Ведовские процессы в Германии в XV-XVI вв
Работа из раздела: «
История и исторические личности»
/
Содержание
Введение
Глава 1. Германия в XV-XVI веках
1.1 Социальное положение в Германии в XV-XVI веках
1.2 Церковь в Германии начала XV - XVI вв. Мартин Лютер и начало Реформации
Глава 2. Образ ведьмы в умах народа и трудах церковников в Германии в XV-XVI веках
2.1 Образ ведьмы в Средневековой Германии в XV-XVI веках
2.2 Научные исследования ведовских процессов
Глава 3 Охота на ведьм в Средневековой Германии
3.1 'Очищающие костры' в Европе и Германии XV-XVI веках
3.2 Понимание и особенности ведовских процессов в Германии в XV-XVI вв
Заключение
Список источников
Приложения
Введение
Средневековые ведовские процессы - процессы над ведьмами - и сегодня продолжают смущать умы ученых и тех, кто интересуется историей. Сотни тысяч обвиненных в колдовстве или связи с дьяволом были тогда отправлены на костер. В чем причины столь безумной вспышки боязни нечистой силы, ведовства, охватившей Западную Европу. Наука практически всегда рассматривает средневековую охоту на ведьм как нечто вторичное, полностью зависящее от внешних обстоятельств - состояния общества, церкви. Для большинства историков (отечественных и зарубежных) охота на ведьм - явление пусть и ужасающее, но вполне отвечающее общему строю суеверного, темного Средневековья. Такая точка зрения весьма популярна и сегодня. А между тем ее легко опровергнуть с помощью хронологии. Большинство ведьм сгорело на кострах инквизиции отнюдь не в начальный период Средних веков. Гонения на колдуний набирало силу в Европе параллельно с развитием гуманизма и научного мировоззрения, то есть в эпоху Возрождения. Сама одержимость ведовством зародилась в Южной Франции и Северной Италии. В XV в. она охватила север Франции и Швейцарию. Обе эти страны были центром развернувшейся в Европе охоты на ведьм. 'Булла о ведовстве' и 'Молот ведьм', появившиеся в конце XV в., положили начало триумфальному шествию демонологии на север. Однако поначалу охотники за ведьмами натолкнулись в Германии на серьезное сопротивление. Но уже во второй половине XVI в. твердыни разума пали, и невиданные волны преследований захлестнули западные и южные области Священной Римской империи. Так из окраины Германия превратилась в эпицентр борьбы с ведовством. Грандиозная охота на ведьм, начавшись в Западной Германии, постепенно захватила восточные земли, а затем и Польшу. Последствия отрицательно отразились как на развитии Германии, так и на развитии Европы в целом. В этом заключается актуальность дипломной работы.
Предметом исследования послужили ведовские процессы в Средневековой Германии
Объектом исследования данной работы являются особенности ведовских процессов в Германии и их последствия.
Целью данной дипломной работы является изучение ведовских процессов в Германии в XV-XVI веках и их последствий.
Задачами данной работы является следующее:
1. Изучить экономическую и политическую ситуацию в Германии в XV-XVI вв;
2. Рассмотреть роль церкви в жизни общества Германии в XV-XVI вв;
3. Подробно остановиться на понятиях 'ведьма', 'колдовство' в период средневековья;
4. Выявить суть и структуру ведовских процессов в Европе в целом и в Германии в частности;
5. Остановиться на рассмотрении книги 'Молот ведьм' как на настольной книге инквизитора;
6. Рассмотреть взгляды историков на ведовские процессы;
7. Подвести итоги и последствия ведовских процессов в Германии в XV-XVI вв.
Исследование включает в себя изложение актуальных событий в общественной, политической и религиозной жизни Германии в XV- первой трети XVI-го века. Их отражение в литературе.
Дипломная работа состоит из трех глав, введения и заключения. Работа также включает в себя список литературы и приложения.
Глава 1. Германия в XV-XVI веках
1.1 Социальное положение в Германии в XV-XVI веках
В Западной Европе теперь только Англия, большая часть Испания и Южная Италия оставались вне сферы влияния Карла Великого. В эпоху его правления разделение империи было немыслимо, но эта идея приобрела вполне реальные очертания в течение 30 лет после его смерти.
В 843 г., согласно Верденскому договору, империя Карла Великого была разделена между его внуками. С этого года и берет начало история Германии. Первый король Восточно-Франкского государства, Людовик Немецкий (843-876), правил землями, на которых сформировалась впоследствии немецкая народность.
Одно из важнейших для Запада событий связано с именем сына Генриха I Птицелова, с Оттоном I. В 955 г. в Лехском сражении (на юге Германии) им была одержана победа над венграми. Они давно совершали набеги на страны Западной и Южной Европы.
Для Германии существовала еще одна не менее серьезная опасность, исходившая от тщеславных герцогов, постоянно стремившихся к власти и независимости. Оттон благополучно избавился от этой проблемы, проводя мудрую политику. В борьбе с герцогами он опирался на епископов и аббатов. Епископам часто предоставлялись важные политические посты не только потому, что они были образованными людьми и прекрасными администраторами, - у них не было наследников, которые могли бы представлять угрозу королевской власти. Оттон I, укрепив свое влияние, как и Карл Великий, занял Рим, в политике которого царил хаос. В 962 г. он получил из рук Иоанна XII императорскую корону. Так была создана средневековая Германская империя. Оттону также удалось подчинить себе и римской католической церкви западнославянские племена и тем самым обезопасить восточные рубежи государства.
Далее следует рассмотреть положение церкви и императора. До падения империи в 1806 г. титул императора принадлежал только королю Германии. Ни один правитель, если он не был королем Германии, не имел права носить императорскую корону. В конце XV в. государство стало называться 'Священная Римская империя германской нации'.
Начиная с Оттона I, папство было поставлено в зависимость от императорской власти. Приблизительно до середины XI в. императоры самовольно смещали и утверждали пап. В своей политике они опирались на епископов, поскольку сами назначали их и внимательно следили за тем, чтобы ключевые церковные должности занимали только угодные им лица. Это не могло не вызвать протеста со стороны папства.
В активную борьбу против императора папа вступил в 1076 г., когда император Генрих IV, согласно традициям, назначил нового архиепископа Милана. В целом, поведение императора вызвало бурю негодования папы Григория VII. Он проклял и отлучил Генриха IV от церкви, лишив его королевского сана. Император, в тот момент уже не чувствовавший твердой почвы под ногами из-за оппозиции светской знати, был вынужден в 1077 г. лично просить у папы прощения и снятия анафемы. В результате борьбы с папой германские императоры лишились одной из своих основных опор в лице духовенства (История Европы. Т. 3, 1993, с. 164).
Немаловажную роль в становлении Германии сыграл Фридрих Барбаросса. Немецкие князья не желали теперь признавать власть императора. Титул короля перестал передаваться по наследству, а присуждался по решению знати. Даже выдающиеся монархи из династии Штауфенов - Фридрих Барбаросса (1152-1190), Генрих VI (1190-1197) и Фридрих II (1212-1250), правившие в эпоху, которая многими расценивается как апогей средневековой имперской власти, не могли добиться восстановления былых порядков.
Средневековые города. До второго тысячелетия на территории Германии существовали только города, основанные в эпоху господства римлян. Новые города стали возникать вокруг монастырей (Мюнхен), замков (Нюрнберг), у речных переправ (Франкфурт) или на скрещении важных европейских торговых путей. Князья скоро поняли выгоды такого расположения. Здесь они имели возможность взыскивать пошлины, таможенные сборы, приобретать редкие товары и нанимать искусных ремесленников. За 150 лет, в периоде 1100 по 1250 г., число городов в Германии увеличилось в 10 раз.
Каждый горожанин имел определенные свободы, но это отнюдь не означало их равенства. Некоторые жители городов, разумеется, занимали более достойное положение. Своим богатством города обязаны были главным образом ремесленникам и торговцам. Купцы объединялись в гильдии, которые фактически управляли городом. В городской совет, как правило, входили только представители этих союзов (История Европы. Т. 3, 1993, с. 165).
Однако ремесленникам во многих городах удалось захватить в свои руки часть полномочий. Они объединялись в цеха, которые устанавливали цены, определяли количество и качество производимой продукции. Были учреждены фонды помощи вдовам и тем, кто не мог больше работать. В некоторых городах цеха закрепили за собой места в городском совете.
Одна-две трети горожан, в том числе 'неквалифицированные рабочие', домашняя челядь, нищие и бродяги, представители презренных профессий (палачи, могильщики), не имели гражданских прав. Эти группы населения зачастую находились в зависимости от милости церкви или благотворительности состоятельных горожан. К счастью, многие богачи были убеждены, что только те, кто помогает нуждающимся, могут надеяться на милосердие Божие. Поэтому, они иногда содержали больницы, дома для престарелых и специальные приюты для бедных.
Евреи жили особняком. Почти в каждом немецком средневековом городе была еврейская община. Она располагалась, как правило, в гетто. В отношении евреев, неоднократно становившихся жертвами погромов и гонений, их сограждане-христиане устанавливали строгие законы. Часто евреи вынуждены были зарабатывать на жизнь ростовщичеством. В трудные времена горожане занимали большие суммы у кредиторов-евреев. Впоследствии их нередко изгоняли из города или убивали. В XV в. в результате преследования многие еврейские общины были разрушены (в 1438 г. - в Майнце, в 1439 г. - в Аугсбурге) (Феллер В., 2007, с. 47).
По уровню экономического развития Германия к началу XVI в. уступала только Нидерландам и Англии. С ростом городов сельское хозяйство стало приносить больше доходов. Земельные собственники увеличивали прежние крестьянские повинности и изобретали новые. Вместе с тем, Реформация зародила в сознании части народа веру в возможность перемен.
Народные массы видели в Реформации не только религиозное обновление, преобразование всей системы общественных отношений согласно буквальному толкованию евангельских заповедей. Вождем народной Реформации стал священник Томас Мюнцер (1490-1525).
Летом 1524 г. восстали крестьяне на юге Германии. Вскоре восстание охватило и другие районы страны. Запылали монастыри и замки феодалов.
Самой решительной программой повстанцев было 'Статейное письмо', составленное Мюнцером и его сподвижниками. Этот документ провозглашал борьбу за полное имущественное равенство, за создание свободной республики. Более умеренный проект преобразований был предложен авторами '12 статей'.
Одним из вождей восставших - Венделем Гиплером был подготовлен проект имперской реформы, получивший название 'Гейльброннская программа'. Она предусматривала введение в интересах развития торговли и предпринимательства единой монеты, единой системы мер и весов, а также ликвидацию внутренних таможенных барьеров. Таким образом, 'Гейльброннская программа' отражала интересы зажиточных горожан и была направлена на централизацию германского государства.
В ходе восстания крестьянские отряды не объединились в одно большое войско. Они не имели общего руководства. В каждой области крестьяне действовали самостоятельно, поэтому они не смогли помочь друг другу, когда дворяне перешли в наступление. Лютер фактически благословил князей на истребление восставших. В мае 1525 г. у города Франкенхаузена отряд Мюнцера был разбит. Вскоре восстание было подавлено. Лишь в альпийских землях Габсбургов борьба продолжалась фактически до 1532 г.
В Северной Германии князья провели в своих владениях реформу церкви на принципах, предложенных Лютером. Они закрыли монастыри, захватили церковные земли. Князь стал главой церкви в своем княжестве. Эта церковь стала называться лютеранской. Всех сторонников Реформации - в любой ее форме - принято называть протестантами (Феллер В., 2007, с. 52).
В 1555 г., после длительной войны протестантских князей с императором Карлом V, был заключен Аугсбургский религиозный мир. За князьями была признана полная свобода в вопросах вероисповедания. Отныне князья сами могли решать, во что верить их подданным. Таким образом, был установлен принцип 'чья власть, того и религия'.
Гораздо дальше лютеран пошли протестанты Швейцарии и Нидерландов. Создателем наиболее последовательного реформационного учения, послужившего идеологической основой антифеодальных революций, стал женевский проповедник Жан Кальвин (1509-1564). Основным положением кальвинизма является догмат об абсолютном предопределении, согласно которому участь человека в земной жизни и жизни вечной предопределена еще со времен сотворения мира. Фактически каждый кальвинист верил, что именно он является Божьим избранником, предопределенным к спасению и вечному блаженству. Подтверждением Божественного избрания является, по Кальвину, преуспевание в мирских делах, в частности в торговле. Умеренность и бережливость считались у кальвинистов главными добродетелями. Кальвинистская церковь весьма жестоко преследовала своих противников.
Тридентский собор католической церкви, заседавший с 1545 по 1563 г., подтвердил все догматы католицизма и снова подчеркнул принцип верховенства папы римского. Инквизиция с удвоенной энергией стала преследовать еретиков. Начал издаваться 'Индекс запрещенных книг', куда заносились сочинения еретиков.
На столь неспокойные времена и пришелся апогей 'охоты на ведьм' не только в Германии, но и в Европе в целом. Однако в Германии ведовские процессы отличались особой жестокостью.
Средневековые представления о миропорядке, систематизированные великими схоластами, разрушались, а новоевропейская 'картина мира' только начинала складываться. Из 'трещин', возникших в результате кризиса средневекового мировосприятия, хлынули всевозможные духи, демоны и призраки. Причем, не просто хлынули, но стали реальностью реальностей для человека XVI - XVII веков. Мир видится последнему тотально 'заселенным' бесами, коих Ж. Боден насчитывал 7,5 миллионов, а другие и того больше. Человек мог заигрывать с 'нечистой силой', пытаться войти с ней в контакт, в том числе и юридического характера, заключив 'договор с дьяволом' (своеобразная заря 'правовой эпохи'). Тогда он становился поклонником ведовства и 'черной магии'. В противном случае, мы имеем гонителя ведьм и колдунов. Но смысловое поле, объединяющее их - вера в сверхъестественные, причем не от Бога, способности некоторых представителей рода человеческого. Эта вера становится своеобразным 'общим местом' рассматривающегося в данной работе времени.
Эта ситуация усугублялась состоянием перманентной войны, повсеместными эпидемиями, падежом скота, природными катаклизмами. Естественно, что у многих возникла мысль о некоем оккультном заговоре, проводимом земными сообщниками сатаны. Причем проводниками этого заговора виделись не только и даже не столько отдельные лица, но целые 'преступные сообщества', что, естественно, усугубляло вину их участников. Эти сообщества состоят из людей, способных творить зловредные деяния, - это были 'ведуны' и 'ведьмы'. Показательно, что 'чародеи', действующие в одиночку, наделялись и позитивными способностями. Они могли не только насылать, но и лечить болезни. Вот какую классификацию дает 'Наставление к допросу ведьм' (1588 г.): 'Ведуны и ведьмы, в отличие от обыкновенных колдунов и колдуний, действуют не порознь, а скопом: они образуют преступное сообщество… Тогда как другие чародеи по собственной воле могут направлять свою таинственную силу во вред или на благо людям - могут, например, напускать, но могут и излечивать болезни, ведьмы и ведуны творят лишь исключительно зловредные деяния. Они обязаны к нему своим договором с нечистым' (Сперанский Н., 1906, с. 15).
Смерть подстерегает человека на каждом шагу. Эта 'великая уравнительница' не делает различия ни для простолюдина, ни для представителей привилегированных сословий, ни даже для императора и папы. Один из популярнейших сюжетов литературы и искусства этого времени - так называемая 'пляска смерти'. Понятно, что данное мироощущение обесценивает жизнь человека до крайности. Действительно, насилие и убийства совершались с потрясающей легкостью, делая индивида своеобразной разменной монетой социальных и биологических инстинктов. Правовая система, естественно, не могла не реагировать на всплеск преступности, ужесточая наказания. Непременным элементом ландшафта, причем как реального, так и художественного (от Босха до Калло), становится виселица и пыточное колесо. Первое, что видел путешественник, въезжая в европейский город того времени, - виселицы с дотлевающими телами повешенных или эшафот с водруженными на нем отрубленными головами, руками, ногами. Специальные таблички указывали имена преступников и их деяния. Публичные пытки и казни становятся излюбленным зрелищем европейцев. Эта 'ритуальная жестокость' была тем способом, которым власть приучала подданных уважать 'право', создавала своеобразную юридическую 'память'.
Но еще страшнее была мысль о загробной гибели. Именно страх перед ней двигал многочисленными приверженцами апокалиптических сект, призывавших к немедленному покаянию, равно как и толпами флагеллантов, бродивших по городам и деревням Европы. Сталкиваются представления о Страшном суде, который состоится в 'конце времен', и идея осуждения души в момент смерти индивида. Человека XVI - XVII веков более беспокоит именно последняя. Показательно, что ад в этой системе координат оказывается намного 'реальнее' рая, рисуется воображению эпохи нагляднее и живописнее.
