Оценка характера интеграционных процессов в Европейском союзе

Содержание

Введение

1. Концепции дифференцированной интеграции и их влияние на формирование понятия устойчивости

1.1 Дифференцированная интеграция как важнейшая характеристика современного Европейского Союза

1.2 Формирование различных подходов к понятию «устойчивости» интеграции в рамках экономического и валютного союза

2. Реформы экономического и валютного союза как формальное проявление двух вариантов устойчивости

2.1 Институциональное оформление и последствия реформ, принятых на основе учредительных договоров

2.2 Содержание и правовая база межправительственных договоров о реформах экономического и валютного союза

3. Единый подход к обеспечению устойчивости интеграции и складывание оптимальной институциональной архитектуры экономического и валютного союза

3.1 Модель многоскоростной интеграции как основа для обеспечения устойчивости

3.2 Складывание оптимальной институциональной архитектуры в экономическом и валютном союзе и источники ее легитимности

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Проект европейской интеграции всегда основывался на ее безусловной привлекательности, как для стран-членов, так и для соседей и всего остального мира. Но мировой финансовый кризис, который повлек за собой кризис зоны евро, поставил под сомнение не только привлекательность, но и целесообразность дальнейшего членства в интеграционном объединении для самих европейских стран. Несбалансированная архитектура экономического и валютного союза, в котором монетарная политика, фактически, является оторванной от фискальной, не предлагала ЕС никаких адекватных способов выхода из сложившейся тяжелой экономической ситуации. Поэтому устойчивость интеграции, определенная как ее возможность продолжать свое существование в текущем виде, оказалась в центре политических дискуссий.

Так, для одной группы стран и их политических лидеров интеграция по-прежнему виделась в качестве федералистской модели, в которой за монетарным союзом должно последовать создание фискального, экономического и политического союза. Эти страны, лидером которых можно с уверенностью назвать Германию, пытались убедить остальных в необходимости значительной реформы учредительных договоров, которая позволила бы законодательно закрепить предложения по укреплению финансовой стабильности и разрешению кризисных ситуаций в будущем. Для других (прежде всего, Великобритании) пришло время потребовать кардинального пересмотра условий своего членства в ЕС и по возможности отказываться от любых дополнительных обязательств, накладываемых на них из соображений взаимопомощи и солидарности.

На первый взгляд в проявлении подобных противоположных взглядов нет ничего удивительного, так как раскол стран ЕС на членов и не членов экономического и валютного союза был законодательно закреплен в праве ЕС Маастрихтским договором. Великобритания и Дания официально получили возможность не присоединяться к зоне евро, остальные же брали на себя обязательство ввести евро в качестве своей валюты по мере готовности. Таким образом, можно наблюдать проявления дифференцированной интеграции в ЕС, которая стала одним из наиболее популярных способов достижения компромисса при принятии ключевых решений.

Различные концепты дифференцированной интеграции, впервые в упорядоченном виде упоминающиеся в статье А. Стабба, - многоскоростная, многоуровневая интеграция, Европа a la carte - широко использовались авторами и публичными лицами при анализе различных многих сфер европейской политики. В контексте экономического и валютного союза можно наблюдать столкновение сразу двух таких концептов - многоскоростной интеграции и Европы a la carte, которые повлияли как на позиции стран по отношении к интеграции как таковой, так и на сами проекты посткризисных реформ.

Так, например, при создании Европейского механизма стабильности - первого постоянного фонда спасения проблемных банков - Германии все-таки удалось добиться внесения поправок в учредительные договоры. Недавно одобренный Европейским Парламентом банковский союз также основан на праве ЕС - регламентах и директивах. Но, с другой стороны, важнейший Договор о стабильности, координации и управлении, ужесточающий требования к соблюдению уровня дефицита бюджета и государственного долга, был подписан странами в качестве межгосударственного документа без инкорпорации в право ЕС (хотя она и предусматривается в течение пяти лет). Встречи Еврогруппы, на которых принимаются важнейшие решения, также официально имеют неформальный статус.

Таким образом, и действующие, и еще вступающие в силу реформы принимаются с использованием различных методов. Сохраняется опасность, что непродуманный характер реформ приведет к тому, что они будут носить сугубо технический характер и не смогут дать ответ на системные вызовы, с которыми сталкивается Европейский Союз в связи с кризисом. Тем не менее, проанализировав основные методы реформирования и появившиеся на их основе механизмы, конечные выводы, сделанные в работе, отличаются от подобного пессимистичного сценария. Работа призвана доказать, что, фактически, многоскоростная структура экономического и валютного союза оказалась неизменной, а реформы, принимаемые за рамками учредительных договоров, все равно стараются максимально учесть интересы всех стран-членов ЕС. Также в современных условиях уже невозможно четко отделить друг от друга коммунитраный и межгосударственный методы принятия решений, которые начинают взаимно дополнять друг друга и составляют так называемую «оптимальную институциональную архитектуру» экономического и валютного союза (термин впервые употреблен Т. Кунстейном и В. Весселсом в их совместной работе).

Инструментом для доказательства вышеуказанных выводов служат разработанные автором на основе концепций дифференцированной интеграции определения «устойчивости», которые можно считать одним из главных элементов новизны работы. Несмотря на отсутствие единой теории дифференцированной интеграции как таковой, предложенные определения позволяют упорядочить все рассмотренные в работе реформы, а также систематизировать их последствия для будущего Европейского Союза как политической системы. Тем не менее, предложенные варианты «устойчивости» не носят исключительно прикладного характера, потому что опираются на «большие» теории европейской интеграции - неофункционализм и межправительственный подход.

Целью данной работы является оценить характер интеграционных процессов в Европейском союзе на примере реформ экономического и валютного союза. Для достижения цели поставлены следующие задачи:

1) показать, что дифференцированная интеграция в рамках экономического и валютного союза привела к формированию различного понимания концепции «устойчивости» интеграции;

2) сформулировать теоретические подходы к определению «устойчивости» интеграции и выявить их влияние на процесс принятия решений;

3) проанализировать реформы экономического и валютного союза, предложенные в рамках учредительных договоров и их институциональное оформление;

4) определить содержание и правовую базу межгосударственных соглашений, предусматривающих реформы в экономическом и валютном союзе;

5) доказать, что единое понимание «устойчивости» как развитие многоскоростной интеграции является ключевым для эффективной реформы экономического и валютного союза;

6) выявить ключевые характеристики складывающейся в ЕС «оптимальной институциональной архитектуры» и источники ее легитимности.

Объектом работы выступает Европейский Союз как политическое образование, предметом - реформы экономического и валютного союза.

Первая глава работы является теоретической и призвана, во-первых, рассмотреть дифференцированную интеграцию как основу для будущей самостоятельной теории, а, во-вторых, сформулировать два определения «устойчивости» интеграции на основе существующих концепций.

Вторая глава направлена на анализ фактического материала - реформ экономического и валютного союза, отражающих, на первый взгляд, различные подходы по отношению к будущему ЕС. Следует отметить, что и в случае с реформами, основанными на учредительных договорах, и относительно реформ, оформленных в качестве межправительственных соглашений, важны вопросы институциональных изменений и правовой базы (которые и станут основой для анализа).

Наконец, в третьей главе содержится попытка доказать, что обе группы реформ, фактически, соответствуют одному варианту устойчивости, понимаемой как развитие многоскоростной интеграции. А складывающаяся в результате «оптимальная институциональная архитектура» способствует размыванию четкого разделения между коммунитарным и межправительственным способами принятия решений и ставит вопрос о легитимности и будущем Европейского Союза в качестве политической системы.

1. Концепции дифференцированной интеграции и их влияние на формирование понятия «устойчивости»

Прежде всего, следует отметить, что дифференцированная интеграция сама по себе не является «большой» теорией. В 1990-е годы, когда был создан экономический и валютный союз, а также шла подготовка к самому масштабному за всю историю ЕС расширению, дифференцированная интеграция была признана как данность и один из важнейших способов, позволяющих примирить процессы углубления и расширения интеграции. Однако причины ее возникновения можно объяснить и с позиций основных теорий европейской интеграции, что и будет сделано в этой главе. Отдельно будет рассмотрена возможность формирования дифференцированной интеграции в качестве самостоятельной теории.

Несмотря на обилие видов дифференцированной интеграции, многие из которых нуждаются в отдельных пояснениях, внутри каждого из них применение права ЕС, институциональный баланс и процесс принятия решений значительно отличаются. Именно поэтому в данной главе будет дана классификация основных концепций дифференцированной интеграции и выбраны две из них, соответствующие характеру экономического и валютного союза.

Впоследствии, выбранные концепции, основанные на теориях интеграции, помогут сформулировать подходы к определению понятия «устойчивости» и обозначить методы, применяющиеся в рамках данных подходов. Автор работы приходит к выводу, что в структуре экономического и валютного союза сочетаются многоскоростной и гибкий подходы к интеграции, которые характеризуются различными целями, методами и желаемыми для участников интеграции результатами.

1.1 Дифференцированная интеграция как важнейшая характеристика современного Европейского Союза

Создание экономического и валютного союза, возникновение Шенгенской зоны или область общей внешней политики и политики безопасности стали важнейшими примерами проявления дифференцированной интеграции. Необходимость обеспечивать единство стран, значительно различающихся по экономическим показателям, и одновременно стимулировать дальнейшую передачу полномочий на наднациональный уровень привели к тому, что дифференцированная интеграция стала одной из основных характеристик современного процесса европейской интеграции в сфере экономической и валютной политики.

Большинство авторов, например, К. Дисон и А. Сепос оценивают дифференцированную интеграцию скорее позитивно, как средство достижения трудных компромиссов Dyson K., Sepos A. Which Europe? The Politics of Differentiated Integration. Basingstoke: Palgrave MacMillan, 2010. P. 109.. Они определяют ее как «процесс, в ходе которого различные европейские страны принимают решение двигаться к различным целям с разной скоростью, что создает для них различную степень прав и обязанностей, а также определенное восприятие самого характера интеграции». Ф. Тучаевер будучи юристом полагает, что дифференцированная интеграция возникает тогда, когда в первичных или вторичных документах зафиксированы оговорки, позволяющие стране не участвовать в различных сферах европейской политики.

В общем, понятие дифференцированной интеграции можно определить как компромиссный вариант развития ЕС, при котором возможно одновременное сочетание вертикальной и горизонтальной интеграции, что позволяет различным группам стран в одних и тех же сферах иметь различные процедурные и институциональные договоренности.

Следует отметить, что объяснение возникновения дифференцированной интеграции политикой расширения довольно поверхностно и не дает ответа на вопрос, почему же страны все-таки продолжают оставаться членами интеграционной группировки, а не отказываются от интеграции вообще.

