Общественно-политические процессы на территории Орловской губернии в конце XIX-начале XX века

Общественно-политические процессы на территории Орловской

губернии в конце XIX - начале XX века

Содержание

Глава 1. Особенности развития Орловской губернии на рубеже веков.

Глава 2. Развитие общественной жизни в губернии.

Глава 3. Общественная жизнь в органах местного самоуправления.

Глава 4. Распространение революционных идей на территории Орловской губернии.

Литература

Глава 1. Особенности развития Орловской губернии на рубеже веков

Модернизацию можно определить как всеобъемлющий процесс инновационных мероприятий при переходе от традиционного к современному обществу, включающий в себя структурную и функциональную дифференциацию общества, процессы индустриализации и урбанизации общества, его бюрократизацию, профессионализацию, становление современных мотивационных механизмов и т.д. Начало раннеиндустриальной модернизации в Российской империи датируют 90-ми годами XIX века, и связывают ее с деятельностью С.Ю.Витте. Так называемая 'индустриализация С.Ю.Витте' спровоцировала острый системный кризис, завершившийся революцией 1905-1907 годов. Все большие слои населения вовлекались в активную общественную жизнь, пытались самоопределиться в быстро меняющемся мире. Впервые на широкую политическую арену выходит российская провинция, и это пробуждение провинции можно считать одним из условий проведения модернизации. В 90-е годы XIX века этот процесс перешел в новое качественное состояние, которое может быть исследовано. Возникает вопрос: как конкретно преломлялись процессы модернизации и общественной трансформации в Орловской губернии, и какова была их специфика.

Общая характеристика губернии. Орловская губерния в конце XIX века включала в себя современные Орловскую и Брянскую, а также часть Липецкой области и была разделена на двенадцать уездов: Орловский, Мценский, Болховский, Елецкий, Ливенский, Малоархангельский, Кромской, Карачевский, Брянский, Дмитровский, Севский и Трубчевский. Согласно статистическому 'Обзору Орловской губернии' (приложение к ежегодному отчету орловского губернатора) к 1 января 1894 года в губернии проживало 2 172 029 человек. В городах насчитывалось 242 633 жителя, в сельской местности проживало 1 929 396 человек. Первая всеобщая перепись населения, проведенная в Российской империи в 1897 году, показала следующие результаты: общее количество жителей - 2 033 798 человек, из них в сельской местности проживало 1 789 740 человек (88% населения), в городах - 244 008 человек (12% населения).

По данным первой переписи большинство населения губернии составляли крестьяне - 90,31%. За ними следовали мещане - 7,12% и лица духовного звания - 0,68%. Четвертое место занимали почетные граждане - 0,46% населения. Дворяне потомственные составляли 0,44%, дворяне личные и чиновники не из дворян - 0,43%. Меньше всего в Орловской губернии проживало купцов - 0,31% населения. Еще 0,05% приходилось на иностранных подданных и инородцев. Таким образом, статистические данные свидетельствуют в пользу того, что рассматриваемый социум Орловской губернии сохранил структуру традиционного сословного феодального общества. Основную массу населения составляло крестьянство. Остальные сословия и социальные группы населения по численности уступали крестьянам, как минимум, на порядок (мещане) или два порядка (священнослужители и дворяне). Однако, этот вывод можно сделать с серьезной оговоркой: статистика царской России ориентировалась на официальную сословную принадлежность человека, игнорируя при этом его собственную самоидентификацию. Ниже будет показано, что в сословии орловского крестьянства начался процесс структурной дифференциации с заменой сословной идентичности на групповую и классовую.

Но даже в традиционалистском сословном обществе города более пестры по своему социальному составу, чем прилегающая к ним сельская округа.

Процессы модернизации усиливают эту пестроту, превращают город в механизм создания новых классов и групп населения. Статистика первой переписи населения Российской империи подтверждает вышеизложенное: если население сельских местностей Орловской губернии было по своему социальному составу почти однородным, то в городах наблюдалась сильная социальная дифференциация населения. Здесь жили рабочие, торговцы и привилегированные сословия. Наиболее крупными городами Орловской губернии являлись Орел (69 735 жителей), Елец (46 956 жителей), Брянск (24 781 житель), Болхов (21 446 жителей) Ливны (20 448 жителей); далее шли Карачев (15 493 жителя), Мценск (9 823 жителя), Севск (9 298 жителей), Малоархангельск (7 785 жителей), Трубчевск (7 416 жителей) и Кромы (5 586 жителей). Самым маленьким городом губернии был Дмитровск (5 291 житель).

Что же касается положения хозяйства Орловской губернии, то его общая характеристика содержится в статьях И.Д. Ковальченко и Л.Д. Бородкина, посвященных методам многомерного количественного анализа в историческом исследовании. Разработанная ими методика позволяет оценить общий уровень развития и интенсивность производства, основные черты земельных отношений, особенности аграрной эволюции. Проанализировав хозяйство 50 губерний Европейской России, И.Д. Ковальченко и Л.Д. Бородкин предложили схему их типологического районирования. Орловскую губернию они отнесли к среднечерноземному типу аграрного производства. Этот тип хозяйства характеризуется широким развитием земледелия и самым низким уровнем продуктивного животноводства. Среднечерноземные губернии характеризуются также самыми низкими размерами наделов и наиболее высокими ценами на землю, а также арендной платы за нее. Соответственно, здесь была высока доля беднейших и низка доля зажиточных крестьянских хозяйств. Что же касается типа поземельных отношений, И.Д. Ковальченко и Л.Д. Бородкин отнесли Орловскую губернию к внутреннеземледельческому типу, основанному на смешанном, помещечье-крестьянском хозяйстве.

Противоречия модернизации и трансформации в Орловской губернии. Процессы модернизации, начавшиеся в конце XIX века, проходили весьма мучительно и противоречиво. С одной стороны, Орловская губерния все еще являлась типичным сельскохозяйственным регионом средней полосы России. Сельскохозяйственные угодья на территории губернии распределялись следующим образом: 2189 помещиков владели 845 123 десятинами земли, 286 166 крестьянских дворов имели 2 009 103 десятин. Крестьянское хозяйство находилось на уровне развития трехпольной системы. Многопольный севооборот вводился в передовых помещичьих хозяйствах, ставших на капиталистические рельсы. Крестьяне обрабатывали свою землю с помощью одноконной сохи и деревянной бороны. В бедных уездах, таких как, например, Ливенский, уборка урожая производилась косами и серпами, в более богатых -конными жатками. Обмолот в крестьянских хозяйствах производился конными молотилками - так называемыми 'рязанками', в то время как помещичьи хозяйства пользовались паровыми механизмами.

Помещики продолжали использовать полукрепостнические методы эксплуатации. Так, многие брянские и карачевские помещики сдавали землю крестьянам в аренду 'изполу', или под процент с урожая. Это было гораздо выгоднее, чем вводить многопольные севообороты и заменять ручной труд

машинным. Широкое распространение в Орловской губернии имел так называемый заблаговременный заем - ссуда зерна у помещиков под обязанность ее отработать. Такая ссуда получила у крестьян название 'зимней заёмки', хотя происходила не только зимой, но и осенью.

Причины отсталости орловского крестьянского хозяйства земские статистики видели: а) в недостаточном количестве земли у крестьян, б) в частых неурожаях, в) отсутствии кредита для крестьян в банках, г) в аграрном перенаселении и административном ограничении переселенческой политики, д) истреблении лесов, е) в болезнях и падеже скота, ж) тяжелыми налогами и выкупными платежами, з) вмешательством полиции в дело взыскания недоимок. Все они были так или иначе связаны с политикой государства, изымавшего средства из сельского хозяйства на индустриализацию, начатую С.Ю.Витте. Малоземелие крестьян и общинное землевладение приводили к чересполосице. В докладе Ливенской уездной земской управы, например, отмечается, что на многих полях крестьянские полосы не превышают одной сажени ширины.

Начавшийся процесс дифференциации крестьянских хозяйств привел к тому, что 20 % крестьянских земель принадлежало зажиточным крестьянам, составлявшим 12 % крестьянских дворов. 39,4 % крестьянских хозяйств имели по 3,5 десятин надельной земли. К 1894 году в Орловской губернии была завершена выкупная операция, и бывшие помещичьи крестьяне перешли в разряд крестьян собственников. В 1895 году были выкуплены общественные угодья в двух последних имениях. Но затянувшаяся выкупная операция разорила крестьян: долг по выкупным платежам вырос в последние годы XIX века с трех до семи миллионов рублей. Ежегодно крестьяне должны были уплачивать около 3 000 000 рублей выкупных платежей и 182 000 рублей поземельного налога. Для того чтобы выплатить эти налоги, крестьяне продавали урожай за бесценок хлебным маклерам различных торговых фирм. Торговые агенты разъезжали по деревням перед праздником Рождества и покупали зерно на треть или пятую часть ниже установленной на бирже цены.

Крестьянские хозяйства были в прямом смысле слова раздавлены непомерными выкупными платежами. Орловская губернская земская управа констатировала в своем докладе 1876 года: 'Хозяйство большинства крестьян стоит на такой ступени экономического развития, что без постороннего заработка довольно одного плохого урожая, что б разорить крестьянина'. Правильность этого вывода подтвердил голод 1891-1892 годов, на борьбу с которым администрация и земство Орловской губернии были вынуждены затратить 3 990 157 рублей. Поэтому все большее число крестьян ходатайствовало о переселении в Сибирь. В 1895 году было подано 15 670 таких ходатайств, в 1896 году - 6 259, хотя реальное количество переселенцев было намного меньше. Изъявляли желание переселиться крестьяне прежде всего Трубчевского, Ливенского и Елецкого уездов.

В тоже время зажиточная часть крестьянства активно пыталась приспособиться к быстро изменяющимся социальным условиям. Зажиточных крестьян Орловской губернии можно было условно разделить на два типа. Первый тип - 'опомещичившийся' крестьянин, купивший или снявший на длительный срок в аренду большой участок земли и сделавший его рентабельным за счет его интенсивной эксплуатации и применения машин и механизмов. Второй тип - богатеющий на ростовщичестве и посреднических операциях на рынке. В условиях зоны так называемого рискованного земледелия второй тип - тип 'кулака-мироеда' был преобладающим.

Однако, хозяйства орловских помещиков находились не в лучшем состоянии, чем крестьянские. По подсчетам орловского отделения Государственного банка, в 1902 году среди продавцов земли 64 % были помещиками, а в 1903 году эта цифра составила 57 %. Банковские служащие объясняли наблюдаемое сокращение операций с куплей-продажей земли влиянием экономический кризиса начала XX века, который поднял цены на землю. К тому же разорившиеся орловские помещики продавали имения с постройками и инвентарем, что увеличивало их цену. Однако, высокий (более половины) процент помещиков среди продавцов земли свидетельствует о начале процесса вытеснения традиционной элиты новыми людьми. Этот инновационный процесс в рамках начавшейся модернизации был долгим, мучительным, и обещал растянуться на десятилетия, если бы его не пресекла революция 1917 года, полностью уничтожившая старую элиту.

Многие орловские помещики в поисках выхода из затруднительного положения закладывали свои имения. В 1900 году было заложено в отделениях Дворянского банка и Государственного земельного банка 68 имений в 29 078 десятин земли, в 1901 году - 59 имений в 36 493 десятины земли, в 1902 году -49 имений в 13 696 десятин земли, в 1903 году - 59 имений в 55 158 десятин земли. Всего за период с 1900 по 1903 годы банки выплатили помещикам 8 920900 рублей в виде ссуд под залог имений. То есть процесс залога шел довольно активно. Это косвенно свидетельствует о том, что начавшаяся модернизация заставляла орловских помещиков интенсивнее переводить свои хозяйства на путь капиталистического хозяйствования. Для этого были необходимы серьезные финансовые вливания, которые и обеспечивались залоговыми операциями.

Таким образом, положение в сельском хозяйстве Орловской губернии в конце XIX века неуклонно ухудшалось. С другой стороны, именно в это время в губернии начинает развиваться крупная промышленность, прежде всего в Брянском уезде. Город Брянск в конце XIX века превратился в мощный транспортный узел железнодорожных линий на Москву, Орел, Харьков, Киев и Гомель.

Самыми крупными предприятиями в это время были Брянский рельсопрокатный завод в селе Бежица и предприятия Мальцевского акционерного общества. При этом акционерное общество 'Брянский завод' в Бежице одновременно участвовало в трех синдикатах: 'Продам ет', 'Продуголь' и 'Продвагон'. Так как в условиях монополистического капитализма создание собственной топливно-сырьевой базы становилось вопросом жизни и смерти, акционерное общество 'Брянский завод' превратило свое предприятие в крупный металлургический комбинат, владеющий шахтами и рудниками за пределами Орловской губернии. Это позволяло обществу вместе с пятью другими крупными монополиями играть ведущую роль в распределении квот в синдикате 'Продамет'. В финансовом отношении акционерное общество 'Брянский завод' было связано с Азово-Донским банком.

Крупный консорциум предприятий представляло собой Мальцевское акционерное общество, выступившее одним из инициаторов создания стекольного синдиката, а в 1916 году превратившееся в крупный военно-промышленный трест. А Брянский арсенал, выпускавший орудия и боеприпасы, вошел в синдикат 'Снарядсоюз'. Брянский рельсопрокатный и Радицкий вагоностроительный заводы давали устойчивую прибыль. Так, валовой оборот Брянского рельсопрокатного завода в 1895 году увеличился на четыре миллиона рублей, а в 1896 - еще на один миллион рублей. На остальных предприятиях наблюдалась неустойчивость экономического роста - подъем сменялся падением производства.

Первая всеобщая перепись населения Российской империи выявила очень характерную для процесса модернизации деталь: преобладание в крупных промышленных городах в возрастной группе населения от 20 до 35 лет мужчин над женщинами. Это явление является системным индикатором процесса образования городской агломерации: быстро растущие промышленные предприятия нуждались в рабочих руках, отбирая их у сельского хозяйства.

В тоже время, не стоит переоценивать глубину процессов индустриальной трансформации в городах Орловской губернии. Провинциальные российские города до революции не теряли окончательно связи с аграрным производством, сохраняя характер двух из четырех типов феодального города, а именно -военно-административных и торгово-ремесленных центров. Это заявление несет видимое противоречие с описанными выше процессами модернизации, ибо города должны были стать местом зарождения и концентрации модернизационной элиты. Согласно же свидетельству современников событий, город Орел оставался местом пребывания чиновничества, наполнявшего местный административный аппарат, и помещиков, искавших в городе более комфортную социокультурную среду. Новая капиталистическая элита оставалась классом малочисленным. Владельцы и акционеры крупных промышленных предприятий, расположенных на территории Орловской губернии, проживали за пределами губернии. Их интересы представляли наемные служащие - профессиональные управленцы.

Это же наблюдение верно и по отношению к уездным городам. Среди уездных городов самыми зажиточными считались Мценск, Елец и Ливны. В этих городах заправляли делами богатые купеческие династии, придерживавшиеся патриархального образа жизни и остававшиеся посредниками в обращении сырьевых и аграрных ресурсов. Они ориентировались не на развитие промышленности, а на обслуживание интересов помещичьего товарного хозяйства.

Дореволюционная статистика разделяла Орловскую губернию на три четко выраженные хозяйственные части: первая - черноземная, земледельческая; вторая - на смешанной почве, земледельческая и кустарная, третья - лесная, ориентированная на развитие промышленности. Первая часть располагалась на территории Елецкого, Ливенского и Малоархангельского уездов; вторая - вокруг Орла, Болхова, Кром и Мценска; третья была представлена Брянским, Карачевским, Трубчевским и Севским уездами. В развитии хозяйства Орловской губернии также наблюдалась районная специализация: в восточных уездах - Елецком, Ливенском, Малоархангельском -сельское хозяйство базировалось на зерновых культурах; в западных уездах -Брянском, Трубчевском, Севском и Карачевском большие площади занимали посевы конопли (5 000 десятин в Брянском уезде). Крестьяне западных уездов зарабатывали также на лесозаготовках и отходничеством.