Вот на таком фоне тотального насилия и страха разыгрывалась драма 'ведовских процессов'. Хотя среди обвиняемых на них фигурировали и мужчины, но подавляющее большинство, несомненно, составляли женщины. Вот как обосновывали этот 'перекос' авторы знаменитого демонологического трактата:
'1) Они легковерны. Демон жаждет главным образом испортить веру человека. Этого легче всего достигнуть у женщин.
2) Они скорее подвержены воздействию со стороны духов вследствие естественной влажности своего сложения.
3) Их язык болтлив. Все, что они узнают с помощью чар, они передают подругам. Так как их силы невелики, то они жаждут отмщения с помощью колдовства'.
Сама этимология слова 'Femina' (женщина), происходящего от 'Fe' (Fides - вера) и 'minus' (менее), свидетельствует, на взгляд Шпренгера и Инститориса, о гораздо большей склонности женщин к богопротивным поступкам (Шпренгер Я., Инститорис Г., 1990, с. 123-124). Кроме того, женщины ненасытны в плотских наслаждениях. Ведь именно Ева отдала человечество во власть 'греха'. Через женщину сатана вошел в силу, и это повторяется в случае каждого нового 'договора', заключаемого с ним представителями человеческого рода. Многие аскетические религии видят в женщине главную виновницу 'греховного' состояния человечества, но именно в Европе XVI - XVII веков из этой установки сделали наиболее радикальные выводы, повлекшие за собой настоящую 'охоту на ведьм'. Конечно, спорадические преследования имели место и в рамках других культур, но нигде они не проводились с таким методизмом и не получали такого мощного теоретического обоснования.
1.2 Церковь в Германии начала XV - XVI вв. Мартин Лютер и начало Реформации
Для римско-католической церкви XVI век ознаменовался крупнейшим кризисом, который в начале столетия, казалось бы, никак не предвещали ни политические успехи Рима, ни блестящий расцвет в этом городе художественной ренессансной культуры, многим обязанной крупным заказам пап и их окружения. Папам удалось не только преодолеть последствия соборного движения XV в., пытавшегося ограничить их власть, но и укрепить ее, расширить территорию своего государства, повысить его политическую роль в Италии. Они модернизировали свой финансовый аппарат и канцелярскую систему и с их помощью довели до небывалого уровня церковные поборы со всех стран, наращивали свои доходы, активно взаимодействуя с крупными итальянскими банками и фирмой Фуггеров. Папы вели образ жизни великосветских правителей с обширным и роскошным двором, наделяли родню, в том числе внебрачных детей, почетными и доходными должностями, дарили племянникам места кардиналов, устраивали массовые продажи выгодных церковных бенефициев.
Впечатление устойчивости, великолепия могла создать в начале века внешняя сторона церковной жизни и в Германии. Современники засвидетельствовали грандиозный размах церковного строительства, широчайшее распространение культа святых, Девы Марии и ее матери Анны, почитания икон и мощей, увлечение паломничествами по германским святыням в Рим, Палестину, в Испанию к гробнице апостола Иакова (Феллер В., 2007, с. 104).
Толчком к массовому движению за Реформацию послужило выступление ученого монаха Мартина Лютера (1483-1546), направленное в основном против практики продажи индульгенций. Лютер вывесил на дверях церкви университета в городе Виттенберге, где он преподавал богословие, обращение к ученым и духовенству - 95 тезисов. Лютер объявил отпущение грехов за деньги кощунством и отверг внешние атрибуты религиозного культа католической церкви, провозгласив единственным путем к спасению искреннюю веру в искупительную жертву Христа. Тезис о том, что спасение даруется человеку непосредственно Богом, подрывал претензии католического духовенства на особую посредническую роль. Летом 1520 г. папа римский отлучил Лютера от церкви. В ответ тот публично сжег папскую буллу. Власти попытались арестовать Лютера, но один из немецких князей укрыл его в своем замке. Скрываясь от преследований, Лютер перевел Библию на немецкий язык, заложив основы современной германской литературы (Жак Ле Гофф, 2000, с. 247).
Рядом с множеством храмов, часовен, монастырей разных орденов действовали многочисленные религиозные братства. В Кёльне находилось 20 церквей и свыше 30 монастырей, в городе среднего размера Брауншвейге - 15 церквей и 5 монастырей. Большинство епископских мест занимали выходцы из знати, треть из них принадлежала к княжеским родам. Почетные и выгодные должности членов соборных капитулов, выбиравших епископат, как правило, заполняли духовные лица из дворянских фамилий. Низшее духовенство, по уровню обеспеченности мало отличавшееся от своей паствы, составляли преимущественно выходцы из бюргерской и крестьянской среды. На всех ступенях церковной иерархии было распространено стремление сосредоточить в одних руках несколько бенефициев, а необходимое выполнение служб доверить заместителям - викариям. Фонд церковных бенефициев разного рода в Германии был огромен, поскольку церкви принадлежала треть всех земель. При этом духовенство как привилегированное сословие было свободно от налогов, не подлежало светской юрисдикции.
Позиции римско-католической церкви в Германии были иными, чем в ряде других стран Европы. Во Франции на основе Болонского конкордата 1516 г. назначение на высшие церковные должности контролировалось королем, и церковь фактически стала выразительницей воли главы государства. В Англии и Испании влияние и финансовые притязания церкви также были ограничены сильной королевской властью. В Германии же предпринятые в конце XV в. попытки усилить центральные органы власти, создать общеимперское управление, суд, единый налог в виде так называемого 'общего пфеннига' потерпели провал. Страна оставалась раздробленной, и церковь не встречала здесь реального противодействия. Именно финансовая практика Рима вызывала наибольшие нарекания в немецком обществе.
Денежные сборы из Германии поступали в папскую курию через посредство Фуггеров. Это были громадные средства, которые включали регулярные отчисления от уплаты десятин и других церковных сборов, платы за назначение на различные духовные должности (особенно велики были суммы за знаки епископского достоинства), деньги за освобождение от церковных предписаний (например, за нарушение поста), штрафы, заменившие наказания прегрешившим, перечисления в пользу Рима полугодовых доходов от тех, кто получил новый бенефиций, выплаты всех поступлений с церковных мест, которые оказались вакантными (что не раз становилось предметом злоупотреблений), и т. д. Крупные суммы давала торговля 'отпущением грехов'. Немецкий клир в свою очередь не только перенимал методы финансовой политики Рима, но и сам демонстрировал образцы алчности, цинизма, беззастенчивой жажды наживы и власти.
Примечательным образцом вседозволенности в церковной практике стало быстрое возвышение молодого маркграфа Альбрехта Бранденбургского. Получив финансовую поддержку Фуггеров, с которыми он рассчитывал расплатиться частью будущих доходов, Альбрехт затратил в Риме и в Германии колоссальные суммы на получение церковных должностей: сначала он стал архиепископом Магдебурга и управителем епископства Хальберштадт, а годом позже - архиепископом Майнца. Объединив в своих руках власть над тремя епископствами, в том числе крупнейшим немецким диоцезом, он, по сути, за деньги сделался первым по значению немецким князем, ранг которого шел следующим после императора. Вскоре он добился и сана кардинала.
Недовольство в Германии 'римским грабежом' попытался использовать император Максимилиан I. По его поручению гуманист Якоб Вимпфелинг в 1510 г. собрал воедино главные претензии в меморандуме 'Жалобы германской нации'. 'Жалобы' направили в Рим. Император надеялся добиться ограничения платежей и заключения договора с папством по типу соглашения Рима с Францией, что могло приблизить образование в Германии национальной католической церкви. Эту попытку, однако, ждал полный провал (Гуревич А. Я., 1970, с. 122).
Широкое распространение представлений о 'порче церкви во главе и в членах' подготовило почву для реальных попыток церковных преобразований. Начало Реформации неразрывно связано с именем вышеупомянутого профессора Виттенбергского университета, теолога Мартина Лютера (1483-1546). Он не только развил давние традиции критики схоластики, клира и церковного устройства во главе с папой, но и нанес удар своими новыми идеями по главным устоям учения католической церкви.
Мартин Лютер был сыном зажиточного бюргера, выходца из крестьян. В юности он прошел суровую жизненную школу. Лютер окончил Эрфуртский университет, но затем вступил в монашеский орден августинцев. Человек страстной веры и мощного ума, он стал доктором богословия, глубоким знатоком Священного писания. Подобно многим современникам, Лютер стремился к устранению 'порчи' церкви; способ очистить жизнь христианского общества он видел в обращении к идеалам Евангелия. Добродушный с друзьями, Лютер в полемике мог быть крайне резок, а то и попросту груб, но от убеждений, к которым он нередко приходил через мучительные духовные сомнения, никогда не отрекался. В своих религиозных исканиях он придавал особо важную роль покаянию, а потому был глубоко возмущен торговлей 'отпущением грехов', которую поставил на широкую ногу монах Тецель, агент папы и майнцского архиепископа Альбрехта. В конце октября 1517 г. Лютер выступил с 95 тезисами против индульгенций. Это стало началом первого этапа Реформации (1517- 1521). Слово и действия Лютера получили широкую поддержку во всех слоях немецкого общества, дали мощный стимул развитию антиримского оппозиционного движения.
В своих тезисах Лютер опровергал католическую догму о возможности спасения души лишь при посредничестве клира и на основе установленного церковью обряда. Он подчеркивал значение совести верующего, необходимость для его оправдания глубочайшего личного раскаяния в грехе. Только дойдя до полного смирения перед Божьей волей, человек может обрести спасающую помощь Божьего милосердия. Именно оно, даруя веру, несет оправдание. Разъясняя суть своих тезисов, Лютер писал, что вздор проповедуют те, кто утверждают, будто как только грош зазвенит в ящике для монет продавца индульгенций, тотчас душа умершего, для спасения которой их покупали, уходит из чистилища в рай. 'Достоверно другое, что как только грош зазвенит в ящике, жадность и корыстолюбие возрастают: тщетной и ложной является надежда найти спасение при помощи индульгенций, если бы даже сам папа готов был заложить при этом свою душу' (Санников П. Л., 2000, с. 48).
В тезисах Лютера было немало противоречий, но здесь уже наметились основы его учения, которые он углубил и обосновал позднее. Главное место в этом учении принадлежит концепции 'трех только': человек спасается только верой; он обретает ее только через милость Божию, а не вследствие каких-либо личных заслуг; авторитетом в делах веры является только и единственно Священное писание. Учение Лютера о спасении верой вело к далеко идущим последствиям. Если оправдание человека свершается в полной зависимости лишь от Божьего милосердия, то исключаются роль посредничества католического клира и значение церковной иерархии в судьбах верующих - каждого в отдельности и общины в целом. Теряет смысл существование всей многоступенчатой церковной системы во главе с папой, а участь верующего определяет лишь его личное, интимно-непосредственное отношение к Богу. Возможные результаты этой логики не сразу осознал и сам Лютер. Он категорически отверг в своем учении каноническое право, которым обосновывались притязания папства и церкви, и перечеркнул авторитет 'священного предания'. Только Священное писание содержит истину веры, и оно не нуждается в толкованиях папы, так как открыто всем.
Ранняя теология Лютера, пока не систематизированная, полная противоречий, стремительно развивалась в его борьбе с оппонентами и не исключала различных толкований. Она освобождала совесть человека от подчинения внешним авторитетам, утверждала право общин верующих на независимость от церковной иерархии и папства. Именно в этой живой и творческой форме она быстро получила известность не только в Германии, но и в других странах Европы - до того, как церковь начала за это жесточайше карать. Она оказала мощное воздействие на всю последующую историю Реформации, ведь эти работы продолжали жить и тогда, когда Лютер начал вносить в свое учение уточнения и изменения.
Не признавая роли духовенства как высшего религиозного авторитета, Лютер, однако, никогда не подвергал сомнению функции церкви как наставницы людей: она лишь должна была стать другой, 'евангелической', чтобы помогать человеку в религиозной жизни, в понимании Священного писания и способствовать его 'смирению' в повседневном поведении.
Тезисы Лютера за короткий срок обрели феноменальную популярность. Друзья Лютера - и гуманисты, и члены ордена августинцев - переводили их с латыни и распространяли (Санников П. Л., 2000, с. 50).
Опасность идей Лютера осознали инквизиторы. Они официально обвинили его в ереси, но процесс, как обычно, двигался по церковным инстанциям медленно.
В 1520 г. в одном из важнейших своих произведений - 'К христианскому дворянству немецкой нации об улучшении христианского состояния' - Лютер предложил программу церковно-политических преобразований. Обращаясь к императору, князьям и дворянству, он призвал светских лиц возглавить движение за реформу церкви, поскольку бедствия дошли до крайности, а никаких надежд на добрую волю самого Рима нет. Здесь же было выдвинуто учение о 'всеобщем священстве', которое стало одной из основ новых евангелических представлений и оказало сильнейшее воздействие на общественную мысль XVI в. (Мартин Лютер, 2002, с. 187). Лютер утверждал, что у католического духовенства нет монопольного права на священство, им обладают в силу своего крещения все миряне. Различие между светскими и духовными лицами, которое проводит римская церковь, - 'хитрая выдумка, сплошная ложь... Все христиане поистине духовного звания, между ними нет никакой разницы, разве лишь по должности' (Источники по истории Реформации, 1906, с 5-6). Священнослужитель - не особое состояние, для обретения которого необходимо свершить специальное таинство, а должность в церкви, на которую община может избирать подходящих лиц. Лютер требовал четко разграничивать прерогативы двух властей - светской и духовной, как и сферы действия светского права, которому он придавал первостепенное значение в обеспечении порядка, необходимого для христианской жизни, и права церковного. Он обосновывал необходимость секуляризации церковных имуществ и роспуска монашеских орденов, в монастырях предлагал разместить общественные школы, приюты, госпитали. Стремясь к независимости страны от притязаний папского Рима, Лютер, подобно гуманистам, взывал к национальным чувствам немецкого народа (http://netherlands.upelsinka.com/index.html).
В июне 1520 г. папа Лев X подписал буллу, угрожавшую Лютеру отлучением от церкви, если он не отречется от своих заблуждений. В ответ Лютер издал сочинение 'О свободе христианина', где подчеркивал, что в вопросах совести христианин не подчиняется никому, в области же внешней, 'плотской' свободы гарантами порядка являются существующие светские власти. Здесь, таким образом, были обозначены границы понимания Лютером Реформации: отвергая существующий церковный строй, она не должна была затрагивать строй социально-политический. Такая политическая консервативность сближала позиции Лютера и основной массы немецкого бюргерства того времени.
В декабре 1520 г., после того как папская булла вошла в силу, началось сожжение книг Лютера. Он ответил публичным символическим актом сожжения одного из экземпляров буллы, а также книги по каноническому праву. Смелая позиция Лютера, не побоявшегося угроз Рима, принесла ему огромную популярность в Германии. Он стал национальным героем. Множество типографий печатали произведения Лютера и его единомышленников, сделав реформационные идеи достоянием широких масс.
Проанализировав данный материал можно сказать о том, что духовная жизнь и менталитет феодального общества Западной Европы отличались глубокой религиозностью. Католическая церковь являлась могущественным феодальным институтом. Христианство и деятели католической церкви сыграли важную роль в передаче традиций античной цивилизации, в развитии обществознания, науки. Христианская мораль и этика внедряла в общественное сознание нравственные ценности, служившие основой общечеловеческой культуры и европейской цивилизации.
Реформация в Западной и Центральной Европе, а в частности в Германии, представляла широкое общественное движение, носившее в основе своей антифеодальный характер. По форме это была борьба против католической церкви, как известно, являвшейся главной идеологической опорой феодального строя. В Германии Реформация сопровождалась Крестьянской войной - самым крупным социальным движением Средневековья.
Основной причиной Реформации являлось недовольство различных слоёв населения Европы моральным разложением католической церкви, которое сопровождалось экономической узурпацией, созданием препятствий на пути централизации власти и развития капитализма.
Идеологи Реформации в выдвинутых ими тезисах отрицали необходимость католической церкви с ее иерархической структурой. По их мнению, человека приобщают к благодати не таинства церкви, а личная вера, поэтому сторонники обновления церкви отрицали духовенство и его посредническую роль между богом и людьми. Единственным авторитетным источником для христианина они признавали Священное писание, а не декреты пап. Они требовали уменьшения поборов на содержание служителей церкви, отрицали ее права на землю. Поэтому Лютер доказывал, что нужно секуляризировать церковное имущество, распустить монастыри и разместить в них школы и больницы.