Согласно теории неофункционализма, разработанной Э. Хаасом, Л. Линдбергом, Ф. Шмиттером, основным стимулом передачи полномочий на наднациональный уровень являются соображения рациональной эффективности. То есть, исходя из данной логики, участие в интеграционном образовании позволяет странам снизить издержки на принятие решений, если это эффективнее сделать на наднациональном уровне. Несмотря на утверждения Э. Хааса о важности политической интеграции, в целом можно отметить, что функциональная логика вполне рациональна и свободна от идеологии. Соответственно, исходя из неофункционализма, дифференцированная интеграция должна возникать, когда странам невыгодно переносить полномочия на наднациональный уровень по соображениям эффективности и объективной пользы.

Согласно второму подходу, основателем которого стал Э. Моравчик, в случае принятия решения о продолжении интеграции страны руководствуются соображениями национальных интересов и идентичности. Согласно этой теории государства являются рациональными акторами, которые могут воздержаться от дальнейшей интеграции, если выгоды от участия в ней значительно меньше, чем издержки отказа. Среди последних могут быть экономические последствия, а также возможная потеря влияния внутри институтов.

Главное, что, по мнению Ф. Шиммельфеннинга, в данной связи отличает межгосударственный подход от неофункционализма, - это именно источники рационального поведения. Если в неофункционализме идеология в целом играет второстепенную роль и выступает в качестве дополнения к рациональной необходимости, то межгосударственный подход отдает ведущую роль именно национальным интересам и национальной идентичности, которые не всегда могут оказаться сугубо рациональными. Так, Э. Моравчик отдельно отмечает роль не только экономических, но и геополитических интересов, формирующих переговорную позицию государств-членов. Таким образом, в рамках межгосударственного подхода интеграция зависит (в упрощенном виде) от желания стран-членов, которое они воплощают в виде своей переговорной позиции.

В итоге, можно заключить, что возможность возникновения дифференцированной интеграции предусматривается и неофункционализмом, и межправительственным подходом, то есть двумя «большими» теориями интеграции. Тем не менее, эти теории все-таки рассматривают дифференцированную интеграцию как побочное явление и сосредотачивают свое внимание в основном на причинах самого интеграционного процесса. Они стремятся, прежде всего, понять, почему происходит расширение полномочий или, наоборот, отказ государства делиться своим суверенитетом.

Подобная ситуация стимулировала авторов на попытки создания собственной теории дифференцированной интеграции. Так, например, Ф. Шмиттер рассматривал дифференцированную интеграцию как одновременное существование перекрестных режимов, Н. Уокер видел в ней характерную черту нового суверенитета, Я. Зилонка писал о месте Европы в новом средневековье. Одной из последних работ по выработке теории дифференцированной интеграции стала совместная статья Ф. Шиммельфеннига, Д. Леуффена и Б. Риттберга.

Основываясь на трех переменных - степень централизации принятия решений, функциональное разделение ответственности и территориальные ограничения - авторы приходят к выводу, что ЕС является гибридной формой политической организации, дифференциация которой сопровождает процессы вертикальной и горизонтальной интеграции. По мнению авторов, причины возникновения дифференцированной интеграции лучше всего объясняются с позиции межправительственного подхода. Дифференциация, по их мнению, возникает в том случае, если для стран неприемлемым является сохранение статус-кво, но единообразие интеграции недостижимо. Тем не менее, они считают, что ЕС представляет собой гибридную форму организации, в которой имеют равнозначное значение не только национальные предпочтения, но также нормы и институты. Впрочем, сами авторы статьи отмечают, что теория дифференцированной интеграции еще не появилась, но в перспективе она способна значительно улучшить понимание интеграционных процессов в современном Европейском Союзе.

Другая группа авторов сосредоточилась на определении и анализе самих форм дифференцированной интеграции. Выдающейся в данном смысле стала статья А. Стабба, в которой он смог свести многообразие уже бывших в употреблении терминов, описывающих различные формы дифференцированной интеграции, в единую классификацию Stubb A. Op. cit. P. 1.. За основу автор взял три переменные, обозначенные им как время, пространство и область деятельности.

Первую группу определений, выделенных по признаку отношения к времени, А. Стабб объединил под общим названием многоскоростная интеграция. В эту группу вошли термины «двухскоростная интеграция», «многоступенчатая интеграция», «разноскоростная интеграция», определяющие те проекты, в рамках которых все страны стремятся к единой цели, но с различной скоростью. Единая цель всегда зафиксирована в учредительных договорах, и многоскоростная интеграция в целом направлена на поддержание единообразия и солидарности. Одним из ярчайших проявлений многоскоростной интеграции является экономический и валютный союз, в который пока вступили всего 18 стран, но большинство остальных обязаны присоединиться к единой валюте в будущем.

По пространственному принципу А. Стабб выделяет следующие определения - «Европа концентрических кругов», «двухуровневая интеграция» - и объединяет их под единым названием многоуровневая интеграция. Несмотря на то, что правовой основой интеграции по-прежнему служат учредительные договоры, этот тип дифференцированной интеграции отличается от первого участием стран, которые не являются членами ЕС. Фактически, создаются различные функциональные режимы, в которых страны участвуют по своему желанию (тем не менее, в отличие от концепции Европы a la carte никаких изъятий не предусмотрено, страны могут только увеличивать число режимов, в которые они вовлечены). Главной целью интеграции в этом случае, по мнению Стабба, является организация многообразия, а не приведение стран к единообразию. Ярким примером такого вида интеграции является создание Шенгенской зоны, в которую помимо стран-членов ЕС входят и другие страны.

И заключительная группа определений под названием гибкая интеграция (которую по-другому называют «Европа a la carte» или «авангард Европы») подразумевает, по мнению Стабба, возникновение режимов внутри ЕС и дает странам возможность выбирать желательные для них сферы интеграции. В данном случае принятие решений происходит межгосударственным способом, режимы в основном возникают вне учредительных договоров (например, Протоколы 15 и 16 о неучастии Великобритании и Дании в ЭВС).

Европа a la carte в чистом виде, как отмечал в своей лекции Р. Дарендорф, означает отсутствие фиксированного членства, так как страны всегда имеют возможность отказаться от дальнейшей интеграции. Тем не менее, на практике использование гибкой интеграции может даже приносить выгоды для самого интеграционного проекта, так как расширяет возможности для достижения компромисса.

Позднее, эта базовая классификация была дополнена Ф. Шиммельфеннингом, который предложил выделять шесть типов дифференцированной интеграции:

- постоянная/временная дифференциация;

- территориальная/функциональная дифференциация;

- дифференциация среди членов ЕС/многоуровневая дифференциация;

- дифференциация на базе учредительных договоров/вне учредительных договоров;

- дифференциация с процессом принятия решений внутри ЕС/за пределами ЕС;

- дифференциация исключительно для членов ЕС /для членов и не членов ЕС Schimmelfenning F. Op. cit. P. 13..

Создателями еще одной классификации стали У. Бэк и Э. Гранд. По их мнению, Европу можно разделить на четыре зоны исходя из интенсивности сотрудничества между странами и территориального охвата. Ядро европейских стран - ЕС 6 - традиционно участвуют во всех интеграционных проектах, также авторы выделяют зону «интенсивного сотрудничества», зону «ограниченного сотрудничества» и зону «расширенного влияния». Данная классификация основана на комбинации многоуровневой и гибкой интеграции, так как в ней смешаны пространственные границы и интеграционные режимы.

Таким образом, несмотря на отсутствие теории дифференцированной интеграции как таковой ее фактическое существование в различных областях политики Европейского Союза побудило исследователей к поискам основ для создания отдельной теоретической концепции. Большие теории европейской интеграции, такие как неофункционализм и межправительственный подход, допускают возникновение дифференцированной интеграции, основываясь на соображениях эффективности и идентичности.

Тем не менее, современные исследователи больше склоняются к тому, что возникновение дифференцированной интеграции имеет межгосударственную природу и соответствует отходу от коммунитарных методов внутри самого ЕС. Так или иначе, появление самостоятельной теории дифференцированной интеграции потенциально способно решить проблему выбора в пользу одной из двух «больших» теорий интеграции и сосредоточить внимание на уникальности и гибридном характере ЕС. Но на настоящий момент для исследовательского применения доступны лишь классификации и характеристики форм дифференцированной интеграции, которые помогают лучше разобраться в отдельных сферах европейской политики, таких как, например, экономическая и валютная политика.

1.2 Формирование различных подходов к понятию «устойчивости» интеграции в рамках экономического и валютного союза

Несмотря на отсутствие самой теории дифференцированной интеграции, анализ ее различных форм может быть очень полезен для осмысления различных областей европейской политики. Так, из предыдущей части уже известно, что в рамках экономического и валютного союза сочетаются два вида дифференцированной интеграции - многоскоростная и гибкая интеграция.

Многоскоростная интеграция, согласно классификации А. Стабба, направлена на сохранение единства и солидарности внутри Европейского Союза, так как она всегда соответствует его учредительным договорам. Согласно данному типу интеграции, страны обязуются стремиться к достижению одинаковых целей с различной скоростью. Следовательно, данный тип интеграции больше соответствует ее объяснению с точки зрения неофункциональной теории, которая, как уже было сказано в предыдущей главе, основывается на соображениях эффективности, когда отказ страны от одновременной интеграции со всеми остальными обусловлен какой-то объективной невозможностью к ним присоединиться.

Подтверждение данной теоретической концепции можно легко найти в структуре экономического и валютного союза. После подписания Маастрихтского договора все страны ЕС, кроме Великобритании и Дании, получивших все-таки особые оговорки, должны присоединиться к зоне евро по мере достижения ими Маастрихтских критериев конвергенции, изложенных в статье 140 ДФЕС. Среди перечисленных показателей есть уровень дефицита бюджета и государственного долга, соответствие национального законодательства статуту ЕЦБ, стабильность цен и валютных курсов, и другие обязательства. Европейская Комиссия и Европейский Центральный Банк в своих ежегодных отчетах на эту тему должны отслеживать прогресс каждой страны в данном направлении.

Таким образом, устойчивость интеграции в контексте модели многоскоростной дифференциации можно определить как поступательное развитие интеграции, когда все страны стремятся к достижению единых целей, зафиксированных в учредительных договорах. Следовательно, внесение всех необходимых поправок в учредительные договоры и непререкаемый авторитет учредительных договоров среди источников права вообще (не формальный, но фактический) являются ключевыми факторами для сохранения устойчивости интеграции в данном варианте. При этом в перспективе данного варианта устойчивости можно ожидать и появление фискального союза, и повышение участия граждан в процессе принятия решений посредством усиления Парламента, и переход к политическому союзу.

