Но и после своего дальнейшего развития, когда она достигает высоких научных вершин, приобретает глубокие научные выводы и обобщения, т. е. когда она превращается в содержательную теорию, она продолжает сохранять некоторые черты, особенности феноменологической теории, из которой она генетически вышла.

Этим вовсе не стирается грань между эмпирическим и теоретическим этапами формирования научной теории. Хотя на первом этапе и производится интеллектуальная обработка полученного эмпирического материала, она все же носит предварительный характер. Теоретический материал служит здесь прежде всего в качестве орудия, инструмента осмысливания, упорядочения, организации материала чувственных данных. На втором же этапе идет более сложный процесс логической обработки материала, полученного в ходе первого этапа с привлечением новейших знаний в данной области, мировоззренческих установок, методологических принципов и всего категориально-понятийного аппарата.

Хотя первый этап становления теории осуществляется на основе полученных эмпирических данных и является необходимой ступенью в получении истинных знаний, он не дает нам вполне надежных выводов. Это объясняется отмеченными выше особенностями, определёнными ограниченностями эмпирического этапа (субъективная оценка чувственных данных, искажение прибором действительного состояния объекта и т. п.). На втором же этапе, когда осуществляется более глубокая теоретическая обработка полученных ранее выводов и создание самой теории, отмеченные ограниченности первого этапа в определенных пределах нивелируются, устраняются. Важное место в процессе формирования научной теории занимает гипотеза, которая представляет собой обоснованное, не противоречащее научно установленным данным, предположение о причинах, вызывающих определённые факты, явления, о формах связи между явлениями. Гипотеза является формой перехода от незнания к знанию, от познания фактов к познанию необходимых связей, закономерностей, к формированию научной теории, перехода от одной теории, выражающей определённый уровень наших знаний в соответствующей области действительности, к другой теории, знаменующей более высокий уровень этих знаний.

Гипотеза -- это не начальный этап формирования теории. Прежде чем сформулировать научно обоснованное предположение, требуется предварительно накопить необходимые для этого эмпирические и теоретические данные. Ведь не всякое произвольное предположение является гипотезой, а лишь такое, которое, во-первых, согласуется с положениями, научно установленными в данной области знания, и, во-вторых, вероятность истинности этого положения должна быть обоснована. Прежде чем высказать то или иное предположение о сущности явлений, о характере их связей и закономерностей, нужно тщательно изучить их, познать их характерные черты, изучить обстоятельства их возникновения, связь с другими явлениями и т. п. Только после такого тщательного изучения данных явлений исследователь может составить более или менее обоснованное предположение, построить гипотезу.

В науке встречаются и такие предположения, которые не могли быть научно обоснованы на том уровне развития науки и общественной практики, который существовал в момент их выдвижения, и потому они выступали лишь в форме догадки. И только позже, по мере накопления соответствующего эмпирического и теоретического материала, они превращались в научно обоснованные гипотезы, а еще позже -- и в научные теории, если их истинность получала всестороннее теоретическое и практическое подтверждение.

В своем первоначальном виде гипотеза может находиться далеко от достоверности, но по мере дальнейшего ее развития в ходе научных исследований она все ближе подходит к истине, превращаясь в конечном счете в теорию. Если бы гипотеза даже в первоначальном своем виде не содержала в себе объективных знаний, была только произвольной фикцией, как уверяют буржуазные философы, то она бы действительно никогда не стала теорией. Однако история развития науки свидетельствует о том, что всякая достоверная, научная теория вырастает из гипотез нередко путем перехода от одной, менее достоверной гипотезы к другой, более достоверной. Это целиком соответствует действительной логике развития научного знания, перехода в ходе научного исследования от одной относительной истины к другой, от менее точного знания к знанию более точному, более полному.