Начавшиеся в Орловской губернии процессы модернизации только усилили неравномерность развития между тремя районами, выделенными земской статистикой. Большую роль в процессе выделения трех хозяйственных районов сыграли построенные в Орловской губернии железные дороги.

После введения в эксплуатацию в 1868 году Московско-Курской и Риго-Орловской железных дорог и открытия в 1870 году линии на Елец Орел превратился в крупный железнодорожный узел, связывающий Москву и Курск, Ригу и Воронеж.

Во второй половине XIX века в Брянском уезде наблюдалось бурное железнодорожное строительство. В 1868 году вступила в строй линия Дубровка-Орел. В 1878 году была построена Мальцевская узкоколейная дорога, в 1880 -Жуковка-Акуличи, в 1885 была введена в эксплуатацию линия Брянск-Гомель, в 1894 - Брянск-Льгов, а еще через три года - магистраль Брянск-Москва. В 1904 году была проложена линия от Навли к Киеву. Брянск превратился в мощный железнодорожный узел.

Третьим по значению городом губернии после Орла и Брянска стал Елец. Здесь размещались в основном предприятия пищевой промышленности и крупная железнодорожная станция с ремонтными мастерскими. В Елецком уезде активно развивался кружевной промысел. Железные дороги связали Елец с Москвой, Орлом, Липецком, Донбассом.

Таким образом, железнодорожный бум превратил города Орел, Брянск и Елец в субрегиональные центры, каждый из которых 'тянул' к себе окружающую сельскую местность.

Орел оставался важным центром регионального рынка: сюда сходились все местные транспортные артерии и грузопотоки. Железные дороги превратили его в центр всероссийского рынка и внешней торговли Российской империи. В Орле находилось правление одной из крупнейших экспортных магистралей страны - Риго-Орловской железной дороги. Из Орла железные дороги расходились по четырем направлениям, из Ельца - по пяти из Брянска - по шести. Тем не менее, Орел являлся не только 'административно предначертанным' центром губернии, но, и 'железнодорожной столицей' края, соединяющей воедино всю железнодорожную систему.

В тоже время дороги для гужевого транспорта в Орловской губернии находились в очень плохом состоянии. Каменное или асфальтовое покрытие отсутствовало, существовали только грунтовые дороги, которые в период весенней распутицы становились почти непроходимыми. Это сокращало количество перевозок, повышало их стоимость, препятствовало развитию кустарного производства и местной промышленности.

Что же касается стратегического положения губернии, то близость промышленного Центра и черноземного Юга не только не способствовала развитию экономики Орловской губернии, но наоборот, тормозила его. Юг и Центр создавали отток рабочей силы из губернии: обедневшие крестьяне или уходили на заработки в Московский промышленный район, или нанимались сезонными рабочими в хозяйства южных помещиков.

Классовая борьба как часть процесса модернизации. Модернизационные процессы обострили классовую борьбу в Орловской губернии. Это выразилось в усилении аграрных беспорядков, с одной стороны, и в появлении забастовочного рабочего движения и рабочих беспорядков - с другой.

Помещики искали выход из описанных выше экономических затруднений не только за счет заклада и продажи имений, но, прежде всего за счет повышения арендной платы с той части своих земель, которая находилась в пользовании крестьянских общин. Это обостряло в орловской деревне перманентный аграрный конфликт. Так, крестьяне деревни Дмитриевской Ливенского уезда не раз пытались перекупить 433 десятины земли у помещиков Набоковых. Набоковы не жили в своем имении, а сдавали его в аренду кулаку.

Кривошеину, который всячески притеснял крестьян. Формальное соглашение о купле-продаже земли было достигнуто в 1900 году, но срок акта продажи все время откладывался, пока не наступил 1905 год, и крестьяне не захватили землю самовольно. В Трубчевском уезде крестьяне деревни Зделовой заключили договор с кулаком Михалевым о продаже им в 1902 году пахотной земли. Но впоследствии Михалев отказался продавать землю и даже присвоил себе посеянные крестьянами яровые. В Кромском уезде крестьяне захватили землю помещика Шепелева после его смерти.

Большинство рабочего класса Орловской губернии - 60 % - было сконцентрировано в Брянском уезде, который, как было показано выше, превратился в развитый промышленный район. Рабочие проживали в поселках в окрестностях Брянска - Бежице, Радице и Дятьково. Однако эта часть рабочего класса сочетала высокую квалификацию с отсутствием мобильности на рынке труда. Многие рабочие имели собственные дома и приусадебные участки, и поэтому их положение напоминало положение старых, посессионных рабочих. Они требовали от администрации своего предприятия проведения патерналистской социальной политики. Оседлость рабочих усилила социальную напряженность на брянских заводах, тормозила модернизацию предприятий и являлась системным противоречием в требованиях, предъявляемых к работнику инновационными процессами. Таким образом, промышленные предприятия Брянского уезда сочетали самую прогрессивную организацию производства с патриархальными пережитками.

Индикатором этого системного противоречия явился так называемый 'Бежицкий бунт', произошедший в 1898 году в поселке Бежице Брянского уезда. Причиной волнения послужило ухудшение экономического положения рабочих на Брянском рельсопрокатном заводе в ходе предпринятой

акционерным обществом реконструкции. Акционеры пытались повысить рентабельность завода за счет ухудшения экономического положения рабочих. В 'Обзоре Орловской губернии за 1897 год' сообщалось, что к январю 1897 года зарплата рабочего на рельсопрокатном заводе была в два раза ниже, чем в 1894 году. Дирекция повысила квартирную плату в казармах для рабочих, плату за выпас скота на земле завода и понизила расценки. Таким образом, ухудшилось материальное положение всех без исключения категорий рабочих - как живущих в казармах, так и имеющих дом с приусадебным участком.

Конфликт подогревался действиями низших административных служащих и мастеров, устанавливавших произвольные штрафы. С апреля 1898 года среди рабочих стали ходить слухи о забастовке, которая должна была начаться 20 июня, в день 25-летия завода. Орловские социал-демократы разбросали 30 мая по территории завода прокламации с призывом к забастовке. Однако директор завода Андерсон упорно делал вид, что конфликта с рабочими не существует.

Поводом для выступления рабочих послужило неосторожное убийство 12 июня 1898 года сторожем завода Реутом пятилетнего мальчика. Рабочие двигались по Бежице к заводу, громя по пути лавки, магазины и пивные.

Выступление рабочих развивалось спонтанно и стихийно, революционная идеология или сознательный протест в действиях рабочих отсутствовали. По своей социальной практике 'Бежицкий бунт' во многом идентичен разгрому крестьянами помещичьей усадьбы, а действия рабочих были столь же инстинктивны, как и действия крестьян. Недаром в последствии многие революционеры отзывались о событиях 1898 года отрицательно.

Однако, ни события бунта, ни последовавший в России общественный резонанс не заставили хозяев акционерного общества 'Брянский завод' изменить свое отношение к рабочим. Более того, оправдываясь плохим состоянием дел, администрация уволила в 1900 году часть рабочих. Это еще больше накалило обстановку в Бежице, так как рабочие, имевшие собственные дома и приусадебные участки, не могли выехать из поселка и терпеливо дожидались восстановления на работе. Но патерналистских мер не последовало, так что рабочие вынуждены были нищенствовать и кормиться с приусадебного участка. Поэтому волнения рабочих в Бежице не прекращались: за стихийным июньским бунтом в 1898 году последовала августовская забастовка, организованная орловскими социал-демократами. Забастовки на Брянском рельсопрокатном заводе происходили также в августе 1901 года и в мае 1902 года. В январе 1902 года забастовала также Радицкая стекольная фабрика. Причиной явилась задержка с выплатой заработной платы. Волнения рабочих в поселках Брянского уезда не прекращались, доставляя немало забот местным жандармам и губернатору.

Железнодорожные рабочие и инженеры, как и рабочие брянских заводов, составляли довольно заметную часть активного самодеятельного населения губернии и постепенно начинали проявляться как специфическая социальная группа. Эта группа сочетала высокую квалификацию с большей социальной мобильностью, чем у рабочих старых Брянских заводов. Отсутствие собственного имущества делала железнодорожников более восприимчивыми к революционной пропаганде, так как они острее чувствовали эксплуатацию, и не боялись потерять то малое, что имеют. Однако и на железной дороге социальный протест начинался со стихийных и спонтанных выступлений против конкретных представителей железнодорожной администрации. Примером может служить получивший широкую огласку случай с железнодорожным рабочим Чертковым.

Столь же спонтанным и инстинктивным был социальный протест ремесленников, работающих по найму в крупных мастерских: портных, сапожников, пекарей, столяров и других. Так, 11 января 1904 года портной А.Иванов, служивший по найму у Гузика, пытался поджечь мастерскую своего хозяина. В первом часу ночи он забрался в помещение мастерской в доме Штибинга на Болховской улице, облил стены керосином, но был остановлен сторожами.

Приведенные факты позволяют оценить уровень развития социальной психологии рабочего класса Орловской губернии. Они свидетельствуют, что процессы замены старой сословной идентичности на классовую только началась. Зрелой классовой идентичности соответствуют организованные коллективные действия при наличии особой идеологии революционного или тред-юнионистского типа, что будет наблюдаться в 1905 году, и только на брянских заводах, а в Орле - только среди железнодорожников, печатников и приказчиков.

Структура управления губернией и проблема бюрократизации. В механизме управления Орловской губернии пересекались интересы одиннадцати министерств и ведомств, начиная с таких всесильных, как Министерство внутренних дел и кончая благотворительным ведомством императрицы Марии Федоровны. Высшим чиновником, осуществлявшим управление губернией, являлся губернатор. Он назначался на должность указом Императора по представлению министра внутренних дел, и управлял губернией, прежде всего, через губернское правление и чиновников по особым поручениям. Непосредственным заместителем губернатора являлся вице-губернатор, управлявший губернией на время отсутствия первого. В руках губернатора сосредоточивалась практически неограниченные полномочия. По сложившейся в Российской империи служебной практике губернатор занимал свой пост в среднем семь лет. Каждый год губернатор посылал отчет о положении дел в губернии Царю и министру внутренних дел. Согласно той же практике, ни один вице-губернатор не стал губернатором по месту своей прежней службы.

В конце XIX - начале XX века на посту орловского губернатора сменилось семь человек. С 1 февраля 1888 года по 20 января 1892 года Орловской губернией управлял А.Р.Шидловский. Четыре месяца, с 20 января по 31 мая 1892 года губернаторский пост занимал Д.П.Евреинов, скоропостижно скончавшийся от инсульта. С 1892 по 1894 год пост губернатора занимал П.В.Неклюдов, девять лет до этого занимавший пост нижегородского вице-губернатора. С 1894 по 1901 годы должность губернатора исполнял А.Н.Трубников,⁶³ с 1901 по 1902 годы - Г.И.Кристи⁶⁴, с 1902 по 1906 годы -К.А. Балясный, с 1906 года его сменил С.С.Андриевский и занимал этот пост до декабря 1915 года. Орловским вице-губернатором до 1897 года был коллежский советник А.И.Старицкий, а после него В.В. Бельгард, продвинувшийся за время службы в звании от полковника до генерал-майора гвардии. В.В. Бельгард проявил себя способным администратором и исполнял всю черновую работу, поручаемую ему губернаторами.

Для поддержания порядка и защиты политического строя в распоряжении губернатора находилась губернская полиция, кроме того, в губернии активно работало местное жандармское управление, созданное в 1867 году. Орловское губернское жандармское управление (ОГЖУ) находилось в двойном подчинении: по линии оперативно-розыскной деятельности - Департаменту полиции, по линии строевой, хозяйственной и инспекторской деятельности -Отдельному корпусу жандармов.

Начальник управления губернатору не подчинялся, и имел большую оперативную свободу для решения стоящих перед ним задач, то есть занимал высокое положение в служебной иерархии губернии, хотя по сложившейся в то время политической практике предпочитал держаться незаметно. Он размещался со своей канцелярией в Орле, два его помощника - в Брянске и Ельце. Должность начальника ОГЖУ исполняли: до 1896 - полковник Я.Т.Дудкин, с 1896 по 1899 год полковник А.К. Щепотьев, а с 1899 по 1904 полковник П.П. Сильницкий, произведенный на этом посту в генерал-майоры. С 1 июня 1904 до 31 апреля 1905 года начальником ОГЖУ был полковник П.П. Глоба, сменил же его на этом посту полковник Власьев.

Кроме ОГЖУ на территории Орловской губернии действовали отделения Московского, Воронежского и Минского жандармских полицейских управлений железных дорог, а также Московское охранное отделение, которое считало 'зоной своей ответственности' всю Центральную Россию. Департамент полиции также регулярно предоставлял местным жандармам информацию, поступающую из 'черных кабинетов', от заграничной и внутренней агентуры. То есть, местным революционерам противостояла вся система политического сыска Российской империи.

Губернские и уездные полицейские управления являлись универсальной службой, сочетавшей патрульно-постовую, уголовно-розыскную и судебно-исполнительную функции. В городах высшим полицейским чином считался полицмейстер, в уездах - уездный исправник. Им подчинялся большой штат полицейских служащих: приставы, городовые, надзиратели, объезжие и сторожа. В своей деятельности большинство полицейских чиновников придерживались правил, разработанных многочисленными распоряжениями и инструкциями, зачастую не учитывавшими возникающих новых реалий. Поэтому, попадая во внештатную ситуацию, полицейские достаточно часто терялись или допускали грубые ошибки, как, например, пристав В.П.Квитницкий во время 'Бежицкого бунта'.

Кроме вышеперечисленных учреждений, к ведению министерства внутренних дел относились органы самоуправления - дворянские сословные органы, городские управы и земство. Вторым по значению лицом после губернатора в провинциальной иерархии был губернский предводитель дворянства. Он председательствовал в дворянском депутатском собрании и в губернском земском собрании, являлся по должности членом многих губернских присутствий и комитетов и председателем губернского училищного совета. В последние десятилетия XIX века этот пост последовательно занимали: П.В.Тютчев, В.А.Шеншин, С.Н.Шениг. С 1895 по 1907 год Орловским губернским предводителем дворянства избирался М.А.Стахович -известный либерал, общественный и государственный деятель.

Третьим лицом в губернской иерархии был епархиальный архиерей -епископ Орловский и Севский. В его подчинении находились учреждения ведомства православного вероисповедания - духовная консистория, архиерейский дом, духовная семинария, соборы, церкви, монастыри, епархиальный училищный совет и подведомственные ему училища. До 1896 год орловским архиереем был епископ Мисаил. С 1896 по 1900 год эту должность исполнял епископ Никанор, а с 1900 по 1904 епископ Ириней. С 1904 по 1906 годы орловскую паству окормлял епископ Кирион, а с февраля 1906 года - епископ Серафим.

За соблюдением законности на территории Орловской губернии следил Орловский окружной суд, подотчетный Харьковской судебной палате. Председателями Орловского окружного суда последовательно были кн. А.Б. Сонцов-Засекин, Д.Е. Рынкевич, Н.С.Крашенинников. Все они пребывали в чине действительного статского советника. Их заместителем бессменно был А.А. Романовский-Романько. В систему суда, кроме его председателя и членов, входили судьи городских участков, судебные приставы, судебные следователи, нотариусы и адвокатская консультация присяжных поверенных. Надзор за соблюдением законности в губернии осуществлял прокурорский надзор в составе прокурора суда и его заместителей по участкам. Должность прокурора суда занимали последовательно В.О. Губерт и С.А.Лопухин.