Таким образом, с рубежа XV - XVI вв. в Европе стало складываться новое мировоззрение, основанное на гуманизме. Теперь в центр мира ставилась конкретная личность, а не церковь. Гуманисты резко противостояли традиционной средневековой идеологии, отрицая необходимость полного подчинения души и разума религии. Человек все более интересуется окружающим миром, радуется ему, пытается его усовершенствовать.
Еще одной характерной чертой данного периода, наравне с Реформацией, являются массовые ведовские процессы. Существует несколько версий относительно их возникновения. По одной версии, охота на ведьм стала лишь продолжением практики искоренения ересей. Сторонники этой точки зрения утверждают, что инквизиция воспринимала ведьм как членов организованной сатанинской секты, и относят начало охоты на них к XII веку, когда появляются сведения о секте катаров. XI--XII столетия, как известно, стали временем расцвета еретических движений богомилов, альбигойцев и вальденсов, и католическая церковь отреагировала на это созданием в 1215 году специального органа -- папской инквизиции -- для розыска и наказания еретиков. Однако инквизиция отнюдь не ставила своей целью уничтожение ведьм. Она преследовала подозреваемых в колдовстве лишь в случае их причастности к еретическому движению. Наконец, согласно одному из самых убедительных объяснений, распространению ведовской истерии способствовало появление демонологических ученых трактатов -- инструкций по поиску и искоренению ведьм. Они базировались на авторитете Ветхого завета: 'Ворожеи не оставляй в живых', -- гласит книга Исхода (22:18). Одно из самых влиятельных руководств такого рода -- знаменитый 'Молот ведьм' монахов-доминиканцев Якоба Шпренгера и Генриха Инститориса (Христофорова О. Б., 2004, с 74). Более подробно данное 'явление' мы рассмотрим в следующей главе.
Глава 2. Образ ведьмы в умах народа и трудах церковников в Германии в XV-XVI веках
2.1 Образ ведьмы в Средневековой Германии в XV-XVI веках
Прежде чем описывать образ ведьмы, необходимо выявить понятие колдовства в Средние века.
Вера в колдовство универсальна, однако не существует универсального определения колдовства, поскольку это слово имеет различные значения в различных культурах и в разные периоды истории. Термин имел и положительный и отрицательный смысл. В общем - это волшебство, то есть магическая манипуляция сверхъестественными силами, которая осуществляется путем заклинаний и вызывания духов. Заклинания могут служить целям, как добра, так и зла. Магия и волшебство использовались с доисторических времен для обретения контроля над силами природы и улучшения повседневной жизни. Однако в большинстве сообществ колдовство расценивалось как вредоносная разновидность волшебства. Антропологи определяют колдовство как врожденный дар - использование злой силы, способность воздействовать психически, без необходимости обращаться к ритуалам или заклинаниям. Это определение применимо к некоторым племенным сообществам, но в западном колдовстве мы, как правило, имеем дело с чарами. Колдовство также подразумевает использование сверхъестественных возможностей, таких как невидимость, изменение облика, способность к полетам, способность убивать на расстоянии, ясновидение и астральная защита. В период Ренессанса колдовство определяли как черную магию, ересь и поклонение дьяволу. Ассоциации со злом и дьяволом существуют и в современной культуре Запада. Борцы за возрождение колдовства на Западе дали ему новое определение как неоязыческой религии, поклоняющейся рогатому богу, не имеющей связи с христианством или дьяволом. Кроме того, неоязыческое ведьмовство дозволяет использование магии лишь во благо и никогда во зло. По большей части суть колдовства заключается в чтении заклинаний, что обычно воспринимается общественностью со страхом и недоверием, хотя и представляет собой важную социальную функцию, позволяя людям исправлять зло и избегать горестей, стрессов и проблем. Начиная с XIII века, Христианская церковь повела кампанию по искоренению еретиков, а заодно, в середине XV века, обрушилась и на ведьм. На протяжении двух с половиной веков ведьм преследовали и казнили как еретиков, обвиняя их в пособничестве дьяволу. Большинство кампаний охоты на ведьм проводилось церковью, как католической, так и протестантской.
Большинство современных историков называют цифру от 150 000 до 200 000 казненных по обвинению в колдовстве, причем около 100 000 человек на территории Германии (История Европы. Т. 3., 1993, с. 207).
Теперь рассмотрим понимание слова ведьма. При слове 'ведьма' обычно представляют безобразную старуху (которая, впрочем, способна представляться прекрасной женщиной) с нечесаными волосами, редкими зубами и пронзительным взглядом, окруженную кошками и другими животными. С помощью нечистой силы она вредит своим соседям, насылает болезни и смерть на людей, отбирает молоко у коров, вызывает непогоду, засуху и моровые поветрия, варит зелья, оборачивается разными животными и предметами, по ночам летает на метле или козле на ведовской шабаш - сатанинские оргии. Этот образ восходит отчасти к европейскому фольклору, отчасти - к творчеству демонологов начала нового времени. На многих картинах и гравюрах XVI-XVIII веков (от Питера Брейгеля-старшего и Альбрехта Дюрера до Франсиско Гойи) изображен один и тот же сюжет: обнаженные женщины, молодые и старые, в окружении магических книг, черепов, змей и жаб варят в котлах свое отвратительное зелье либо на козлах, собаках и ухватах летят на ночное сборище.
Первое упоминание о шабашах относится к IX веку. Оно входило будто бы в постановление собора, состоявшегося в Анквире; но дело в том, что об этом соборе ничего неизвестно, не осталось никаких сведений, и потому автор упомянутого постановления так и остался анонимом. Но само оно очень характеристично. В нем говорится, что некоторые женщины, предавшиеся сатане, обманутые фантасмагориями, которые перед ними совершал демон, верили, что они по ночам летают с Дианой, сидя на разных зверях, и пролетают так громадные расстояния, следуя по пути, по какому ведет их Диана. И если б они одни верили в такие ночные путешествия, то это бы еще не беда, они лишь одни и погубили бы свои души, но они всем рассказывают об этом, и народ тоже верит в эти поездки. А поэтому, говорится в увещании, надо, чтобы все духовенство обратило на это внимание и проповедовало бы людям, что все это вздор, что нечистый дух нарочно напускает такие видения на нечестивых женщин, что никто и никогда на самом деле таких поездок не совершал, а лишь видел их как бы во сне.
Таким образом, это постановление показывает, что в народе верование в ведьм и их шабаши существовало много раньше XV века, и только, быть может, не было так распространено как потом. Не распространялось же это верование, вероятно, потому, что духовенство и правящие классы, как видно из приведенного выше постановления, не верили этим бредням, не преследовали их, как нечто реальное, а потому и не придавали им в глазах народа привлекательности запрещенного плода. Такое благоразумное отношение к ведьмовству встречается даже и у писателей XV века, но тут уж это было не правилом, а исключением, потому что, благодаря многочисленным процессам ведьм, их ночные поездки и шабаши с дьяволом стали известны с такими подробностями, что самые упорные скептики перестали сомневаться. Теория 'иллюзии', т.е. дьявольского наваждения, по которой выходило, что реальных поездок на помелах не существует, хотя еще и имела немногочисленных сторонников, но она все же резко видоизменилась. Теперь уже стали толковать так: тело ведьмы, точно, на шабаш не летает, но дьявол, после того, как ведьма натрется особой волшебной мазью, выхватывает из нее душу и препровождает ее на шабаш. Значит, ведьма хоть и не вся, а все же участвует на шабаше самолично и непосредственно; тело же ее в это время лежит в бесчувственном состоянии, и дьявол устраивает так, что никто его не видит. По окончании же шабаша дьявол приносит душу назад, соединяет ее с телом, и ведьма остается в уверенности, что она была на шабаше, и запоминает все подробности своего путешествия.
Но так думало ученое и относительно более скептическое меньшинство, которое не хотело верить в то, что живое тело могло вылететь в трубу и мчаться на помеле, хотя бы и могучею силой дьявола. Большинство же верило в настоящее телесное путешествие на шабаш и принимало все россказни ведьм из-под пытки за чистую монету. Были также попытки примирить обе точки зрения. В прежнее время, якобы, дьявол точно устраивал ведьме только иллюзии путешествия, нагонял на нее такой сон, а теперь другое дело, теперь он на самом деле мог возить ведьму всю целиком - душу и тело. Эти споры между учеными тянулись очень долго, и вылились в литературу определённого рода.
Картина шабаша уже была описана по отрывкам из авторов XVI и XVII столетий. Но в книге Лие 'История инквизиции в Средние века' она вся восстановлена по процессам ведьм, и воспроизведена в данной работе полностью. Шабаш, по показаниям ведьм всей Европы, справлялся повсюду довольно однообразно. Так и должно было быть. Откуда взялись подробности? Ответ на этот вопрос прост. Отцы-инквизиторы, поймав ведьму, пытали ее и задавали одни и те же вопросы и, конечно, под пыткой получали одинаковые ответы. Ведь ответы могли быть только утвердительные; пытаемая ведьма отвечала так, как желательно было инквизитору. Он диктовал ей ответы. Он знал, по прежнему опыту, что делают ведьмы на шабашах, и спрашивал новую ведьму, делала ли она то-же самое; она, конечно, отвечала, что делала. Путем таких вопросов и ответов из-под пытки и строилась картина шабаша.
Вот наиболее распространенная картина шабаша. Ведьма, прежде всего, должна была запастись освященной гостией, под предлогом причастия. Принеся ее, домой, она скармливала ее жабе; потом, когда жаба съедала гостию, ведьма убивала и сжигала саму жабу. Золу от нее она месила с кровью новорожденного младенца, по возможности некрещеного, далее прибавляла в эту смесь порошок из костей повешенного и разные травы. Получалась волшебная мазь. Рецепты ее были, впрочем, различны. Этой мазью ведьма натирала себе ладони (по другим вариантам - раздевалась и натиралась вся), ею же натирала своего 'коня', т.е. палку, помело, метлу или просто какой-нибудь стул, скамью, сидя верхом на которых пускалась в путь. 'Конь' немедленно, как только она на него садилась, взвивался на воздух и в мгновение ока доставлял ведьму на шабаш. Случалось (это опять вариант), что ведьма садилась и ехала на самом дьяволе, который тогда принимал вид козла, пса, а иногда даже и коня. Шабаш мог происходить где угодно - в лесу, на болоте, на любом пустыре, но все же, были для этого предназначены и особые излюбленные народным сказанием места: в Германии - знаменитая гора Брокен, в Италии - дуб около Беневента. Было еще какое-то особое таинственное место шабашных сборищ, где-то у реки Иордана. И на каждое собрание ведьмы-гости являлись сотнями, несметными толпами. Любимым временем шабаша была ночь с четверга на пятницу. Ведьмы усаживались за столом, уставленным кушаньями и винами, которые появлялись внезапно из-под земли, по знаку демона, командовавшего пиршеством. Потом они воздавали поклонение демону, который присутствовал на шабаше в виде козла, пса или обезьяны. Они отдавались ему и телом, и душой, держа в руке зажженную свечу. Для разнообразия развлечений они делали надругательства над священными эмблемами или поворачивались спиной к небу. Дьявол иногда служил нечто вроде пародии на мессу, а потом произносил проповедь. Он обычно внушал своим слушательницам, что души никакой у человека нет, что россказни духовных о будущей жизни - один обман, что не надо ходить ни в церковь, ни на исповедь, ни употреблять святую воду; если же для видимости приходится справлять эти обрядности, то при этом надо про себя говорить: 'С позволения нашего владыки'. Обязанность же ведьм, по словам чертовой проповеди, состояла в том, чтобы приводить к нему как можно больше других женщин, обращая их в ведьм, и, главное, делать людям как можно больше зла, пакостить кому попало и при всяком случае.
После проповеди предавались нечестивым и непристойным танцам. Инквизиторы в Италии, именно в Комо и Бреши, когда случалось им ловить малолетних ведьм, обыкновенно, великодушно прощали им их прегрешения, и отдавали их под надежный духовный надзор, но, однако, притом лишь условии, если дети каялись искренно и рассказывали все, что делается на шабашах. Вот эти-то малолетние ведьмы, между прочим, воспроизводили перед инквизиторами шабашные танцы и плясали с большим мастерством. Танцевали обычно, держась друг к другу спиной. Каждая пара, проносясь мимо дьявола-председателя, отдавала ему поклон, запрокидываясь назад и поднимая ногу кверху, как бы в поругание небу. Пир заканчивался оргией, в которой черти служили: и инкубами, и суккубами (демоны, принявшие мужское либо женское обличие).
Существует сказание о том, как однажды двое или трое инквизиторов, желая проверить рассказы ведьм, уговорили одну из них, чтобы она их сводила на шабаш, чтобы все там происходящее видеть самим. Лие утверждает, что эта история считалась в Средние века совершенно достоверной. Называют даже имена этих инквизиторов. Один из них был Бартоломео из Комо, другой - подеста Лоренцо из Конкореццо, а третий - нотариус Джованни Фоссато.
Все эти рассказы, конечно, наполняли души правоверных ужасом, а у инквизиторов распаляли религиозную ревность. Но дело в том, что шабаш для ведьмы служил лишь временным развлечением, которым баловал ее владыка-демон. Ее настоящее дело было вне шабашей, на миру, на людях, среди которых она жила. Она должна была сеять зло вокруг себя. Она принадлежала дьяволу душой и телом, а так как главное занятие и задача дьявола - творение зла людям, то ведьмы, конечно, были должны разделять с ним эту главную его заботу. Примечательно, что многие демонологи считали черта и ведьму парой неразъемлемой, необходимой, т.е. черт не мог обойтись без ведьмы столь же, как и она без него; они дополняли друг друга. Затем, те же ученые знатоки чертовщины резко отличали колдуна и ведьму от мага, волшебника. Маг жил своим ремеслом, зарабатывал им деньги; ведьма же своим искусством не торговала. Маг мог служить столь же благим целям, как и преступным, ведьма же никаких благих целей знать не знала, а только творила зло.
Могущества ведьм было вполне достаточно для того, чтобы внушать к ним ужас и трепет в народе. Но, опять же, ведьма ведьме была рознь. Ученый демонолог Шпренгер насчитывает три группы ведьм: во-первых, были среди них такие, которые могли наносить зло, но не могли уже его исправить; во-вторых, такие, которые могли только устранить зло, но не могли сами его причинить, и, в-третьих, такие, которые могли и причинить зло, и устранить его. И, само собой разумеется, что всех опаснее были ведьмы третьей группы, потому (говорит Шпренгер), что чем больше они гневят Бога, тем больше силы и могущества дает им дьявол. Они убывают и едят детей, если они уже окрещены, а если попадется еще некрещеный новорожденный, то приносят его в жертву дьяволу. Кровь таких детей, как уже было написано выше, служит цементом для мази, с помощью которой ведьмы совершают поездки на шабаш. Такой ведьме достаточно только прикоснуться, например, к беременной женщине, чтобы произвести у неё выкидыш или лишить молока грудь кормящей матери. Ведьма может вызывать бури. Для этого существуют разные средства. Ведьма, например, берет палочку (эти палочки им иногда дает дьявол на шабаше), мочит ее в воде, машет ею, и начинается ураган; или берет горсть камешков и бросает их через плечо назад; или варит в котле щепоть свиной щетины; или болтает пальцем воду в какой-нибудь луже. Всеми этими приемами вызываются бури, грозы, опустошительный град, от которого гибнут посевы, сады, огороды в целой области. Напуск червей, жуков и других вредных тварей на посевы и сады тоже всегда считался делом ведьм. Они же разрушали в мужчинах и женщинах воспроизводительную силу и делали браки бесплодными. Затем, в круг обычной деятельности ведьм входили: напуск и погашение любви, напуски смертельных болезней, поражение людей молнией, а иногда и просто взглядом, превращение людей в животных, предсказание будущего. Обладая секретом изготовления разных волшебных порошков, они употребляют эти порошки для посыпки пастбищ, на которых от этого, впоследствии, гибнет скот. По ночам они, невидимые и неподозреваемые, входят в дома и сыпят тот же порошок на подушки спящих людей, которые от этого впадают в непробудный сон; потом они прикасаются пальцем к телу спящих детей, которые от этого погибают в несколько дней, потому что палец намазывается особым ядом. При случае они ловко и незаметно делают иглой укол под ногтем новорожденного ребенка, потом высасывают из укола кровь, часть этой крови они глотают, а другая служит им для колдовства; они примешивают ее в свои адские зелья. Для тех же целей им нужен жир невинных младенцев, и чтобы добыть его, они кладут детей на горячие угли и собирают вытопившийся из их тела жир. Вдобавок, ведьмы обладают талантом превращения во всевозможных животных и вообще во что угодно. Все это было тщательно записано и перечислено в многочисленных руководствах для производства следствий по делам о ведьмовстве. Инквизитор, заполучив в свое распоряжение ведьму, угощал ее 'пыточкой', как любил выражаться российский 'сыскных дел мастер' XVIII века С. И. Шешковский, а затем задавал ей вопросы: 'не проникала ли ночью в дома?', 'Не сыпала ли порошок на подушку спящим?', 'Что это был за порошок?', 'Входила ли в него кровь младенца?', 'Что еще в него было примешано?', и т.д. Ведьма, после пытки (на козлах или дыбах), с полной готовностью отвечала в тон спрашивающему: 'сыпала, примешивала кровь, душила младенцев, топила из них жир' и т.д. Вот таким путем и накоплялись факты, характеризовавшие деятельность ведьм во всем ее разнообразии. Любая из этих подробностей ведьмовских злодейств вызывает теперь улыбку, но нельзя забывать, что из-за подобных судебных процессов погибло на кострах не поддающееся точному исчислению число жертв (Орлов М., 2004, с. 65).