Гипотезы нередко приводят нас к новым исследованиям и новым открытиям. Это чаще всего бывает при проверке гипотезы, когда из нее выводятся все возможные следствия и сравниваются с фактами объективной действительности и проверенными научными данными. При этом исследователь может обнаружить такие следствия, которые открывают новые явления реального мира, новые, ранее неизвестные связи и закономерности.

Ярким подтверждением этого является, например, открытие космических лучей. Как известно, космические лучи были открыты в процессе проверки истинности гипотезы о том, что воздух является проводником электричества, ибо он ионизируется излучением радиоактивных веществ. Когда стали проверять истинность этой гипотезы, практически определяя степень ионизации воздуха на разных высотах, то оказалось, что на большой высоте воздух ионизирован значительно больше, чем у поверхности Земли. Было ясно, что воздух ионизируется не только излучением земных радиоактивных веществ, но и чем-то другим. Позже была выдвинута новая гипотеза о том, что ионизируется воздух космическими лучами, пронизывающими атмосферу, что и было подтверждено.

Все это свидетельствует о том, что гипотеза как особый прием научного исследования занимает важное место в познании явлений действительности, особенно в формировании научной теории [18].

4. Познавательный статус теории

Одним из основных и одновременно чрезвычайно спорных и постоянно обсуждаемых вопросов современной философии науки является проблема познавательного статуса теории. Анализ различной трактовки этой проблемы показывает, что за этой общей формулировкой кроются, по крайней мере, три разных, однако тесно связанных друг с другом, вопроса. Первый из них касается отношения между теорией и практикой. Здесь ставятся следующие вопросы: что значит, что благодаря теориям мир становится понятным, или в каком смысле теории объясняют действительность, каково отношение между научными теориями и миром, о чем говорят теории и т. п. В попытке ответить на эти вопросы сформировалось несколько различных позиций (трактовок, направлений в философии науки), среди которых к наиболее важным относятся следующие.

Феноменализм. Согласно этому подходу, обращающемуся к философии Д. Беркли, Д. Юма и Э. Маха, достоверные и прочные знания касаются сферы феноменов (явлений того, что нам представляется в виде вещей или событий). И только сфера явлений (феноменов) является предметом научного познания, отвергающего, таким образом, изучение «сущности вещей», «причин», «первооснов» и т. п. Теории не говорят нам о мире «как таковом», а упорядочивают и организуют опыт, устанавливая правила взаимодействия между событиями, ход постоянных (повторимых) процессов, зависимости между вещами, признаками и тому подобными феноменами. Феноменалистский подход может интерпретироваться различным образом: начиная с признания объективности явлений, событий и т. п. и кончая субъективизмом, где они понимаются как ощущения, а теории -- как множества суждений, упорядочивающие эти ощущения. Наиболее распространенный, позитивистский феноменализм гласит, что нет никаких различий между явлениями (феноменами) и их сущностью, что вся сущность мира проявляется на его поверхности, и если научные теории говорят о какой-то не видимой непосредственно структуре мира, силах и воздействиях, то это следует считать рабочими гипотезами или пользовательной фикцией.

Инструментализм. Согласно этому подходу, как пишет Э. Нагель, «теория не является ни сокращенным описанием, ни обобщенным установлением связей между фактами, подлежащими наблюдению. Напротив, теория считается правилом или принципом анализа и символического представления некоторых данных обыденного опыта и, одновременно, инструментом выведения одних предложений, относящихся к сфере наблюдения, из других». Иначе говоря, тезисы теории не являются логическими предложениями, а лишь инструментами, предназначенными для решения вопросов, упорядочивания и прогнозирования фактов, подлежащих наблюдению; они предлагают определенную схему, позволяющую представить сведения о мире в виде одной, по мере возможности, связной картины. Поэтому теория является более или менее эффективным инструментом перехода от фактов к прогнозированию. Развитием такого подхода является операционализм, создатель которого, П. У. Бриджман, считал, что все понятия, используемые в науке, можно определить с помощью их операционных значений (благодаря чему понятия могут быть соотнесены с действительностью). Поэтому набор операций («правила измерения» данного признака, параметра и т. п.) определяет смысл (значение) данного понятия, а научные теории являются упорядоченными системами знаний, касающихся взаимосвязей между определенными видами операций и их результатами [19].