Одним из проявлений модернизации является стала бюрократизация управления страной. Согласно М.Веберу бюрократизация - это формирование особого слоя кадровых функционеров-рационалистов на основе деперсонализации управленческой деятельности и выделения ее в самостоятельную сферу государственного строительства. В этом смысле слова бюрократизация управления в Орловской губернии не была завершена. Ниже на конкретных примерах будет показано, что система управления была персонализирована, и характер управленческих решений во многом зависел от личности губернатора. Подведомственный губернатору управленческий аппарат действовал отнюдь не рационально, допуская грубые просчеты, а иногда провоцируя социальные конфликты. Причиной подобного положения дел был самодержавный характер Российского государства.

Местное самоуправление. Деятельность земства в Орловской губернии началось в 1866 году. Оно занималось строительством школ, больниц, ремонтом дорог и мостов, страхованием имущества, сооружений, скота и урожая. Сразу после учреждения Орловскому земству были переданы богоугодные заведения, преобразованные в 1892 году в Орловскую психиатрическую больницу. Земство занималось судьбой детей-подкидышей, выплачивало пособия пострадавшим от неурожая и пожаров, боролось с голодом и эпидемиями. При этом земские организации действовали по принципу самофинансирования - был введен специальный налог на недвижимость. В 1894-1895 годах в Орловской губернии с каждой десятины надельной земли в земскую кассу поступало 14 копеек. Расходы земства в 1893 году составили 111 411 рублей. Орловское земство раздавало качественные семена крестьянским хозяйствам, занималось улучшением коневодства, и с этой целью устроило в Орле случную конюшню.

Земство устраивало педагогические курсы для народных учителей, создало учительскую семинарию в Карачеве, фельдшерские курсы. В 1893 году в Карачевском уезде действовали 25 земских школ, в Севском - 35 школ, в Мценском - 22 школы. Расходы на образование в 1893 году составили 2 683 рубля. В 1897 году земство ассигновало 12 342 рубля на устройство в Орловской губернии библиотек-читален. К 1900 году число земских школ в Орловской губернии возросло до 609. В 1892 году земство приступило к строительству в Орле новой психиатрической лечебницы на 300 мест вместо прежних 60, в 1893 - инфекционной больницы. В 1903 году Орловское земство содержало 40 больниц, из них в городах 13, в уездах 27. В этих больницах работало 82 земских врача (из них одна женщина-врач, что в то время считалось предметом престижа), 192 земских фельдшера и 47 акушерок. Примерно в это же время в ведение Орловского земства перешли шоссейные дороги и мосты в губернии.

Губернское земское собрание было всесословным, несмотря на то, что председательствовал в нем губернский предводитель дворянства или лицо, его замещающее. Гласные губернского земского собрания избирали губернскую земскую управу из двух-трех человек во главе с председателем. В Орле должность председателя губернской земской управы с момента создания Орловского земства и до 1917 года последовательно занимали десять человек: С.А.Блохин, И.В.Пушечников, В.А. Шеншин, Н.Ф. Кутлер, А.А.Нарышкин, К.П.Васильев, П.П. Шеншин, В.М.Козлов, С.А.Хвостов, С.Н.Маслов.⁹⁰ Все они были представителями дворянского сословия, а многие, кроме того -состоятельными помещиками. Точно также была организована работа уездных земств: собиралось земское собрание во главе с уездным предводителем дворянства, избиралась уездная управа из трех человек.

В 1890 году по предложению министра внутренних дел графа Д.А.Толстого было утверждено Положение о земстве. Оно вводило в земствах новую избирательную систему. Система не только устраняла, насколько это было возможно, от выборов представителей недворянских сословий, но и давала дворянству явные преимущества, например большинство мест гласных в собраниях. По Положению 1890 года члены и председатели земских управ считались государственными служащими. Им присваивались классные чины, а должность председателя управы занимали лишь лица, имеющие право занимать государственную должность. Управа руководила несколькими отделами, укомплектованными постоянными сотрудниками: дорожным, ветеринарным, страхования, статистическим и сельскохозяйственным. Должности земских врачей, учителей, статистиков занимали представители демократически настроенной интеллигенции.

Важнейшие постановления земских собраний подлежали утверждению губернатора или министра внутренних дел. Если губернатор не был согласен с каким-либо из этих постановлений, он передавал его на рассмотрение губернского по земским делам присутствия. Если присутствие соглашалось с губернатором, постановление считалось несостоявшимся. При наличии разногласий спорный вопрос разрешал министр внутренних дел.

Если орловское земство демонстрировало прогрессивность, заботилось о медицине, просвещении народа, развитии крестьянского хозяйства, то городское самоуправление было более консервативно и политически инертно. Объясняется это тем, что городские думы были созданы еще в правление Екатерины II, согласно 'Жалованной грамоте городам' 1787 года. Ко времени 'Великих реформ' Александра II это была уже сложившаяся система, привыкшая к патронату бюрократии и потому безответственная, перенявшая худшие качества царской администрации: кумовство, взяточничество, казнокрадство. Избирательная система, закрепленная Положением 1870 года и Законом 1892 года, считалась буржуазной, так как давало избирательное право по имущественному цензу, а не сословной принадлежности. Но разделение избирателей на три курии давало преимущество на выборах торговцам и предпринимателям. В городских думах Орловской губернии господствовали представители буржуазии - сословия купцов, зажиточные мещане и почетные граждане. Их консерватизм проявлялся в том, они оказались наиболее приспособившимися к существующим условиям и выступали против идеи любых реформ, в том числе в области народного просвещения. Это, в свою очередь, предопределяло их политическую инертность, так что даже о первоочередных нуждах городов ходатайствовало земство. Так, в 1898 году Орловское губернское земское собрание ходатайствовало перед правительством о понижении налогов с городов Орловской губернии. При этом с просьбой возбудить ходатайство выступил Елецкий городской голова, который не решился обратиться в Министерство финансов напрямую.

В подобных условиях в городском самоуправлении наблюдались явления, свойственные маленьким замкнутым социумам: наиболее богатые и влиятельные семьи роднились между собой. Болховский корреспондент газеты 'Орловский вестник' провел собственное журналистское расследование и выяснил, что болховский городской голова И.И.Щеголев и двадцать семь гласных болховской городской думы состоят друг с другом в родстве, кумовстве и свойстве, и по выражению журналиста '...так переплелись родством между собой, такой составляют хитро и спутано завязанный узел, что, чтобы распутать его, нужен второй Александр Македонский'. Развитие системы родства превращало городскую элиту в клан, который держал в своих руках городское управление и ревностно следил за соблюдением своих прав. Это создавало почву для казнокрадства и многочисленных злоупотреблений.

Должность орловского городского головы исполняли в конце XIX - начале XX века Д.С.Волков, Н.П.Калашников, Н.П.Афонский и Н.И.Чибисов. Брянским городским головой был купец В.И.Сафонов, занимавший эту должность около двадцати лет.

Система образования в Орловской губернии. Модернизация общества предъявляет особые требования также к грамотности населения. Без грамотности не может быть квалифицированного работника, которому можно доверить сложные станки и механизмы. Образование является важным фактором становление новых мотивационных механизмов в обществе. Поэтому система образования Орловской губернии в рассматриваемое время ускоренно развивалась. Она включала в себя заведения начального и среднего образования. Высшее образование молодым людям приходилось получать за пределами губернии, в обеих столицах и крупных университетских городах. Возвращаясь в родную губернию, они часто вступали в социально-психологический конфликт с атмосферой 'закрытости' местного социума. В 1900 году в губернии в системе начального образования насчитывалось 1545 начальных сельских училищ, 21 министерскую школу, 609 земских школ, 280 церковно-приходских и 635 школ грамоты. В самом Орле насчитывалось 11 начальных училищ, 5 частных школ и 5 церковно-приходских школ. Не смотря на это 20 % населения губернского города было неграмотным.

В Орле располагались также следующие заведения среднего образования: 2 городских училища (мужское и женское), 2 духовных училища, епархиальное женское училище, духовная семинария, мужская гимназия, реальное училище, Орловский Бахтина кадетский корпус, 2 женские гимназии (государственная и частная), институт благородных девиц.

Глава 2. Развитие общественной жизни в губернии

орловская губерния общественная революционная

На формирование общественной ситуации в Орловской губернии в сильной степени повлиял переходный характер рассматриваемого исторического периода. В жизни орловского общества проявлялись противоречивые тенденции.

По выражению известного русского общественного деятеля В.А.Оболенского, жившего в одно время в Орле, просвещенное орловское общество разделилось на местную 'аристократию' и 'интеллигенцию'. В.А.Оболенский так вспоминал об Орле: 'Губернская аристократия и губернская интеллигенция имели каждая свои общественные дела и учреждения, в которых они объединялись. Аристократия группировалась вокруг разных благотворительных учреждений и местных отделений Красного креста, устраивала с благотворительной целью базары, балы и прочее. Почему-то занятие археологией тоже было монополией аристократии. Интеллигенция группировалась вокруг культурно-просветительных учреждений: общественные библиотеки, народные чтения, волшебный фонарь и т.д.'

Таким образом, современник событий видел в местном провинциальном обществе борьбу только двух общественных сил, одна из которых защищала традиционные государственные монархические ценности, другая - стояла за демократические преобразования. Но на самом деле общественная жизнь русской провинции была гораздо сложнее и шире, и включала в себя разнообразные политические течения.

Официальные мероприятия в общественной жизни губернии. Верноподданнические настроения в орловском провинциальном обществе поддерживались официальными мероприятиями, прежде всего

государственными праздниками - светскими и церковными. Среди важных церковных праздников, переходящих и непереходящих, наряду с Рождеством, Пасхой и другими следует упомянуть 24 мая - день просветителей славян Кирилла и Мефодия.

В Российской империи важными светскими праздниками считались день рождения императора Николая II - 6 мая по старому стилю, день коронации царской четы - 14 мая по старому стилю - и другие даты, связанные с жизнью правящей династии. Они сопровождались светскими и церковными церемониями на всей территории губернии: богослужениями в храмах, государственных учреждениях и учебных заведениях, парадами гарнизонов.

14-15 июля 1888 года в Орле и других городах губернии праздновалось 900-летие крещения Руси. Праздник начался со всенощного бдения во всех церквях Орловской губернии, а закончился литургией и крестными ходами. Особенно пышно отмечался праздник в губернском городе. Здесь состоялся большой крестный ход с участием духовенства всех орловских церквей, водосвятием и орудийным салютом.

Верноподданнические чувства орловчан подогревались также визитами в город высокопоставленных чиновников, церковных иерархов и представителей царствующей династии. Такие визиты включали в себя публичные мероприятия. Трижды - 9 октября 1893 года, 15 сентября 1897 года и 20-21 августа 1904 года -Орел посетил протоирей Иоанн Кронштадский, известный в России своей проповеднической, общественной и благотворительной деятельностью. Не только кафедральный собор, но и окружающие площади и улицы были переполнены орловчанами, мечтавшими хотя бы взглянуть на нового русского святого. По окончании богослужения отец Иоанн благословлял всех желающих.

За предшествующие двести лет представители дома Романовых посетили город Орел всего пять раз.¹⁰⁴ Теперь же за пять лет, с 1898 по 1904 год состоялось несколько таких визитов. Связано это было не только с развитием транспортной инфраструктуры страны (сообщения о проезде Николая II и других представителей дома Романовых через Орел на юг появляются в орловской прессе регулярно), но и с расширением общественных интересов правящей династии.

Именно так можно оценивать визит в Орел Великой княгини Елизаветы Федоровны, сестры последней российской императрицы, который состоялся 18 мая 1899 года. Она знакомилась с заново сформированным Черниговским драгунским полком, который получил ее имя, то есть это шефство представлялось ей важным элементом общественного престижа. Вместе с Елизаветой Федоровной Орел посетил ее муж, московский генерал-губернатор, Великий князь Сергей Александрович. 12 мая 1900 года в Орел приехал Великий князь Константин Константинович, начальник военно-учебных заведений. Константин Константинович познакомился с жизнью преподавателей и учащихся Орловского Бахтина кадетского корпуса.

Но особенно сильный общественный резонанс в провинциальном обществе вызвали визиты в Орел Николая II и его брата, Великого князя Михаила Александровича, который до рождения цесаревича Алексея являлся наследником престола. Михаил Александрович приехал в Орел на открытие сельскохозяйственной выставки 26 августа 1903 года. Визит состоялся по приглашению орловского предводителя дворянства М.А.Стаховича, который был представлен Великому князю в 1902 году на маневрах в Курске. Интересно отметить, что М.А.Стахович конфликтовал в это время с министром внутренних дел Плеве, и рассчитывал, что общение с Великим князем укрепит его положение. Во всяком случае, Плеве так и не решился привести в исполнение свою угрозу об отрешении Стаховича от должности. Город Орел долго готовился к торжественной встрече высокого гостя, сам же визит занял восемь часов протокольных мероприятий.

Николай II посетил Орел 6 мая 1904 года. В эти месяцы царь ездил по всей стране, пытаясь вдохнуть энтузиазм в русское общество в связи с началом русско-японской войны и поднять дух солдат, отправляемых в Манчжурию. Императора сопровождали Великие князья Михаил Александрович и Сергей Александрович, министр двора В.Б. Фредерике, и военный министр В.В.Сахаров. Царь отстоял обедню в церкви Черниговского полка и лично благословил солдат и офицеров дальневосточный поход иконой. После этого последовали протокольные мероприятия. Конечно, такие визиты тщательно готовились заранее, согласовывалась программа пребывания, принимались превентивные меры против местных революционеров.

Развитие прессы и общественные дискуссии. Тем не менее, именно в рассматриваемое время в провинциальное общество проникают либеральные и демократические настроения. Сама жизнь диктовала потребность скорейшего развития широкого и плюралистического общественного мнения в стране, переживающей трансформацию. Развивалось оно как в легальных, так и в нелегальных формах. Это выражалось, прежде всего, в начавшемся развитии провинциальной прессы, которая становится серьезно действующим общественным фактором.

Известный общественный деятель и историк земства И.П. Белоконский так описывает положение провинциальной прессы в период правления Александра III: 'Положение провинциальной печати было настолько убийственно, что она еле влачила свое существование, а участие в ней - своего рода подвиг, крест. И это потому, что провинциальная пресса не только не доставляла сотрудникам средств для существования, но, наоборот, требовала от них полного самоотвержения, ригоризма, до голода включительно. Поэтому сотрудничество в провинциальных газетах было делом идейным, на которое способна только бескорыстная русская интеллигенция, ошибочно видевшая в прессе одно из средств достижения своих идеалов. Говорим «ошибочно», потому что убийственная цензура губила, вытравляла всякую живую мысль из периодических органов провинциальной печати.' Тем не менее, именно И.П. Белоконскому выпало участвовать в преодолении вышеописанной тенденции.

Вместе с Н.Ф.Королевым, инженером путей сообщения, А.Н. Рейнгартом, известным орловским адвокатом, и А.В.Пешехоновым, земским статистиком, он участвовал в работе редакции газеты 'Орловский вестник'. Эта 'беспартийная независимая газета', как указывалось в подзаголовке, издавалась в Орле с 1873

по 1918 год без перерывов, и была частным изданием. В июне 1886 года право на издание газеты 'Орловский вестник' перешло к дворянке Н.А. Семеновой-Сентягиной. Большую часть газеты в то время составляли перепечатки из центральных изданий, а местный отдел комплектовался за счет городских сплетен и слухов. И.П. Белоконский, Н.Ф. Королев, А.Н. Рейнгардт и А.В. Пешехонов, не будучи профессиональными литераторами, тем не менее, заключили с Н.А.Семеновой договор о передаче литературной части газеты в их руки и очень скоро преобразовали ее. 'Орловский вестник' стал давать подробнейшие отчеты о новостях общественной и культурной жизни губернии. Н.Ф.Королев стал во главе орловского литературного кружка, в котором впервые выступили молодые писатели Л.Андреев и И.Бунин. В газете начинают печататься талантливые орловские журналисты К.Медведский, П.Валуев, А. Чернихин, Ф. Орловский, С. Николаев. Это превратило 'Орловский вестник' в популярное периодическое издание, но и вызвало столкновение с губернатором П.В.Неклюдовым. После сильнейшего административного нажима со стороны губернатора Н.А.Семенова разорвала в 1894 году договор с И.П. Белоконским и Н.Ф. Королевым, а позднее продала права на издание газеты. Однако преследуемой цели П.В.Неклюдов не достиг: 'Орловский вестник' по-прежнему оставался возмутителем спокойствия в Орловской губернии.