К числу особенных талантов ведьм опытные демонологи причисляли их способность питаться плотью и кровью животных, которых они после того обновляли и восстанавливали в целом и нерушимом виде. Этот пункт был особенно подробно разобран и выяснен немецким ученым демонологом Бурхартом. Некоторые демонологи утверждали, что на шабашах иногда убивали людей или животных, не нанося им никакой раны; потом их мертвое тело разрезалось, варилось, жарилось, поедалось шабашными гостями, а после пиршества эти изувеченные трупы восстанавливались и оживлялись, причем, израсходованные части тела заменялись иногда, чем попало, т.е., например, вместо сердца вставляли в грудь деревянный чурбан или пук соломы. Бурхарт этому не верил, а тех из своих прихожан, которые этому верили, подвергал даже покаянию, именно за то, что верят в такой нечестивый вздор. Иоанн Салисберийский, английский богослов XII века, тоже отрицает народное верование о том, что какие-то мрачные адские духи, ламии, как их называли, грызут младенцев, а потом их снова оживляют. Но инквизиторы, взявшиеся за ведьм, помнили, что такое народное верование существует, и, конечно, предусмотрительно осведомлялись у своих жертв - не ела ли она младенцев или вообще мертвецов, которых потом оживляла? И ведьмы, конечно, давали утвердительный ответ. Так, мало-помалу в числе других 'качеств' за ведьмами утвердилось и это изощренное злодейство. Особенно много таких историй присутствовало в многочисленных процессах ведьм в Тироле в начале XV века. В то время там вспыхнула настоящая эпидемия ведьмовства, и местные инквизиторы в своем благочестивом рвении, едва успевали снаряжать одну за другой бесчисленных жертв костровых огнищ. Тут выяснилось, что действительно ведьмы на шабашах угощаются плотью живых существ, которые потом остаются целы и невредимы, хотя, конечно, не надолго, потому что все же такая переделка не может не иметь своих законных физиологических последствий (Карпов С. П., 2003, с. 321). Ведьмы из местечка Канавезе в северной Италии признались, что они часто выбирали в стаде у богатых соседей лучших быков, которых убивали и ели, а потом собирали в кучу кости и прочие остатки в произносили только слова: 'Sogre, Ranzola!' (встань бычок), и мертвое животное тотчас же оживало. Однажды фермер той местности, Пасквале, убил больного быка, ободрал его, но тотчас вслед за тем сам захворал и умер через неделю; издохла также и собака, которая лизала кровь зарезанного быка. Все это, как водится, народом было истолковано, как злая штука ведьмы. Виновницу нашли (их тогда удивительно как скоро и безошибочно находили), и она объяснила, что бык этот как раз был из числа убитых, съеденных, а потом воскресших по слову ведьмы; оживляя же быка, ведьма наложила на него заклятье, по которому тот, кто его убьет, и будет есть его мясо, должен погибнуть: так и произошло с хозяином и его собакой (Почепко Г. П., Фролова И.И., 1967, с. 174).
Этот пункт возбуждал опять-таки массу пререканий среди ученых богословов. Выходило так, что если это сказание справедливо, то из него явствует, что дьявол может воскрешать мертвых; между тем такая сила считалась исключительно Божьей. И вот опять пустились в утонченные толкования и старались разъяснить, что дьявол, разумеется, не может произвести реального воскресения, а только его подобие, нечто вроде отвода глаз. Но возможность такого полного отвода глаз, так или иначе, свидетельствовала о могуществе дьявола над чувствами и умами смертных.
Что же касается истребления некрещеных детей, то это было уже обязательное дело ведьм; дьявол ставил им это злодейство в существенные условия союза с ним. Из этих убийств он извлекал прямую выгоду, потому что душа некрещеного младенца, следовательно, не омытого крещением от первородного греха, становилась его законной добычей. В то время у католиков существовало нечто вроде догмата, гласившего, что второе пришествие и общее воскресение мертвых наступит лишь тогда, когда число избранных дойдет до известной, из вечности определенной цифры. Значит, и с этой стороны дьяволу было выгодно губить души, чтобы они не попали в число избранных.
Среди ведьм были повитухи, и они-то, конечно, главным образом и старались по этой части. Одна из таких ведьм-акушерок, изловленная в Базеле и, впоследствии, сожженная, призвалась, что она погубила сорок новорожденных, втыкая им иглу в родничок головки. Другая ведьма была сожжена в Страсбурге, эта и счет потеряла сгубленным жертвам. Выдал же эту злодейку один непредвиденный случай: шла она как-то по улице и что-то уронила, не заметив, а оброненный предмет, к ужасу тех, кто его поднял, оказался ручкой новорожденного младенца. Если же повитухи-ведьмы и не умерщвляли детей, то все же были по договору с дьяволом обязаны посвящать этих детей ему. Инквизиторы прилагали все усилия для того чтобы узнать, как совершался обряд посвящения такого ребёнка демону, но так ничего определенного и не добились. Но зато было выяснено, что влекло за собой это посвящение. Ребенок, посвященный дьяволу, всегда обладал какой-нибудь чудесной способностью, и, выросши, редкий из таких посвященных не делался колдуном или ведьмой. Матери-ведьмы уже, конечно, обязательно посвящали своих детей демону, особенно девочек. Эти девочки, к всеобщему удивлению, могли вызывать и прекращать бури и дожди, околдовывать людей и вообще проделывали много из того, что обычно приписывали ведьмам. Рассказы о таких малолетних кудесницах присутствуют во многих хрониках средневековых процессов по делам ведьм, в том числе и в Германии. Ведьмы-повитухи в XV-XVI веках были так многочисленны, что редкая деревенька не обладала такой опасной женщиной.
Благодаря этому полчищу верных слуг и союзниц, дьявол мог почти без удержи и границ предаваться своему излюбленному занятию - нанесению зла смертным. Шпренгер рассказывает, что один из его друзей-инквизиторов однажды заехал в один город, оказавшийся почти опустошенным чумой. Ему рассказали оставшиеся в небольшом числе уцелевшие жители, что эпидемия производится мертвой ведьмой. Это было очень страшное и могучее существо, нечто вроде сочетания ведьмы с вампиром, потому что продолжало свои злодейства даже за гробом. Утверждали, что ведьма все грызет свой саван и все не может его сгрызть, а пока не сгрызет всего, эпидемия не прекратится. Инквизитор приказал разрыть могилу, и тут оказалось, что саван уже наполовину съеден ведьмой. Городской голова, при этом присутствовавший, вынул свой меч, отсек у трупа голову и выбросил ее из могилы, и чума тот час же прекратилась. Следствие выяснило, что эта покойница, несомненно, была ведьмой. Шпренгер горько оплакивал ту небрежность, то невнимание, с какими власти его времени относились к подобного рода злодействам.
Образ ведьмы в трудах теологов XV-XVII веков формировался на основе древнего наследия - в образе злой распутницы угадываются черты ветхозаветной Лилит, античной богини Дианы, Цирцеи, превратившей в свиней спутников Одиссея, Медеи и женских персонажей поэм Вергилия и Горация. Добавлением к этому образу стало новое истолкование необычных способностей ведьмы. Идея о том, что некоторые люди обладают сверхъестественными способностями, универсальна для всех народов Земли. Но в Европе позднего Средневековья эти способности стали ассоциироваться с дьяволом - считалось, что ведьма приобретала свои умения в обмен на бессмертную душу. В результате на теле ведьмы якобы появлялась 'дьявольская отметина' - неприметное пятнышко, нечувствительное к боли. Поиск этого пятнышка стал одним из стандартных следственных действий во время ведовского процесса. Другим 'тестом' было испытание водой - предполагалось, что ведьма даже со связанными руками не тонет, потому что ей помогают ее домашние демоны и сам дьявол. Стойкость на допросах, нежелание признаваться в злодеяниях тоже считались показателями ее нечеловеческой природы (Гуревич А. Я., 1990, с. 49-50).
В глазах же европейских крестьян образ ведьмы был несколько иным - это не обязательно была женщина, главным был не пол, а внешность и поведение человека. Люди с физическими недостатками, одинокие, нелюдимые, злые и сварливые, пренебрегающие нравственными нормами или внезапно разбогатевшие, - вот кто рисковал приобрести репутацию ведьмы или колдуна. С ними уживались и даже старались обходиться как можно более вежливо, чтобы не навлечь на себя их гнев. Но как только что-нибудь случалось - ведьме угрожали, заставляли забрать назад порчу, даже били и царапали до крови (считалось, что это может снять заклятие). Не связь с дьяволом, не ночные полеты, а именно вредоносные действия ведьмы, колдовская порча - так называемая maleficia - пугали крестьян (Монтегю Саммерс, 2002, с. 111).
Вопреки распространенному стереотипу образ ведьмы как тайного врага, опасного для всего общества, более характерен не для католических, а для протестантских общин с их борьбой за идеологическую чистоту и категорическим отвержением всего, что хоть отдаленно напоминает магию. Католическая церковь более спокойно относилась к деревенским знахарям, она мирилась с существованием дьявола и его слуг, адаптируя, таким образом, дохристианские представления. В самом католичестве было много магии, клир и монастыри предлагали прихожанам и паломникам разные средства для чудесных исцелений и защиты от ведьм. Реформация отменила и эти средства, и мир в отношении всех инакомыслящих, будь то паписты или ведьмы. Инквизиция приговаривала ведьм к сожжению не за магию, а за ересь - договор с дьяволом и службу ему, протестанты же были гораздо более радикальны.
Следует сказать, что ведовская истерия практически не затронула Россию. Американская исследовательница Валери Кивельсон полагает, что это произошло во многом из-за особого отношения к человеческому телу в восточном христианстве в отличие от католичества и тем более протестантизма. Хотя православие унаследовало иудео-христианское представление о женщине, как сосуде греха, оно не приняло идеи падения Адама и первородного греха как основы христианского учения. Последствия были огромны: если для католицизма грехи плоти - основной порок и причина падения мужчины, а протестантизм относится к плоти как к косному 'носителю' души, то в православии плоть воспринимается не как неизбежное зло, а скорее как благо, освященное воплощением Спасителя. Восточные теологи были меньше поглощены идеей греховности плоти, чем их западные коллеги, и, соответственно, женщина как телесное существо беспокоила и пугала православных христиан меньше. В России не было теологической теории колдовства, и оно не было окрашено в сексуальные тона. В ходе русских колдовских процессов речь о дьяволе заходила очень редко ((Христофорова О. Б., 2004, с 76).
Важно и то, что в России, уголовное законодательство в отношении колдовства в допетровскую эпоху не было развито, а Петр I своим указом 1715 года против кликуш, обычных обвинителей колдунов, раз и навсегда перекрыл канал доносов. Православные священники были осторожны в своих проповедях на тему колдовства и порчи, в которые, безусловно, верили русские крестьяне и горожане, и стремились препятствовать народным самосудам над колдунами. К тому же православие не испытало того глубокого кризиса, который вылился на Западе в Реформацию и привел к затяжной эпохе религиозных войн.
Франция была одной из первых стран, где охота на ведьм началась уже в первой половине XIV века, при папе Иоанне XXII. В 1390 году состоялся первый светский процесс по обвинению в колдовстве. С начала XVI века суды становятся массовыми, а на период 1580-1620 годов приходится настоящая 'эпидемия колдовства'. В середине XVII века парламент Парижа начинает отклонять дела о колдовстве, но последний ведовской костер во французской столице горел и совсем незадолго до гильотин буржуазной революции конца XVIII века.
Испанская инквизиция активно боролась с еретиками, но от охоты на ведьм Испания пострадала меньше других стран Европы. Наказания суда инквизиции были даже легче, чем у светских судов. Первая казнь ведьмы в этой стране датируется 1498 годом, а последние наказания за колдовство (две сотни ударов розгой и 6-летнее изгнание) - 1820 годом. В Англии закон против колдовства был принят в 1542 году, причем пытки были запрещены, а ведьм казнили через повешение. После 1682 года ведьм уже не казнили, 1712 годом датируется последнее официальное обвинение в колдовстве, а в 1736 , впервые в Европе, соответствующая статья закона была отменена. Жертвами охоты на ведьм стали около тысячи жителей Англии. В Германии, эпицентре ведовской паники, эта охота унесла жизни десятков тысяч человек (Гопаченко А. Н., 2002, с. 125).
Законы против колдовства, входившие в Каролинский кодекс 1532 года, предусматривали пытки и смертную казнь, а самым распространенным способом казни было сожжение заживо. Массовые процессы начались здесь во второй половине XVI века, под влиянием Реформации и Тридцатилетней войны, а последний приговор за колдовство был вынесен в 1775 году. Шотландия занимала второе место после Германии по жестокости процессов над ведьмами. Начавшись довольно поздно, в конце XVI века, особенно интенсивной охота на них стала со времени правления короля Якова VI Стюарта (в 1603 году он стал королем Англии под именем Якова I). Наибольшие волны преследований пришлись на 1640-1644-е и 1660-1663-е годы. Последняя ведьма в Европе была казнена в 1782 году в Швейцарии.
Большую роль в превращении единичных процессов в массовые сыграли изменения в законодательстве - под влиянием папских булл XIV-XV веков в светские уголовно-судебные уложения попадают описания следственных методов инквизиции и статьи о наказании за колдовство. Колдовство признавалось исключительным преступлением - crimen exeptum. Это означало неограниченное применение пыток, а также то, что для вынесения приговора было достаточно доносов и показаний свидетелей. Пытки порождали эффект 'снежного кома' - обвиняемые выдавали все новых и новых сообщников, с которыми якобы встречались на шабашах, и число осужденных росло в геометрической прогрессии. Так, например, в Салеме, небольшом городке, в котором насчитывалась всего сотня домовладений, за два года процессов было осуждено 185 человек.
Особенно интенсивными ведовские процессы были на территориях, затронутых Реформацией. Восприняв как догму демонологические построения своих политических противников, протестантские наставники стали своими силами бороться с 'посланниками ада'. 'Колдуны и ведьмы, - писал Мартин Лютер, - суть злое дьявольское отродье, они крадут молоко, навлекают непогоду, насылают на людей порчу, силу в ногах отнимают, истязают детей в колыбели... понуждают людей к любви и соитию, и несть числа проискам дьявола'. И вскоре в лютеранских и кальвинистских государствах появились собственные, более суровые законы о колдовстве (например, был отменен пересмотр судебных дел). Пытаясь расколдовать мир, протестантские теологи породили массовую паранойю.
Так, в саксонском городе Кведлинбурге с населением в 12 тысяч человек за один только день 1589 года были сожжены 133 'ведьмы'. В Силезии один из палачей сконструировал печь, в которой за 1651 год сжег 42 человека, включая двухлетних детей. Но и в католических землях Германии охота на ведьм была в это время не менее жестокой, особенно в Трире, Бамберге, Майнце и Вюрцбурге.
Свободный город Кёльн помнит ведовскую панику 1627- 1639 годов, когда было уничтожено около тысячи человек. В Теттванге (Вюртемберг) в 1608 году почтенный отец семейства умер в тюрьме от пыток, его жену истязали 11 раз, пока она не призналась. А их 12-летнюю дочь в течение целого дня пытали с такой жестокостью, что сам палач только через десять недель решил, что она достаточно поправилась, чтобы выдержать дальнейшие истязания.