Конвенционализм. Его часто определяют как один из вариантов инструментализма (или же подчеркивают его связи с инструментализмом). Основоположниками конвенционализма считаются Пуанкаре и Дюгем. Сущность этого направления заключается в убеждении, что аксиомы математических теорий, а также права и теории эмпирических наук являются конвенциями, принятыми вследствие их полезности, экономии мышления или образа мышления, понимаемого как принятый среди ученых образец проведения исследований, экспериментов, наблюдений и интерпретации данных, полученных опытным путем, а также образец мышления и оценки. Для конвенционалистов не существуют чисто описательные предложения, описания голых фактов; каждое предложение, описывающее факты, является одновременно его интерпретацией в свете принятого образа мышления (конвенции).

Реализм. Он находится в оппозиции по отношению ко всем вышеуказанным направлениям, так как считает, что научные теории «описывают» (тем или иным образом) реальную, объективную действительность и могут оцениваться в категориях соответствия их содержания рассматриваемым («описываемым», моделируемым, представляемым, объясняемым) фрагментам или аспектам действительности, то есть их можно оценивать с точки зрения адекватности, правильности трактовки данного аспекта (фрагмента) объективно существующего мира. Иначе говоря, мир существует сам по себе, независимо от наших знаний о нем. И если наши теории применимы к миру (адекватны действительности тем или иным образом), то они применимы к нему одинаково в экспериментальных условиях и вне этих условий. Поэтому научные теории соединяют с помощью своего языка объективную действительность с субъективным подходом к миру и в эпистемологическом аспекте должны рассматриваться в категориях объективно понимаемой правды. Существует ряд вариантов реалистического подхода, начиная с обыденного «наивного реализма» и кончая так называемым «непредставительным реализмом». «Наивный» реализм, характерный для обыденного мышления и понимания науки, связан с убеждением, что научные теории описывают мир таким, каким он является на самом деле, что бытия и структуры, предлагаемые научными теориями, действительно существуют и соответствуют своим теоретическим трактовкам. Значительно более утонченным и наиболее распространенным в философии науки является корреспондентивный или гипотетический реализм, наиболее полно представленный в философии К. Поппера. Сущность его взглядов по данным вопросам заключается в убеждении, что научные теории -- это не только инструмент упорядочивания и прогнозирования явлений (фактов), подлежащих наблюдению, но также приблизительное, гипотетическое представление объективной действительности. Они могут одинаково выяснить как единичные факты, так и непосредственно уловимые, а также неуловимые, но реальные, обязательные и общие зависимости и закономерности, характеризующие реально, объективно существующую действительность. Теории просто корреспондируют, посредством своих языковых выражений (терминов), с объективной действительностью. В свою очередь, непредставительный реализм, предложенный А. Чалмерсом, принимая основные положения каждого реализма (согласно которым физический мир существует независимо от наших знаний о нем и его способах существования, а научная теория, применимая к миру, применима к нему как в экспериментальных условиях, так и вне этих условий), отличается от других его форм тем, что не включает корреспондентивной теории истины: «Наши теории мы оцениваем с точки зрения того, насколько верно нам удается представить определенный аспект мира, но мы не можем их оценивать с точки зрения описания мира... просто потому, что у нас нет доступа к описываемому миру, независимого от наших теорий, который позволил бы нам оценить адекватность этих описаний». Так понимаемый реализм -- по мнению его создателя -- в большей, чем другие виды реализма, степени совместим с мнением, согласно которому теории являются человеческими творениями, которые можно подвергать далеко идущим преобразованиям, однако степень применимости теории к физическому (реальному) миру не определяется общественными факторами [20].

