Образ медсестры в отечеcтвенной литературе
Работа из раздела: «
Медицина»
Но надо жить без самозванства.
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства.
Услышать будущего зов.
Б. Пастернак
Эти пастернаковские строки выглядят эпиграфом к роману “Доктор
Живаго”, над которым Борис Леонидович работал около четверти века. Роман
как бы вобрал его самые сокровенные мысли и чувства. И вот на склоне лет
роман завершен, окончательный вариант подготовлен к печати, но опубликован
роман был только за границей. В 1958 г. за него Пастернаку была присуждена
Нобелевская премия. На Родине же Бориса Леонидовича не признавали. В газете
“Правда” была опубликована статья Заславского “Шумиха реакционной
пропаганды вокруг литературного сорняка”. Автор статьи утверждал, что
Пастернак якобы никогда не был “подлинно советским писателем” и даже в свое
золотое время “не числился в мастерах первого класса”. Поэта называли
“предателем”, “внутренним эмигрантом”. Он был исключен из Союза писателей.
Пастернак заявил, что отказывается от премии и ни при каких условиях не
покинет Советского Союза. Он тяжело переживает обрушившиеся на него
огульные обвинения и измену некоторых друзей.
Эти события ускорили его кончину.
А вот проводить поэта в последний путь пришли многие лучшие
представители советской интеллигенции. Твардовский на встрече с Хрущевым
сказал: “Так вот по сравнению с Пастернаком я не слишком крупный поэт”.
Мировой известностью Пастернак пользовался всегда. Роман, ходивший
тридцать лет в самиздатовских экземплярах, наконец опубликовали.
В произведениях Пастернака главный герой — человек, его душа, его
судьба, сочувствие и понимание. Академик Д. С. Лихачев считает, что “Доктор
Живаго” даже не роман, а род автобиографии, и убедительно обосновывает, что
это биография времени. “В романе главная действующая сила — стихия
революции”. Глазами героя мы видим разгул убийства и беззакония, разруху и
голод, воодушевление простых людей, их надежду на лучшую жизнь и кровь,
кровь, кровь. Герой бежит от этой вакханалии насилия. Ему хочется покоя,
обычной жизни в кругу семьи, примитивнейшего счастья. Но и на это у него
нет права. Господствуют только два цвета времени. Третьего не дано. Этот
путь ведет в тупик. А почему надо выбирать? Почему нельзя просто жить,
радоваться солнцу и любви, покою и бесконечному счастью? Всегда находятся
люди, которым дана власть, некое право вмешиваться в чужую жизнь и кроить
ее по неким стандартам, в угоду себе, времени, обстоятельствам.
Философский итог всему подводит героиня романа. “Лара шла вдоль
полотна по тропинке, протоптанной странниками, и сворачивала на луговую
стежку, ведшую к лесу. На одномгновение смысл существования опять
открывался Ларе. Она тут,— постигала она,— для того, чтобы разобраться в
сумасшедшей прелести земли и все назвать по имени, а если это будет ей не
по силам, то, из любви к жизни, родить себе преемников, которые сделают
это”.
Роман “Доктор Живаго” в девяностые годы был опубликован в России, и
читатели его приняли восторженно. Многие находили его стиль похожим на
тургеневский или даже бунинский с подробным и многословным описанием. Да,
безусловно, Пастернак — наследник традиций русской классики, и не только
внешне: в лексике, манере излагать свои мысли. Эта связь намного сложнее,
чем может показаться на первый взгляд. Пастернак — писатель-гуманист,
продолжающий традиции русской литературы в главном: нести людям добро,
любовь, справедливость. Будучи гениальным поэтом, он прекрасно чувствует
слово. Отсюда отточенность его фраз, их лаконизм и неподражаемая красота
богатейшего русского языка.
И прекрасно, что это произведение вернулось в Россию, оно помогает понять
происходящее сегодня, так как не потеряло актуальности в настоящие дни. Не
об этом ли мечтал Пастернак, работая над романом, он хотел быть полезным
Родине, быть читаемым, популярным. Все это пришло, к сожалению, поздно, но
пришло. И это главное!