Новым издателем и редактором газеты стал А.И.Аристов, сочетавший деловую хватку предпринимателя с талантом литературного деятеля. Он превратил 'Орловский вестник' в крупное коммерческое предприятие, включающее не только редакцию, но и типографию и приносящее солидный доход. В 1904 году газета насчитывала 1253 городских подписчиков, 2055

иногородних, и 150 экземпляров реализовывалось в розничной продаже. Для характеристики деловых качеств А.И.Аристова необходимо отметить также, что до 1905 года 'Орловский вестник' оставался единственным постоянно издававшимся независимым периодическим изданием в губернии.

Человек либеральных взглядов, А.И.Аристов сумел привлечь к работе интересных, талантливых журналистов. Так, с 1901 по 1904 год литературный отдел газеты возглавлял Э.И. Павчинский. Блестящий публицист, он сделал 'Орловский вестник' возмутителем спокойствия в губернии. Его едкие фельетоны вызывали неудовольствие местных царских властей, темных дельцов и воинствующих невежд. Редактору А.И.Аристову не раз приходилось судиться с ними. Так, в 1902 году Аристов был привлечен к судебной ответственности за публикацию без цензурного разрешения стихотворения 'Зигзаги' и заметки 'Тройка удалая'.

Общественное мнение высказывается далеко не по любому поводу. В поле его зрения попадают только те проблемы, которые вызывают общественный интерес, отличаются актуальностью и в принципе допускают многозначное толкование, возможность дискуссии. Именно на такие события, происходящие в Орле и губернии, откликался 'Орловский вестник'. Перед 'Бежицким бунтом' 1898 года газета напечатала несколько статей о положении рабочих. В 1900 году был опубликован подробный отчет о суде над участниками беспорядков, при этом журналисты не удержались от сочувственных откликов в адрес осужденных. Требования гласности при решении общественных дел, выборы новой Орловской думы в 1902 году, положение рабочих и служащих на железной дороге, злоупотребления администрации орловского трамвайного депо - все попадало в сферу внимания журналистов независимой газеты.

Независимому 'Орловскому вестнику' противостояли два официальных печатных органа - 'Орловские губернские ведомости' и 'Орловские епархиальные ведомости'.

'Орловские губернские ведомости' издавались при губернском правлении и являлись официальным органом местной администрации. 'Губернские ведомости' печатали официальные распоряжения правительства и местных органов власти, освещали положение на орловском рынке, публиковали рекламу и объявления, местную хронику. В рассматриваемое время редакторами официальной части 'Губернских ведомостей' были И.И.Турбин и Н.Г. Переверзев, редакторами неофициального раздела были последовательно Н.С.Попов, А.С.Яковлев и Д.Е.Федосеев.

'Епархиальные ведомости' публиковали статьи и распоряжения церковных иерархов, касающиеся внутренней жизни церкви и церковных проблем. Орловский епископ Ириней оказался не менее талантливым публицистом, чем Э.И. Павчинский. Он лично выступал на страницах журнала 'Орловские епархиальные ведомости' с проповедями против революционных и либеральных 'заблуждений'.

Новым постоянно действующим фактором, свидетельствующим о начале общественного подъема в 90-х годах XIX века, стали попытки отдельных либерально настроенных общественных деятелей начать издание независимых газет и журналов в Орловской губернии. В 1894 году П.Н.Тихонов добился разрешения издавать газету 'Брянский вестник'. Эта газета просуществовала до 1897 года, но выходила крайне нерегулярно. В 1898 году И.А. Цодиков возобновил издание 'Орловского справочного листка' под новым названием 'Орловский листок объявлений с отделом справочных сведений', который выходил небольшим тиражом три или четыре раза в неделю до 1900 года. В 1898 году Г.И. Колжинский пытался издавать в Орле журнал 'Путь', а врач

Лисицын - 'Елецкий листок объявлений'. Свой журнал 'Пальма' издавала местная еврейская община во главе с раввином Каценельсоном. К сожалению, этот журнал выходил нерегулярно и ограниченным тиражом, и в силу этого не отложился в фондах архивов и библиотек.

В тоже время с развитием транспортной сети и связи повысилась информационная связность российского общества. Это проявлялось в возрастающем интересе провинциального общества к общерусской и местной прессе, создании самодеятельных обществ, клубов, а так же кружков, в которых проводились дискуссии по животрепещущим вопросам российской жизни.

В 1897 жители Орла выписывали 2388 экземпляров различных изданий, из них ежедневных - 945 экземпляров, еженедельных 990 экземпляров, ежемесячных - 53 экземпляров. Среди ежедневных изданий наибольшей популярностью у орловцев пользовались газеты 'Свет', 'Биржевые ведомости', 'Новое время', 'Русские ведомости', 'Русское слово', 'Новости дня'. Наиболее часто выписывались еженедельники: 'Нива', 'Родина', 'Журнал для всех', 'Вокруг света', 'Русский паломник', 'Неделя', 'Новь', 'Санкт-Петербург', 'Разведчик', 'Чтение для солдат', 'Природа и люди'. Из ежемесячных журналов орловцы предпочитали 'Русскую мысль', 'Вестник Европы', 'Исторический вестник', 'Досуг и дело', 'Мир Божий', 'Детское чтение', 'Русский вестник', 'Военно-медицинский журнал', 'Русское богатство', 'Северный вестник', 'Русский архив', 'Образование', 'Театр', 'Родную речь'.¹³³

Революционно настроенная орловская молодежь в это время зачитывалась статьями Луначарского, Богданова, Плеханова, Ленина, публиковавшихся в легальных журналах 'Заря', 'Образование', 'Вопросы философии и психологии', и живо обсуждала проблемы, поднятые прочитанным. Один из современников событий, статистик С.А. Светлогорский так описывает в своих письмах к невесте свои настроения: 'Публицист Луначарский, философ Богданов - наши кумиры! Впрочем, сам Луначарский признает Богданова замечательным мыслителем. Думаю, что это та философия, которую я всегда искал, которую нашел теперь, и последователем которой пребуду всегда уже!'

На вечерах и посиделках, которые превратились в своеобразные дискуссионные клубы, молодежь сравнивала программы и революционную тактику социал-демократов и социалистов-революционеров, вела дискуссии по этическим проблемам, обсуждала вопросы текущей политики. Сам С.А. Светлогорский пришел к выводу, что моральный закон внутри человека -пустая фикция, цепи, отягощающие человека. Именно подобные умонастроения приводили молодых людей в ряды революционных подпольных организаций.

Подобным неформальным клубом в Орле стал дом известного земского деятеля Ф.В.Татаринова. В.А.Оболенский вспоминал о нем так: 'Одаренный блестящими способностями, он в свое время получил широкое гуманитарное образование. Хорошо знал историю, философию и в особенности русскую литературу, цитируя наизусть не только поэтов, но и большие отрывки из Толстого и Тургенева. Вероятно, он мог бы в свое время пойти по научной дороге, но его потянуло к общественной жизни. Дом Татариновых в Орле был единственным центром, в котором встречались люди из двух замкнутых кругов -местной 'аристократии' и местной 'интеллигенции'. Бывали у них земцы из различных политических лагерей, бывали представители третьего элемента -агрономы, статистики, по преимуществу социалисты, студенты, поклонники живой, остроумной и кокетливой хозяйки, гимназические подруги дочерей.' То есть дом известного деятеля выполнял роль общественного клуба.

Самодеятельные общества на территории Орловской губернии. Оживление общественной жизни привело к развитию самодеятельных организаций: клубов, общественных комитетов и самодеятельных обществ. В начале XX века в Орле насчитывалось более двадцати общественных организаций и клубов. Всех членов, числящихся, в самодеятельных обществах насчитывалось около двух тысяч человек. Четверть из них проживало в предводитель дворянства В.М.Козлов, его заместителем - орловский судья Ф.В.Татаринов, казначеем - В.Д. Кашкин. С 1892 года деятельность комитета расширяется: был открыт книжный склад, организован собственный хор. 6 июня 1894 года была открыта Тургеневская библиотека-читальня. Члены кружка устраивали литературно-музыкальные вечера, детские праздники,

лекции по гигиене. С этой целью комитет арендовал несколько помещений. И.П. Белоконский описывает положение дел в комитете народных чтений следующим образом: 'Смешно сказать, но это факт, что комиссия народных чтений - мирнейшее и благонадежнейшее учреждение - существовала только благодаря ему [В.М.Козлову] как бывшему предводителю дворянства, бывшему члену окружного суда и полному штатскому генералу. На общих собраниях Козлов, пользуясь своим положением, не препятствовал дебатам, вследствие чего комиссия народных чтений служила единственным местом, где можно было говорить членораздельными звуками, привлекла в свои члены почти всю орловскую интеллигенцию'. То есть, комитет представлял собой своеобразный клуб, где в неформальной обстановке встречались представители либеральных, демократических и революционных кругов, чтобы обменяться мнением по злободневным вопросам.

Общее количество членов комитета доходило в 1903 году до 93 человек. Однако не стоит обольщаться подобной популярностью комитета народных чтений: она была обусловлена узостью самой среды общественных активистов. Отрицательная сторона узости общественной среды выражалась в том, что все политические потрясения и общественные скандалы, происходившие в городе, отрицательно сказывались на комитете. Например, деятельность комитета надолго прервалась после ареста в 1894 году революционной группы М.А. Натансона, использовавшего народные чтения для пропаганды народнических идей. После коллективной отставки и отъезда из Орла заведующего статистическим бюро В.А.Оболенского и его статистиков -Батырева, Романько-Романовского, Николаева - пришлось срочно переизбрать руководящие органы комитета.

Важную роль в общественной жизни Орла играло основанное в 1894 году общество взаимопомощи приказчиков. Благодаря этой профсоюзной организации жизнь приказчиков заметно изменилась к лучшему. Общество выдавало пособия вдовам и сиротам умерших членов, помогало трудоустроиться приказчикам, потерявшим работу. В начале XX века это была уже крепкая организация с имущественным и денежным капиталом в 15 тысяч рублей. Собирались деньги на покупку собственного дома. С 1903 года стала функционировать общественная библиотека, насчитывавшая пять тысяч томов. В целом можно охарактеризовать общество взаимопомощи приказчиков как организацию тред-юнионистского типа.

Глава 3. Общественная жизнь в органах местного самоуправления

Важным элементом формировавшегося в Орловской провинции общественного мнения являлись дискуссии в дворянских собраниях, земских учреждениях и городских думах, являвшихся в рассматриваемое время единственной допущенной самодержавием формой общественного самоуправления.

Деятельность земских учреждений на территории губернии. Орловское губернское земское собрание представляло собой своеобразное явление. В.А.Оболенский, проработавший некоторое время в Орловском земстве, в воспоминаниях так характеризует Орловское земство: 'По своему составу Орловское губернское земское собрание было одним из наиболее блестящих. Большинство в нем состояло, я бы сказал, из просвещенных консерваторов, но считалось оно либеральным ибо в те времена (до революции 1905 года) всякий земец, стоявший за просвещение народа, за развитие земской медицины, агрономии и т.д. почитался за либерала. Для периода, предшествующего революции, было вообще довольно характерным явлением, что земства, в которых главную роль играли крупные землевладельцы и сановники, позволяли себе более резкие выступления против правительства и его местных представителей, чем земства мелкопоместные, разночинные и крестьянские .

Эту важную особенность общественной жизни Российской империи начала XX века подметила в своей работе Н.И. Пирумова. По собранным ею данным 90 % земских либералов составляли дворяне, среди них 80 % владели крупными помещичьими имениями; каждый десятый имел громкий дворянский титул. Это позволило Н.И. Пирумовой и вслед за ней К.Ф. Шацилло сделать вывод, что не экономическая обездоленность, а, напротив, экономическая независимость давала возможность либеральным дворянам стать в оппозицию правительству. Это же предопределило малочисленность русского земского либерализма - 300 человек на всю страну. В этой связи интересна также позиция, высказанная К.Л.Победоносцевым в письме министру внутренних дел Д.А.Толстому. К.Л.Победоносцев утверждал, что крупное землевладение само по себе еще не является гарантией благонадежности.

Предложенный же В.А.Оболенским термин 'просвещенный консерватизм' (по-видимому, по аналогии с просвещенным абсолютизмом) представляется довольно удачным. На возникновение 'просвещенного' консерватизма повлияла обстановка политической реакции 80-х годов XIX века. Известный общественный деятель В.А.Маклаков так вспоминал это время: 'Либеральное общество стало консервативным, ибо защищало то, что уже было, отстаивало существующие позиции против реакционных атак; оно понимало, что нужны не эффективные нападения, неблагодарная работа на позициях... спор за сохранение реформ был единственной политической темой нашей печати. О движении вперед молчали; о конституции могла свободно говорить одна реакция... Было легче представить в России революцию, чем конституцию'.

Такое положение в общественной жизни страны нельзя было назвать здоровым. Поэтому, несмотря на то, что Орловское земство по своему составу было по преимуществу дворянским, оно крайне резко и отрицательно воспринимало попытки вмешательства в свои дела со стороны царской администрации.

Особым радикализмом и принципиальностью отличалось Елецкое уездное земство. Так, в 1875 году орловский губернатор Баборыкин попытался отменить результаты выборов губернских гласных в Елецком, Ливенском и Болховском уездах. Реакция не заставила себя ждать: в письме председателю губернской земской управы А.А.Нарышкину председатель Елецкой управы

И.В.Пушечников ставит вопрос принципиально - 'жить или умереть бывшему Елецкому собранию' - и требует от губернской управы безусловной поддержки Елецкого земства. Елецкое уездное земское собрание преодолело 'вето' губернатора, о чем тут же поставило в известность остальных земских деятелей: 'При этом уездная управа считает нужным присовокупить, что все действия X очередного Елецкого земского собрания были опротестованы господином орловским губернатором, и вследствие этого было испрошено разрешение на открытие 29 октября экстренного собрания, которое, не соглашаясь с протестом г. губернатора подтвердило все свои действия в X очередной сессии, вместе с проведенными выборами'. В процитированном отрывке явно слышится плохо скрытое торжество местных либералов по поводу одержанной маленькой победы.

Разумеется, царской администрации трудно было мириться с таким независимым самоуправлением. Разработанное по предложению министра внутренних дел Д.А.Толстого 'Положение о земских учреждениях' 1890 года призвано было сделать земство более послушным, управляемым, свести его, по меткому выражению И.П. Белоконского 'к расширенной канцелярии губернатора'. Однако желаемый результат не был достигнут.

В этом отношении показателен пример орловского губернского гласного Д.Н.Разуваева, одного из немногих крестьянских представителей в земстве. Став земским гласным, Д.Н.Разуваев последовательно поддерживал все либеральные начинания земства, и скоро снискал авторитет и уважение своих дворянских коллег, о чем свидетельствует его избрание председателем Кромской земской управы. Но в 1891 году он вынужден был оставить свой пост: должность председателя управы теперь мог занимать только представитель дворянства. Однако орловские земцы не дали в обиду своего коллегу: Д.Н.Разуваев тут же был переизбран в члены Кромской уездной управы, а потом и губернской управы. При этом он получил право подписи под финансовыми документами Орловского земства. Но вряд ли человек, которому государственная власть фактически сломала карьеру, испытывал к этой власти положительные чувства.