С другой стороны, можно отметить, что два государства-члена, а именно Великобритания и Дания, имеют официально закрепленные в тех же учредительных протоколах изъятия и могут не вводить евро в качестве своей валюты. В этом смысле, экономический и валютный союз соответствует понятию гибкой интеграции (несмотря на то, что в публичных выступлениях гибкая интеграция часто является синонимом дифференцированной интеграции, для целей работы эти понятия разведены).

Устойчивость в данном варианте определяется как свобода выбора целей интеграции для каждой конкретной страны. В этом смысле, объяснение возникновения дифференцированной интеграции больше соответствует межгосударственной логике национальных интересов и идентичности. Например, при возникновении экономического и валютного союза странами двигало желание получить стабильную валюту и упрочить свои позиции в мировой экономике, но Дания и Великобритания посчитали, что евро только навредит их независимости и экономическому благосостоянию. Несмотря на то, что в 2000-е годы поддержка евро в Дании только росла, после начала кризиса 2008 года она вновь снизилась из-за серьезных издержек, которые понесли страны-участницы зоны евро.

Принятие решений в рамках гибкой интеграции происходит в ходе переговоров, когда каждая страна стремится получить наиболее выгодные условия для себя (причем понятие выгоды определяется каждой страной самостоятельно). Так и произошло при подписании Маастрихтского договора, когда Великобритания и Дания смогли получить для себя оговорки. С этой точки зрения для поддержания устойчивости реформы учредительных договоров не нужны, так как они нарушат достигнутый с таким трудом межгосударственный компромисс. Все желающие более тесной интеграции могут заключать международные соглашения, образуя, таким образом, новые «режимы» со своими собственными правилами и требованиями к членам.

При этом нельзя сказать, что существование зоны евро само по себе невыгодно в ней не участвующим. И Великобритания, и Дания пользуются преимуществами единого внутреннего рынка, сниженными издержками на обмен валюты, укреплением валютного курса и общей стабилизации валютной системы. Следовательно, этим странам невыгодно налагать вето на единую валюту. Р. Адлер-Ниссен даже полагает, что изъятия не исключают отдельные страны из системы принятия решений, а, наоборот, побуждают их еще активнее и тщательнее готовить переговорную позицию, защищая свои интересы Adler-Nissen, R. Op.cit. P. 1095.. Подобное утверждение действительно подтверждается действиями Великобритании, которая была очень активно вовлечена в обсуждение проекта банковского союза, затрагивающего ее интересы как одного из главных поставщиков финансовых услуг. С. Хикс, например, даже полагает, что впервые за все время членства в ЕС Великобритания, наконец, пришла к тому, что сама поддерживает интеграцию.

С точки зрения межгосударственной логики, первостепенное значение играют именно предпочтения стран и их ожидания от экономического и валютного союза. Например, Германия продвигает углубление экономической интеграции и фискальный союз, так как заинтересована в расширении рынков сбыта и твердой валюте. Страны периферии же больше заинтересованы в появлении евробондов, которые бы смогли перераспределить их задолженность между всеми странами группировки и снизить нагрузку на бюджет.

В перспективе данного варианта устойчивости можно ожидать дальнейшее распространение неформальных институтов по типу саммитов еврозоны, учрежденных Договором о стабильности, координации и управлении, при этом членство в них не будет фиксированным. Главным скрепляющим элементом такой зоны евро останутся нормы права и процесс переговоров, в рамках которых участие страны в одной области сотрудничества будет связано с другой. Ярким примером является договор о Европейском механизме стабильности, который требует обязательной ратификации Договора о стабильности, координации и управлении в качестве условия получения страной финансовой помощи.

Таким образом, можно наблюдать, что архитектура экономического и валютного союза представляет собой сочетание двух видов дифференцированной интеграции, каждый из которых по-разному рассматривает понятия устойчивости. Концепция многоскоростной интеграции предполагает, что устойчивость интеграции определяется в качестве ее поступательного развития. Все страны-члены ЕС в рамках данного определения устойчивости стремятся к достижению единых целей, закрепленных в учредительных договорах, но выполнение этих целей происходит в различное время. Данное определение устойчивости в идеальном варианте исключает нарушение солидарности.

Концепция гибкой интеграции, нашедшая свое отражение в экономическом и валютном союзе в форме оговорок для Великобритании и Дании, предполагает совершенно иное понимание устойчивости. Согласно ему, страна может самостоятельно определять для себя наиболее выгодные сферы и конечные цели интеграции. Устойчивость в данном варианте основывается не на солидарности, но на удовлетворении рациональных интересов государства и экономической взаимозависимости.

Подобная дихотомия порождает два различных взгляда и на будущее интеграции: либо же это будет проект, содержащий единые цели для всех участников, либо Европейский Союз будет представлять собой набор режимов, доступных каждой стране по ее желанию. Столкновение двух концепций привело к расколу посткризистных реформ экономического и валютного союза. Условно их можно разделить на две группы: меры, принятые на основании учредительных договоров, и меры, зафиксированные в межправительственных соглашениях. Анализ этих двух групп позволит понять, к какому из перечисленных вариантов устойчивости все-таки стремится Европейский Союз.

2. Реформы экономического и валютного союза как формальное проявление двух вариантов устойчивости

Ввиду несбалансированной структуры экономического и валютного союза, в которой монетарная политика отделена от фискальной, с началом кризиса Европейскому Союзу пришлось в срочном порядке принимать меры для того, чтобы хотя бы частично устранить дисбаланс. С 2008 года были созданы два временных и один постоянный механизмы финансовой помощи. Европейские страны заключили договоры, ужесточающие бюджетную дисциплину. Европейская Комиссия предприняла попытку сблизить показатели макроэкономического развития стран: был введен Европейский семестр, а также обязательная для стран зоны евро процедура выравнивания макроэкономических дисбалансов.

Не осталась без внимания и сфера единого внутреннего рынка. Для лучшего функционирования единого рынка в сфере финансовых услуг был предложен проект банковского союза, финальная часть которого была одобрена европарламентариями только в апреле текущего года.

Параллельно претерпевали изменения и европейские институты. Европейский Центральный Банк, исходя из проекта банковского союза, получил возможность стать кредитором в последней инстанции, а также выполнять надзорные функции над крупнейшими банками. Большее значение получили встречи стран-членов зоны евро, которые были официально закреплены в качестве евросаммитов.

Таким образом, посткризисные реформы экономического и валютного союза постепенно формируют новую систему управления, которая в перспективе способна повлиять на будущее Европейского Союза как политической системы. Тем не менее, успех антикризисного реформирования будет во многом зависеть от многих факторов и, прежде всего, от выбранного самим ЕС варианта устойчивости.

2.1 Институциональное оформление и последствия реформ, принятых на основе учредительных договоров

После заключения Маастрихтского договора, содержащего положения об экономическом и валютном союзе, и следующего за ним введения единой валюты евро казалось, что эти действия должны были сами по себе автоматически привести страны к более тесной интеграции. Тем не менее, с течением времени разрыв между богатыми и бедными странами только увеличился, требования бюджетной дисциплины, закрепленные Пактом стабильности и роста, нарушались, а структурные реформы отсутствовали. Бывший глава ВТО П. Лами назвал такой экономический и валютный союз «исключительно валютным, но совсем неэкономическим».

Как уже упоминалось, столкнувшись с кризисом, ЕС пришлось в срочном порядке начать осуществление реформ. Для целей работы в данной части главы будут рассмотрены реформы, принятые на основе учредительных договоров, а именно статей 119-144 ДФЕС. Следовательно, для понимания складывающейся в рамках экономического и валютного союза новой системы управления основное внимание будет сосредоточено на институциональных изменениях, а также самом ходе реализации антикризисных мер.

На основе отчета Ж. де Ларозье, Европейская Комиссия в 2009 году предложила первые меры, направленные на мониторинг финансовых рисков и ранее предупреждение кризисных ситуаций в будущем. Выполнять данные функции теперь должен был Европейский совет по системным рискам (European Systemic Risk Board), в обязанности которого входит отслеживание финансовой ситуации на рынке и заблаговременное предупреждение Совета Министров. Одновременно были созданы органы экономического надзора с консультативными полномочиями, один из которых в дальнейшем будет играть важную роль в ходе обсуждений проекта банковского союза - Европейская банковская организация (European Banking Authority). Это были начальные меры технического характера, направленные на недопущение повторения кризиса в будущем.

Столкнувшись c уже внутренним кризисом суверенного долга стран еврозоны, Европейской Комиссии пришлось в срочном порядке создавать временные механизмы финансовой помощи - Европейский механизм финансовой стабилизации (European Financial Stabilization Mechanism) и Европейский фонд финансовой стабильности (European Financial Stability Facility), правовое оформление которых будет рассмотрено во второй части главы. В дополнение к данным механизмам помощи Европейская Комиссия решила сосредоточить свои усилия на разработке мер по ужесточению бюджетной дисциплины и корректированию макроэкономических дисбалансов. Так называемый пакет из шести регламентов (Six Pack), вступивших в силу в конце 2011 года, должен дополнить созданные временные механизмы спасения банков.

Четыре из шести регламентов пакета направлены на ужесточение требований Пакта стабильности и роста. Новые правила касаются всех 28 стран, однако применение финансовых санкций в случае несоблюдения затрагивает только страны зоны евро. Странам по-прежнему необходимо представлять Европейской Комиссии регулярные отчеты о соответствии показателей допустимому уровню дефицита бюджета и государственного долга, но главные ужесточения коснулись механизма применения санкций. Теперь при отказе страны следовать программе снижения дефицита или государственного долга (Excessive Deficit Procedure), на нее может быть наложен штраф. Также, в случае, если страна запрашивает помощи у механизмов спасения банков, она становится предметом повышенного внимания со стороны Европейской Комиссии и должна разработать программу макроэкономического развития, включающую и пункты о расходовании бюджета.

Главным новшеством, появившимся в сфере макроэкономической координации в связи с кризисом, стали предложенные Европейской Комиссией ежегодный мониторинг макроэкономических показателей стран-членов и Процедура выравнивания макроэкономических дисбалансов (Macroeconomic Imbalance Procedure). Так, Европейская Комиссия предложила оценивать положение экономики страны по новой шкале макроэкономических показателей, которые касаются как внешних, так и внутренних дисбалансов (платежный баланс, уровень безработицы, показатели конкуренции). Для контроля над показателями рынка труда и безработицы вводится так называемый «Европейский семестр».