Герой романа Пастернака 'с гимназических лет мечтал о прозе, о
книге жизнеописаний, куда бы он в виде скрытых взрывчатых гнезд мог
вставлять самое ошеломляющее из того, что он успел увидеть и передумать.
Но для такой книги он был еще слишком молод, и вот он отделывался
вместо нее писанием стихов, как писал бы живописец всю жизнь этюды к
большой задуманной картине'.
Это описание мечты Юрия Живаго, как и многое другое в романе,
замешено на автобиографических 'дрожжах' и может быть отнесено к
творческому опыту самого автора. Состояние 'физической мечты о
книге', которая 'есть кубический кусок горячей, дымящейся совести --
и больше ничего', владело Пастернаком с первых шагов в литературе,
сопровождаясь ясным пониманием того, что 'неумение найти и сказать
правду - недостаток, которого никаким умением говорить неправду не
покрыть'.
В рукописном отделе Института мировой литературы
сохранилась обложка предложенного к печати фрагмента романа с двумя
зачеркнутыми названиями -- 'Когда мальчики выросли' и 'Записки Живульта'.
Смысловое тождество фамилий Живульт и Живаго очевидно и само
по себе свидетельствует об их несомненной эмблематичности, а
не случайном происхождении. Еще большее значение для осмысления
единства всего творческого пути Пастернака приобретает это тождество,
если учесть, что в рукописях ранних набросков прозы начала 10-х
годов, во фрагменте, носящем заглавие 'Смерть Реликвимини', встречается
вариант его имени -- П_у_р_в_и_т (от искаженного французского pour vie --
ради жизни), образующего вместе с двумя другими -- Живульт и Живаго --
триаду тождественных по смыслу имен-эмблем. В тройственной форме
этого по существу единого имени заключена центральная интуиция всего
пастернаковского творчества -- интуиция бессмертия жизни. Его герои –
поэт Реликвимини-Пурвит, возникший в самом начале творческого пути
Пастернака, и поэт Юрий Живаго, этот путь увенчивающий, -- страдают и
умирают, чтобы чудо жизни обрело бессмертие в и слове. Можно
предположить, что та же тема лежала в основе неоконченных 'Записок
Патрикия Живульта'. Имя героя -- Патрикий -- как и большинство
имен персонажей будущего 'Доктора Живаго' -- тоже выбрано не
случайно, и этот выбор может быть объяснен сопоставлением его значимой
'внутренней
формы' с одним из ранних вариантов заглавия 'Доктора Живаго' -- 'Нормы
нового б_л_а_г_о_р_о_д_с_т_в_а'. Таким образом, смысл словосочетания
'Патрикий Живульт' приблизительно может быть передан как 'рыцарь жизни'.
'Записки Патрикия Живульта' -- 'генеральная' проза астернака 30-х
годов -- были несомненно важнейшим звеном, сязующим воедино все
прежние попытки 'большого романа' с амыслом 'Доктора Живаго'. Целый ряд
мотивов, положений, имен топонимов в дошедшей до нас части ('Начало
прозы 36 года') казывают на это с полной ясностью. Композиция этой
части оспроизводит композицию 'Повести' (действие начинается на урале
во время первой мировой войны и затем переносится в начало 1900-х
годов). Явная претендентка на роль героини
Евгения Викентьевна Истомина -- это выросшая Женя Люверс, хотя
обстоятельства ее детства изложены иначе, чем в ранней повести. Ее
муж, 'физик и математик' в гимназии уральского города Юрятина, ушел на
войну добровольцем и, как Стрельников, пропал без вести. Облик
Истоминой в 'романе о Патрике' предвосхищает некоторые черты будущей
Лары Антиповой. Как и героиня 'Доктора Живаго', Истомина одна воспитывает
дочь Катю.
В образе Патрикия, от имени которого ведется повествование, легко
опознаются автобиографические черты, с одной стороны, и признаки,
сближающие его с Юрием Живаго, -- с другой.