Дурен, священник из Альфтера, в письме к графу Вернеру фон Сальму так описывал ведовские преследования в Бонне начала XVII века: 'Кажется, вовлечено полгорода: профессора, студенты, пасторы, каноники, викарии и монахи уже арестованы и сожжены... Канцлер с супругой и жена его личного секретаря уже схвачены и казнены. На Рождество Пресвятой Богородицы казнили воспитанницу князя-епископа, девятнадцатилетнюю девушку, известную своей набожностью и благочестием... Трех четырехлетних детей объявляли любовниками Дьявола. Сжигали студентов и мальчиков благородного происхождения 9-14 лет. В заключение скажу, что дела находятся в таком ужасном состоянии, что никто не знает, с кем можно говорить и сотрудничать' (Рассел Роббинс Хоуп, 2001, с. 123).
Преследование ведьм в Германии достигло высшей точки во время Тридцатилетней войны 1618-1648 годов, когда воюющие стороны обвиняли друг друга в колдовской ереси. Но и в мирные времена политическая борьба и придворные интриги часто принимали форму взаимных обвинений в колдовстве. В Англии за это преступление были осуждены многие высокопоставленные лица, подозревавшиеся в политическом инакомыслии и тайном заговоре против короля. В 1478 году герцогиня Бедфордская была обвинена в чародействе. Ричард III в 1483 году обвинил бывшую королеву Елизавету Вудвилл в том, что она иссушила его руку. Супруга Генриха VIII Анна Болейн была казнена в 1536 году по обвинению в колдовстве (Boльфгaнг Taрновский, 1994, с. 77).
Была еще одна причина того, что процессы стали массовыми - передача дел о колдовстве из церковных судов в светские ставила охоту в прямую зависимость от настроений и амбиций местных правителей. И если некоторые из них не допускали разгула процессов, то другие всячески их поощряли и даже сами выступали в числе рьяных охотников за ведьмами. Эпицентр массовых ведовских процессов был либо в отдаленных провинциях крупных государств, либо там, где центральная власть была слабой. В централизованных государствах с развитой административной структурой, например во Франции, охота на ведьм велась менее интенсивно, чем в государствах слабых и раздробленных. Иногда центральная власть сама начинала процессы, как в Испании, но они никогда не смогли бы достичь такого размаха без поддержки местной элиты.
Однако политические факторы сами по себе вряд ли сыграли бы решающую роль, если бы не сопутствующие обстоятельства.
Психологи утверждают, что в ситуации стресса, экономической нестабильности, социального и идеологического кризиса может возникать так называемый архаический синдром - интеллектуальный регресс, когда человек или общество оказываются в странном мире оживших призраков и материализованных фобий. Страх усыпляет разум, а сон разума, по выражению Гойи, рождает чудовищ. В такой ситуации естественный способ устранения страха и паники - порождение образа 'внутреннего врага', чтобы, изгнав его, символически изгнать причину страха (Boльфгaнг Taрновский, 1994, с. 78).
В представлении крестьян ведьмы не были связаны между собой, поэтому, например, вред, нанесенный одной, могла исправить другая. Демонологи же, а вслед за ними и охотники-практики сделали следующий логический шаг: раз ведьмы - враги общества, значит, они составляют нечто вроде антиобщества, тайной организации, плетущей хитроумный дьявольский заговор. Поэтому каждая из них опасна вдвойне, и ни уживаться с ними, ни миловать их нельзя. По всей видимости, именно наложение простонародной и ученой традиций привело к тому, что ведьму стали воспринимать не как человека, а, подобно инопланетному существу из фантастических фильмов, как Нечто, которое поместили в человеческую оболочку. И чем более знаком и близок был этот человек, тем больше ужаса и отвращения вызывал он после того, как его 'подменили'. В мире, где человек - скорее душа, чем тело, пакт с дьяволом приводит к появлению людей враждебной сущности в человеческом облике. Полеты на шабаш, оборотничество и прочие необычные способности ведьм подчеркивают эту их нечеловеческую природу. Все тайные страхи и подавленные желания, несовместимые идеи, ведущие к раздвоению образа близкого человека, отразились в этой кошмарной фантазии. Признания под пытками, ответы на изощренные вопросы инквизиторов только подтверждали это видение. Казнь ведьмы не была для палачей и большинства ротозеев человеческой смертью, она была освобождением мира от еще одного врага.
Это представление постепенно проникло и в замкнутый прежде мир сельской общины. Когда церковные и светские власти заинтересовались ведьмами, они своим авторитетом только упрочили веру простолюдинов в колдовство и к тому же предоставили им возможность избавляться от опасных или надоевших соседей, не марая собственных рук. Конфликты начали приобретать иную форму - не контрмагия и самосуды, а доносы властям. Историки ныне испытывают шок, разбирая эти нацарапанные корявым почерком анонимные записки. В 1692 году в Салеме 4-летнюю Доркас Гуд, дочь одной из осужденных за колдовство, на девять месяцев посадили в Бостонскую тюрьму. Решились бы жители Салема, добропорядочные пуритане, сами, не опираясь на авторитет судей, причинить зло ребенку?
Стараниями элиты народная культура была открыта для внешних воздействий и оказалась плодородной почвой для материализации книжных демонов. Это и порождало, и оправдывало процессы. Своего рода 'фокусом', в котором сошлись крестьянские суеверия и ученые теории, стали некоторые местные дворяне, 'генералы' охоты на ведьм (Данэм Б., 1967, с. 354).
Далее следует рассмотреть процедуру опознания ведьм, существовавшую в народе. Известно, что боязнь сглаза и порчи, присущая человечеству с глубокой древности, жива и поныне. Что же говорить о времени раннего Средневековья? Разъяренная толпа нередко устраивала самосуд над человеком, в котором видела колдуна. Но чтобы наказать ведьму или колдуна, сначала их необходимо выявить.
Ведьму узнавали по полету ножа с изображением креста, брошенного через нее. А чтобы выявить всех ведьм в своем приходе, следовало взять в церковь пасхальное яйцо. Правда, любопытный при этом рисковал: если ведьма успеет вырвать и раздавить яйцо, у него должно было разорваться сердце. Принесенные в церковь намазанные салом детские башмачки грозили обездвижить ведьму. Но, пожалуй, самым распространенным оставалось испытание водой. Привязав правую руку ведьмы к левой ноге, а левую руку к правой ноге, колдунью бросали в ближайший водоем. Если она начинала тонуть, значит, невиновна, если же вода не принимала грешницу, то сомнений не оставалось: точно служила Сатане. Было распространено убеждение, что ведьма отличается от остальных людей меньшим весом: недаром же она летает по воздуху. Поэтому нередко обвиненных в колдовстве испытывали взвешиванием (Леман Льфред, 2007, с. 198).
2.2 Научные исследования ведовских процессов
церковь реформаторский лютер ведьма
Проблематике данной дипломной работы посвящено множество научных трудов философов, историков, демонологов и других ученых как времен эпохи Возрождения, так и современности. В своих трудах они описывают появление ведьм, предпосылки ведовских процессов, охоты на ведьм: выслеживании подозрительных, их аресте, обвинении, об испытании ведьм, пытках, приговорах и приведении их в исполнение.
Первое из нового поколения исследований по истории преследования ведьм в Германии принадлежало американскому автору - Эрику Мидлфорту (1972). Его монография о ведовских процессах на территориально раздробленном юго-западе Империи является и по сей день вехой в историографии. Затем фундамент нового здания в области истории ведовства был заложен общими работами Герхарда Шормана (1977, 1980), базирующимися на богатом архивном материале, собранном автором. В них впервые был дан в общих чертах ответ на вопрос, когда, где и сколько состоялось судебных процессов. Одновременно ширилась рецепция зарубежных достижений, что показывает, например, сборник статей английских, американских и французских авторов, изданный Клаудией Хонеггер в 1979 г. А в 1983 г. были опубликованы материалы встречи скандинавских и германских историков, занимающихся этой темой (Шверхофф Г,. 1996, с. 330).
На ней присутствовали некоторые зачинатели нового регионально ориентированного направления, которые выпустили и собственные монографии.
С тех пор уже целое поколение молодых историков 'открыло' для себя эту тему и сделало ее предметом своих диссертаций. Еще в 1985 г. в Штутгарт-Гогенгейме под руководством Дитера Бауэра и Зенке Лоренц был образован 'Рабочий кружок по междисциплинарному изучению истории ведовства', который проводит регулярные встречи и заседания и превратился в важнейший дискуссионный форум. В конце 80- начале 90-х годов появился целый ряд новых работ - В. Берингера, А. Блауэрта, Е. Лябуви, В. Руммеля, а также Р. Вальца. Сейчас этой темой занимается - причем с неиссякаемым энтузиазмом - уже третье поколение молодых исследовательниц и исследователей (Kriedte P., 1987; Hehl U., 1987; Behringer W., 1989.).
Высказывалось предположение, что гонения на ведьм и на еретиков как бы сменяли друг друга: внимание преследователей и общества время от времени переключалось с одних на других; поиск же внутренних врагов христианства оставался неизменным.
Причины перерастания преследований ведьм в общеевропейский процесс огромной важности как в политическом и религиозном, так и в социально-психологическом отношениях остаются спорными для исторической науки. Часть исследователей склоняется к социологическим объяснениям: они связывают охоту на ведьм с расслоением деревни в XVI--XVII вв., жители которой, ранее оказывавшие материальную помощь бедным, теперь отказывают им в ней, тем самым, способствуя их выталкиванию из коллектива и провоцируя их на враждебные действия; среди этих маргинальных элементов, согласно точке зрения К.Томаса, А. Макфарлена и Р. Мюшамбле, прежде всего и появляются так называемые ведьмы. Но подобная интерпретация кажется односторонней, ибо обвинения в ведьмовстве выдвигались против лиц самого разного социального статуса и имущественного состояния. Обосновывая свою фольклорную теорию, К. Гинзбург подчеркивает, что религиозные и психологические феномены не могут быть поняты посредством их редуцирования к феноменам социально-экономического плана. Тем не менее, едва ли можно не принимать во внимание ту в высшей степени сложную социально-экономическую и политическую ситуацию, которая сложилась в Европе XVI--XVII вв. и порождала психологическую нестабильность, способствовавшую распространению всяческих страхов (Гуревич А. Я.,1990, с. 308).
Другой благодатной темой для историко-антропологических штудий стала история колдовства и магии. Здесь также можно упомянуть Макфарлейна. В его работе 'Магистраты и колдуны' исследуется охота на ведьм на уровне деревни. Для своей работы он привлек более 500 протоколов ведовских процессов в Эссексе. Макфарлейна интересовало, кто был обвинителем, а кто - жертвой обвинения в колдовстве. Автор пришел к выводу, что ведовские процессы возникали на почве конфликтов между родственниками, но чаще всего между соседями; среди 'ведьм' преобладали пожилые женщины, а среди 'пострадавших' - более молодое поколение, т.е. имел место еще и конфликт поколений (Macfarlane A., 1970, с. 141). Несколько корректирует выводы Макфарлейна другой британский историк - К. Томас. Своеобразным манифестом новаторской исследовательской практики историков стала книга К. Томаса 'Религия и упадок магии'(1971), Автор обратился к сфере, которая, в соответствии со сложившейся традицией, принадлежала этнографии и социальной антропологии. В работе давалось целостное представление о природе и специфике народных верований в условиях Реформации церкви. Описывая феномен ведовства и ведовских процессов в Англии ХVI века. По его мнению, 'ведьмами чаще всего оказывались социально незащищенные лица, изгои, находившиеся в конфликте с общиной' (обычно - бедные женщины); 'черная' магия нередко была единственным оружием слабых. Автор связывает это явление с социально-экономическими процессами той эпохи, в частности, с упадком средневековой системы деревенской взаимопомощи.
Ужесточению гонений на ведьм способствовали сочинения некоторых инквизиторов и богословов XV в., в частности трактат доминиканского теолога Иоганнеса Нидера в 1437 г., но в особенности в 1484 году булла папы Иннокентия VIII ('Summis desiderantes affectibus') дала двум монахам-доминиканцам, 'возлюбленным сынам нашим', Генриху Инститору и Якову Шпренгеру, профессорам богословия и следователям инквизиционного трибунала в Верхней Германии, неограниченные полномочия по сыску и наказанию лиц обоего пола, которые, кощунственно отрекаясь от католической веры, 'распутничают с демонами, инкубами и суккубами и своими нашептываниями, чарованиями, заклинаниями и другими безбожными, суеверными, порочными, преступными деяниями губят и изводят младенцев во чреве матери, зачатие животных, урожай на полях, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как самих мужчин и женщин, домашнюю скотину и вообще всяких животных, а также виноградники, сады, луга, пастбища, нивы, хлеба и все земные произрастания'.
Эти доминиканцы являются авторами знаменитого 'Молота ведьм' ('Malleus Maleficarum', 1486), самого страшного продукта религиозного мракобесия, книги, которая содержит систематическое описание всех фантастических преступлений, приписывавшихся церковным суеверием несчастным жертвам религиозного фанатизма.
'Молот ведьм' или 'Hexenhammer' (1-е ,.., 1486г.) - бесспорно, основной и самый мрачный из всех трудов по демонологии. Он был общеобязательным кодексом, объединявшим древние легенды о черной магии с церковной догмой о ереси, открывшим шлюзы потоку инквизиторской истерии столь широко, насколько это вообще мог сделать печатный труд (Шпренгер Я., Инститорис Г., 1990, с. 27).
Его авторы стремились воплотить в действие библейское указание: 'Не оставляй ворожеи в живых' (Исход, 22,18) Руководство для охоты на ведьм переиздавалось, по крайней мере, 13 раз до 1520г. и еще не менее 16 изданий вышло между 1574 и 1669 гг. - многие ранние издания выходили без указания места и времени издания. Известно, по крайней мере, 16 немецких, 11 французских, 2 итальянских и несколько английских изданий (преимущественно поздних - 1584, 1595, 1604, 1615, 1620, 1669 гг.). 'Молот ведьм' стал источником вдохновения для авторов всех последующих руководств и удерживал главенствующую позицию даже после появления трудов таких выдающихся авторитетов, как Реми (1595) и дель Рио (1599).
Его значение и место среди книг своего времени было обусловлено несколькими причинами: во-первых, схоластической известностью авторов, доминиканцев Якова Шпренгера (1436-1495) декана Кельнского университета и приора Генриха Крамера (латинизированное Инститорис) (ок. 1430-1505); во-вторых, папской буллой 1484г., которую Крамер получил от папы Иннокентия VIII, чтобы подавить оппозицию, выступавшую против охот на ведьм; и в-третьих, детальной разработкой процедуры судопроизводства над ведьмами, 'чтобы как духовные, так и гражданские судьи располагали готовыми приемами пыток, ведения суда и вынесения приговора'. Большинство аргументов было заимствовано из трудов доминиканского приора Нидера - 'Formicarium' (1435) и 'Praeceplorium'.
'Молот ведьм' состоит из трех частей. Первая была направлена на психологический и социальный аспект судей, в ней была изложена точка зрения церкви на суть ведовства, где оно объявлялось худшим из преступлений и безжалостно каралось. Считалось, что кроме вреда людям, еще одна задача ведьм - умножать на Земле нечистую силу (бесов, оборотней, злых духов) и создавать проклятые места. Здесь же ведьмы делились на три типа: те, кто занимается вредительством, обладающие исключительно даром лечения (именно таких людей обычно держала у себя при дворе средневековая знать) и последние располагали обоими видами колдовства. Существовал и высший разряд ведьм - они обладали особенной дьявольской силой, приобретенной вследствие пожирания детей (эта черта упоминается в фольклоре почти всех народов мира, особенно в сказках). Исходя из исключительной вины обвиняемых, показания в суде разрешалось давать любым свидетелям, в том числе преступникам; отлученным от церкви, лжесвидетелям, проституткам, иноземцам и т. п. Вся первая часть написана по системе ответов на предлагаемые вопросы.
Вторая часть предназначена для потенциальных жертв и охотников, она охватывает собой теорию существования и деятельности ведьм. Это самая большая и важная часть книги, она содержит восемнадцать глав о способах ведьминского вредительства и еще восемь глав о способах устранения или излечения колдовства. Здесь же упоминаются категории людей, неподвластных колдовству: инквизиторы, борцы с ведьмами, а также люди, оберегаемые священными обрядами (посредством святой воды, соли, веток вербы) и ангелами. Одна глава посвящена колдунам-мужчинам. Большинство глав в этой части повествует о таких сексуальных делах ведьм, как сношение с суккубами и инкубами (а также рождение детей от них), любовное колдовство над людьми и насильственное соблазнение их к половому акту, удаление половых органов у мужчин и задержка деторождения у женщин. Описано ведовство и другого характера: оборотничество и превращение людей в животных, насылание болезней, перенос с места на место, вселение в чужое тело, убийства или посвящение демонам младенцев, управление силами стихий. Среди средств исцеления везде указываются паломничество к святым местам, полная исповедь, молитвенные упражнения с христианской символикой, экзорцизм. А вот вернуть половой орган или человеческий облик может только сама ведьма, совершавшая колдовство (вариант - колдовство может развеяться после ее смерти). А чтобы противостоять неурожаю, градобитию или болезням скота, все верующие должны были обойти проклятые места крестным ходом.