По итогам ежегодной проверки Европейская Комиссия формулирует рекомендации по выравниванию макроэкономических дисбалансов. В случае большой неустойчивости показателей в отдельной стране, Совет Министров по рекомендации Комиссии может начать процедуру выравнивания дисбалансов. В случае несоблюдения санкции в виде штрафа грозят только странам-членам зоны евро, для остальных государств предусмотрено лишь публичное обсуждение представленных ими отчетов.

Таким образом, в пакете из шести регламентов была принята попытка сблизить макроэкономические показатели стран, при этом применяя к ним степень ответственности и меры наказания соразмерно их статусу. К странам не членам зоны евро применяются более щадящие правила, что вполне соответствует концепции многоскоростной интеграции. Также заметно стремление усилить общую степень солидарности между государствами-членами, которые должны совместными усилиями стремиться к повышению благосостояния Европейского Союза. При этом Комиссии отведена скорее роль медиатора, ответственность за выполнение программ сближения полностью зависит от добросовестности стран-членов, а главной контролирующей функцией все-таки обладает Европейский Совет.

Еще одним примером реформ, принятых на основе учредительных договоров, является набор регламентов и директив под общим названием «банковский союз», проект которого был полностью одобрен европарламентариями только в апреле 2014 года. Стимулом к созданию банковского союза, по мнению Э. Даффа, стал слишком технический характер реформ, которые необходимо было дополнить каким-то политическим содержанием. Именно поэтому инициатива создания банковского союза исходила от государств-членов и была следствием решений Европейского Совета июня 2012 года, главным предметом обсуждения которого были поиски источников роста для европейской экономики после осуществления мер жесткой экономии. Тогда, по мнению директора аналитического центра Bruegel Ж. Писани-Ферри, внимание государств сместилось от способов решения кризиса к более фундаментальным вопросам.

Так, дорожная карта банковского союза, представленная главой Европейского Совета Х. Ван Ромпеем в качестве доклада «четырех президентов» (к нему присоединились президент Европейской Комиссии Ж. М. Баррозу, глава Еврогруппы Ж.-К. Юнкер и глава ЕЦБ М. Драги), была основана и на предложениях Европейской Комиссии. Представленный доклад «На пути к подлинному экономическому и валютному союзу» («Towards a Genuine Economic and Monetary Union») предполагает поступательное укрепление четырех опор экономического и валютного союза: финансовой, бюджетной, экономической, а также политической (затрагивающей вопросы легитимности).

В части финансового законодательства доклад предполагал создание нескольких новых органов, позволяющих снизить зависимость развития единого рынка финансовых услуг от национальных банковских систем. Одной из первых мер в данном направлении было учреждение в октябре 2013 года Единого механизма банковского надзора (Single Supervisory Mechanism). По замыслу авторов доклада, данный механизм мог бы осуществлять беспристрастную оценку состояния европейских банков и предоставлять необходимую информацию для Европейского механизма стабильности (постоянного инструмента оказания финансовой помощи странам и банкам). Верховные надзорные функции, согласно статье 126(7) ДФЕС, передаются Европейскому Центральному Банку, который формально обеспечивает надзор за всеми европейскими банками Art. 126(7) TFEU.. Именно он будет сигнализировать Европейской Комиссии о том, что какому-то банку требуется помощь. Комиссия, в свою очередь, может принять или отклонить эту просьбу, но окончательное решение о начале процедуры спасения банка остается за Советом Министров.

Ответом на опасения многих экспертов о возможных злоупотреблениях ЕЦБ своими надзорными полномочиями при одновременном контроле над денежной политикой, стало создание отдельного Надзорного Совета внутри ЕЦБ Council approves single supervisory mechanism for banking, press release. P.2.. Тем не менее, например, Дж. Дуглас склоняется к выводу, что логичнее было бы передать выполнение надзорных функций Европейской банковской организации как способной к большей независимости. Но, согласно решению Европейского Совета, организации отведена лишь функция создания единого свода правил для банков.

В итоге роль Европейской банковской организации будет зависеть именно от степени проработанности единого свода правил, а Европейскому Центральному Банку придется в будущем учитывать серьезные репутационные риски (особенно после уже прогремевших скандалов о коррупционных схемах при вынесении так называемой «тройкой» решений о траншах помощи Греции и Португалии). Потенциальным источником недовольства стран-членов зоны евро может стать и тот факт, что в процессе принятия решений задействованы органы банковского надзора абсолютно всех стран. Так или иначе, создание Единого механизма банковского надзора, наконец, позволяет Европейскому механизму стабильности кредитовать банки напрямую.

Второй важнейшей частью банковского союза станет одобренный Европейским Парламентом в апреле текущего года Единый механизм разрешения кризисов (Single Resolution Mechanism), позволяющий снизить риски для вкладчиков и обеспечить единые для всех европейских банков правила выхода из кризисных ситуаций (среди которых - ранние интервенции, выкуп проблемных банков). Механизм должен вступить в действие 1 января 2015 года и предполагает создание Совета по разрешению кризисов, состоящего из глав национальных органов, обладающих подобными функциями. После получения оповещения ЕЦБ о наличии проблем у определенного банка Совет может сформулировать план спасения и использовать средства из специального фонда спасения (55 млрд евро), состоящего из национальных вкладов.

Третей частью банковского союза должна стать единая схема гарантии вкладов, но, фактически, она по-прежнему остается в ведении государств-членов из-за сильных различий национального законодательства.

Главным источником демократической легитимности экономического и валютного союза, как указывается в докладе, должны стать Европейский Парламент совместно с национальными парламентами, активно вовлеченными в контроль над принятием решений. Так же предполагается, что по мере движения ЕС к фискальному союзу должно усилиться и внешнее представительство экономического и валютного союза. Более смелые предложения содержатся в уже упоминавшемся документе Европейской Комиссии. Так, она предлагает закрепить разделение надзорных и валютных функций ЕЦБ реформой учредительных договоров, создать специальный «комитет евро» в Парламенте, перейти к европейскому налогу.

Таким образом, предложенный вариант банковского союза на данный момент представляет собой компромисс между странами-членами и европейскими институтами (С. Хикс называет его «минималистичным сценарием»), при этом он так же, как и более ранние реформы, вписывается в концепцию многоскоростной интеграции. Несмотря на то, что участие в Европейском механизме банковского надзора и Европейском механизме разрешения кризисов обязательно и важно, в первую очередь, для стран-членов зоны евро, механизмы открыты для присоединения всех желающих.

Произошедшие в ходе реформ институциональные изменения касаются, прежде всего, Европейского Центрального Банка, который перестал быть технократическим органом и получил возможность стать кредитором в последней инстанции. Вместе с тем, новые надзорные полномочия ЕЦБ, с одной стороны, вызывают сомнения в его будущей независимости и способности служить целям интеграции. Еще одной проблемой, с которой может столкнуться в будущем многоскоростная интеграция, станет вопрос легитимности, ведь усиление роли Парламента при решении вопросов еврозоны может потенциально привести к его расколу (неясно, как скажется на солидарности стран создание «комитета евро», предлагаемое Комиссией).

Тем не менее, на данный момент можно заключить, что говорить о расколе Европейского Союза на членов зоны евро и остальных преждевременно. Несмотря на реформы, направленные на укрепление экономического и валютного союза и действительно способствующие углублению дифференцированной интеграции, в общем, они не изменили конечную цель интеграции для остальных государств-членов ЕС.

2.2 Содержание и правовая база межправительственных договоров о реформах экономического и валютного союза

Отсутствие консенсуса по вопросу о реформе учредительных договоров и, в частности, оппозиция Великобритании, привели к тому, что часть антикризисных реформ были оформлены в качестве межправительственных договоров. Но при этом такие межправительственные соглашения, оформленные в качестве продолжения учредительных договоров, содержат ссылки на подконтрольность Суду ЕС, а также предполагают новые обязанности для европейских институтов. Эти факты породили множество правовых и политических дискуссий о статусе данных договоров и их влиянии на устойчивость интеграции.

Несмотря на то, что создание первых временных механизмов оказания финансовой помощи - Европейского механизма финансовой стабилизации (European Financial Stabilitization Mechanism) и Европейского фонда финансовой стабильности (European Financial Stability Facility) - официально опиралось на право ЕС (как уже было упомянуто в первой части главы), именно учреждение этих механизмов породило дискуссию о правовых основаниях финансовой помощи в принципе.

Формально при учреждении данных механизмов страны опирались на широкую интерпретацию ст. 122 ДФЕС, которая позволяет странам-членам оказывать помощь друг другу «в случае стихийных бедствий или других чрезвычайных обстоятельств» Art. 122 TFEU. .Тем не менее, некоторые государства указывали на то, что само создание подобных инструментов нарушает Маастрихтский договор, в котором нет статей о необходимости взаимопомощи в случае кризиса. Даже напротив, такие статьи были намеренно исключены из учредительных договоров, чтобы не стать стимулом для беспечного отношения стран к своей бюджетной политике Duff A. Op. cit. P. 24..

Механизмы финансовой помощи предлагали денежные средства под гарантии Европейских институтов и государств-членов. Для того чтобы получить помощь, государство еврозоны должно было подать заявку с оценкой своего финансового положения и программой реформ и мер экономии. Итоговое решение о предоставлении финансовой помощи принимает Совет Министров квалифицированным большинством. При этом в случае положительного решения, с государством-должником заключается меморандум о взаимопонимании, в котором согласовываются условия займа, а также необходимые меры экономической политики.

Главным отличием механизмов друг от друга был объем кредитования и способы гарантии облигаций. В общем, в рамках первого механизма было запущено две программы помощи: для Ирландии и Португалии, за помощью ЕФФС обратились Испания и опять же Португалия. На настоящий момент программы для всех стран завершены, Португалия последней собирается в скором времени завершить получение помощи.

Таким образом, появление Европейского механизма финансовой стабилизации и Европейского фонда финансовой стабильности стали ответной реакцией Европейского Союза на кризис суверенного долга. Учредительные договоры не предусматривали никаких механизмов кризисного управления, поэтому временные инструменты борьбы с долговым кризисом Европейскому Союзу пришлось учреждать в спешке и под давлением обстоятельств. Но уже в октябре 2010 года было принято решение о создании постоянного механизма помощи странам, оказавшимся в кризисе - Европейского механизма стабильности (European Stability Mechanism), который начал работу 8 октября 2012 года и заменил собой вышеупомянутые программы.

По аналогии с Европейским механизмом и Европейским фондом финансовой стабильности Европейский механизм стабильности (далее ЕМС) предусматривает предоставление кредитов с определенными условиями (которые фиксируются в налогово-бюджетном соглашении) для стран, испытывающих финансовые трудности. Еще одним требованием к стране-получателю средств становится ратификация Договора о стабильности, координации и управлении, о котором будет подробнее сказано ниже. Заявка страны тщательно проверяется так называемой Тройкой (в которую входит Европейская Комиссия, Европейский Центральный Банк и Международный Валютный Фонд). На настоящий момент посредством ЕМС получают финансовую помощь Кипр и Румыния.