Не смотря на земскую контрреформу, земства 'полевели' и еще более радикализировались. Этому способствовал процесс 'смены поколений' в земском движении. На смену старым земцам, этим 'просвещенным консерваторам', для которых оппозиция царскому правительству была тактическим ходом для ограждения земского самоуправления от административного вмешательства, пришли молодые люди, для которых оппозиция государству превратилась в принцип. Это были люди 30-35 лет 9в рассматриваемую эпоху - зрелый возраст), такие как А.А.Стахович, М.А.Стахович, Ф.В.Татаринов, С.Н.Маслов, Д.А.Карпов, которые выросли и сформировались в эпоху либеральных реформ, на идеях Ф.Ф.Самарина, Б.Н.Чичерина, И.И.Васильчикова, А.Ф.Кони. По меткому замечанию М.А.Стаховича, они 'ненавидели крепостничество понаслышке', но убийство Александра II и поворот к реакции, осуществленный Александром III, стали для них большим потрясением. Это потрясение вызвало либерально воспитанных молодых людей аномию. Так, в своих воспоминаниях М.А.Стахович гордился тем фактом, что на государственной службе пробыл всего одиннадцать месяцев, да и то потому, что отец разгневался на него за студенческие долги. А другой общественный деятель, С.Н.Маслов, после начала русско-японской войны сделал все, чтобы уклониться от призыва из запаса на военную службу.

Процесс 'смены поколений' был ускорен социально-экономическим кризисом, вызванный голодом 1891-1892 годов в стране. Голод спровоцировал конфликт между царской властью и общественными деятелями. В прессе развернулась настоящая информационная война: правительство постаралось преуменьшить масштабы бедствия, а земство наоборот, преувеличивало его. И.П. Белоконский заметил по этому поводу, что 'правительство не обратило бы внимания на голод 1891 года, если бы не земство'. Более того, борьба с голодом мерами широкого общественного движения и 'согласно земскому взгляду на продовольственное дело': освещение положения голодающих в прессе, сбор пожертвований в пользу голодающих по всей стране, организация сети столовых - вызвала у царских чиновников и администраторов резкую негативную реакцию. Статс-секретарь И.Н.Дурново, исполняющий обязанности министра внутренних дел, подал протест в Государственный Совет против 'самостоятельной работы земства в продовольственном вопросе'. По-видимому, царское правительство испугалось, что земства создадут для борьбы с голодом структуры для принятия решений, параллельные государственным. Показательно, что земские учреждения проигнорировали протест И.Н.Дурново, и проявляли в борьбе с голодом широкую инициативу. Борьба с голодом консолидировала земских работников по найму - врачей, учителей, статистиков - в новую политическую силу - 'третий элемент' , и привела новых людей к управлению земскими управами.

Все вышесказанное полностью применимо к ситуации в Орловской губернии. В 1891 году губернская земская управа состояла из председателя П.П. Шеншина и трех членов: Н.П. Римского-Корсакова, Н.П.Барышникова и С.Н.Савинова. Причем П.П. Шеншин занимал пост председателя губернской управы 21 января 1882 по 6 июля 1891 года. Этот общественный деятель немало сделал для развития Орловского земства: ввел страхование скота и добился передачи вопросов развития скотоводства в ведение земства, ввел страхование посевов от градобития и возбудил перед правительством вопрос о строительстве в Орле психиатрической больницы. Кроме того, П.П. Шеншин купил в 1883 году в Орле новый дом под помещения управы, создал статистический отдел и сельскохозяйственное бюро.

Но привлеченные к работе статистики лишь подтвердили то, что и без того было ясно земскому руководству: 'Губернская управа пришла к заключению, что, несомненно, благосостояние крестьян Орловской губернии упадает: один из существенных признаков обеднения крестьян - это то, что единственный получаемый ими доход от земли недостаточен для покрытия его расходов, через что недоимки на них с каждым годом возрастают'. Земства же были лишены возможности радикально повлиять на ситуацию в сторону оздоровления и подъема крестьянского хозяйства. Поэтому, в самом начале неурожая 1891 года в Орловской губернии П.П. Шеншин не нашел ничего лучшего, как самоустраниться, не дожидаясь окончания трехлетнего срока своих полномочий. В марте 1891 года он добился назначения в совет Государственного Дворянского поземельного банка, о чем поставил в известность губернскую управу.

Поэтому внеочередному губернскому земскому собранию 6 июня 1891 года пришлось решать не только вопрос о помощи голодающим, но и выбирать нового председателя управы. До этого обязанности председателя управы исполнял Н.П.Барышников. В 1892 году он скоропостижно скончался. Не исключено, что его здоровье было подорвано работой по ликвидации последствий голода.

Новым председателем губернской земской управы 7 июля 1891 года был избран В.М.Козлов. Еще один член управы, С.Н.Савинов на новый срок переизбираться не стал. Членами управы при В.М.Козлове стали Ф.В.Татаринов, Д.Н.Федоров и Н.П. Римский-Корсаков. Последний поставил своеобразный рекорд длительности общественной деятельности. Таким образом, можно сказать, что в критический момент земская управа обновилась почти полностью. На ликвидацию последствий голода чрезвычайное губернское земское собрание 6 июля 1891 года испросило у правительства кредит в 1 310 000 рублей в дополнение к губернскому продовольственному капиталу в 286 000 рублей. Правительство признало пострадавшими от неурожая Елецкий, Ливенский, Малоархангельский, Брянский и Мценский уезд Орловской губернии, и выделило на его преодоление 250 000 рублей. А всего за период 1891-1892 года 'на продовольственные и семенные потребности' правительство выделило 2 410 000 рублей.'

Этого было явно мало, поэтому служащие Орловского земства проявляли широкую инициативу для изыскания средств для нужд голодающих. Например, И.П. Белоконский в своих воспоминаниях пишет, что получал частные пожертвования, на которые учителя земских школ открыли сеть столовых для голодающих: 200 рублей от редакции 'Русских ведомостей' и 790 рублей от журнала 'Русская школа' и Санкт-Петербургского комитета грамотности. Одновременно земские служащие вынуждены были вести пропагандистскую войну с губернатором П.В.Неклюдовым, старавшимся в донесениях правительству и в заявлениях печати доказать, 'что голода в действительности нет, а имеется небольшая нужда, раздутая земством и печатью, и вызвавшая злонамеренные требования со стороны жителей деревни, чтобы их даром кормили и поили'. Ответом Орловского земства стала книга И.П. Белоконского 'Народное продовольствие в Орловской губернии в земский период', изданная в Чернигове в 1892 году. В этой книге приводились статистические материалы за два десятилетия, доказывающие, что крестьянские хозяйства в пореформенную эпоху разорялись благодаря политике царского правительства. А земство было лишено возможности помочь крестьянскому хозяйству, так как не имело достаточных средств и способов влияния на ситуацию. В 1891 году эта ситуация вступила в точку предсказанной системной катастрофы.

В 1892 году после 20 лет перерыва в Орловской губернии началась эпидемия холеры, продолжавшаяся два года. Эпидемия двигалась с востока, и началась прежде всего в Елецком уезде. В 1892 году губернии зарегистрированы 246 случаев заболевания, причем пик эпидемии пришелся на октябрь и ноябрь. В 1893 году заболели 1003 человек, из них умерло 341. На борьбу с эпидемией были брошены все силы земской медицины. Одно Елецкое земство истратило на борьбу с эпидемией 26 814 рублей. К этому времени относится также нашествие саранчи на Орловскую губернию, которая двигалась с Запада, на Брянск и Карачев. Царская администрация в лице орловского губернатора П.В.Неклюдова также боролась с последствиями голода и холеры: были устроены 'общественные запашни', пополнены и приведены в порядок хлебные магазины. Но основную тяжесть борьбы с народным бедствием приняло на свои плечи земство. Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что В.М.Козлов не стал баллотироваться на второй срок председателем земской управы и предпочел снова вступить на государственную службу и переехать в Харьков. Два трехлетних срока, с 2 декабря 1894 по 5 декабря 1900 года председателем губернской земской управы был С.А.Хвостов, представитель старинного дворянского рода из Елецкого уезда. При нем было введено добровольное страхование крестьян от неурожая, открыт дорожный отдел, фельдшерская школа, биологическая станция и книжный склад. Были устроены народные читальни и педагогические курсы. По инициативе С.А. Хвостова 8 сентября 1895 года на плацу Орловского Бахтина кадетского корпуса открылась сельскохозяйственная и кустарная выставка, в котором участвовали не только орловские хозяева, но и представители Новгородской, Воронежской и Тульской губернии. Инициативы губернской земской управы находили сочувствие и поддержку у нового орловского губернатора А.Н. Трубникова, известного своими либеральными взглядами. Он принял деятельное участие в организации первой земской сельскохозяйственной выставки. 7 декабря 1897 году по инициативе А.Н. Трубникова был создан губернский (ныне краеведческий) музей, а в 1900 году - Орловская публичная библиотека.

Но если на уровне личных отношений между земством и местной администрацией был установлен мир, с царским правительством начался затяжной конфликт по поводу реформы продовольственного дела в стране. Еще накануне великого голода 90-х годов, в 1889 году в Орловском земстве был поставлен вопрос о замене натуральных хлебных запасов денежным капиталом. Был проведен эксперимент в Мценском и Орловском уездах, который дал хороший результат. Опираясь на полученные в двух уездах результаты, Орловское губернское земское собрание обратилось еще в декабре 1890 года к правительству с ходатайством: позволить сельским обществам перейти от натуральных хлебных заготовок к денежным сборам. На это обращение правительство ответило 4 июля 1891 года самым решительным отказом. Однако земские деятели уже на практике убедились в своей правоте: во время голода в Орловском и Мценском уездах потребовалось меньше денег из государственной казны на его ликвидацию, да и восстановлены продовольственные капиталы были быстрее, чем в других местностях.

Земцы указывали на то, что содержание общественных амбаров и зернохранилищ требует больших расходов, а хлеб, засыпаемый на хранение, теряет свои качества. В тоже время, собранный крестьянами денежный капитал своих качеств потерять не может, более того, приносит проценты. В свою очередь, правительство полагало, что в неурожайные годы хлеб будет покупаться по завышенной цене, что сводит преимущество денежного капитала перед хлебными запасами к нулю. При этом оно указывала на отрицательный опыт Самарского и Симбирского земств и Киевского генерал-губернаторства.

Перейдя в практическую плоскость, конфликт развивался по экспоненте. По 'Уставу о народном продовольствии' прерогатива разрешения перехода крестьян с натуральной повинности на денежный налог принадлежала губернской земской управе. Орловская губернская управа широко предоставляла крестьянам право переходить с натурального сбора на денежный продовольственный капитал, мотивируя это тем, что '...раз сельское общество по собственному желанию согласилось перейти на денежный способ отбывания этой повинности, было бы вполне целесообразно обеспечить ему этот переход'. Правительство же забрасывало орловского губернатора циркулярами о том, что '...было бы желательно принять меры к обратной замене денежных средств натуральными запасами путем разъяснения крестьянам преимуществ последних перед первыми'.

Определить, кто был в этом конфликте объективно прав, не представляется возможным. С одной стороны, земцы пытались застраховать Орловскую губернию от повторения событий 1891-1892 годов, но делали это явно местническими мерами: продовольственный капитал дает выигрыш только тогда, когда соседи продолжают запасать зерно. С другой стороны, правительство стремилось создать в России стратегические запасы зерна на случай неурожая, но пыталось переложить это дело на плечи самих крестьян. Чиновники совершенно не задавались вопросом, смогут ли крестьяне правильно содержать зерновые запасы. Обращает на себя внимание то, что стороны совершенно не искали компромисса: они практически не слушали друг друга: их доводы и риторика не претерпевали никаких изменений на протяжении более чем десяти лет. По видимому, и другие земства также конфликтовали с правительством по этому вопросу, поэтому он был разрешен административным способом. Николай II подписал 12 июня 1901 года 'Временные правила по продовольственному делу', которые изымали продовольственные вопросы из ведения земств.

С 5 декабря 1900 года на должность председателя губернской земской управы был избран С.Н.Маслов, занимавший эту должность до 1917 года. Председателем Орловской уездной управы стал Ф.В.Татаринов. Процесс 'смены поколений' в Орловском земстве завершился.

Земства в Российской империи были самым демократическим учреждением, где сосуществовали представители различных политических течений. Острые дискуссии и политическую борьбу в земском собрании русская интеллигенция рассматривала как подготовку к будущей парламентской деятельности. В.А.Оболенский так описывал в своих мемуарах заседания Орловского губернского собрания: 'Собиралось оно в огромном двухсветном зале Дворянского собрания, хоры которого всегда были заполнены многочисленной публикой. Ибо каждая земская сессия была большим событием в жизни орловского общества. На председательском месте восседал блестящий М.А.Стахович, являвшийся на открытие сессии в золотом камергерском мундире. Под его руководством прения протекали спокойно, как в маленьком парламенте, и каждому голосованию он предпосылал сжатую и ясную формулу возникших разногласий'.

Постоянными оппонентами М.А. Стаховича были лидеры консерваторов В.Э. Ромер и С.А. Володимеров, брянский губернский гласный и орловский уездный предводитель дворянства. Дискуссия между консерваторами и либералами в земском собрании подчас была очень жесткой.

Кроме выборного состава земского собрания в земских управах работали земские служащие по найму - учителя, врачи, статистики, агрономы - на плечи которых ложилась основная тяжесть земского труда. Этих работников отличал высокий профессионализм, многие из них придерживались демократических, и даже революционных взглядов. Как уже отмечалось выше, эти служащие консолидировались в рассматриваемую эпоху в 'третий элемент'. В качестве примера можно назвать статистическое бюро орловского земства, возглавляемое В.А.Оболенским.

В описываемое время статистические бюро, имевшиеся при каждой губернской земской управе, были прибежищем революционеров и недовольных. Зарплата статистиков была настолько низка, что на эту работу вынуждены были идти люди, не принимавшиеся ни в какое другое место. Как правило, они находились в конфликте с властями. В статистических бюро существовали совершенно особенные отношения: существовала своя особая неписаная 'конституция', по которой все вопросы решались коллегиально. Статистики ревностно охраняли свои права от посягательств административных чиновников, и в случае конфликта уходили с работы всем статистическим бюро. Не менее радикально, чем статистики, были настроены служащие других отделов земской управы. Так, сельскохозяйственный отдел долгое время возглавлял И.А. Цодиков, курский мещанин, лидер местной организации социалистов-революционеров.

При таких обстоятельствах конфликт между статистическим бюро во главе с В.А.Оболенским и частью правых депутатов Орловского земства был неизбежен. Даже С.Н.Маслову трудно было найти общий язык с радикально настроенными статистиками. 17 марта 1903 года губернская земская управа провалила утверждение плана работ статистического бюро. Статистики оказались очень предсказуемы: бюро в полном составе ушло в отставку. Этот случай показал уязвимость позиции представителей крайнего радикализма в земском самоуправлении.

Видным орловским общественным деятелем был земский ветеринарный врач и ученый С.К.Живописцев. Долгие годы он работал ветеринарным врачом в Мценском и Орловском уездах. В 1887 году Живописцев открыл в Орле первую в России оспенную лабораторию, которая снабжала вакциной почти всю Россию и некоторые другие страны. В это же время была издана книга С.К. Живописцева 'Добывание оспенной вакцины с телят'. С.К.Живописцев играл значительную роль в культурной жизни Орла, был председателем общества изящных искусств, председателем Тургеневской комиссии и городской комиссии по народному образованию, действительным членом орловского мещанского общества, корреспондентом газеты 'Орловский вестник'.

Положение в органах городского самоуправления. Если орловское земство демонстрировало прогрессивность, и в нем существовали разнородные политические течения - от крайне правых и 'просвещенных' консерваторов до революционных радикалов, то городское самоуправление, действовавшее с 1870 года, оставалось оплотом реакционеров. В городских думах Орловской губернии сидели представители буржуазии наиболее приспособившиеся к существующим условиям и привыкшие к патерналистским мерам правительства. Такого явления, как 'просвещенный' консерватизм здесь не сложилось. Наоборот, очень ясно проявлялись реакционные тенденции. Пытаясь проанализировать подобное положение, историческая наука выработала два подхода к оценке городских реформ 1870 и 1892 годов.