Третья часть основана на божьей заповеди 'Ворожеи не оставляй в живых'. Она состоит из 35 вопросов и полностью посвящена юридической стороне вопроса (по структуре похожа на кодекс) - доказательства виновности в колдовстве, правила судебных процессов, способы вынесения приговоров пыток, допросов и т. д. Несмотря на то, что множество глав в этой части уделено оправдательным и смягчающим приговорам, они выносились редко, что нельзя сказать о смертной казни.
'Молот Ведьм' ставил под сомнение такие методы проверки на чистоту души, как испытание огнем, кипятком, раскаленным железом, водружением на весы и погружением в воду, которые успешно использовались ранее; по книге право судить о виновности ведьмы получает судья (что фактически приговаривало подсудимого). Здесь же оговаривалось, что ведьму нельзя было судить без предоставления ей адвоката и наличия её собственного признания (которое впрочем, легко выбивалось в камерах пыток), но обвиняемая не должна была знать имен и личностей свидетелей. Несмотря на то, что книга обвиняет ведьминское колдовство, главная её мысль в том, что женщина практически повинна перед богом уже своим существованием, а связавшись с дьяволом, она недостойна и жизни на земле. Если разобраться, данное произведение очень поверхностно связано с церковными заповедями, но авторы постарались на славу и, построив в книге многочисленные софизмы, возвышенные и запутанные фразы (местами нелогичные и противоречащие друг другу), добились своего, затуманив людям здравый смысл, что привело к роковым последствиям (Ставренинко Е. Н., 2000, с. 113).
Аргументы, содержащиеся в почти четверти миллиона слов, представляют собой фантастическое принесение логики и здравого смысла в жертву заранее сложившейся богословской концепции. Например, слову 'женщина' (femina) приписывается происхождение от [вера] и minus [малый], а 'дьявол' (diabolus) - от dia [два] и bolus [смерть], т.е. 'убивающий душу и тело'. Даже в первой части игнорируются разумные аругменты. Так, объявляются еретиками те, кто 'верят в существование демонов, кроме как в воображении масс, которые и приписывают свои собственные лжеучения дьяволу. Разные облики, рисующиеся уму, возникают как плод сильного воображения, Человеку лишь кажется, что он видит бесов или ведьм'. Затем авторы 'Молота ведьм' продолжают: 'Все это противоречит истинной вере, утверждающей, что ангелы, низринутые с неба, превратились в бесов, что поэтому они, обладая большей силой, чем мы, могут также и достигнуть большего, чем можем сделать мы'. Хотя Чарлз Уильямс называет этот силлогизм 'почти первоклассным', Ли характеризует интеллектуальный уровень книги следующим образом: 'Ее жалкий стиль своим однообразием напоминающий бесцельную, сбивающую с толку бесконечную ходьбу с места на место, представляет собой блуждание мысли, неспособной к концентрации и готовой следовать за любой навязчивой идеей'.
Как апологеты демонологии, так и независимые мыслители подчеркивают, что было бы нелогично и неверно осуждать представления XVI в. с точки зрения современных критериев. Конечно, в этом они правы, но, тем не менее, гуманистический, научный и разумный подход уже в то время был присущ мыслящим людям, по праву и долгу совести осуждавшим демонологов и мракобесов, отбросивших развитие цивилизации на несколько сотен лет назад.
Крамер начинал свою деятельность в Тироле, где возбудил к себе сильную враждебность со стороны местного населения. Чтобы обосновать охоту за ведьмами, он уговорил одну распутницу спрятаться в печи, притворившись, что там поселился дьявол. Ее голос обвинил многих людей, которых Крамер жестоко пытал. В конце концов, епископу Бриксенскому удалось изгнать Крамера, но он уже получил награду за свои труды от эрцгерцога Сигизмунда (которому Молитор посвятил свой труд в 1489г.)
Совместный труд двух друзей-инквизиторов одобрен официальным письмом богословского факультета Кельнского университета от 1487г., и это тоже освещает его с весьма неожиданной стороны. Дело в том, что это одобрение обманчиво, поскольку (как заметил Хансен), его подписали лишь четыре профессора из всего университета, и их поддержка ограничивается заявлением, что части I и II не противоречат католическому вероучению, и что часть III заслуживает доверия благодаря приведенным в ней свидетельствам. Еще четыре профессора вместе с университетским педелем дополнительно одобрили положение против священников, неосторожно отрицающих колдовство. Тем не менее, их заявление не появлялось в кельнских изданиях до 1494г., пока не умер педель, после чего оно было подшито и в более ранние издания, предназначенные для продажи вне Кельна. В результате все пришли к выводу, что письмо - подделка, прибавляющая престиж книге. Коллеги Шпренгера по университету не отслужили заупокойную мессу после его смерти 6 декабря 1495г. Это упущение могло быть вызвано тем, что он завещал свое имущество за пределы Кельна, но, с другой стороны, могло быть обусловлено и его академической непорядочностью. Авторы 'Молота ведьм' стремились любыми средствами добиться обязательного сожжения ведьм. Особенно примечательно то, что протестанты, повсюду противостоявшие инквизиции, считали 'Молот ведьм' авторитетом и законом во всем, что касалось ведьм.
Инквизиция, пользуясь этим руководством, уничтожила, по разрозненным данным, от нескольких десятков до сотен тысяч невинных женщин (именно поэтому считается, что Европа растеряла основу женского генофонда и природных красавиц). Сегодня остается только поразиться роковой силе этой книги.
Таким образом, из изложенного нами выше материала можно сделать вывод о том, что историческое изучение проблемы ведовства в Европе в период позднего средневековья и начала Нового времени имеет уже достаточно давнюю традицию. Много было написано по этой теме в Германии - стране, где преследование ведьм разворачивалось с особой силой. Религиозно ангажированные авторы - как протестанты, так и католики - стремились доказать, что другая конфессия более виновата в этой исторической драме, чем их собственная. Историки права описывали юридические механизмы процессов над ведьмами, в особенности роль пытки. В работах по истории культуры главное внимание уделялось полемике между учеными того времени: в основном просто перетолковывались их трактаты, в которых обсуждалось - надо или не надо преследовать женщин, вступивших в сговор с дьяволом и занимавшихся злым колдовством. Однако общим для историков всех направлений было непонимание той 'ведьмомании' (Hexenwahn), что объединяла авторов ученых трактатов с простонародьем. Так, историки были склонны рассматривать это 'прискорбное заблуждение человеческого духа' как периферийное явление исторического развития, как некое 'подстрочное примечание' истории (Burghartz S. 1988; Labouvie E., 1990).
'Молот ведьм' основывался на учебниках по расследованию и искоренению ересей и стал главной 'энциклопедией' колдовства, на которую ориентировались в своих демонологических представлениях инквизиторы, клирики и судьи. Эта пагубная книга, состоящая из 3 частей, 42 глав и 35 вопросов, объединила все знания ученых-богословов о ведьмах и весь практический опыт борьбы с ними. В 'Молоте ведьм', проникнутом предельным антифеминизмом, говорится о том, как демоны и ведьмы совращают людей и побуждают их к заключению договора с дьяволом, как ведьмы справляют свои шабаши и вредят людям.
Однако не 'Молот ведьм' стал причиной объявленной охоты на ведьм: причин этих, как мы могли убедиться, и без того было предостаточно. Появление этого трактата лишь ознаменовало тот исторический момент, когда твердыня разума окончательно пала и одержимость ведовством, подобно отравленной туче, нависла над христианским миром Запада. И случилось это не в эпоху 'мрачного Средневековья', как полагают многие, а уже на заре Нового времени, времени зарождения идей свободы и первых великих побед пытливого человеческого разума.
С этого времени на протяжении двух столетий не иссякал огромный поток демонологической литературы, в которой богословы и юристы всячески обосновывали необходимость охоты на ведьм. Среди авторов ученых трактатов, направленных против ведьм, были и такие известные мыслители и писатели, как, например, Жан Боден (1580 г.), один из создателей теории государственного права, развивавший идеи тираноборчества и веротерпимости. Появлявшиеся время от времени сочинения, в которых высказывались сомнения и выдвигались возражения против разгула гонений на ведьм (таков трактат немецкого иезуита Фридриха Шпее, 1631 г.), не могли остановить или уменьшить размах преследований.
Глава 3. Охота на ведьм в Средневековой Германии
3.1 'Очищающие костры' в Европе и Германии XV-XVI вв.
На русском языке имеется ряд работ по истории инквизиции и истории ведовских процессов, но все они издавались уже давно. В 1911-1912 гг. был издан перевод труда американского ученого Генри-Чарлза Ли 'История инквизиции в средние века', в переводе А. В. Башкирова, под редакцией известного историка С. Г. Лозинского, который, в свою очередь, на основе собранных им в Испании архивных материалов написал ценную работу по истории испанской инквизиции.
Первой советской работой на указанную выше тему была яркая публицистическая книга М. М. Шейнмана 'Огнем и кровью во имя бога', впервые изданная в 1924 г. и переиздававшаяся в 20-х годах как на русском, так и на других языках. В 1927 г. вышла в свет популярная книга С. Г. Лозинского 'Священная инквизиция', а в 1936 г. в его же переводе была издана классическая история испанского 'священного' судилища, написанная бывшим секретарем этого учреждения Хуаном Антонио Льоренте, впервые увидевшая свет 150 лет тому назад. Имеется несколько оригинальных советских исследований по отдельным сюжетам истории инквизиции, но они были изданы незначительными тиражами и теперь доступ к ним можно получить только в крупных библиотеках страны (Сказкин С. Д., 1973, с. 148).
Существует несколько версий относительно возникновения массовых ведовских процессов, ни одну из которых, впрочем, нельзя считать исчерпывающей. По одной версии, охота на ведьм стала лишь продолжением практики искоренения ересей. Сторонники этой точки зрения утверждают, что инквизиция воспринимала ведьм как членов организованной сатанинской секты, и относят начало охоты на них к XII веку, когда появляются сведения о секте катаров. XI-XII столетия, как известно, стали временем расцвета еретических движений богомилов, альбигойцев и вальденсов, и католическая церковь отреагировала на это созданием в 1215 году специального органа - папской инквизиции - для розыска и наказания еретиков. Однако инквизиция отнюдь не ставила своей целью уничтожение ведьм. Она преследовала подозреваемых в колдовстве лишь в случае их причастности к еретическому движению. При этом весьма высок был процент оправдательных приговоров.
В соответствии с другой точкой зрения, ведьмы преследовались как некий фантомный 'внутренний враг' наравне с другими изгоями, прежде всего евреями и прокаженными. Действительно, еще в XI веке появляются первые гетто для евреев в Германии и начинаются их массовые убийства в Испании. В 1179 году во Франции издается закон против прокаженных и гомосексуалистов. В конце XII века из Франции изгоняются евреи. И, наконец, в XIV веке в этой же стране происходят массовые убийства прокаженных. Но такие сопоставительные ретроспекции не проясняют причин массовой охоты на ведьм, развернувшейся многим позже перечисленных событий.
Существует и психоаналитическая интерпретация ведовских процессов, согласно которой они представляли собой массовую мисогонию - войну мужчин против женщин. Эту версию выдвинул французский историк Жюль Мишле, опубликовавший в 1929 году книгу 'Ведьма и женщина'. Эта оригинальная интерпретация и поныне вдохновляет идеологов феминистского движения. Но утверждать, что ведовские процессы были 'женским холокостом', мешают два исторических факта - среди осужденных в колдовстве было около трети мужчин (а в Нормандии и Скандинавии даже подавляющее их большинство), а обвинителями очень часто выступали именно женщины (Христофорова О. Б., 2004, с 745).
По самой курьезной из версий, охота на ведьм была следствием массового психоза, вызванного стрессами, эпидемиями, войнами, голодом, а также более конкретными причинами, в числе которых наиболее часто упоминается отравление спорыньей (плесенью, появляющейся на ржи в дождливые годы) или атропинами (белладонной и другими растительными и животными ядами). Однако принять эту версию мешает длительность эпохи преследования ведьм и очевидная бюрократичность, даже рутинность процессов. Кроме того, тогда придется признать, что расстройством сознания страдали не измученные голодом и стрессами крестьяне, а ученые демонологи и судьи: историки доказали, что рассказы о полетах на шабаш и других невероятных вещах, якобы вызванные галлюцинациями, были не фантазией обвиняемых, а всего лишь ответами на прямые вопросы следователей, добивавшихся с помощью пыток подтверждения своих собственных представлений о том, что и как должны делать ведьмы.
Наконец, согласно одному из самых убедительных объяснений, распространению ведовской истерии способствовало появление демонологических ученых трактатов - инструкций по поиску и искоренению ведьм. Они базировались на авторитете Ветхого завета: 'Ворожеи не оставляй в живых', - гласит книга Исхода (22:18). Одно из самых влиятельных руководств такого рода - знаменитый 'Молот ведьм' монахов-доминиканцев Якоба Шпренгера и Генриха Инститориса - было издано в 1487 году по поручению папы Иннокентия VIII. В последующие 200 лет этот трактат выдержал 29 изданий и использовался для формализации судебных допросов. В XVI - начале XVII века появляется много изданий такого рода - 'Демономания' Жана Бодена, 'Демонология' короля Якова I Стюарта, 'Демонолатрия' Николя Реми. Тон этих сочинений выдает глубокое внутреннее напряжение, которое находило выражение в конструировании кошмарной вселенной, где свирепствуют и предаются разгулу дьявольские силы. Из трактатов ученых демонологов в сердца и умы читающей публики постепенно проникал образ дьявольской служанки - ведьмы (Парнов Е. И., 1991, с. 110).
С середины XVI в. одержимость ведовством, главным образом во Франции, Швейцарии и Германии, приняла жуткие формы. За 10 лет, с 1581 по 1591 г., в одной только Лотарингии было сожжено более 1000 ведьм. То же самое происходило в Бургундии и Гаскони, где фанатики-судьи за короткое время отправили на костер около 600 ведьм. В соседней Германии, в курфюршестве Трирском, а начиная с 1603 г. и в Фульдском аббатстве, охота на ведьм велась не менее успешно. Но особенной жестокостью отличались архиепископы Бамберга, Вюрцбурга и Кельна. Кровавые преследования ведьм начались здесь почти одновременно: в Бамберге в 1626-1631 гг., в Вюрцбурге в 1627- 1631 гг. и в Кельне в 1627-1639 гг. Целью всех этих гонений было одно - полное уничтожение ведовской секты. Начинали обычно с женщин низших сословий. Но на этом дело не заканчивалось. О том, как развивались события, можно судить по списку ведьм, которые были сожжены в Вюрцбурге. Уже на третьем костре среди пяти женщин оказался мужчина, первый, но не последний. Через некоторое время охотники за ведьмами взялись за людей благородного происхождения.
На четвертом костре погибла жена бургомистра, а на пятом - жена одного из членов ратуши. Сам бургомистр и члены ратуши вскоре последовали за ними. Затем настала очередь их детей: двенадцатилетней, девятилетней и, наконец, даже самой младшей из сестер. Потом принялись за учеников и студентов. На одиннадцатом костре впервые было казнено лицо духовного звания. Так и продолжалась эта бесконечная пляска смерти, уравнявшая людей всех возрастов, профессий и сословий. Террор в Бамберге, где судилища проводил сумасшедший викарий, был поистине ужасен, но в Кельне дела обстояли еще хуже. 'Верно, погибло уже полгорода, - писал в письме потрясенный очевидец. - Брошены в тюрьмы и сожжены профессора, кандидаты права, священники, каноники и викарии, члены монашеских орденов... Канцлер с женой тоже осуждены'. И далее: 'Трех-четырехлетние дети заводят шашни с Дьяволом. Сжигают студентов и юношей благородных кровей в возрасте девяти-четырнадцати лет...' В деревнях порой недоставало дров для этих костров. В ужасе люди бежали за пределы страны. С мольбами о помощи обращались они к императору и папе Римскому. Вняв просьбам своего духовника, император Фердинанд II обратился сначала с увещеваниями, а затем и с угрозами к тем, кто поощрял этот террор. Папа Урбан VIII направил двух своих кардиналов в Кельн, приказав им положить конец кровавому безумию. Но, несмотря на все усилия, благочестивые убийства продолжались еще долго. Лишь через несколько лет к ослепленным яростью епископам стал возвращаться разум. Когда погасли костры, сумрачная тень пала на цветущие некогда края. Хозяйство пришло в упадок, налоги не поступали в казну; многие семьи были казнены, а уцелевшие бежали из этих мест. Оставшиеся в живых подсчитывали своих мертвецов: в Бамберге, как и в Вюрцбурге, было уничтожено более 600 человек, а в Кельне свыше 1000.