Главным отличием Европейского механизма стабильности от предыдущих программ помощи стало то, что он был учрежден на основе межправительственного соглашения, подписанного странами-членами зоны евро. Одновременно Германия активно лоббировала внесение поправок в учредительные договоры. В итоге в 2013 году Чехия стала последней страной, одобрившей поправки к статье 136 ДФЕС. Тем не менее, поправка всего лишь закрепляет существование ЕМС, и не дает никаких подробных комментариев о правовых основаниях предоставления финансовой помощи.

Подобные соображения явились основанием для дела С-370/12 Pringle, где рассматривались правовые основания для ратификации поправки к статье 136 ДФЕС, а также обязательства, налагаемые на страны договором о создании Европейского механизма стабильности. Тем не менее, Суд ЕС постановил, что учреждение ЕМС не противоречит праву ЕС, так как соответствует экономической, а не валютной политике, и относится к смешанной компетенции Европейского Союза. Следовательно, странам-членам не запрещено заключать межправительственные соглашения в этой области, тем более что они соответствуют целям ЕС, зафиксированным в ст. 3 ДФЕС - а именно поддержанию стабильности цен (и стабильности зоны евро в целом).

Суд ЕС высказал свое мнение и по поводу статьи 125 ДФЕС, которая, при узком толковании, запрещает оказание помощи стране-члену ЕС и перераспределение финансовых обязательств. Суд ЕС посчитал, что, во-первых, именно страна должник будет нести обязательства перед кредиторами, что учредительными договорами не запрещено. А, во-вторых, статья 125 не должна трактоваться в отрыве от целей ЕС, одной из которых является обеспечение финансовой стабильности зоны евро. Участие Европейской Комиссии и Европейского Центрального Банка в Европейском механизме стабильности также, по мнению Суда ЕС, не противоречит учредительным договорам, так как им не были переданы никакие эксклюзивные властные полномочия. В поддержку данного утверждения Б. де Витте предлагает разграничивать «полномочия» институтов и их «задачи» (которые могут быть зафиксированы во вторичных правовых документах). Например, обязательства Комиссии по выработке и контролю соблюдения меморандума о взаимопонимании для ЕМС очень похожи на уже существующую в праве ЕС модель механизма финансовой стабилизации.

Схожие правовые вопросы вызывал и Договор о стабильности, координации и управлении, который был заключен в 2012 году и вступил в силу 1 января 2013 года Treaty on Stability, Coordination and Governance. . Если Пакт евро плюс (который тоже стал межправительственным договором) сосредоточен в основном на вопросах конкуренции и рынка труда, то Договор о стабильности, координации и управлении (так называемый Фискальный пакт) ужесточает требования Пакта стабильности и роста, а также содержит меры макроэкономической координации. Так, дефицит бюджета должен не превышать 0,5% ВВП, и за несоблюдение обозначенных показателей введены санкции в виде штрафов.

В области макроэкономической координации Договор предусматривает процедуры мониторинга макроэкономического развития стран-членов: процедуру координации и процедуру конвергенции для членов и не членов еврозоны соответственно. Таким образом, была предпринята очередная попытка интегрировать две группы стран, которые должны ответственно подходить к проведению своей макроэкономической политики.

Последняя часть договора, касающаяся вопросов управления, официально закрепляла проведение Евро саммитов и назначение их председателя. Интересно, что данный договор разрешает участие в Евро саммитах странам не членам зоны евро при обсуждении общих вопросов. Одной из самых резонансных статей договора стала статья 13, привлекающая к обсуждению вопросов еврозоны национальных и европейских парламентариев. Впоследствии, данная форма взаимодействия парламентариев будет широко обсуждаться как наиболее приемлемый способ повышения легитимности и подотчетности управления в зоне евро.

Договор был подписан всеми странами, за исключением Великобритании, и предполагает инкорпорацию в учредительные договоры ЕС в течение 5 лет. Первоначально отказавшись, Чехия в марте 2014 года решила изменить свое первоначальное решение и также согласилась присоединиться.

Таким образом, невозможность реформы учредительного договора ввиду отсутствия консенсуса между странами-членами ЕС привела к тому, что ряд антикризисных реформ были приняты в качестве межправительственных соглашений. Тем не менее, учреждение Европейского механизма стабильности все-таки было внесено в статью 136 Договора о функционировании ЕС, в то время как Договор о стабильности, координации и управлении предполагает инкорпорацию своих положений в право ЕС в течение ближайших пяти лет.

Несмотря на то, что принятые договоры действительно ужесточают требования к вступлению в зону евро стран, до сих использующих свою национальную валюту, нельзя одновременно утверждать, что они способствуют жесткой сегментации стран по принципу членства в экономическом и валютном союзе. Можно отметить, что договоры, предполагающие ужесточение правил для членов зоны евро (или поправки к учредительным договорам, закрепляющие последнее), подписаны практически всеми странами-членами ЕС.

Наоборот, в межправительственных соглашениях имеются пункты, направленные на укрепление солидарности всех странов-членов ЕС, что, в свою очередь, также соответствует концепции многоскоростной интеграции. Меры макроэкономического сближения в Договоре о стабильности, координации и росте предусматривают наличие двух видов программ для всех членов ЕС. Более того, становятся открытыми для посещения саммиты глав-государств-членов зоны евро.

Государства активно вовлекают в решение вопросов экономического и валютного союза и европейские институты. Так, решения ЕМС и нарушения условий Договора о стабильности, координации и управлении признаются объектами контроля Суда ЕС, Европейской Комиссии отведена роль выработки меморандумов о взаимопонимании, а Европейский Парламент совместно с национальными парламентами должен повысить участие граждан в процессе принятия решений.

Безусловно, нельзя отрицать, что отсутствие реформы учредительных договоров затрудняет однозначную правовую интерпретацию принятых договоров. Отсутствие подотчетности праву ЕС таких «неформальных институтов» как Еврогруппа, закрытый процесс принятия решений внутри тройки, незакрепленный новый статус ЕЦБ затрудняют солидаризацию стран-членов ЕС даже перед лицом сильных финансовых трудностей. Тем не менее, повтор выводов предыдущей части главы не теряет своей актуальности и в данном случае. Заключение межправительственных соглашений в их настоящем виде не ведет к расколу Европейского Союза, единые цели присоединения всех стран к учредительным договорам по-прежнему сохраняются. Новым стало лишь восприятие зоны евро, участие в которой налагает на государства особенные права и обязанности.

Глава 3. Единый подход к обеспечению устойчивости интеграции и складывание оптимальной институциональной архитектуры экономического и валютного союза

Анализ реформ, принятых как в рамках, так и за пределами учредительных договоров, позволяет сделать вывод о том, что экономический и валютный союз, в целом остается в рамках институциональной архитектуры, заданной учредительными договорами.

Говорить о драматическом разрыве между странами-членами зоны евро и остальными кажется преждевременным, а межправительственные договоры составлены таким образом, чтобы абсолютно все государства могли быть вовлечены в процесс принятия решений.

Усилиями отдельных стран ЕС все-таки удалось внести поправки в учредительные договоры по поводу включения в них Европейского механизма стабильности.

Договор о стабильности, координации и управлении, в свою очередь, предполагает инкорпорацию в первичные источники права ЕС до 2017 года.

Неформальная институционализация Еврогруппы также не представляет серьезной опасности для раскола Европейского Союза, который, наоборот, нуждается во внешнем представительстве по вопросам еврозоны.

Таким образом, можно наблюдать, что принятые реформы соответствуют концепции многоскоростной интеграции. Тем не менее, нельзя одновременно заключить, что ЕС перестает быть межгосударственным.

Реформы экономического и валютного союза показывают, что постепенно создается новый «гибридный» метод принятия решений, который, в свою очередь, приводит к складыванию в ЕС оптимальной институциональной архитектуры. В то же время прямые последствия кризиса зоны евро для граждан ЕС делают еще более актуальными проблемы легитимности и демократии, от решения которых зависит будущее всего Европейского Союза.

3.1 Модель многоскоростной интеграции как основа для обеспечения устойчивости

Для многих проект экономического и валютного союза с самого начала представлялся довольно хрупким образованием. Отсутствие даже в перспективе общей фискальной политики, невозможность наказывать страны за неисполнение Маастрихтских критериев, а, самое главное, официальное разрешение некоторым государствам, позволяющее не вводить евро в качестве своей валюты, вызывали серьезные опасения по поводу будущего зоны евро. Столкнувшись с кризисом, коснувшимся личного благосостояния граждан, главы ряда стран активно говорили о необходимости выхода из зоны евро и своем нежелании проявлять солидарность с наиболее проблемными государствами. Тем не менее, принятые ЕС меры по борьбе с кризисом, на практике, все-таки смогли не допустить раскола и сохранить необходимость введения евро в качестве одной из главных целей интеграции для всех стран.

Так, можно наблюдать, что реформы оказались не такими межгосударственными, как изначально предполагалось. Несмотря на явное ужесточение требований к странам-членам зоны евро, не меньшим приоритетом реформ экономического и валютного союза стали категории солидарности и сближения уровней развития. Европейский семестр, Европейский Совет по системным рискам, процедура конвергенции и устранения макроэкономических дисбалансов - все они направлены на формирование ответственного отношения стран к своей экономической политике и облегчение перехода к единой валюте. Исключенной из новой структуры управления экономической и валютной политикой осталась, фактически, только традиционно «антиевропейская» Великобритания.

Значительным в разработке и имплементации реформ экономического и валютного союза оказалось участие европейских институтов. Несмотря на приоритетную роль Европейского Совета в разработке реформ и решении кризиса в целом, а также усиление на каком-то этапе франко-германского союза, принятые ими решения нельзя назвать в строгом смысле межгосударственными. Например, Европейская Комиссия получила роль медиатора, которую невозможно определить в качестве номинальной, особенно в случае выработки меморандумов о взаимопонимании с проблемными странами Art 13 (3) Treaty establishing European Stability Mechanism. . Юрисдикция Суда ЕС распространяется даже на межправительственные договоры Art. 8 Treaty on Stability, Coordination and Governance., а Европейский Парламент постоянно упоминается в качестве основного источника легитимности. Более того, Договор о стабильности, координации и управлении даже ужесточает имеющиеся процедуры санкций за нарушение дефицита бюджета и вводит процедуру реверсивного голосования.