Городское самоуправление Орла потрясали большие и маленькие скандалы. Хлебная торговля - основа благосостояния старых купеческих фамилий -пришла в упадок. Купцы пытались поправить свое финансовое положение за счет афер, мошеннических операций и хищений из городской казны. М.В. Ковалева, рассматривавшая в своей диссертации данную проблему, отмечает, что финансовые документы городской думы за 1870-1880 годы не могут считаться серьезными источниками, поскольку были сфальсифицированы с целью сокрытия тяжелого положения города Орла. То, что губернская администрация долгое время ограничивалась поверхностным чтением этих не вполне достоверных отчетов, позволяло виновным скрывать эти злоупотребления. Итогом подобной политики стал крах Орловского общественного банка в 1884 году, а вслед за этим, и банкротство города.

По статье 25 'Положения о банках' долг обанкротившегося банка в 3 600 000 рублей лег на плечи города. Недвижимость обесценилась, промышленное производство и торговля пришли в упадок, зарплата понизилась. В 1887 году была создана временная комиссия по делу о банкротстве Орловского общественного банка под председательством Веселкина. Для ликвидации последствий банкротства комиссия испрашивала у правительства ссуду в один миллион рублей, но получила отказ. Следствию так и не удалось выяснить, куда исчезли деньги общественного банка, в результате Харьковской судебной палатой осужден был только бывший директор банка И.А. Авилов В 1887 году император Александр III, рассмотрев положение в городском самоуправлении Орла, принял беспрецедентное решение - назначить на выборную должность городского головы государственного чиновника МВД

Д.С.Волкова. Волков сделал много для подъема города: открыл почтово-телеграфное отделение, отремонтировал богоугодные заведения, выстроил торговые лавки, заложил новый Полесский водопровод. Но разрешить проблему городского долга Д.С.Волков не сумел, и город Орел был обречен на постепенное угасание. За десять лет торговля зерном на орловских рынках упала в десять раз. В отзыве Министерства внутренних дел от 14 июля 1899 года за № 7617 финансовое положение Орла было признано '...крайне и особенно затруднительным'.

В 1893 году в Орле были проведены выборы в городскую думу по новому городскому Положению 1892 года, сократившему число избирателей с низким избирательным цензом и одновременно позволившему участвовать в выборах образованным горожанам. Дума избрала нового городского голову - купца Н.П.Калашникова. Членами управы стали Л.Ф.Позднеев, Л.П. Вараксевич и П.П.Гайдуков. В 1895 году Н.П.Калашникова на посту городского головы сменил купец Н.И.Чибисов. Как руководитель, он был склонен к авторитарным методам управления. Но при Чибисове в Орле появился трамвай, электрическое освещение, ипподром и был проложен водопровод во 2-й части Орла. Кроме городского головы Н.И.Чибисова в Орловскую городскую управу в конце XIX века входили состоятельные купцы - П.П.Гайдуков, М.В.Сахаров, Я.И.Чепурнов.

Действия нового выборного руководства города Орла показывали, что крах общественного банка ничему их не научил. В городском самоуправлении процветали те же нравы, что и в среде чиновничества: кумовство, взяточничество, казнокрадство. 'Отцы города' превратили городскую казну в свою кормушку. Должности и доходные места были распределены между 'своими' людьми: купцами и торговцами, которые блестяще вели собственные дела, но проявляли полную некомпетентность при решении городских проблем. Под этой некомпетентностью скрывались хищения и махинации. Конечно, случались и громкие скандалы, когда какой-нибудь чиновник 'зарывался', как это произошло в случае кассира В.В.Паршина. В результате в конце XIX века Орел оставался городом-банкротом: городская касса была пуста, хозяйство разорено, кредиторы общественного банка потеряли всякую надежду вернуть свои деньги. Шестнадцать лет, с 1894 года город Орел не мог достроить элеватор, необходимый для подъема зерновой торговли.

Не лучше обстояло дело в других городах Орловской губернии. К примеру, Брянском с 1881 года управлял городской голова В.И.Сафонов, богатый купец 1 гильдии. Его правление стало 'притчей во языцех' среди демократически настроенной брянской интеллигенции и журналистов 'Орловского вестника', не раз разоблачавших злоупотребления Сафонова. Несмотря на многолетнюю газетную шумиху по поводу многочисленных злоупотреблений брянский городской голова оставался 'непотопляемым'. По всей видимости, В.И.Сафонов опирался на поддержку влиятельного в Брянске клана купцов и торговцев, державшего в руках все городские дела. Механизм распределения городских подрядов и аренд между 'своими' людьми описан в анонимной корреспонденции 'Орловского вестника' из Брянска. В статье рассказывается, что городские земли и луга сдаются в частные руки в три раза дешевле, чем на рынке. Арендаторы передают эти земли крестьянам по рыночной цене, и анонимный автор называет их за это 'комиссионерами'. Чтобы избежать конкуренции с посторонними предпринимателями на торгах, Брянский городской голова давал объявления о них в последний момент, и не через газеты, а через полицию и через отпечатанные на гектографе, и потому неразборчивые объявления.

К тому же брянскую интеллигенцию раздражала в В.И.Сафонове малограмотность. Он получил только домашнее образование, что проявлялось в манере речи и поведении. Один из корреспондентов 'Орловского вестника' писал, что это '...самодур и казнокрад, человек малокультурный'. Парадоксально, что дела Брянска, этого нового российского промышленного центра, переживавшего быстрый экономический подъем, находились в руках малообразованного ретрограда.

Городом-должником был в конце XIX века и Карачев, задолжавший Карачевскому земству 11 000 рублей. Этот долг был результатом крайне неквалифицированного управления делами города городским головой, купцом Н.И.Кочергиным. В диссертации М.В.Ковалевой утверждается, что проблемы, сходные с орловскими, наблюдались также в Мариуполе, Белгороде, Скопине, Черкассах.

Орловская общественность жестко критиковала свою городскую управу за пренебрежение интересами города. Отчаявшись привлечь внимание к положению городских дел на уровне губернии, редакция газеты 'Орловский вестник' опубликовала в 1901 году статью в № 113 'Петербургских ведомостей', апеллируя к общественному мнению столицы и к центральной власти. Городская управа в лице П.П. Гайдукова, М.В.Сахарова немедленно отреагировала на эту статью и напечатала в № 128 той же газеты опровержение, в котором пыталась доказать, что дела города Орла не так уж плохи.

Прогрессивная орловская общественность связывала надежды на улучшение городского управления с выборами в городскую думу в 1902 году. Вновь избранный городской голова Д.А.Карпов до этого несколько трехлетних сроков избирался земским гласным. Он повел городские дела по-новому, используя свой земский опыт. Был составлен бездефицитный бюджет, произведен необходимый ремонт мостов и дорог, открыта бактериологическая станция, штат управы пополнился двумя новыми комиссиями - по управлению богадельнями и по народному образованию. В проведении реформы городского управления городскому голове помогала новая городская управа в следующем составе: С.К.Живописцев, И.Н.Гамов, С.Я.Авдеев, М.А.Поярков, В.Ф.Трояпольский. Это были самостоятельные и энергичные передовые люди. Новая городская дума попыталась решить проблему городского долга. С этой целью в Министерстве финансов было получено разрешение на выпуск в мае 1903 года городского займа в 1 600 000 рублей. Были выпущены облигации на предъявителя достоинством в 100, 500 и 1000 рублей под 4,5 % годовых. Вкладчикам бывшего общественного банка было выдано облигаций на сумму 400 тысяч рублей. Одновременно в Орле оживилась деятельность дельцов и спекулянтов.

Но, несмотря на все эти издержки, выпуск займа позволил оздоровить состояние городского хозяйства. Однако, оздоровление это происходило достаточно медленно, и не завершилось к началу Первой российской революции.

Глава 4. Распространение революционных идей на территории Орловской губернии

В середине 90-х годов XIX века начался новый этап в революционном движении Российской империи. Время тщательно законспирированных малочисленных боевых организаций, укомплектованных интеллигенцией, прошло. Вырастали организации, в которых кроме революционной интеллигенции участвовали представители рабочих и крестьян. Этот процесс растянулся на многие годы, начиная с создания 'Союза борьбы за освобождение рабочего класса', и кончился оформлением партий социал-демократов и социалистов-революционеров. В 1905 году эти революционные партии заявили о себе как о серьезной политической силе. Важную роль в формировании революционных партий сыграла подпольная печать, и прежде всего издававшиеся за границей газеты 'Искра' и 'Революционная Россия', а также профессиональные революционные организации, распространявшие нелегальные издания.

В начале главы Орловская губерния рубежа XIX - XX веков характеризовалась как преимущественно сельскохозяйственный регион с большими пережитками феодально-крепостнической системы. Это в значительной степени определяло социально-политическую ситуацию в губернии, и проявлялось, в частности, в том, что та часть местной молодежи, которая все-таки воспринимала прогрессивные и революционные идеи, оказывалась в общественной изоляции, а часто и не решалась открыто выразить свои взгляды. Например, известный революционер, уроженец города Болхова, Е.А.Преображенский так вспоминает свою юность: 'В нашем городе этим летом единственная революционная ячейка состояла, по-видимому, из меня и моего товарища детства, сына местного купца Ивана Анисимова, впоследствии ставшего меньшевиком, и, кажется, эмигрировавшего вместе с белыми. Мы отправлялись с ним вдвоем за город в наиболее глухие места и выражали наш протест против самодержавия пением 'Марсельезы', но так, чтобы никто, кроме нас, не слышал. Когда мы проходили мимо болховской городской тюрьмы - жалкого старомодного зданьица, где обычно содержалось десятка два мелких воришек и конокрадов, наши мысли уходили к Крестам и Бутыркам, где томились дорогие нам борцы против самодержавного режима.'

Царское правительство по-своему использовало общественное настроение в Орловской губернии. 'Вот в эту тихую пристань с издавних пор правительство ссылало под надзор полиции представителей всех существовавших революционных партий, - писал в своих воспоминаниях социал-демократ Б.С.Перес, - Здесь живали Натансоны и Зайчневский, здесь в середине 90-х годов вырастала - среди поднадзорных по преимуществу - партия Народного права. Здесь в последствии всегда было изрядное количество высланных социал-демократов'.

Изменения в тактике революционных орловских кружков в 90-х годах XIX века. Но по мере углубления кризиса модернизации и трансформации, который был усилен экономическим кризисом начала XX века, революционные настроения распространяются и в орловском провинциальном обществе. Одной из первых революционных организаций, возникших в начале 90-х годов XIX века в России, была партия 'Народного права', созданная в результате соглашения кружков Орла и Москвы. Руководили этой организацией Марк Натансон, Николай Тютчев, Петр Николаев, Елена Троицкая, Виктор Чернов. Несмотря на то, что существовала эта организация очень короткое время -полгода прошло от учредительного съезда до разгрома полицией - организация

'Народное право' и ее программа оказались в центре дискуссии историков.

Однако, с историей партии 'Народного права' связана другая не менее важная проблема: почему эта организация, состоявшая из выдающихся деятелей народнического движения, не оставила после себя заметного следа в Орле, а существовавший одновременно с ней кружок учащейся молодежи дал Орлу плеяду местных революционных деятелей?

Во главе партии 'Народного права' стоял Марк Натансон, выдающейся революционер и талантливый организатор. В 1892 году он переехал в Орел из Саратова и устроился на работу в бухгалтерию Орловско-Грязинской железной дороги, куда устроил по протекции и нескольких своих друзей. Ядро будущей партии составили М.А. и В.И.Натансоны, Н.С.Тютчев, А.В. Гедеоновский, И.И. Комарницкий, СВ. Сотников в Орле и А.И. Богданович, М.А. Ромасев, О.В. Аптекман, А.Л. Блек, П.С. Степанов, Е.М. Троицкая, жившие в других городах. Основную организационную работу вел М. Натансон. Он хранил в голове списки всех известных революционеров, ездил по стране, разыскивал старых знакомых, договаривался с ними о создании партии. К осени 1893 года орловская группа Натансона имела связи в Саратове, в Москве, Петербурге, в Нижнем Новгороде, на Кавказе.

Но к этому времени деятельность революционеров находилась под пристальным вниманием жандармов, которые получили сведения об орловском кружке партии народоправцев из найденного во время одного из обысков письма Ю. Кулябко. Но только после того, как подпольная типография народоправцев отпечатала брошюру 'Насущный вопрос', излагавшую программу новой партии, жандармы произвели аресты по классической схеме 'ликвидации'. Это произошло 21 апреля 1894 года во всех городах, связанных с Орлом. Разгром был полный: при обыске у Виктора Чернова в Петербурге обнаружили склад нелегальной литературы, у Надежды Лебедевой в Смоленске - 1000 экземпляров брошюры 'Насущный вопрос', у Андрея Лежавы в Харькове - три пуда типографской бумаги. Этой операцией руководил лично начальник Московского охранного отделения генерал Н.С.Бердяев, завербовавший в свое время самого С.В.Зубатова.

Организация вместе с типографией была ликвидирована и больше не возрождалась. Глубокая конспирация привела к тому, что активная деятельность Натансона и Тютчева не оказало заметного влияния на умонастроение жителей Орловской губернии.

Одновременно с партией 'Народного права' в Орле возникает кружок, объединявший учащуюся молодежь. Этот кружок возник в 1894 году. Первоначально в него входили В.Н. Родзевич-Белевич, В.А. Русанов, И.Ф.Дубровинский, А.Я. и Л.П.Никитины. В 1897 году к ним присоединились О.А. Квиткин, К.М.Остров, А.В.Ильинский, а также А.И.Смирнов, М.С.Перес и другие. Первоначально собрания молодежи представляли собой дискуссионный клуб, крайне неоднородный по своему составу. Кроме учащихся собрания кружка посещали либерально настроенные местные интеллигенты, отдававшие дань моде на марксизм. 'Тогда нередки были небольшие вечеринки, - вспоминал Б.Перес, - где собирались все поднадзорные, кроме того, кое-кто из местных - чаще всего молодежь, но иногда и либеральничающие 'почтенные' люди, вроде редактора 'Орловского вестника' Аристова, и тому подобные.'

Борис Перес так характеризует обстановку, царящую на этих вечеринках: 'Вечеринки эти всегда включали в свой порядок дня какой-нибудь доклад по экономическим вопросам, затем немного пива, пения и немного разговоров -общих и группами.' Таким образом, собрания носили открытый характер.

Но скоро кружковцев перестали удовлетворять рефераты. В 1895 году они попытались пропагандировать марксизм среди рабочих завода Мещерина и организовать профсоюз типографских рабочих. В 1895 году Орловское губернское жандармское управление тринадцать раз регистрировало встречи членов кружка с рабочими.

В начале 1898 года молодые марксисты пытались встать во главе рабочего движения на Брянском рельсопрокатном заводе. Гектографическим способом была размножена листовка 'К рабочим Брянского завода'. Для подготовки к стачке в Брянск выезжали В.К. Родзевич-Белевич, В.А. Русанов, К.А.Турбина, О.А. Квиткин. После июньского бунта в Бежице О.А. Квиткин и В.К. Родзевич-Белевич трижды ездили в это село. Была написана и гектографическим способом размножена новая листовка, разбросанная по территории завода в ночь на 1 сентября 1898 года. 3 сентября остановился механический цех, 4 сентября забастовка охватила весь завод. Она продолжалась до 11 сентября 1898 года. Ее итогом стал арест полицией 220 рабочих.