Многие положения демонологии вызывали споры с самого момента их появления, и поначалу некоторые ученые и духовные лица открыто выражали свое особое мнение. Однако чем сильнее безумие захватывало людей, тем опаснее было спорить с общепринятыми взглядами. В конце концов лишь очень храбрые люди дерзали противостоять всеобщему помешательству. Одним из наиболее известных был голландский врач доктор Иоганнес Вир (1515 - 1588). Ему, лейб-медику вольнодумного князя, хватило мужества опубликовать в 1563 г. книгу, выход которой был подобен взрыву бомбы. Называлась она 'О демоническом наваждении'. Из названия видно, что имел в виду автор: все эти мерзкие выдумки о ведьмах внушил людям сам Дьявол именно затем, чтобы они учинили ведовские процессы, эту 'бойню невинных', преступив тем самым заповеди милосердного Господа. Властям же надлежит распознать сатанинские козни и запретить процессы, расстроив таким образом план царя преисподней. Впрочем, книга доктора Вира, вызвавшая в стане охотников за ведьмами ярость и возмущение, не могла положить конец этому безумию. Однако к протесту Вира отважились присоединиться и другие (Христофорова О. Б., 2004, с. 76).
Разумеется, охота на ведьм, как и любое иное историческое явление, нельзя изучать отвлеченно, в отрыве от общей исторической канвы. С этим спорить не приходится. Однако, когда такой подход становится превалирующим, вправе задать вопрос: а не теряется ли за общими выводами само явление с присущими ему особенностями? Факты и свидетельства источников зачастую лишь иллюстрируют нарисованную исследователем картину. Хотя именно изучение фактов, их деталей первично в любом историческом исследовании (Занков Д., 2004, с. 82).
Никто из авторов, рассказывающих об охоте на ведьм, не обошел вниманием все этапы ведовского процесса: арест ведьмы, расследование преступлений, вынесение приговора и казнь. Пожалуй, наибольшее внимание уделяется разнообразным пыткам, приносившим почти стопроцентное признание во всех самых нелепых и, в то же время, чудовищных обвинениях.
Однако следует обратить внимание на значительно менее известную процедуру, которая предшествовала пытке и, по сути, служила главным доказательством вины. Речь идет о поиске на теле ведьмы или колдуна так называемой 'печати дьявола'. Ее искали, сначала просто осматривая тело подозреваемого, а затем нанося уколы специальной иглой. Судья и палачи старались найти на обвиняемом места, отличающиеся от остальной поверхности кожи: пятна беловатого цвета, язвочки, небольшие вздутия, обладающие, как правило, настолько пониженной болевой чувствительностью, что они не ощущали укола иглы.
Вот что говорит по данному поводу русский дореволюционный историк С. Тухолка в работе 'Процессы о колдовстве в Западной Европе в XV-XVII веках': 'Еще до пытки колдунью подвергали операции отыскивания стигмата дьявола. Для этого пациенту завязывали глаза и вонзали в тело длинные иглы'. Об этом же пишет и Я. Канторович в труде 'Средневековые ведовские процессы', вышедшем в 1899 году: 'Если у кого-нибудь на теле оказывались язвы или какие-нибудь следы, происхождение которых было неизвестно, то их приписывали дьяволу. Поэтому, прежде всего, обращались к испытанию иглой. Нередко такое, лишенное чувствительности место действительно находили на теле'. О том, что наличие 'ведовской печати' считалось абсолютным признаком виновности, сообщал и советский исследователь И. Григулевич. Правда, приводились такие факты лишь затем, чтобы показать суеверие и мракобесие, присущие как средневековому миру вообще, так и священнослужителям в частности.
Однако отношение непосредственных участников событий, особенно демонологов, к ведовским знакам на теле было чрезвычайно серьезным. Один из первых, кто говорит в своих трудах о дьявольских отметинах, - теолог Ламберт Дано: 'Нет ни одной ведьмы, на которую дьявол не поставил бы некую отметину или знак своей власти'. Это мнение разделяли практически вce богословы и демонологи. Например, Питер Остерман в трактате, вышедшем в 1629 году, доказывал: 'Еще не представало перед судом человека, который, имея клеймо, вел бы безупречный образ жизни, и ни один из осужденных за колдовство не был осужден без клейма'. Такой же точки зрения придерживался и демонолог в короне - Яков I Стюарт. Этот неутомимый борец с ведьмами в трактате 'Демонология' заявлял: 'Никто не служит Сатане и не призывается к поклонению перед ним, не будучи отмечен его знаком. Клеймо - это самое высшее доказательство, гораздо более бесспорное, чем обвинения или даже признания'.
В самом существовании на теле человека каких-то пятен или отметин нет ничего странного и чудесного. Но если признать, что рассказы о ведьминых знаках имеют под собой реальную основу, то следует задать вопрос: а что представляли собой эти отметины?
Есть два основных вида таинственных знаков - дьявольское пятно и ведьмин знак. Последний представлял собой своеобразный бугорок или вырост на теле человека и, по мнению демонологов, использовался ведьмами для кормления различных духов собственной кровью. Клеймо же дьявола можно скорее сравнить с родимым пятном.
Исследователь Н. Пшибышевский в работе 'Синагога Сатаны', изданной в Москве в 1908 году, дает достаточно подробное описание этих знаков: 'Поверхность тела одержимого отмечена и снаружи особыми знаками. Это небольшие, не больше горошины, места кожи нечувствительные, бескровные и безжизненные. Они иногда образуют красные или черные пятна, но редко. Так же редко они отмечены углублением кожи. Большей частью они незаметны снаружи и находятся на половых органах. Часто они находятся на глазных веках, на спине, на груди, а иногда, но редко, они меняют место' (Пшибышевский С., 1908, с. 357).
Итальянский демонолог М. Синистрари отмечает: 'Эта отметина не всегда одной и той же формы или контура, иногда она похожа на зайца, иногда на лапку жабы, на паука, щенка, соню. Она ставится у мужчин под веками или под мышками, или на губах, или на плечах, в заднем проходе или еще где-нибудь. У женщин обычно на груди или в интимных местах' (Синистрари М., 2005, с. 116).
И все же главный признак, по которому в Средневековье отличали дьявольское пятно, - его нечувствительность к боли. Поэтому при осмотре потенциальной ведьмы подозрительные пятна обязательно прокалывали иглой. И если на укол не следовала реакция, обвинение считалось доказанным. (Еще одна существенная особенность 'чертовых знаков': при укалывании эти места не только не чувствовали боли, но и не кровоточили.)
Отрешаясь от фантастических деталей, вроде пылающего злобой дьявола, клеймящего собственной рукой (или иной конечностью) своих приверженцев, стоит признать наличие на теле человека каких-либо специфических отметин. Но ведь описание 'ведьминых знаков' очень напоминает какое-то кожное заболевание.
Действительно, почему бы не предположить, что подавляющая часть людей, обвиненных в ведовстве, имела общую для всех болезнь? И только одно заболевание подходит под все приведенные выше симптомы. Это лепра, или проказа, - и сегодня один из самых страшных недугов, а в Средневековье - настоящий бич Божий.
Вот что говорит об этой болезни медицинская энциклопедия, изданная в 1979 году: 'Начинается она обычно незаметно, иногда с общего недомогания и повышения температуры. Затем на коже появляются беловатые или красные пятна, на этих участках кожа становится нечувствительной к теплу и холоду, не ощущает прикосновения и боль'. Стоит отметить, что картина болезни очень напоминает демонологические трактаты? (Кастелевски Е. Г., 2008, с. 97).
В сведениях, почерпнутых из медицинской литературы, можно найти объяснение и такому явлению, как ведьмин сосок. При дальнейшем развитии заболевания кожа начинает постепенно уплотняться, образуются язвы, узлы, которые действительно своей формой могут напоминать сосок. Приведем еще одну цитату: 'Иногда на не изменившейся коже появляются ограниченные лепроматозные инфильтраты в дерме (бугорки) или в гиподерме (узлы), которые могут сливаться в более или менее мощные конгломераты. Кожа под ними жирная, может отличаться шелушением, чувствительность вначале нормальная, позднее расстраивается и понижается в различной степени'. Совпадает даже месторасположение 'дьявольских знаков' и лепроматозных пятен на теле человека.
И, наконец, еще один аргумент, позволяющий отождествить проказу и 'дьявольские отметины': по современным медицинским данным, 'нарушение чувствительности в кожных поражениях наблюдается только при лепре и ни при каком другом кожном заболевании'.
Итак, исходя из данной теории, с большой долей уверенности можно утверждать, что практически все колдуны и ведьмы, осужденные на смерть, были в той или иной стадии поражены проказой. Сам собой напрашивается и следующий вывод: в основе гонения на ведьм лежало стремление средневекового общества обезопасить себя от страшного заболевания, распространение которого в XV-XVII веках достигло своего апогея. Уничтожая прокаженных (мера, бесспорно, жестокая), Европа к концу XVII века в какой-то степени справилась с эпидемией проказы.
Верили ли сами судьи в то, что отправляют на костер именно дьяволово отродье, а не больных и отверженных людей? На этот вопрос пока нет абсолютно уверенного ответа. Однако вполне вероятно, что в Средние века люди достаточно хорошо знали симптомы проказы, и, по крайней мере, привилегированная, образованная прослойка государственных и церковных деятелей осознавала, что ведет борьбу не со слугами сатаны, а с заразной болезнью. Ведь неслучайно огромная роль в проведении ведовских процессов принадлежала врачам. По замечанию одного из современных исследователей, врачи 'принимали достаточно активное профессиональное участие в процессах над ведьмами. В их обязанности входило диагностирование болезней, возникавших в 'результате колдовства', и медицинское обслуживание пытки. Зачастую их заключение решало участь несчастной ведьмы'.
И, тем не менее, видя в охоте на ведьм и колдунов лишь карантинную меру, а в судьях и палачах - борцов с опасным недугом, не стоит излишне модернизировать явление более чем пятивековой давности. Проказа в то время могла рассматриваться и, вероятно, рассматривалась как признак одержимости дьявольской силой, и именно поэтому носителям этой болезни объявили беспощадную войну на уничтожение. Эта сторона дела заслуживает тщательного изучения.
И все же есть достаточные основания утверждать, что охота на ведьм объективно была борьбой с прокаженными.
С конца XV века на смену стихийным народным расправам над ведьмами приходит четкая система борьбы с ними, в которой самое активное участие принимают церковь и государство. Для опознания ведьмы применяется одна лишь процедура - укалывание иглой. Доселе не известное испытание распространяется по всей Европе, от Швеции до Испании. Причем везде процедура проводится одинаково. Разве сам этот факт не вызывает подозрений?
Косвенным доказательством этой версии служит и характер ведовских процессов (ведь не зря в литературе, им посвященной, они именуются эпидемиями). Нельзя сказать, что ведьм преследовали регулярно и равномерно по всей территории Западной Европы. Скорее можно говорить о локальных и ограниченных во времени вспышках охоты на ведьм. В одном городке вовсю полыхают костры, а в других о ведьмах будто никто и не слышал - не потому ли, что острая борьба с ведьмами развертывалась в местах, наиболее пораженных проказой, и заканчивалась при уничтожении угрожающего числа прокаженных (Хейзинга Йохан, 1995, с. 153).
Если предположить, что средневековые истребители ведьм и колдунов знали, с чем они на самом деле сражаются, то следует считать логичным их стремление как можно тщательнее изолировать от общества обвиненных в колдовстве. Многие авторы (например, Я. Канторович и Н. Сперанский) упоминают о том, что ведьмы содержались в особых, отдельных тюрьмах. Демонологи же в своих наставлениях предупреждают об опасности близкого контакта с ведьмами, а судьям рекомендуют при допросах избегать прикосновения колдуний. Хотя теологи и считали, что борющийся с ведьмами имеет благословение церкви, а потому неподвластен их чарам, практика нередко говорила об обратном. В литературе известны случаи, когда в колдовстве обвиняли палача и судью, ведшего процессы. В этом нет ничего удивительного: у них было достаточно возможностей заразиться.
Конечно, наибольшая опасность заражения грозила, прежде всего, родственникам. Они же первыми могли заметить признаки страшного заболевания, и тогда страх за свою жизнь брал верх над любовью к ближнему. Недаром именно родственники часто (так говорят исторические документы) становились доносителями. Впрочем, даже такой шаг не отводил от них подозрения в приверженности ведовской заразе. Поэтому если хоть один из членов семьи был казнен по обвинению в колдовстве, то на всех остальных всю жизнь лежало подозрение. Иначе и быть не могло: инкубационный период лепры может составлять несколько лет, а, следовательно, любой, кто общался с зараженным, внушал опасение. Нередко для подстраховки казнили всю семью разом.
Всегда вызывала наибольший ужас и рассматривалась как дикий фанатизм казнь обвиненных в колдовстве детей. В XV-XVII веках на костер возводили даже двухлетних. Пожалуй, наиболее шокирующий пример дает город Бамберг, где одновременно были преданы огню 22 девочки от 9 до 13 лет. Как уже говорилось, вера в колдовство характерна для всего человечества, однако массовое обвинение в колдовстве детей отличает лишь Западную Европу XV-XVII веков. Факт в пользу излагаемой гипотезы: проказа не разбирает возраста, а каждый зараженный, взрослый или ребенок, представляет опасность.
Иногда, очень редко, с обвиняемого в колдовстве снимали обвинения. Но и после освобождения он оставался, по сути, отверженным, подвергаясь строжайшему карантину: ему запрещали входить в церковь или отводили в ней особое место; даже в собственном доме он жил изолированно. Вполне разумные предписания на случай возможной опасности заражения.
Еще одно доказательство, подкрепляющее гипотезу, - стереотипный образ колдуньи, созданный народным сознанием. На костер всходили люди без различия пола, возраста, социального пoложения - любой мог быть обвинен в колдовстве. А вот описания типичной ведьмы оказались наиболее устойчивыми. Английский историк Р. Харт в работе 'История ведовства' приводит свидетельства современников о том, как, по их мнению, выглядит типичная ведьма. Вот одно из них: 'Они кривые и горбатые, на их лицах постоянно лежит печать меланхолии, повергающая в ужас всех окружающих. Их кожа покрыта какими-то пятнами. Старая, потрепанная жизнью карга, она ходит согнувшись дугой, с ввалившимися глазами, беззубая, с изборожденным ямами и морщинами лицом. Члены ее постоянно трясутся'.
В медицинской литературе именно так описывают больного лепрой на последних стадиях развития заболевания. Кроме того, сообщает медицинская энциклопедия, 'в запущенных случаях выпадают брови, ушные мочки увеличиваются, выражение лица сильно изменяется, зрение слабеет до полной слепоты, голос становится хриплым'. Типичная ведьма из сказки разговаривает охрипшим голосом и имеет длинный, резко выдающийся на лице нос. Это тоже неслучайно. При лепре 'весьма часто поражается слизистая оболочка носа, что приводит к ее перфорации и деформации. Нередко развивается хронический фарингит, поражение гортани приводит к охриплости' (Пиков Г. Г., 2007, с. 86).
Конечно, можно обратить внимание на тот факт, что гипотеза не находит прямого подтверждения в исторических источниках. Действительно, нет, и вряд ли когда-нибудь обнаружатся документы, которые бы напрямую говорили об охоте на ведьм как о борьбе с прокаженными. И все же косвенные подтверждения этого можно обнаружить. Например, в самом известном демонологическом трактате - 'Молоту ведьм'.
Благочестивые инквизиторы Шпренгер и Инститорис задают в нем вопрос: могут ли ведьмы наслать на людей разнообразные заболевания, в том числе и проказу. Рассуждая сначала о том, что 'имеется известное затруднение, считать или не считать возможным наслание ведьмами проказы и эпилепсии. Ведь эти болезни обычно возникают из-за недостаточности внутренних органов', авторы 'Молота ведьм', тем не менее, сообщают: 'Мы нашли, что эти болезни временами насылаются и чародеяниями'. А окончательный вывод таков: 'Нет такой болезни, которую не могли бы наслать ведьмы на человека с Божьего попущения. Они могут наслать даже проказу и эпилепсию, что подтверждается учеными'.
Есть примеры, когда сами демонологи говорят о ведовстве как о заразной болезни. Итальянский теолог Гуаццо в своем сочинении 'Compendium malefikarum' отмечает, что 'ведовская зараза может часто передаваться детям их грешными родителями. Каждый день мы встречаем примеры испорченности этой заразой детей' (Тухолка С., 1909, с. 136).