Тем не менее, нельзя отрицать, что заметным является размывание традиционных ролей институтов, что связано с общим для всего ЕС сдвигом институционального баланса от Европейской Комиссии к Европейскому Совету и Парламенту. Именно сочетание подобных изменений с моделью многоскоростной интеграции и создает оптимальную институциональную архитектуру ЕС, о которой будет подробнее сказано в следующей части главы.

Многие авторы ставят под сомнение даже теоретическую возможность формирования гибкой интеграции в рамках экономического и валютного союза. Так, Р. Корбетт считает, что модель «Европы a la carte» невозможна, потому что вместо «авангарда» Европы (который должен отличать подобный вид дифференцированной интеграции) формируются несколько «арьергардов». Причем конфигурация стран, находящихся в оппозиции, часто меняется, постоянным остается лишь британское противодействие. По мнению автора, несмотря на неизбежное углубление различий между странами зоны евро и остальными членами ЕС, Европейский Союз все равно воспринимается как «единое целое с некоторыми осложнениями». Так, в ЕС отсутствуют закрытые объединения стран, у любого государства-члена всегда есть возможность присоединиться к единой валюте и даже к заседаниям Еврогруппы. Договор о стабильности, координации и управлении был заключен в качестве межправительственного только потому, что странам не удалось прийти к консенсусу по поводу реформы учредительных договоров, банковский союз проектируется таким образом, чтобы к нему смогли присоединиться все желающие, а саммиты еврозоны всегда по времени совпадают с саммитами Европейского Совета.

Положение Великобритании, имеющей закрепленные в праве ЕС оговорки, потенциально может нести угрозу многоскоростной интеграции. Тем не менее, как отмечает Я. Эмманулидис, наличие оговорок в учредительных договорах уравновешено соблюдением ряда негласных правил - недопущение барьеров и постоянное вовлечение неприсоединившихся стран, а также отказ от создания параллельных дублирующих структур. Последнее условие, по мнению автора, становится особенно важным при заключении межправительственных договоров, потому что потенциально позволяет включить эти договоры в право ЕС.

Таким образом, можно сказать, что оказавшись в кризисной ситуации, европейские страны попытались разрешить не только и ни сколько свои внутренние проблемы, но, наоборот, создать европейскую систему управления экономическим и валютным союзом, исключающую повторение подобных ситуаций в будущем. Если раньше государства пытались договориться о переносе каких-то компетенций на наднациональный уровень для более эффективного решения своих внутренних проблем, то в ходе своего первого «европейского» кризиса им уже пришлось впервые столкнуться с последствиями своей деятельности в качестве интеграционного объединения (и совершенными ими в таком качестве ошибками). Решение общеевропейских проблем оказалось невозможным без привлечения европейских институтов, способных облегчить достижение компромисса.

В случае идеального развития событий модель многоскоростной интеграции, в противоположность модели гибкой интеграции, могла бы в будущем облегчить формирование ЕС в качестве политической системы. Так, И. Бегг считает, что создание Европейского механизма стабильности стало первым примером коллективной ответственности стран-членов и намного облегчает переход к созданию фискального союза. Дальнейшее развитие событий будет зависеть от эффективности требований Договора о стабильности, координации и управлении и их включения в учредительные договоры.

Ж. Тосато пишет о том, что для успеха многоскоростной интеграции необходимо упростить саму процедуру реформы учредительного договора и, самое главное, сделать менее радикальной процедуру выхода из ЕС. Возможно, такое решение действительно могло бы стать приемлемым для решения проблемы Великобритании. Однако сам прецедент выхода из состава Европейского Союза все равно несет определенные риски для обеспечения устойчивости интеграции в рамках многоскоростной модели. Так, министр финансов Германии, возобновив призывы к реформе учредительных договоров, утверждает, что закрепление всех изменений в тексте позволит избежать несправедливости как раз для стран, не входящих в зону евро.

Тем не менее, сохраняется опасность, что даже при сохранении многоскоростного подхода к интеграции излишне технократический подход к реализации реформ не устранит дисбалансов экономического и валютного союза. С Хикс, например, отмечает несбалансированный характер доклада Х. Ван Ромпея, в котором очень подробно описаны микроэкономические механизмы реформ, но дано очень расплывчатое определение политической составляющей реформирования. М. Кумм считает, что при формальном отношении к кризису как к изолированной проблеме экономического и монетарного союза, невозможно добиться его комплексного разрешения. Следовательно, помимо включения всех реформ в учредительные договоры, создание настоящего экономического и валютного союза по модели многоскоростной интеграции также требует проявления политической воли.

Таким образом, опыт кризисного регулирования и структура реформ экономического и валютного союза показывают, что, несмотря на противоречия между странами-членами и ведущую роль Европейского Совета при принятии важнейших решений, сложно однозначно говорить о дезинтеграции Европейского Союза и снижении влияния коммунитарных институтов. Реформы экономического союза в целом не изменили закрепленную в Маастрихтском договоре многоскоростную модель интеграции. Ее дальнейшее развитие, которое неминуемо предполагает поиск определенного компромисса по ситуации Великобритании, облегчит развитие политического союза в ЕС и сможет способствовать устойчивости интеграции в целом.

3.2 Складывание оптимальной институциональной архитектуры в экономическом и валютном союзе и источники ее легитимности

Как уже упоминалось в предыдущей части главы, реформы экономического и валютного союза, в общем, не привели к снижению роли европейских институтов. Тем не менее, предполагаемые для них функции в проектах реформ отвечают общей тенденции смещения институционального баланса в ЕС в сторону Европейского Совета и Парламента. Это выразилось, прежде всего, в распространении методов мягкой координации и передаче Европейской Комиссии новой роли фильтра или медиатора, а также стимулировало страны-члены на поиск приемлемых способов адаптации к новым условиям Европейского Парламента с целью обеспечения легитимности принимаемых ими решений.

Тем не менее, несмотря на укрепление своих позиций по отношению к Европейской Комиссии и Суду ЕС, Европейский Совет и Европейский Парламент сами продолжают меняться. Так, по мнению В. Весселса, в связи с кризисом Европейский Совет, призванный обеспечивать интересы государств-членов, становится все более коммунитарным сам по себе Wessels W. A First Look: The Many Faces of the European Council. P. 11. . Необходимость заниматься решением общеевропейских проблем так или иначе вынуждает данный европейский институт поддерживать стимулы к развитию интеграции. Более того, разрабатывая проекты реформ, европейские лидеры вынуждены были учитывать и условия дифференцированной интеграции.

Т. Кунстейн и В. Весселс считают, что сочетание различных процедур и реформ, а также изменения ролей институтов привели к складыванию так называемой «оптимальной институциональной архитектуры». Такая архитектура отражает как межинституциоанльные изменения, характерные для всего ЕС, так и дифференцированный характер интеграции, присущий именно экономическому и валютному союзу. По их мнению, новая институциональная архитектура состоит из следующих элементов:

- развитие многоуровневого парламентского контроля принимаемых решений (подобная модель взаимоотношений Европейского и национальных парламентов указана в Договоре о стабильности, координации и управлении);

- дальнейшее распространение «double hats» (совмещение Х. Ван Ромпеем постов председателя Европейского Совета и евро саммитов);

- структурированные связи между странами-членами и не членами зоны евро (процедура конвергенции и процедура координации в Договоре о стабильности, координации и управлении, а также пакет из шести мер).

Можно заметить, что все элементы «оптимальной институциональной архитектуры» представляют собой определенный гибрид национального и наднационального элементов, то есть, призваны обеспечить компромисс между этими началами. Следовательно, описанные структуры, фактически, соответствуют определенному Европейской Комиссией еще в 2001 году «методу сообщества», который должен способствовать примирению национальных и наднациональных интересов.

В 2010 году А. Меркель в своей речи также употребила термин «метод сообщества», но в значении усиления межгосударственного компонента в процессе принятия решений. Тем не менее, фактически, «метод сообщества» в понимании канцлера Германии в реальности использовать даже труднее, чем «метод сообщества», определенный Европейской Комиссией. Коммунитарные или, по выражению Р. Деоуса «немажоритарные» институты по-прежнему сохраняют свой авторитет, особенно в случае необходимости принятия сложных спорных решений. Поэтому сохранение коммунитарного метода становится для Европейского Союза одной из главных задач, так как только европейские институты, представляющие общий интерес интеграции, способны поддерживать структурные связи между государствами направлять страны-члены к сближению уровней их развития и солидарности.

Опыт введения поста Верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности в Лиссабонском договоре уже позволяет сделать определенные выводы о низкой эффективности совмещения нескольких должностей одним человеком, превращая его в символическую фигуру. Тем не менее, совмещение Х. Ван Ромпеем постов председателя Европейского Совета и председателя саммитов еврозоны положительно сказалось на координации действий и выработке всеми государствами общей позиции. Более того, совмещение этих постов одним человеком позволило на некоторое время отсрочить реформу учредительного договора. Тем не менее, избрание отдельного председателя после истечение полномочий настоящего президента Европейского Совета в ноябре 2014 года потребует закрепления этой роли в учредительных договорах. Более определенным должны стать и условия внешнего представительства стран-членов зоны евро. Что касается «репрезентативных» институтов и, в частности, Европейского Парламента, их сохранение в настоящем виде в будущем экономическом и валютном союзе представляется затруднительным. Так, безусловно, можно отметить стабильное повышение роли Европейского Парламента в принятии общеевропейских решений. В частности, государства-члены были вынуждены идти на уступки европарламентариям, добиваясь от них одобрения проектов реформ. Например, под давлением Европейского Парламента были изменены условия спасения банков Европейским механизмом разрешения кризисов.

В то же время реформы экономического и валютного союза, а также необходимость принимать непопулярные решения по введению мер жесткой экономии значительно усилили вовлеченность в европейские дела и национальных парламентов. Дебаты по ратификации Договора о стабильности, координации и управлении в Чехии, а также резонансное дело Конституционного Суда Германии по программе евробондов (обсуждаемое в Бундестаге) стали важнейшими признаками желания национальных парламентов участвовать в процессе принятия решений более активно.

Соответственно, встает вопрос о том, как приспособить парламенты к совместному взаимодействию по вопросам евро и при этом не допустить раскола стран Европейского Союза на две обособленные группы. По мнению Европейского Парламента, он уже сейчас является полноценным парламентом Евро. Тем не менее, настоящее положение вещей позволяет говорить об идеализме данной позиции по двум причинам.

С одной стороны, несмотря на введение процедур желтой и оранжевой карточек для усиления роли национальных парламентов в Лиссабонском договоре, кризис зоны евро показал, что подобный механизм является недостаточным и не стимулирует национальные парламенты к общеевропейскому диалогу. Парламентарии разных стран по-прежнему выступали разрозненно и пытались донести свою позицию через главу государства, представляющего страну в Европейском Совете. Более приемлемым с этой точки зрения могла бы стать «конференция» европейских и национальных парламентариев, предусмотренная как учредительными договорами, так и более конкретно статьей 13 Договора о стабильности, координации и роста.