Второй из основных проблем, всегда обсуждаемых в связи с определением познавательного статуса научных теорий, является проблема логического значения и истинности теории. Здесь прежде всего ищут ответа на вопрос, могут ли теории быть -- и насколько они могут быть -- истинными в классическом смысле слова или же оценка их логического значения обусловлена иными критериями, нежели сопоставление с действительностью. Конечно, эти вопросы тесно связаны с позицией, занимаемой при определении отношения теории к действительности (миру). Поэтому с позиций феноменализма, инструментализма и конвенционализма первый представленный здесь вопрос считается ошибочно поставленным, так как эти направления отвергают классическую (корреспондентивную) концепцию истины. Ценность (пригодность, полезность) теории обусловливают такие факторы, как простота, удобство, экономия мышления, связность, а не ее соответствие действительности.

Иначе это выглядит на почве реалистического понимания теории. Здесь признается обоснованность оценки теоретических знаний в категориях классически понимаемой истины, которая заключается в соответствии суждения его формальному предмету, независимости этого соответствия от воли познающего (объективность истины) и неизменности этого отношения соответствия при условии, что его члены не модифицируются. Однако такое понимание истины относится к отдельным суждениям (утверждениям) и порождает серьезные трудности при попытке его применения к теории в целом, то есть упорядоченной, связной системе утверждений, описывающих определенный фрагмент или аспект действительности. Ибо неясно, как понимать это соответствие по отношению к теории, как его измерить и сколько этого соответствия должно быть, так как полное соответствие между теорией и действительностью (всеохватывающее и исчерпывающее в познавательном отношении представление ее предмета, то есть абсолютная истина) невозможно. Ведь нельзя проверить всего охваченного ею объема ее эмпирических следствий, однако ничто не мешает тому, чтобы все утверждения теории имели логическое значение (объективная истинность или ложность). Поэтому в реалистической философии науки говорится не столько об истинности теории, сколько о степени придания ей правдоподобия, а целью науки является не сама истина (хотя в обыденном понимании это часто именно так), окончательное постижение которой невозможно, а приближение к истине путем постепенного увеличения правдоподобия постоянно совершенствуемых и все лучших теорий. Как пишет К. Поппер, основоположник этих понятий и такой интерпретации корреспондентивной теории истины: «Огромным достоинством объективной теории истины является то, что она позволяет нам... утверждать, что мы ищем истину, но даже если нам удастся ее найти, мы не можем быть уверены, что мы ею овладели; что хотя мы не располагаем критерием истины, то концепция истины руководит нами как регулятивный принцип».

И наконец, третий важный вопрос, связанный с проблемой познавательного статуса теории, касается критериев выбора теории и условий ее признания в среде ученых или, иначе говоря, признаков хорошей научной теории. Различные авторы перечисляют, как правило, многие критерии, причем ни один из них не является точным и отдельные исследователи могут их понимать и применять различным образом, а в случае их совместного применения они могут противоречить друг другу. К наиболее часто упоминаемым критериям (признакам хорошей научной теории) относятся следующие: * точность, то есть вытекающие из теории эмпирические следствия должны в охватываемой ею сфере соответствовать видимым образом результатам экспериментов и наблюдений; соответствовать в количественном и качественном отношении свойствам и параметрам природных явлений и процессов. Это почти решающий критерий, так как он наименее многозначен, а также потому, что точность теории обусловливает ее объясняющую и прогнозирующую способность;

- связность, не только внутренняя, гарантирующая логическое и предметное упорядочение ее содержания, учитывающее причинные, функциональные и прочие связи, но также по отношению к другим общепризнанным теориям, применяемым для смежных аспектов (фрагментов) действительности;

- сфера действия, то есть ее следствия должны выходить за пределы отдельных случаев, законов или субтеорий, для которых она была первоначально сформулирована;