Настоящее воспитание Патрик получает в доме Александра
Александровича и Анны Губертовны (в 'Докторе Живаго' – Анны Ивановны)
Громеко вместе с их дочерью Тоней, которая впоследствии становится
его женой и матерью его сына Шуры. Мотивы влечения Патрика к
Истоминой предвосхищают описания чувств Юры к 'девочке из другого
круга': 'Истомина единственная из нас была человеком с откровенно
разбитой жизнью. Она всех полнее отвечала моему чувству конца. Не
посвященный в подробности ее истории, я в ней угадывал улику времени,
человека в неволе, помещенного во всем бессмертии его задатков в грязную
клетку каких-то закабаляющих обстоятельств.
И прежде всякой тяги к ней самой меня потянуло к ней именно в эту
клетку'.
Образ 'человека в неволе, в клетке' поясняет происхождение еще
одной 'говорящей' фамилии в романе 'Доктор Живаго' -- Гишар (от
французского guichet -- тюремное окошко) и, в сочетании с русским
значением имени Лариса (чайка), делает понятным обилие 'птичьих'
ассоциаций в описаниях героини романа. Сближению Патрикия и
Истоминой, фабульно не завершенному, предшествует отъезд семьи
первого с Урала.
Внимательный читатель, потрудившись сравнить оба текста, сможет
обнаружить еще немало признаков их преемственной связи.
Спустя год после опубликования романа 'Доктор Живаго' миланским
издательством Фельтринелли (1957), приведшего к скандально известной
травле Пастернака на родине (ее история заслуживает отдельного
описания), в письме к известному музыковеду П. П. Сувчинскому
Пастернак сказал о своем романе слова, которые могут служить опорой для
его неискаженной интерпретации:
'...Потребовалась целая жизнь, ушедшая на то, что
называлось модернизмом, на фрагментаризм, на ф_о_р_м_ы:
политические, эстетические, мировоззрительные формы, на направления,
левые и правые, на споры направлений...
А жизнь тем временем (войны, владычество кретинических теорий,
гекатомбы человеческих существовании, вступление новых поколений), жизнь
тем временем шла своим чередом и накопила множество полувекового
материала, горы нового неназванного содержания, из которого не все
охватывается старыми формами (политическими, эстетическими, левыми, правыми
и пр. и пр.), а часть, самая живая, остается еще без обозначения; как
сознание ребенка. И жалки те, кто хранит верность бесполезной косности
старых определившихся принципов, соперничеству идей и велениям былой, на
пустяки растраченной новизны, а не смиряется перед простодушием и
младенческой неиспорченностью свежего, едва народившегося, векового
содержания. Надо было именно перестать принимать во внимание привычное,
установившееся и в своем значении сплошь такое фальшивое, надо было душе
с ее совестью, способностями познания, страстью, любовью и нелюбовью
дать право на полный, давно назревший переворот, который перевел бы ее из
ее неудобной, вынужденной скрюченности в более свойственное ей,
свободное, естественное положение.
Вот в чем, собственно говоря, вся суть и значение 'Доктора
Живаго''.
Герой - Юрий Андреевич Живаго, врач, мыслящий, с поисками,
творческой и художественной складки, умирает в 1929 году.
После него остаются записки и среди других бумаг написанные в
молодые годы отделанные стихи, часть которых здесь предлагается
и которые во всей совокупности составляют последнюю, заключительную
главу романа. Автор'.
Знаменательно, что Пастернак относит смерть главного героя к 1929
году, времени слома образа жизни страны, кануну самоубийства
Маяковского, году, который в 'Охранной грамоте' назван последним годом
поэта.
Роман о докторе Живаго и стихи, написанные от его имени, стали
выражением радости, превозмогающей страх смерти. 'По наполнению, по
ясности, по поглощенности любимой работой жизнь последних лет почти
сплошной праздник души для меня. Я более чем доволен ею, я ею счастлив,
и роман есть выход и выражение этого счастья', -- писал Пастернак в 1955
году. Послевоенная одинокая и независимая жизнь была каждодневным
преодолением смертной тяжести, светлым ощущением бессмертия, верностью ему.
Он по собственному опыту говорил, что бессмертие -- это другое имя
жизни, немного усиленное. Духовное преодоление смерти Пастернак считал
основой своего понимания новой христианской истории человечества.
'Века и поколения только после Христа вздохнули свободно. Только
после него началась жизнь в потомстве, и человек умирает не на улице
под забором, а у себя в истории, в разгаре работ, посвященных
преодолению смерти, умирает, сам посвященный этой теме', -- говорит в
романе Веденяпин.