Но, с другой стороны, как отмечает В. Весселс, подобная конференция неминуемо привет к расколу Европейского Парламента и появлению отдельной «палаты евро». В связи с эти встают вопросы о порядке формирования такой палаты, о национальном представительстве в ней и т.п. К тому же, как отмечает автор, межпарламентское взаимодействие затруднено не только необходимостью поиска его правильной формы, но и взаимным восприятием друг друга европейских и национальных парламентариев (каждые из которых уверены в своей большей значимости для процесса принятия решений) Ibid. P. 109. .

Тем не менее, очевидно, что только сильный представительный орган способен вовлечь граждан в обсуждение европейских проблем и разрешить проблему легитимности. На первом этапе эффективными могут стать любые способы межпарламентского взаимодействия, способные обеспечивать популяризацию общеевропейского дискурса. Впоследствии же определенно необходимы изменения в отношениях Европейского и национальных парламентов, позволяющие им представлять интересы европейских граждан и контролировать другие европейские институты и принимаемые ими решения.

интеграция европейский союз экономический

Заключение

Введение евро в качестве единой валюты в рамках экономического и валютного союза привело к усилению взаимозависимости стран, что имело свои как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, каждая страна, входящая в зону евро, могла снизить свои экономические издержки и пользоваться плодами успеха соседей. С другой стороны, в случае кризиса, страны лишались главного инструмента - девальвации национальной валюты, а стабильность евро теперь зависела от экономического положения всех стран, использующих единую валюту. В итоге проблемы в отдельно взятой стране теперь приводят к мгновенному экономическому, налоговому и валютному дисбалансу во всех остальных.

Заложенные в структуре экономического и валютного союза дисбалансы между валютной политикой и экономической составляющей, очевидно, лишили государства-члены зоны евро возможностей эффективного кризисного управления при столкновении с асимметричными экономическими шоками. В итоге, первые действия по выходу из кризиса носили реактивный и несистемный характер, а их применение угрожало устойчивости самой европейской интеграции.

Положение европейских стран также значительно усложнялось отсутствием единой модели обеспечения устойчивости. Так, статьи учредительных договоров об экономическом и валютном союзе закрепляют две противоположные друг другу концепции интеграционной устойчивости. С одной стороны, все европейские страны (в случае, если они еще не являются членами зоны евро) должны приложить все усилия для того, чтобы ввести евро в качестве единой валюты. Для достижения данной цели государства стремятся к соблюдению показателей уровня государственного долга и дефицита бюджета - так называемых Маастрихтских критериев - и ежегодно отчитываются перед Европейской Комиссией о проделанной работе. С другой стороны, протоколы к учредительным договорам содержат оговорки для Великобритании и Дании, позволяющие им исключить данную цель и не вводить единую валюту совсем.

В итоге, в рамках экономического и валютного союза сталкиваются два вида дифференцированной интеграции, каждая из которой предполагает свое видение и рецепты выхода из кризиса. Если многоскоростная интеграция максимально направлена на сохранение солидарности государств-членов и отдает приоритетное значение учредительным договорам, то гибкая интеграция выражается в свободном распространении межправительственных режимов без фиксированного членства в них. В этом смысле гибкая интеграция для сохранения своей устойчивости нуждается в учредительных договорах лишь в качестве рамки, закрепляющей наиболее общие правовые положения.

Столкновение вышеупомянутых вариантов устойчивости ярко выразилось при обсуждении и имплементации реформ экономического и валютного союза. Несмотря на первоначальные попытки Европейской Комиссии постараться решить все проблемы посредством предложения директив и регламентов, направленных на сближение бюджетной и макроэкономической политики стран-членов (пакет из шести мер), создание временных фондов финансовой помощи вызвало широкие дискуссии об отсутствии в учредительных документах правовой базы для подобных решений. Некоторые государства настаивали на узкой трактовке статьи 125 ДФЕС, которая исключает перенос финансовой ответственности с одной страны-члена на остальных. В итоге, постоянный механизм финансовой помощи - Европейский механизм стабильности - был заключен в качестве отдельного межправительственного соглашения. Впоследствии, с огромным трудом сам факт его учреждения был внесен в статью 136 Договора о функционировании ЕС. До сих пор не включен в учредительные договоры и Договор о стабильности, координации и управлении, хотя его инкорпорация и предусматривается в будущем. Одновременно с заключением межправительственных договоров о различных элементах антикризисных реформ можно наблюдать и фактическое перемещение законодательной инициативы от европейской Комиссии к Европейскому Совету. Так, изначальный проект банковского союза был представлен в качестве доклада председателя Европейского Совета Х. Ван Ромпея, хотя он и готовился при участии других европейских институтов. Надзорная функция над банками передавалась Европейскому Центральному Банку, что также в определенном смысле можно рассматривать в качестве ослабления влияния Европейской Комиссии.

Тем не менее, более тщательный анализ реформ не позволяет сделать выводов о снижении коммунитарного компонента европейской интеграции. Во-первых, Европейская Комиссия в итоге не оказалась значительно ослабленной, потому что ее роль в качестве посредника и медиатора во многих случаях, особенно при заключении меморандумов о взаимопонимании, становится одной из ключевых. Осталась непоколебимой и репутация Суда ЕС, распространение юрисдикции которого предусматривается даже на межправительственные договоры стран-членов. Также, решение Суда по поводу законности создания Европейского механизма стабильности и Договора о стабильности, координации и управлении, а также участия в них европейских институтов было положительно воспринято всеми государствами-членами.

Также, все проекты реформ предполагают пропорциональные требования и меру наказания для государств в зависимости от их статуса. Например, санкции, в случае неисполнения требований процедуры выравнивания макроэкономических дисбалансов, распространяются только на государства-члены зоны евро. Таким образом, можно заключить, что все проекты реформ вполне соответствуют концепции многоскоростной интеграции, не способствуют сегментации Европейского Союза и выделению в нем каких-то отдельных режимов. Достижение единой цели остается приоритетом для всех государств-членов ЕС. Тем не менее, на пути развития многоскоростной интеграции остаются множество препятствий. Во-первых, реформа учредительных договоров, так необходимая для обеспечения устойчивости в рамках многоскоростной интеграции, остается под вопросом. Несмотря на обещание Германии возобновить кампанию в поддержку реформ, согласие остальных государств не так однозначно. Во-вторых, будущее членства Великобритании в Европейском Союзе также вызывает сомнения. Существует мнение, что снижение драматизма самой процедуры выхода из Европейского Союза и создание для Великобритании новой формы членства по аналогии с ассоциацией могло бы стать одним из эффективных решений. Более того, пока неясно, выгоден ли выход самой Великобритании, которая чрезвычайно заинтересована в выгодах общего рынка, особенно финансовых услуг.

В-третьих, кризис зоны евро затронул не только частные вопросы функционирования экономического и валютного союза, но и более фундаментальные проблемы развития Европейского Союза в целом. Складывание «оптимальной институциональной архитектуры» в области валютной и экономической политики может стать наиболее приемлемой на данный момент для всего ЕС формой управления. В противоположность «методу сообщества», сформулированному А. Меркель, фактически, в Европейском Союзе складывается наиболее оптимальное равновесие между коммунитарными и межгосударственными элементами, которое было названо «методом сообщества» Европейской Комиссией еще в 2001 году.

В то же время, произошедший сдвиг в сторону «репрезентативных» институтов ЕС заставляет их также адаптироваться к новым реалиям. Европейский Совет уже во многом вынужден решать не национальные, а европейские проблемы, что говорит в пользу развития ЕС в качестве политической системы. Европейскому Парламенту же еще возможно предстоит определенная эволюция и поиск оптимальной формы взаимодействия с национальными парламентариями. Конференция парламентариев по вопросам евро могла бы стать одним из подходящих вариантов, но оставляет открытым вопросы о ее работоспособности и эффективности. Так или иначе, кризис зоны евро (который возможно продолжается до настоящего времени) изменил отношение граждан к европейской политике. Меры жесткой экономии, ударившие по уровню личного благосостояния граждан, вызвали бурную реакцию национальных парламентов и повышение их активности в обсуждении проектов реформ. Несмотря на объяснимую негативную реакцию граждан, можно говорить, что кризис в перспективе будет способствовать изменению отношения к членству в зоне евро, которая налагает на государство не только права, но и обязанности. Впервые Европейскому Союзу пришлось столкнуться с последствиями своих же действий и «европейским» кризисом, только системный ответ на который, и, прежде всего, решение проблемы легитимности смогут помочь Европейскому Союзу эволюционировать в политическое образование.

Список источников и литературы

Источники:

1) Balance-of-payments assistance to Romania. Режим доступа: http://ec.europa.eu/economy_finance/assistance_eu_ms/romania/index_en.htm Дата обращения: 25.03.2014.

2) COMMUNICATION FROM THE COMMISSION A Blueprint for a Deep and Genuine Economic and Monetary Union: Launching a European Debate. November, 2012. Режим доступа: http://eur-lex.europa.eu/resource.html?uri=cellar:c3f084ef-909d-4258-bb26-50b16cc542b1.0011.03/DOC_1&format=PDF Дата обращения: 10.03.2014.

3) COMMUNICATION FROM THE COMMISSION European governance - A white paper, 2001. Режим доступа: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:52001DC0428&qid=1400349450343&from=EN Дата обращения:18.04.2014.

4) Consolidated versions of the Treaty on European Union and the Treaty on the functioning of the European Union. Режим доступа: https://www.ecb.europa.eu/ecb/legal/pdf/fxac08115enc_002.pdf Дата обращения: 13:02.2014.

5) Council agrees general approach on Single Resolution Mechanism, press release. 18 December, 2013. Режим доступа: http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/en/ecofin/140190.pdf Дата обращения: 16.04.2014.

6) Council approves single supervisory mechanism for banking, press release. 15 October, 2013. Режим доступа: http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/en/ecofin/139012.pdf Дата обращения: 16.04.2014.

7) Council Regulation establishing European financial stabilization mechanism of May 11, 2010. Режим доступа: http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:L:2010:118:0001:0001:EN:PDF Дата обращения:6.05.2014.

8) De Larosiere J. Report by the High-Level Group on Financial Supervision in the EU. 25 February, 2009. Режим доступа: http://ec.europa.eu/internal_market/finances/docs/de_larosiere_report_en.pdf Дата обращения: 01.03.2014.

9) Economic Adjustment Program for Cyprus. Режим доступа: http://ec.europa.eu/economy_finance/assistance_eu_ms/cyprus/index_en.htm Дата обращения:29.03.2014.