- простота, то есть она должна упорядочивать явления, которые без нее оставались бы не связанными друг с другом и как целое непонятными. Здесь также часто имеют в виду внутреннюю простоту самой теории, так называемую логическую простоту, заключающуюся в том, что теория может содержать меньше первичных понятий и предпосылок, и, одновременно, больший объем информации или иметь более богатое эмпирическое содержание, в связи с чем ее проще фальсифицировать (опровергнуть);

- плодотворность, то есть она должна приносить новые открытия, обогащать имеющиеся знания, предоставлять возможность построения новых, смелых гипотез;

- практическая полезность -- согласно И. Хэкингу, теории оцениваются в зависимости от того, насколько они пригодны в практике, и считаются почти что ее эманацией, построенной в определенных общественных условиях.

Анализируя проблему выбора научных теорий в свете современной философии науки и реальной исследовательской практики, С. Амстердамский пришел к выводу, что нет бесспорных и гарантирующих рациональность и объективизм решений методологических правил выбора, так как «развитие науки невозможно представить в виде процесса, происходящего все время согласно одним и тем же методологическим правилам, поскольку они... навязаны исторически обусловленными идеалами научных знаний». Поэтому, совершая выбор теории, ученые, как правило, руководствуются функционирующими «дисциплинными матрицами», выбирая определенные ценности, составляющие данную матрицу [21].

5. Функции теории

Теории, являясь своеобразными центрами, сосредоточивающими основные ценности и содержание, обусловливающие развитие научных знаний, выполняют важные познавательные и практические (утилитарные) функции. К наиболее важным познавательным функциям теории относятся следующие:

- научное объяснение связей и зависимостей между природой и общественным миром, эмпирическими фактами и процессами, происходящими в действительности; * систематизация имеющихся знаний;

- предоставление возможности контролировать имеющиеся знания и облегчение этого контроля;

- выявление связей между различными сферами эмпирической действительности и, тем самым, унификация и обобщение имеющихся знаний;

- выявление несвязности и недостатков функционирующей в настоящее время модели эмпирической действительности;

- постановка новых исследовательских проблем и указывание новых, интересных и перспективных направлений исследований.

В свою очередь, к практическим функциям теории, имеющим важное значение в общественной жизни, относятся следующие:

- косвенное воздействие на процесс преобразования мира путем создания основ техники и технологии, оптимизацию проектирования новых и совершенствование преобразования существующих естественных и искусственных элементов и структур эмпирической действительности;

- прогнозирование изменений окружающей среды, вызываемых практической деятельностью человека;

- моделирование и прогнозирование новых структур, состояний и процессов [22].

На настоящем этапе развития научных знаний значительная часть познавательных и практических функций теории может выполняться благодаря сильно развитой формализации многих эмпирических теорий, позволяющей моделировать охваченные ими фрагменты, аспекты и процессы действительности. Благодаря этому в настоящее время реальные эксперименты заменяются (или дополняются) моделированием, часто компьютерным. Это позволяет значительно снизить стоимость научных исследований, ускоряет их и облегчает. Проблема диагностических и прогнозирующих функций научных теорий не вызывает сегодня серьезных разногласий, причем сейчас можно наблюдать характерный процесс перемещения интереса философов науки от анализа эпистемологических (познавательных) функций теории к исследованию ее практических функций и общественных условий, определяющих функционирование теории в современной цивилизации. Представленные здесь проблемы и позиции, характерные для современной философии науки и касающиеся понимания сущности, познавательного статуса и роли научных теорий, отчетливо показывают, что оптимистическая вера в возможность построения единой модели научной теории, а также универсального и всеобязывающего алгоритма исследовательской процедуры, безошибочно ведущего к построению теории согласно унифицированным и прочным методологическим правилам, относится уже к прошлому. Общепризнанным является также мнение, согласно которому в разных научных дисциплинах мы имеем дело с различными стандартами науки, моделями исследовательской процедуры и критериями признания теорий [23].