В свете этой исторической традиции жизнь отдельного
человека, социально не выделенного, не претендующего на привилегии,
на то, чтобы с ним считались больше, чем с другими, более того --
общественно лишнего, становится Божьей повестью. Вечной темой искусства.
Творчески одаренный герой романа стремится к занятию своим делом,
и его взгляд становится, силою обстоятельств, мерой и трагической оценкой
событий века, а стихотворения -- поддержкой и подтверждением
надежд и веры в долгожданное просветление и освобождение, предвестие
которых составляет историческое содержание всех послевоенных лет.
Читая и перечитывая роман, приходишь к мысли, что главное в нем
скорее показано читателю, чем сказано ему в жесткой, настоятельной
форме. Любовь к жизни, чуткость к ее голосу,доверие к ее
неискаженным проявлениям -- первейшая забота автора. Это проявляется
всего сильнее в речи и действиях главного, -- лирического героя --
Юрия Живаго. Он ценит чувство меры и знает, к каким гибельным
последствиям приводит насильственное вмешательство человека в природу и
историю.
В первую очередь ему с детства ненавистны те, кто
себялюбиво вносит в жизнь соблазн, пошлость, разврат, кому не претит
власть сильного над слабым, унижение человеческого достоинства. Эти
отвратительные черты воплощены для Юрия в адвокате Комаровском, сыгравшем
трагическую роль в его судьбе.
Живаго склонен сочувствовать нравственным идеалам
революции, восхищаться ее героями, людьми прямых действий, как Антипов-
Стрельников. Но он ясно видит и то, к чему неизменно приводят эти
действия. Насилие, по его наблюдениям, ни к чему, кроме насилия, не
ведет. Общий производительный ход жизни нарушается, уступая место разрухе
и бессмысленным, повторяющим прежние, призывам и приказам. Он
видит, как власть идеологической схемы губит всех, оборачиваясь
трагедией и для того, кто ее исповедует и применяет. Есть основания
считать, что именно эта убежденность отличает 'Доктора Живаго' от
прозы, над которой Пастернак работал до войны.
Юрию Андреевичу кажется дикой сама идея переделывать жизнь,
поскольку жизнь не материал, а действующее начало, по своей активности
намного превосходящее возможности человека.
Результат его действий лишь в меру внимания и подчинения ей
соответствует его благим намерениям. Фанатизм губителен.
В одном из черновых вариантов романа отношению Живаго к
Стрельникову давалось такое объяснение:
'Как он любил всегда этих людей убеждения и дела, фанатиков
революции и религии! Как поклонялся им, каким стыдом покрывался,
каким немужественным казался себе всегда перед лицом их. И как
никогда, никогда не задавался целью уподобиться им и последовать
за ними. Совсем в другом направлении шла его работа над собой.
Голой правоты, голой истины, голой святости неба не любил он. И голоса
евангелистов и пророков не покоряли бы его своей все вытесняющей глубиной,
если бы в них не узнавал он голоса земли, голоса улицы, голоса
современности, которую во все века выражали наследник учителей --
художники. Вот перед кем по совести благоговел он, а не перед героями, и
почитал совершенство творения, вышедшего из несовершенных рук, выше
бесплодного самоусовершенствования человека'.
Список литературы.
1. Пастернак Е.Б. Борис Пастернак. Материалы для биографии. М., 1989.
2. Воспоминания о Борисе Пастернаке. М., 1993.
3. Борисов В.М., Пастернак Е.Б. Материалы к творческой биографии романа
Б.Пастернака «Доктор Живаго» // Новый мир. 1998. № 6. С. 205–249.
4. Лихачёв Д.С. Размышления над романом Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»
// Пастернак Б. Доктор Живаго // Избранные произведения: В 2 т. СПб.,
1998. Т. 2.
5. Иванова Н. Смерть и воскресение доктора Живаго // Юность. 1988. № 5.
6. Колобаева Л.А. “Живая жизнь” в образной структуре романа «Доктор
Живаго» Б.Пастернака // Русская словесность. 1999. № 3.