10) EFSF Framework agreement. 2010. Режим доступа: http://www.efsf.europa.eu/attachments/20111019_efsf_framework_agreement_en.pdf Дата обращения: 30.03.2014.

11) European Commission Green Paper on the feasibility of introducing Stability Bonds. 2011. Режим доступа: http://europa.eu/rapid/press-release_MEMO-11-820_en.htm Дата обращения: 15.04.2014.

12) European Council Conclusions. June, 2012. Режим доступа: http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/en/ec/131388.pdf Дата обращения: 20.02.2014.

13) Judgment of the Court C 370-12 Thomas Pringle v Government of Ireland, 27 November 2012. Режим доступа: http://curia.europa.eu/juris/document/document.jsf?text=&docid=130381&pageIndex=0&doclang=EN&mode=lst&dir=&occ=first&part=1&cid=49661 Дата обращения: 01.05.2014.

14) Lami P. Speech at the Oxford Martin School, Oxford University. 8 march, 2012. Режим доступа: http://www.wto.org/english/news_e/sppl_e/sppl220_e.htm Дата обращения:28.02.2014.

15) REGULATION (EU) No 472/2013 OF THE EUROPEAN PARLIAMENT AND OF THE COUNCIL of 21 May 2013 on the strengthening of economic and budgetary surveillance of Member States in the euro area experiencing or threatened with serious difficulties with respect to their financial stability. Режим доступа: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/ALL/?uri=CELEX:32013R0472 Дата обращения: 09.03.2014.

16) REGULATION (EU) No 1092/2010 OF THE EUROPEAN PARLIAMENT AND OF THE COUNCIL of 24 November 2010 on European Union macro-prudential oversight of the financial system and establishing a European Systemic Risk Board. Режим доступа: https://www.esrb.europa.eu/shared/pdf/ESRB-en.pdf?c52bba28c048829d4420b2af8d416010 Дата обращения: 04.03.2014.

17) REGULATION (EU) No 1176/2011 OF THE EUROPEAN PARLIAMENT AND OF THE COUNCIL of 16 November 2011 on the prevention and correction of macroeconomic imbalances. Режим доступа: http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:L:2011:306:0025:0032:EN:PDF Дата обращения: 17.03.2014.

18) Speech by Federal Chancellor Angela Merkel at the opening ceremony of the 61st academic year of the College of Europe in Bruges on 2 November 2010. Режим доступа: http://www.bruessel.diplo.de/contentblob/2959854/Daten/ Дата обращения: 20.04.2014.

19) Towards a Real Economic and Monetary Union: Building a Capacity to Decide. Reflection Note by the Representatives of the Parliament (PE 497.187/CPG), 2 October 2012. Режим доступа: http://www.movimentoeuropeo.it/index.php?option=com_docman&task=doc_download&gid=194 Дата обращения: 04.05.2014.

20) Treaty establishing the European Stability Mechanism Режим доступа: http://www.european-council.europa.eu/media/582311/05-tesm2.en12.pdf Дата обращения: 5.05.2014.

21) Treaty on Stability, Coordination and Growth. 2011. Режим доступа: http://european-council.europa.eu/media/639235/st00tscg26_en12.pdf Дата обращения: 16.03.2014.

Статьи:

1) Adler-Nissen, R. Opting Out of an Ever Closer Union: the Integration Doxa and the Management of Sovereignty. West European Politics, Vol. 34, № 5, 2011. Режим доступа: http://curis.ku.dk/ws/files/34283859/WEU.pdf. Дата обращения: 08.02.2014.

2) Beck U., Grande E. Cosmopolitan Europe. Cambridge: Polity Press, 2007. Режим доступа: http://www.ulrichbeck.net-build.net/index.php?page=cosmopolitan Дата обращения: 16.02.2014.

3) Begg I. Fiscal Union for the Euro Area: An Overdue and Necessary Scenario? Gьtersloh: BertelsmannStiftung, 2011. Режим доступа: http://www.bertelsmann-stiftung.de/bst/de/media/xcms_bst_dms_34969_34970_2.pdf Дата обращения:15.04.2014.

4) Corbett R. Two-tier Europe - Really? // Differentiated Integration in the EMU: From the Inside Looking Out ed. by S. Blockmans. Brussels: Center for European Policy Research, 2014. Режим доступа: http://www.ceps.be/book/differentiated-integration-eu-%E2%80%93-inside-looking-out Дата обращения:18.03.2014.

5) Dahrendorf R. A Third Europe? Third Jean Monnet Lecture. Florence, 26 November 1979. Режим доступа: http://aei.pitt.edu/11346/ Дата обращения: 03.02. 2014.

6) De Witte B. European Stability Mechanism and Treaty on Stability, Coordination and Governance: Role of the EU Institutions and Consistency with the EU Legal Order// Challenges of Multi-tier Governance in the European Union: Effectiveness, Efficiency and Legitimacy. Compendium of papers, DG for Internal Policies. 2012. Режим доступа: http://www.whi-berlin.eu/tl_files/documents/Multi-tier%20governance%20in%20the%20EU.pdf Дата обращения: 05.04.2014.

7) Dehousse R. Is the `Community Method' still relevant? // Challenges of Multi-tier Governance in the European Union: Effectiveness, Efficiency and Legitimacy. DG for internal policies: compendium of notes, 2012. Режим доступа: http://www.whi-berlin.eu/tl_files/documents/Multi-tier%20governance%20in%20the%20EU.pdf Дата обращения: 26.03.2014.

8) Douglas J. Key Issues on European Banking Union: Trade-Offs and Some Recommendations. 2012. Режим доступа: http://www.brookings.edu/research/papers/2012/11/european-banking-union-elliott Дата обращения: 28.03.2014.

9) Duff A. On Governing Europe. Policy Network, 2012. Режим доступа: http://www.policy-network.net/publications/4257/On-Governing-Europe Дата обращения:11.04.2014.

10) Europe or Democracy? What German Court Ruling Means for the Euro. Der Spiegel: 10 February, 2014. Режим доступа: http://www.spiegel.de/international/europe/german-court-calls-ecb-bond-buying-into-question-a-952556.html Дата обращения:08.05.2014.

11) Fox B. Check Government Backs EU Fiscal Pact. 25 March, 2014. Режим доступа: http://euobserver.com/news/123615 Дата обращения: 25.03.2014.

12) Hix S. Towards Democratic Macroeconomic Union? Speech at Notre Europe conference. December, 2012. Режим доступа: http://www.notre-europe.eu/media/whatpoliticalunionforeurope-synthesis-ne-jdi-jan13.pdf?pdf=ok Дата обращения: 17.02.2014.

13) Дата обращения: 26.03.2014.

14) Moravcsik A, Schimmelfennig F. Liberal Intergovernmentalism// European Integration Theory Wiener A, Diez T. Oxford: Oxford University Press, 2009. Режим доступа: http://www.princeton.edu/~amoravcs/library/intergovernmentalism.pdf Дата обращения: 15.01.2014.

15) Pisani-Ferry J. Fiscal Implications of a Banking Union, Bruegel Policy Brief, Issue 2012/02, September 2012. Режим доступа: http://www.bruegel.org/publications/publication-detail/publication/748-the-fiscal-implications-of-a-banking-union/

16) Pop V. EU Parliament Gives Final Nod to Banking Union. April 16, 2014. Режим доступа: http://euobserver.com/economic/123866 Дата обращения: 19.04.2014.

17) Pop V. Germany in renewed push for EU treaty change. March 28, 2014. Режим доступа: http://euobserver.com/eu-elections/123661 Дата обращения:09.04.2014.

18) Pop V. Portugal expected to exit bailout without further loans. May 1, 2014. Режим доступа: http://euobserver.com/economic/123977 Дата обращения: 06.05.2014.

19) Pop V. Troika Consultancies: A Multi-million Euro Business Beyond Scrutiny. December 16, 2013. Режим доступа: http://euobserver.com/investigations/122415 Дата обращения:20.12.2013.

20) Occupy the Euro-zone bail-out fund: Slovakia's reluctant EFSF vote reflects deep unrest. Режим доступа: http://www.marketwatch.com/story/occupy-the-euro-zone-bailout-fund-2011-10-14 Дата обращения: 24.04.2014.

21) Schimmelfennig F. Circles and Hemispheres: Differentiated Integration in and beyond the European Union. 2013. Режим доступа: http://euce.org/eusa/2013/papers/9a_schimmelfennig.pdf Дата обращения: 17.02.2014.

22) Schimmelfennig F., Leuffen D., Rittberger B. Ever looser union? Towards a Theory of Differentiated Integration in the EU. 2011. Режим доступа: http://www.euce.org/eusa/2011/papers/9g_schimmelfennig.pdf Дата обращения: 06.02.2014.

23) Schmitter P. Imagining the Future of the Euro-Polity With the Help of New Concepts// Governance in the European Union Marks G., Scharpf F., Schmitter P. London: Sage, 1996.

24) Stubb A. A Categorization of Differentiated Integration, Journal of Common Market Studies, Vol. 34, 1996. Режим доступа: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/j.1468-5965.1996.tb00573.x/pdf Дата обращения: 10.01.2014.

25) Walker N. Sovereignty and Differentiated Integration in the European Union. European Law Journal Vol. 4, 1998. Режим доступа: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/1468-0386.00058/pdf Дата обращения: 13.01.2014.

26) Wessels W. A First Look: The Many Faces of the European Council. Workshop: Decision-making in the European Union, 2011. Режим доступа: http://www.ces.ufl.edu/documents/pdf/deubal/workshops/2011/Wessels_DEUBAL_110411.pdf Дата обращения: 18.03.2014.

27) Zielonka J. Europe as Empire. The Nature of the Enlarged European Union. Oxford: Oxford University Press, 2006. Pp. 18. РЕЖИМ ДОСТУПА: http://users.ox.ac.uk/~polf0040/IAReview.pdf Дата обращения: 20.01.2014.

Монографии:

1) Beck U., Grande E. Cosmopolitan Europe. Cambridge: Polity Press, 2007. Режим доступа: http://www.ulrichbeck.net-build.net/index.php?page=cosmopolitan Дата обращения: 16.02.2014.

2) Dyson K., Sepos A. Which Europe? The Politics of Differentiated Integration. Basingstoke: Palgrave MacMillan, 2010.

3) Haas E. The Uniting of Europe: Political, Social, and Economic Forces, 1950-1975. Paris: University of Notre Dame Press, 2004.

4) Tuytschaever F. Differentiation in European Law. Oxford: Hart, 1999. Режим доступа: http://www.hartpub.co.uk/books/details.asp?isbn=9781841130729 Дата обращения: 09.04.2014.