Выводы

1. Сила любой теории в ее объяснительно-прогностическом потенциале, ее возможности объяснять и прогнозировать. Случаи конкурирования теорий, столкновения старой и новой свидетельствуют о развитии научного познания. Способы построения теории меняются исторически.

2. Единую схему научной теории можно принять только по отношению к формальным наукам, которые, однако, ничего нам не говорят о реальной действительности. В свою очередь, в рассуждениях, охватывающих сферу эмпирических наук, среди философов науки отмечается далеко идущий плюрализм в подходе к методологическим и эпистемологическим вопросам, касающимся понимания научных теорий, а также своего рода релятивизм, относящий образцы рациональности научного познания к различным аспектам и условиям общественной жизни и ищущий гарантий этой рациональности в принятой практике функционирования и развития научных учреждений

3. Гипотеза как особый прием научного исследования занимает важное место в познании явлений действительности, особенно в формировании научной теории.

Список использованных источников

1. Баскаков А. Я., Туленков Н. В. Методология научного исследования: Учеб, пособие. -- Киев, 2004.-- 216 с. ISBN 966-608-441-4

2. Гуляихин В. Н. К вопросу о методологии диссертационных работ в юридической науке// Вопросы права и политики 2012. №1.С. 92-106.

3. Куликов С. Б. Вопросы становления предметной и проблемной области философии науки. -- Томск, 2005. -- 200 с. ISBN 5-84928-201-2

4. Куликов С. Б. Основы философского анализа науки: методология, смысл и цель. -- Томск, 2005. -- 184 с. ISBN 5-89428-215-2

5. Степин В. С., Елсуков А. Н. Методы научного познания. -- Минск, 1974 ? 152 с.

6. Петров Ю. И. Методологические вопросы анализа научного знания. -- М.: Высшая школа, 1977. 224 с.

7. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ.-- М.: Медиум, 1995.

8. Ушаков Е.В. Введение в философию и методологию науки. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Кнорус, 2008. - 592 с. - ISBN 978-5-85971-103-1.

9. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки / Пер. с англ. и нем. А. Л. Никифорова; общ. ред. и вступ. ст. И. С. Нарского.-- М.: Прогресс, 1986. 542 c.

10. Столяров В.И. Процесс изменения и его познание. Логико-методологические проблемы. - М.: Наука, 1966. - 252 с.

11. Сулайманкулов Р. О познавательном значении метода моделирования. - Фрунзе: Кыргызстан, 1967. - 29 с.

12.Суханов А.П. Информация и прогресс. - Новосибирск: Наука, 1988. - 190

13. Буева Л.П. Человеческий фактор: новое мышление и новое действие: (Философ. заметки). - М.: Знание, 1988. - 63 с.

14. Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание. - М.: Прогресс, 1988. - 506 с.

15. Винер Н. Кибернетика и общество. - М.: Изд. Иностр. лит, 1958. - 200 с.

16. Глинский Б.А., Грязнов Б.С., Дынин Б.С., Никитин Е.П. Моделирование как метод научного исследования (гносеологический анализ). - М.: Изд_во Моск. ун-та, 1965. - 248 с.

17. Андреев И.Д. Теория как форма организации научного знания. - М.: Наука, 1979. - 303 с.

18. Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. - М.: Политиздат, 1981.

19. Швырев В.С. Проблемы разработки понятия деятельности как философской категории // Деятельность: теории, методология, проблемы. - М.: Политиздат, 1990. - 366 с.

20. Штанько В.И. Информация. Мышление. Целостность: Монография. - Харьков, 1992.

21. Штофф В.А. Проблемы методологии научного познания. - М.: Высшая школа, 1978. - 271 с.

22. Яковлев Е.В., Яковлева Н.О. Педагогическая концепция: методологические аспекты построения. - М.: Гуманит, издат, центр ВЛАДОС, 2006. - 239 с.

23. Яковлев Е.В., Яковлева Н.О. Педагогическое исследование: содержание и представление результатов. - Челябинск. Изд-во РБИУ, 2010. - 316 с.