Одновременно жандармы арестовали членов кружка учащейся молодежи. Им было предъявлено обвинение в подстрекательстве рабочих к забастовке. После рассмотрения дела в суде в 1901 году участники кружка были высланы в Вологодскую губернию. В этом случае классическая жандармская 'ликвидация' не дала ожидаемого результата. Революционная пропаганда марксизма не исчезла полностью, а приостановилась на время. Ее инициатива перешла в руки примыкавших к молодежи 'легальных' марксистов. Не удалось полиции обезвредить арестованных участников кружка: отбыв срок ссылки, они постепенно возвращались в Орел или продолжили работу в Москве и других городах. И.Ф.Дубровинский, В.К. Родзевич-Белевич, А.В. Ильинский, О.А. Квиткин стали видными большевиками. М.С.Перес стал меньшевиком, его брат, Б.С.Перес участвовал в революционном движении до 1910 года, а позже занялся педагогической деятельностью. Только В.А. Русанов после ареста 1898 года отошел от революционной работы и стал исследователем Арктики. Надо отметить, что не только кружок учащейся молодежи дал РСДРП плеяду замечательных деятелей: независимо от кружка в это время начинают работать Е.А. Преображенский, П.К. Штернберг, И.Н. Егоров.

Таким образом, перед нами две организации, сосуществовавшие рядом в одно и тоже время. Одна была с легкостью ликвидирована полицией, несмотря на то, что была профессионально конспиративной. Другая организация -выросший из открытых собраний кружок со слабо поставленной конспирацией -не только сумела заявить о себе, но и дала Орловской губернии группу формирующихся профессиональных революционеров.

Причины такого расхождения нужно искать в социально-психологических установках, по которым революционеры действовали в обоих случаях. Марк Натансон создавал свою группу из бывших ссыльных и поднадзорных народников, которые не были к тому же местными жителями. Эти революционеры были чужды местной жизни, они не стремились заводить новые знакомства в городе, а ориентировались на восстановление связей с такими же группами в других городах. Народоправцы жили своим тесным кружком, как жили классические ссыльные революционеры на Севере и в Восточной Сибири, не замечая, что стали замкнутой кастой. Соответственно, та молодежь, которая добивалась все-таки чести быть принятой в подобное сообщество, прежде всего воспринимала кастовую психологию.

Подобный стереотип 'осажденной крепости' оказался на руку Московскому охранному отделению, которое нанесло ряд серьезных ударов по революционному движению. Вслед за делом 'Народного права' последовали раскрытия кружка студента Распутина, типографии 'Группы народовольцев', 'Рабочей партии политического освобождения России'.

Успешное завершение следствия по перечисленным делам дали в руки генерала Н.С. Бердяева и его ученика полковника С.В. Зубатова политический приоритет и реальную власть в сфере политического сыска.

Замыкаясь в узкие рамки своего кружка, народники облегчили жандармам задачу ликвидации революционной организации. Кружок учащейся молодежи, в противовес организации Натансона, был создан самими молодыми людьми, не зараженными духом коллективного превосходства. Они пытались поставить свою деятельность широко, устраивали дискуссии, приглашали посторонних. В своей конспиративной работе В. Русанов, В. Родзевич-Белевич, И. Дубровинский, О. Квиткин ориентировались на местные задачи, вытекающие из местных нужд. Именно на основе таких организаций как кружок учащейся молодежи, создавались РСДРП и ПСР, и когда историки характеризуют их как массовые революционные партии, нельзя сбрасывать со счетов этот момент. Социал-демократическая и социал-революционная партии не были бы созданы, если бы не было найдено равновесие между программами теоретиков революционного движения и потребностями местной жизни. Это придавало РСДРП и ПСР дополнительную 'непотопляемость'.

Таким образом, на рубеже XIX и XX веков тактика революционного движения претерпела радикальную трансформацию. От замкнутых заговорщицких организаций типа партии 'Народного права' революционеры перешли к строительству массовых, революционных партий. Большую роль сыграло в этом начало нового, так называемого 'искровского' этапа в революционном движении царской России.

Влияние газеты 'Искра' на политическую мобилизацию орловской интеллигенции. В декабре 1900 года был подготовлен к изданию первый номер газеты 'Искра'. Согласно плану В.И.Ленина, одновременно с газетой создается подпольная организация по ее распространению. Она должна была стать ядром новой строящейся партии - РСДРП. Все образованные слои общества заинтересовались новой газетой. В столицах и провинции 'Искру' выписывали и распространяли не только революционеры социал-демократы и 'сознательные' рабочие, но и народническая и либеральная интеллигенция. В Орел 'Искра' поступала по следующим адресам: Мценск, Ю. Тарасевичу; Орел, Введенская, собственный дом, А.Н. Рейнгардту; Орел, против кадетского корпуса, Л.И. Лидванской для С.Богословского; Орел, Садовая, доктору И.Н.Севастьянову.

Кроме того, в журнале переписки Н.К.Крупской имеются записи: 'Орел, на адрес Консультанта, 'Птицам' и 'На адрес губернской земской управы'. При этом адрес А.Н. Рейнгардта был дан искровской организации как явка, адрес Ю. Тарасевича - только для изданий, И.Н.Севастьянова - для изданий и писем, Л.И. Лидванской - только для писем. Это создает впечатление серьезных связей в обществе, наличия в Орле хорошо организованной группы, связанной с ленинской 'Искрой'. Возникает вопрос, насколько сознательно сотрудничали указанные лица с редакцией подпольного издания?

А.Н. Рейнгардт и С.Д. Богословский активно сотрудничали с искровской организацией, продолжив, таким образом, дело распространения в Орловской губернии революционных идей, прерванное разгромом кружка учащейся молодежи. Но сами А.Н. Рейнгардт и С.Н.Богословский не были социал-демократами, а принадлежали к народнической интеллигенции.

Кроме вышеназванных, 'Искрой' интересовались и активно сотрудничали с ее редакцией В.А.Оболенский, Н.С. Каринский, Е.Н. Колышкевич. В своих воспоминаниях В.А.Оболенский объясняет причины пребывания среди социал-демократов следующим образом: 'В те времена я был глубоко убежден, что борьбу с самодержавием бесполезно вести исключительно легальными путями, а что нужно содействовать революции, подготовлять ее... Между тем, революционное движение в России разрасталось, и я понимал, что вложиться в него смогу, лишь примкнув к одной из двух революционных партий. Я выбрал социал-демократов и стал членом тайного Орловского комитета партии.' Впоследствии В.А.Оболенский стал членом Союза освобождения, членом ЦК кадетской партии, депутатом Государственной Думы, а в годы первой мировой войны вошел в масонскую организацию Великий Восток народов России, что описано в его воспоминаниях. Его пребывание в марксистской среде служит примером того, что, проводя реакционную политику по подавлению всякого инакомыслия, самодержавие само толкало демократическую интеллигенцию в объятия революционеров.

Н.С. Каринский активно работал в социал-демократическом комитете вместе с Оболенским. На его квартире Б.Перес готовил основу для мимеографа, с которой делали потом отпечатки листовок. Служила квартира Карийского и местом собраний. Однако, впоследствии Н.С. Каринский сделался видным деятелем кадетской партии и депутатом Государственной Думы от Харькова. В 1917 году Н.С. Каринский стал революционным прокурором Петроградской судебной палаты. В июле 1917 года он арестовал Л.Д.Троцкого и Ф.Ф.Раскольникова и подписал знаменитый ордер на арест В.И.Ленина.

В своих воспоминаниях В.А.Оболенский утверждает, что его правой рукой в комитете был земский статистик Е.Н. Колышкевич. Оболенский характеризует его так: 'Увлекшись марксизмом, он смотрел на мир через марксистскую призму, и казалось, для него ничего, кроме марксистской идеологии, не существует'. Но, с течением времени, из идейного социал-демократа этот человек превратился в анархиста, потом в мистика, женился на саратовской помещице, а незадолго до октября 1917 года явился к В.А.Оболенскому в ЦК КДП и предложил свои услуги в качестве антибольшевистского агитатора.

Данные примеры в полной мере иллюстрируют ситуацию начала XX века, когда представители либеральной интеллигенции проявляли огромный интерес к публикациям 'Искры' на актуальные общеполитические темы. То есть газета 'Искра' инициировала процесс политической мобилизации провинциальной интеллигенции под революционными лозунгами. Это было характерно не только для города Орла и Орловской губернии. Анализируя общероссийскую ситуацию, Л.Д.Троцкий писал в своей статье 'Ленин и старая «Искра»', что значительные группы интеллигенции проходили через искровские организации, не имея строгой социал-демократической партийной принадлежности. Эти сочувствующие быстро эволюционировали из искровцев в освобожденцев и далее - в кадетов. 'Искра' имела успех не только как марксистский орган строящейся пролетарской партии, но и '...как боевая крайне левая политическая газета, которая не лезет за словом в карман'. В закрытом русском обществе

начала XX века эта газета была просто обречена на успех.

Эволюция политических взглядов и убеждений, как отдельных людей, так и социальных групп, является нормальным политическим явлением для любого общества. Но в трансформационную эпоху подобный политический дрейф приобретает большие масштабы, о чем свидетельствуют воспоминания современников царствования Николая П.

Институализация групп РСДРП и ПС-Р на территории Орловской губернии. Созданный после разгрома кружка учащейся молодежи и сотрудничавший с редакцией 'Искры' социал-демократический комитет унаследовал в своей работе тактику предшественников. Эта тактика в воспоминаниях В.А.Оболенского обрисована следующим образом: 'Орел был город малопромышленный, и потому вести в нем массовую с.-д. пропаганду не было смысла. Поэтому через наш комитет велась пропаганда, главным образом, на брянских заводах, куда от нас ездили студенты, переодетые рабочими (среди них упомяну П.С.Бобровского, впоследствии - министра крымского временного правительства, с которым я до сей поры поддерживаю дружеские отношения). Комитет наш просуществовал около года, и скоро мы все потянули в разные стороны. Из нашей деятельности мне вспоминается теперь несколько эпизодов. Орел, в котором не велась пропаганда, был именно поэтому удобным местом для организации таких партийных учреждений, как склад литературы и типографии. Этими делами мы и занялись. Большой запас литературы был прислан из-за границы на мое имя в мягком кресле, в подушках которого, под толстым слоем волоса было напихано очень много брошюр и листовок... Склад наш существовал благополучно и распространял литературу между пропагандистами. С типографией дело вышло менее удачно. Нам прислали никуда не годный испортившийся шрифт'.

Из приведенного отрывка воспоминаний явствует, что город Орел не был приспособлен к революционной работе, так как рабочий класс был немногочисленен. Но положение крупного железнодорожного узла могло превратить этот город в перевалочную базу нелегальной литературы и центр технической работы РСДРП. Это не было осуществлено только потому, что молодым революционерам не хватало опыта и организационного руководства.

Кроме В.А. Оболенского, Н.С.Каринского, А.Н. Рейнгардта, Е.Н. Колышкевича, в комитет входили молодые люди - гимназисты, П.С. Бобровский С.А. Светлогорский, исключенные студенты Б.С. Перес, В.С. Шмидт, М.Д. Синайский. Они ездили из Орла в Брянск чтобы распространять там нелегальную литературу, и нашли выход после неудачи с типографией: они стали выпускать листовки мимеографическим способом.

Основу на восковой бумаге для мимеографа печатал Борис Перес на принадлежавшей Н.С. Каринскому пишущей машинке. Это было удобно по конспиративным причинам, так как Перес был служащим Н.С. Каринского.

Сослуживцам он говорил, что берет дополнительную работу. По мере углубления революционной деятельности усиливались разногласия между двумя группировками в комитете. Скоро В.А.Оболенский вышел из комитета, мотивировав это идейными расхождениями с социал-демократами. Поводом для ухода А.Н.Рейнгардта и Н.С.Каринского из социал-демократической организации послужил арест П.С.Бобровского 18 апреля 1903 года.

Благодаря работе орловских социал-демократов в Брянске постепенно возникали марксистские рабочие кружки. Один из брянских рабочих-революционеров писал о возникновении кружков на Брянском рельсопрокатном заводе: 'К этому времени уже нарождается РСДРП, которая повела среди рабочих более усиленную работу. В начале 1902 года начинают создаваться цеховые ячейки. Представителем нашей ячейки был С.Ф. Апокин, который заявил, что намерен организовать новую ячейку, и нам посоветовал последовать его примеру, указав, что за литературой можно обращаться к А.В.Ананьеву, а за помощью, если его не будет, к Д.Ю. Глухову.'

Но, как бы то не было, рабочая социал-демократическая организация была создана и распространяла среди рабочих нелегальную литературу. Тем не менее, марксистов скоро потеснили народники. Автор первых четырех глав 'Очерков истории Брянской организации КПСС' И.Е. Яненко считает, что этому способствовали многочисленные аресты большевиков, которые ослабили социал-демократическую организацию. В силу этого Бежицкий комитет РСДРП перешел в Партию социалистов-революционеров.

Однако, остается совершенно непонятным, почему жандармское управление действовало столь избирательно и не арестовывало эсеров вместе с социал-демократами? Проблема перехода бежицких рабочих из одной революционной партии в другую гораздо сложнее. Не последнюю роль сыграли здесь организационные недостатки социал-демократического комитета в Орловской губернии: перевозить нелегальную литературу из Орла в Брянск становилось все труднее и опаснее. Возможность ареста курьера из Орла рождала у брянских рабочих неуверенность в силе РСДРП. Это предопределило разрыв брянских рабочих с марксистами. Как написал в своих воспоминаниях А.Г.Волосатов: 'С партией большевиков мы как-то не ладили в первое время, а впоследствии совсем разошлись'. И далее он вспоминает, как по предложению одного из нелегальных работников, 'Федора', с которым А.Г.Волосатов работал, но фамилии не знал, Бежицкая организация РСДРП изменила свою ориентацию и присоединилась к социалистам революционерам.

Возглавил новую организацию эсер Гончаров. Она стала называться Бежицкий рабочий союз Партии социалистов-революционеров. Бежицкий союз относился к Северо-Западной областной организации ПСР и имел сильные связи со Смоленском, Витебском и Рославлем. Этот Союз был самой сильной рабочей организацией в Северо-Западной области.

Чтобы спасти свою организацию от полного развала, социал-демократы Орла и Брянска создали объединенный Орловско-Брянский комитет. 21 декабря 1903 года по городу Брянску было разбросано 103 экземпляра листовки от имени Орловско-Брянского комитета РСДРП под лозунгом 'Пролетарии всех стран, объединяйтесь!' и подписью 'Орловский (бывший Брянский) комитет'. С февраля 1904 года все листовки выходят за подписью Орловско-Брянского комитета РСДРП. В единой организации Орел представлял революционную интеллигенцию, Брянск - рабочее движение. Стержнем, скрепляющим организацию, была нелегальная литература, получаемая по транспорту 'Искры' и от ЦК РСДРП. То есть, социал-демократы так и не изменили тактику, описанную Оболенским: имея организацию в Орле, они поддерживали революционные кружки в Брянском уезде, и поэтому находились в заведомо проигрышном положении по сравнению с эсерами.

Социалисты-революционеры имели сильную организацию на брянских заводах, в которой революционные рабочие могли общаться со своими руководителями непосредственно. Бежицкий рабочий союз ПСР имел даже собственную типографию, помещавшуюся в доме рабочего А.П. Богатырева. 13 сентября 1903 года в Брянске были разбросаны листовки 'К рабочим брянских и мальцевских заводов' от имени Партии социалистов-революционеров. На следующий день рабочие-революционеры предприняли попытку раздавать листовки крестьянам, приехавшим на ярмарку. Трое распространителей - рабочие В.М.Кулешов, И.А.Шведов и А.Ф.Тимофеев - были задержаны самими крестьянами.

В самом Орле социалисты-революционеры имели малочисленную, но влиятельную среди интеллигенции группу. Эта группа была организована в 1902году, после поездки в Орел лидера социалистов-революционеров Г.А.Гершуни. Орловская группа относилась к Центральной областной организации ПСР, но имела связи и с Брянском. Например, в 1904 году Департаменту полиции стало известно о существовании двух независимых комитетов ПСР в Орле и Брянске, связь между которыми осуществляла Л.Е.Красновская. Жандармам стало известно также, что в Орле комитет возглавляет человек по кличке 'Генерал', а в Брянске работу ведет 'Филин'.

Возглавлял Орловскую группу ПСР заведующий сельскохозяйственным отделом губернской земской управы И.А. Цодиков. Его несколько раз арестовывали, освобождали под крупный денежный залог, он жил под надзором полиции. И.А. Цодиков имел связи с революционерами в Москве, Туле и Курске, а в сентябре 1904 года выезжал в Румынию под предлогом закупки сельскохозяйственных орудий для земства. Кроме него и Л.Е.Красновской в группу входили А.Н. Рейнгардт, С.Д. Богословский, Н.С.Чистяков, Е.Д.Вагнер.

Если сельскохозяйственный отдел земской управы стал прибежищем эсеров, то в земском статистическом бюро работали в основном социал-демократы - О.А. Квиткин, В.С.Шмидт, С.А. Светлогорский. Таким образом, в начале XX века в Орловской губернии быстро и динамично формировались две независимые друг от друга революционные организации.

ВЫВОДЫ

Исследуемый социум Орловской губернии в конце XIX -начале XX веков представлял собой типичную для Европейской России противоречивую общественную систему. Эти противоречия были последствием проводившейся в стране модернизации хозяйства. Основное противоречие состояло в дисбалансе развития российского общества: производительные силы модернизировались и трансформировались при одновременной консервации политических процессов.

В экономике губернии активно развивается капиталистический уклад. Возникшие в пореформенное время крупные промышленные предприятия Брянского уезда преобразуются в комбинаты, контролирующие весь производственный цикл от добычи сырья до реализации конечной продукции. Они активно участвовали в монополистических объединениях и были связаны с крупными российскими финансово-промышленными группами. Их деятельность выходит на всероссийский уровень.

Орел, Брянск и Елец стали крупными железнодорожными узлами, связанными с Москвой, Курском, Киевом, Ригой. Начинается превращение этих городов в субрегиональные центры и процесс выделения в Орловской губернии трех хозяйственных регионов.

В сельском же хозяйстве Орловской губернии сохранялась отсталая техника и полу крепостнические отношения. Крестьянские массы жили патриархальной жизнью, так как развитие хозяйства сдерживалось малоземелием и общинными отношениями, которые не давали крестьянскому хозяйству упасть, но мешали и подняться. Крупные помещичьи хозяйства, хотя и приобретали вид крупного товарного хозяйства, продолжали пользоваться полукрепостническими методами эксплуатации крестьян.

Принятая в Российской империи сословная структура уже не отражала реального общественного деления. Свою сословную идентичность сохраняли дворяне и крестьяне, которые вместе со священнослужителями и купцами представляли собой традиционный общественный и хозяйственный уклад. Поэтому традиционное купечество, жившее в небольших уездных городах, было в подчиненном положении по отношению к помещикам. Оно выступало против новых веяний, реформ, развития образования, но ревниво относилось к состоянию церквей и монастырей, которые по прежнему выступали для них в качестве престижных объектов приложения сил.

В быстро развивающихся новых промышленных центрах - Брянске, и Ельце - формировались новые классы - буржуазии и наемных рабочих. Однако промышленная буржуазия Орловской губернии оставалась классом слабым и малочисленным. Крупные предприятия губернии находились либо в государственной собственности, как Брянский арсенал или железные дороги, либо в собственности акционерных обществ, хозяева которых предпочитали жить за пределами губернии - в Москве, Петербурге или за границей. Оставшиеся владельцы средних и мелких предприятий были слишком зависимы от местной администрации, чтобы заявлять самостоятельную позицию по общественным вопросам.

В рассматриваемое время пролетариат губернии также был слабым, как в силу многочисленности, так и в силу неоднородности. Выделялись различные категории рабочих, одна часть которых находилась на положении люмпенов, не имевших своего угла и живущих в казармах, другая - находилась, фактически, на положении мелких земельных собственников. Рабочие Брянского арсенала, Мальцевских стекольных фабрик и других предприятий, возникших до отмены крепостного права, приближались к типу старого мастерового посессионных уральских заводов, привыкшего к патернализму. Эта же черта была свойственна многим рабочим Брянского рельсопрокатного завода, остававшимся по сословному положению и быту крестьянами с домом и участками огородов. Это ограничивало их мобильность на рынке труда. Но формировались и другие категории рабочих, имеющих высокую квалификацию но не привязанных к собственному хозяйству. Это железнодорожные рабочие, рабочие средних промышленных предприятий. Классовое сознание рабочих орловской губернии было неразвитым, а протестные действия - зачастую спонтанными.

Индустриализация накладывалась на традиционный уклад аграрного сектора, модернизация переплеталась с многочисленными пережитками. Одновременно приходили в упадок традиционные отрасли производства. Следствиями усиливающейся модернизации являются обострение общественных конфликтов и усиление политизации общественной жизни страны.

Функционирование капиталистического уклада невозможно без формирования общественной жизни, свободы слова, прав личности. Отмечаемый современниками общественный подъем 90-х годов XIX века выразился в формировании широкого общественного мнения, развитии столичной и провинциальной прессы, оживлении работы самодеятельных обществ и организаций. В обществе широко распространились дискуссии, дома общественных деятелей превращались в неформальные клубы. Однако, положение, сложившееся в общественной жизни Российской империи в рассматриваемый период, нельзя назвать удовлетворительным. Самодержавная бюрократия не хотела терять монополию на управление страной и ожесточенно боролась с демократической тенденцией общественного развития, персонифицировавшейся в либеральных деятелях из органов местного самоуправления. Местное самоуправление в рассматриваемую эпоху было слабым, и представлено земствами и городскими учреждениями.

Земские деятели относились к благополучным группам населения -крупным помещикам, капиталистам, а также 'цензовой' интеллигенции, имевшей хорошее образование и престижную профессию. Они быстрее приспособились к новым условиям и выступали за более смелое (либералы) или более осторожное (просвещенные консерваторы) продолжение модернизации. Этим и объясняется позиция Орловского земства в отношениях с царской властью и местной администрации. Современники склонны были оценивать Орловское земство как уникальное явление в российской общественной жизни конца XIX - начала XX века. Уникальность земства проявлялось в том, что оно состояло из представителей зажиточных помещиков и при этом стояло в оппозиции к политическому курсу правительства. Одновременно с введением 'Положения о земских учреждениях' 1890 года в земстве проходило 'смена поколений' общественных деятелей. Руководство переходило в руки молодых и более оппозиционных земцев. Таким образом, все попытки самодержавной бюрократии обезвредить земство с помощью нового земского 'Положения' оказались тщетными. Земство юридически и экономически не зависело от администрации и представляло собой зародыш парламентаризма.

В описываемое время в Орловском земстве возникает также новое общественное явление: работники по найму - врачи, учителя, ветеринары, статистики - сплачиваются в так называемый 'третий элемент', демократическую интеллигенцию. Земство, таким образом, представляло собой симбиоз двух общественных сил - умеренной оппозиционности крупных помещиков и радикального демократизма земской интеллигенции. Обе силы действовали консолидированно, защищая своих деятелей от нападок и ограничительных мер самодержавия, что доказывает случай Д.Н.Разуваева. Это не исключало серьезных противоречий между этими силами, а, значит, и определенных трений и недоразумений.

В отличие от земства, городское самоуправление было настроено более консервативно. Его возглавляли представители русской буржуазии, которые привыкли к патерналистской политике царского правительства, и предпочитали не становиться в оппозицию режиму. У них были другие, чем у земцев, социокультурные стереотипы поведения. На свою общественную деятельность они смотрели как на источник привилегий и незаконных способов обогащения

В конце XIX века в провинциальном обществе происходили интенсивная политическая радикализация и быстрое распространение революционных идей. При этом просматривается определенная корреляция между усилением революционного радикализма и усилением административного нажима на земских деятелей: сокращая нишу легальной оппозиции, власти сами расширяли базу для революционеров. Провинциальное общество, до этого индифферентное к революционным идеям, начинает активно интересоваться ими. Если в конце XIX века революционеры не встречали понимания в провинции и, в свою очередь, замыкались в узкие кастовые группы, то в начале XX века в провинциальных городах создаются кружки революционно настроенных молодых людей, которые пытались приспособить революционные идеи к местным условиям и потребностям жизни. На настроения орловского провинциального общества воздействовала ленинская 'Искра', которая имела в Орле успех не только организационный - как орган строящейся социал-демократической партии, но и общественно-политический - как публицистическая газета, жестко критикующая окружающую действительность.

В революционной тактике местных социал-демократов, которая за десять лет революционной работы не претерпела существенных изменений, отразился процесс начала формирования субрегиональных центров в Орловской губернии. В конце XIX века Орел превратился в крупный транспортный и информационный узел. Все это создавало благоприятные факторы для распространения революционных идей и возникновения революционных групп и кружков. Но в промышленном развитии Орел уступал Брянску, его рабочий класс был относительно малочисленным. Складывалось парадоксальное положение, когда местные революционеры должны были проводить революционную работу в соседнем городе - менее развитом культурно, зато населенном рабочими Брянске.

Все последующее время происходил процесс постепенного перемещения революционной деятельности из Орла в Брянск и Елец. Первыми это сделали социалисты-революционеры, создавшие мощную организацию в Бежице, а в последствии не менее сильный комитет в Ельце. Отрицательной стороной такого решения было разделение орловских социалистов-революционеров на отдельные, изолированные друг от друга по конспиративным соображениям организации. К началу первой русской революции политические организации социал-демократов и социалистов-революционеров на Орловщине сформировались окончательно и стали конкурировать друг с другом.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что на территории обширной Орловской губернии общественно-политическая ситуация действительно имела особенности своего развития, которые определялись хозяйственным положением местности и социальным составом населения.

Литература

1. Абрамов В.Ф. Российское земство: экономика, финансы, культура. М, 1996. - 165 с.

2. Алексеев В. Революционное прошлое ЦЧО. Воронеж, Коммуна, 1929.- 56 с.

3. Анфимов A.M. Земельная аренда в России в начале XX века. М.,1961.- 208 с.

4.Балобешко И.П. Революционное движение в Брянске и Бежице в 1905-1907 гг. Брянск, 1955.- 23 с.

5.Барг М.А. Категории и методы исторической науки. М., Наука, 1984.

6.Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении. М., РОСПЭН, 2000.

7.Внуков С, Захарин Е. Орловский экономически-административный район. Орел, 1959.

8.Герасименко г. А. Земское самоуправление в России. М., Наука, 1990.

9. Дьяконов И.М. Пути истории. М. Наука, 1994.

10. Еремин А.И. Общественно-политическая жизнь российской провинции: Центральный промышленный район.(Конец XIX - начало XX века.) Орел, 1995.

11.Ерофеев Н.Д. Народные социалисты в первой русской революции. М, изд-во МГУ, 1979.

12.3айончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России а XIX веке. М, 1978.

13.Иванин Н.А., Кошелев А.С. Заводская сторона: очерк истории Дятьковского промышленного района. Тула, 1983.- 192 с.

14.Куликов В.В. Земские учреждения и правительственный контроль. Вторая половина XIX - начало XX века . М., ИГП, 2001.

15.Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 гг. М., 1997.

16.Леонтович В.В. История либерализма в России (1762-1914). М., 1995.

17.Ливший Я.И. Монополии в экономике России. М.: 1961.

18.Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы. Политический сыск России 1649-1917. М.,Терра, 1998.-352 с.

19.Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. М., 1948.

20.Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи XVIII-XX вв. С-Пб., 1999.

21.Макулин А.В., Трибунский П.А. Милюков: труды и дни. Рязань, 2001.

22.Нарский И.В. Русская провинциальная партийность: политические объединения на Урале до 1917 года. Челябинск, 1995.

23.Николаевский Б.Н. История одного предателя. М., 1991. - 267 с.

24.Опыт российской модернизации XVIII -XX вв. М., Наука, 2000.

25.Перегудова Э.И. Политический сыск России. 1880-1917. М., РОССПЭН, 2000. 432 с.

26.Пирумова Н.М. Земская интеллигенция и ее роль в общественной борьбе. М., Наука, 1986.- 268 с.

27.Пирумова Н.М. Земское либеральное движение: социальные корни и эволюция до начала XX века. М., 1977.

28.Политическая полиция и политический терроризм в России. М., АИРО-ХХ, 2001.

29.Прокофьев В. Дубровинский. М, Молодая Гвардия, 1969.-222 с.

Ш.Сидельников СМ. Образование и деятельность первой Государственной Думы. М., Изд-во МГУ, 1962.

30.Степанов С.А. Черная сотня в России. М., 1992.

31.Степанов С, Рууд Ч. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М., Мысль, 1993.

32.Тарновский К.Н. Революционная мысль, революционное дело. М., Мысль, 1983.- 270 с.

33.Цехновичер Л.Я. Школа политической борьбы. Из истории участия большевиков в думских избирательных кампаниях. Тула, 1989.

34.Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции 1905-1907 годов. М., Наука, 1985.

35.Шелохаев В.В. Партия октябристов в период первой российской революции. М., Наука, 1987.

36.Белюшин В. Орловские отклики на январские события 1905 года. // Орловская правда. 1941. 18февр.

37.Громов В. Историк земства. // Орловская правда 1995. 17 окт.

38.Емельянов И.Н. 1905 год на ОрловщинеУ/Блокнот агитатора. 1974. № 24.

39.Кирьянов Ю.И. Численность и состав крайних правых партий в России (1905-1917): тенденции и причины изменений. // Отечественная история. 1999. № 5.

40.Ковальченко И.Д., Бородкин Л.И. Аграрная типология губерний Европейской России на рубеже XIX - XX веков. // История СССР. 1979. № 1.

41.Колоколова М., Кирилова Н. Из искры - пламя. // Орловский комсомолец. 1959. 25 авг.

42.Коновалов А. Земство и бюджет. // Наше время. 1998. 4, 11, 15 апр.

43.Коновалов А. Что мы знаем о земстве.// Ливенская газета. 1996.

44. Лаверычев В.Я. Общая тенденция развития буржуазно-либерального движения в России в конце XIX - начале XX века.//История СССР. 1976. № 3.

45.Лаверычев В.Я. 'Беседа' и тенденции к консолидации консервативных сил России конца XIX - начала XX века.// Отечественная история. 1994. № 3.

46.Леонов СВ. Партийная система России (конец XIX века - 1917 год). // Вопросы истории. 1999. № 11, 12.

47.Минаков А.С. В Орловской губернии в XIX - начале XX века. // Орловские епархиальные ведомости. 1999. № 17.

48.Минаков А.С. Образование и внутренняя организация Орловского губернского жандармского управления. // Истории русской провинции. Орел. Вып 7-8.

49.Пурисова Г. Малоархангельское уездное земство в действии. // Звезда. 1995, 27, 30 июня.

50.Пурисова Г. Важнейшие заботы земства.//Просторы России. 1995.№ 19.

51.Пурисова Г. Здравый смысл провинции./ЛТросторы России. 1994.№ 39.

52.Самаркин В. Из истории образования Орловской социал-демократической организации. // Орловская правда. 1958. 8 дек.

53.Саран А.Ю. 'Я не мог проникнуться классовой психологией'.// Орловский вестник. 1992. № 24.

54.Селитренников Д.П., Крушельницкий А.В. По старым рецептам (рецензия на 'Очерки истории Орловской организации КПСС') // Вопросы истории КПСС. 1990 №1.

55.Старых Т. Дела земские, мирские. // Просторы России. 1995. № 42

56.Устинских А.Н. На родине Русанова.//Земля и Вселенная. 1975. № 2.

57.Шатунов Б. Мужицкие депутаты.//Орловская правда. 1985.7 апр.