Огромный интерес при изучении ведовских процессов вызывают труды антидемонологов, людей, которые в период всеобщего страха перед ведьмами осмеливались сказать слово в их защиту. Одной из таких редких личностей был Германский врач Иоганн Вейер, выразивший свой взгляд на проблему ведовства в сочинении 'О проделках демонов' (Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII - XIX вв., 1999, с. 568). В нем он полемизирует с известными демонологами и старается доказать несостоятельность их воззрений. В чем же заключались последние? Как ни странно, один из них, Карпцов, считал, что 'самим ведьмам и ламиям идет на пользу, если их как можно скорее предают смерти'. Вейер полагает, что 'аргумент Карпцова прекрасный довод, который мог бы оправдать убийство: что, если кто-нибудь из нас лишил бы жизни человека ничтожного, рожденного лишь поедать плоды, пораженного галльской болезнью, и объяснил бы свое деяние тем, что лучшим для него было бы умереть поскорее?' (Бич и Молот, 2005, с. 118).
Очень любопытное замечание, особенно, если учесть, что галльской болезнью называли все ту же проказу. Это позволяет увидеть в словах Карпцова стремление оправдаться перед собой и обществом, уверить всех, что истреблением ведьм-прокаженных выполнялась миссия милосердия.
3.2 Понимание и особенности ведовских процессов в Германии в XV-XVI вв.
Ведовские процессы - инквизиционные процессы в Западной Европе XV-XVI веках, проводившиеся по обвинению в преступлениях против веры и христианского сообщества людей, якобы одержимых демонами. Ранее дела по обвинению в ведовской порче рассматривались в частном уголовном порядке. Булла папы Иннокентия VIII 'С величайшим рвением' написанная 1484 году, направленная против колдуний, провозгласила неверие в колдовство величайшей ересью и призвала к искоренению ведовства, а книга немецких теологов-инквизиторов Иститориса и Шпенгера 'Молот ведьм' утвердила пытки и казнь на костре нормой ведовских процессов (Симонова Н. В., 2003, с. 13). Массовые ведовские процессы в католических и протестантских странах, нагнетание страха перед ведьмами соответствовали социально-психологическому климату религиозной нетерпимости и иррационализма эпохи контрреформации. С осуждением ведовских процессов выступили гуманисты XVI-XVII веков: Помпанацци, Агриппа Неттесгеймский, Вайер, Монтень, Томазий. К примеру, во Франции ведовские процессы законодательно запретила Великая французская революция (декрет от 22 августа 1791г), признав одержимых душевнобольными (Грекулов Е. Ф., 1964, с. 38).
В Германии предписания относительно того, как обращаться с ведьмами, разнились в теории и на практике из года в год и от государства к государству. Германия состояла примерно из 300 автономных территорий, как больших, так и крохотных, все вместе они входили в состав Священной Римской империи и формально признавали имперский уголовный кодекс императора Карла V (1532), который требовал для ведьм пыток и смертной казни. На самом деле в каждом государстве были свои законы. Не только протестантские земли, такие как Саксония (чей закон от 1572 г. на много превзошел Каролинские положения), но даже и католические земли, как Бавария, игнорировали имперский кодекс (Бич и Молот, 2005, с. 134).
Иногда это было хорошо. Так, могущественный епископ Мюнстерский Бернард фон Ресфельд позволил провести ведовской процесс, однако дальнейшие преследования вызвали у него такой протест, что в 1566 г. он оставил свой пост. В 1582 г. генеральный синод протестантов Касселя провозгласил, что дьявол только тогда имеет власть, когда люди боятся ведовства, и что никому нельзя нанести вред колдовством. В 1657 г. в Аморбахе (Майнц) судья Даниэль фон Франкенштейн отказался преследовать людей, которых обвиняли в занятиях погодной магией (и которые якобы уничтожали виноградники), по той причине, что просвещенный архиепископ Майнцский Иоганн Филипп фон Шенборн (друг известного немецкого писателя Фридриха фон Шпее) освободил арестованных ранее ведьм.
Правители насаждали или изменяли законы по собственному усмотрению. Протестантский герцог Юлиерс-Берга Вильгельм III находился под сильным влиянием своего врача Иоганна Вейера, скептика, вследствие чего в герцогстве, в отличие от окружающих земель, не было преследований ведьм; однако в старости герцога хватил удар, после которого он уволил Вейера, а в 1581 г. санкционировал пытки ведьм. Епископ Вюрцбургский Филипп Адольф фон Эренберг безжалостно сжег сотни ведьм, не пощадил даже (по совету иезуита) собственного наследника; однако вскоре после этой утраты, году примерно в 1630-м, взгляды епископа, по-видимому, переменились, он заказал поминальную службу по убитому и прекратил процессы. В 1700 г. Фридрих I Прусский подпал под такое сильное влияние немецкого философа Кристиана Томазия, что лично принял меры против одного из своих баронов, казнившего пятнадцатилетнюю девушку на основании ее признания в сношениях с дьяволом.
Более того, поскольку период самых жестоких гонений на ведьм начался сразу после Контрреформации (1570г.) и продолжался во время Тридцатилетней войны (1618-1648гг.), когда многие земли из католических вдруг становились протестантскими и наоборот, методы наказания за ведовство менялись каждый год. В Хагенау (Эльзас) женщину, обвиненную в ведовстве в 1573 году, когда судьями были протестанты, не пытали, а отпустили на свободу. В 1577 году ту же женщину обвинили снова, но теперь судьями были католики. Суд над ней тянулся год, ее пытали семь раз, пока она, наконец, ни призналась и ни была сожжена. Сожгли еще и соучастницу, шесть других женщин были обвинены в ведовстве. Католическая епархия Бамберга прославилась как центр преследований ведьм при епископе Готфриде Иоганне Георге II в 1623 году, но когда народ восстал и радостно приветствовал протестантскую шведскую армию, ведовские процессы временно прекратились: с 1632 по 1636 год (Бедуелл Г., 1996, с. 210).
Зачастую даже представители одной конфессии расходились в способах обращения с ведьмами. Иезуиты поначалу действовали очень активно по отношению к ведовству, и их ведущие теологи, Мартин дель Рио к примеру, писали устрашающие сочинения, в которых призывали к истреблению ведьм. Позднее иезуиты встали на защиту взглядов меньшинства, а отец Адам Таннер (1617г.) и отец Фридрих фон Шпее (1631г.) вели борьбу с мракобесием. Лютеранина Бенедикта Карпцова, 'законодателя Саксонии', хваставшегося, что прочел за свою жизнь Библию 53 раза, и о котором шла молва, будто он сжег 20 000 ведьм, сменил либерально настроенный Кристиан Томазий. Настоятель Бальтазар фон Дернбах из Фульды приказал известному своей свирепостью судье Бальтазару Россу истреблять ведьм, надеясь таким образом запугать протестантов и добиться от них повиновения. Росс втыкал в тела подвешенных на страппадо женщин раскаленные докрасна вертела. С 1603 по 1606 год он казнил 300 человек. Однако в 1606 году новый аббат Иоганн Фридрих фон Швальбах прекратил процессы и держал Росса в тюрьме до самой его казни в 1618 году - но не за сожжение невинных, а 'потому, что он присваивал и использовал в личных целях огромные суммы из судебных издержек'( Бич и Молот, 2005, с. 158).
Дополнительные разногласия проистекали из обычая направлять сомнительные случаи на юридические или теологические факультеты университетов для арбитража. Но и университеты не всегда придерживались единого мнения. К примеру, когда герцог Максимилиан I Баварский (1597-1651гг.) захотел узаконить пытку как часть процедуры преследования ведьм, трое его советников воспротивились такой идее. Тогда он обратился к университетам; Кельн выступал против пыток, а Фрайбур и Ингольштадт одобряли их применение. В пределах одного-двух десятилетий интеллектуальный настрой одного и того же университета мог претерпеть резкие изменения. Во время дела семьи Бланкенштейн университет в 1676 году требовал помилования для женщины, обвиненной в убийстве при помощи ведовства, а в 1689 году за то же самое преступление на основании столь же нелепых показаний порекомендовал сжечь живьем ее дочь - произошло это всего 13 лет спустя, да еще в тот период, когда в других регионах охота на ведьм утихала (Нефедов С. А., 2000, с. 167).
Ведовство пришло в Германию поздно, и до 70-80-х годов XVI в. Процессы против ведьм изначально не были частыми. В других европейских странах ведьм судили с XV столетия, в особенности в Южной Франции и в альпийских областях Италии, откуда явление перетекло во французские Альпы, Швейцарию и Тироль. Профессор юриспруденции в Констанце Ульрих Молитор адресовал эрцгерцогу Сигизмунду Австрийскому книгу о ведовстве, материалом для которой послужили преследования ведьм инквизитором Генрихом Инсисторисом в Тироле с августа по октябрь 1485 г. Оттуда ведовство без всякой системы распространилось через Южную Швабию на Вюртемберг и Франконию и далее, на Рейнские земли. Единичные ведовские процессы проходили в 1475 г. в Гейдельберге, в 1488 г. в Меце, в 1518 г. в Вальдзее, в 1521 г. в Гамбурге.
Ведовство окончательно материализовалось в Германии после Тридентского собора прошедшего в 1563 году, когда решено было вновь отвоевать эту страну у протестантизма; 'Общество Иисуса' (иезуиты) обеспечило необходимую организацию Контрреформации. Подобно тому, как инквизиторы-доминиканцы насаждали ведовство по всей Европе в XIII и XIV вв., иезуиты делали то же самое в Германии в XVI и XVII вв. Конгрегация набралась сил в Австрии, затем в 1590 г., преодолевая апатию приходского духовенства, вдохновила принятие законов, на основе которых преследование ведьм началось в Баварии. Иезуиты преобладали в епархиях Бамберга, Вюрцбурга и Трира. В 1589 г. генерал 'Общества Иисуса' Клаудио Аквавива отдал приказ своим подчиненным в Рейнских землях всячески поощрять светских правителей привлекать ведьм к суду, а жителей этих земель - доносить на своих соседей; священникам, однако, запрещено было вмешиваться. Сходные указания отдали два других иезуита, Георг Шерер и Иеремия Дрексель. А теологи-иезуиты, такие как Петр Тирейский (1594), пропагандировали новую теорию с университетских кафедр.
В принципе пытки на ведовских процессах не отличались от пыток на обычных процессах. Однако они были более жестокими, длительными и частыми. При этом мужчин раздевали догола или по пояс, а женщин облачали в специальное просторное одеяние. Допрос с пристрастием длился часами, а порой и днями. Начинался он с использования тисков, специальных металлических приспособлений, в которых обвиняемому постепенно сжимали пальцы, вначале поодиночке, а затем все вместе. Если обвиняемый выдерживал эту простейшую пытку, палач надевал на него 'испанский сапог' - гнутую металлическую пластину или колодку, которая от вопроса к вопросу все туже затягивалась под голенью. Тому, кто продолжал настаивать на своей невиновности, связывали руки и вздергивали на дыбе - способ, который мог быть ужесточен подвешиванием к телу обвиняемого различных грузов. Не менее мучительным было насильственное растягивание тела с помощью веревочных лебедок - так называемая 'растяжка'.
Наряду с 'обычными' пытками судьи могли использовать и другие средства. Что тогда делал с обвиняемым палач, какие изощренные методы применял он, истязая свои жертвы на глазах у судей и писарей, бесстрастно восседавших рядом или отправлявшихся, в процессе допроса, перекусить, - об этом речь далее не пойдёт. Достаточно сказать, что участники этой процедуры пользовались любыми средствами, дабы заставить обвиняемых заговорить, и не было пощады никому, ни детям, ни старикам. Зная уверенность судей в своей правоте, трудно представить себе, чтобы нашлись люди, выдержавшие допрос с пристрастием и ни в чем не сознавшиеся. Правда, пользы от этого им все равно было бы немного. Ведь у мучителей хватало фантазии, чтобы в любом случае признать их виновными. Те же немногие, кому удавалось пережить пытки и выйти на свободу, оставались на всю жизнь калеками или душевнобольными.
В разгар охоты на ведьм большинство процессов завершалось смертным приговором. Впрочем, число казней разнилось в зависимости от времени и места проведения процессов. Порой лишь единицам удавалось выйти на свободу после допросов и пыток. Кому же удавалось освободиться? Можно выделить три группы людей, участь которых была различна. Некоторых суд освобождал еще до вынесения приговора ввиду болезни или телесной немощи. Они попадали в богадельни или приюты для неизлечимо больных, где за ними велось пристальное наблюдение.
В другую группу входили мужчины и женщины, которых оправдывали за недостаточностью доказательств. Однако обретенная ими свобода была призрачной, ибо при малейшем подозрении их могли вновь схватить, подвергнуть пыткам, а может быть, и казнить. Несмотря на освобождение, они должны были соблюдать строгие требования. Семейные праздники и публичные зрелища были для них исключены. Многим приходилось жить в своеобразном затворничестве, ибо покидать свой дом и двор им воспрещалось (Вольфганг Тарновский, 1994, 105).
К третьей группе освобожденных принадлежали те, кого изгоняли из родных мест. Для них, в особенности для женщин, изгнание часто было равнозначно отсроченному смертному приговору. Нищие и презираемые всеми, скитались они на чужбине, отовсюду их гнали и осыпали проклятиями. Они опускались и кончали свою жизнь где-нибудь в грязи и нищете. Тем не менее, изгнание из страны было достаточно мягким приговором, если вспомнить судьбу тех, кому суждено было по окончании жестоких пыток принять мучительную смерть. Счастьем бывало для них, если 'княжеской милостью' их предварительно удушали или обезглавливали. Обычно же ведьм сжигали заживо, как требовала статья 109-я 'Каролины': 'Всякому, учинившему ворожбой своей людям вред и убытки, надлежит наказану быть смертью, и кару эту должно свершить огнем'.
Как проходила казнь. Сожжение ведьм было публичным зрелищем, главной целью которого было предостеречь и устрашить собравшихся зрителей. Издалека стекался народ к месту казни. Празднично одетые, собирались представители местной власти: епископ, каноники и священники, бургомистр и члены ратуши, судьи и судебные заседатели. Наконец в сопровождении палача на тележках привозили связанных ведьм и колдунов. Поездка на казнь была тяжким испытанием, ведь зеваки не упускали случая посмеяться и поиздеваться над осужденными ведьмами, совершавшими свой последний путь. Когда же несчастные, наконец, добирались до места казни, слуги приковывали их цепями к столбам и обкладывали сухим хворостом, поленьями и соломой. После этого начинался торжественный ритуал, во время которого проповедник еще раз предостерегал народ от коварства Дьявола и его приспешников. Затем палач подносил к костру факел. После того как официальные лица расходились по домам, слуги продолжали поддерживать огонь до тех пор, пока от 'ведьминого костра' не оставался один пепел. Палач тщательно сгребал его, а затем рассеивал под эшафотом или в каком-нибудь ином месте, дабы впредь ничто больше не напоминало о богохульных делах казненных пособников Дьявола. В октябре 1517 г. монах доктор Мартин Лютер выступил в Виттенбергском университете со своими 95 тезисами против индульгенций. Посланцы папы Римского утверждали, что, заплатив деньги за индульгенцию, верующий может после смерти сократить срок своего пребывания в чистилище. Этот так называемый 'спор об индульгенциях' положил начало Реформации, т. е. преобразованию христианского учения, предпринятому Лютером и приведшему впоследствии к отходу его приверженцев, протестантов, от католической церкви и римского папства. Сегодня слово 'Реформация' служит напоминанием о победе разума над 'мраком' Средневековья и об освобождении: освобождении от устаревших догм и обычаев, от косного образа мыслей. И действительно, Реформация оказала огромное влияние на многие сферы жизни. Однако демонология не входила в их число. Здесь Лютер был привержен старым идеям. Впрочем, некоторые из них вызывали у него сомнение, например, шабаш и полет ведьм. Но в существовании сделки с Дьяволом, колдовской порчи он не сомневался. 'Колдуны и ведьмы, - писал он в 1522 г.,- суть злое дьявольское отродье, они крадут молоко, навлекают непогоду, насылают на людей порчу, силу в ногах отнимают, истязают детей в колыбели... понуждают людей к любви и соитию, и несть числа проискам Дьявола'. Лютер был сторонником сурового наказания для ведьм и колдунов, следуя, подобно своим католическим противникам, Ветхому Завету: 'Ворожеи не оставляй в живых' (Исх. 22, 18). И словно в подтверждение, в 1540 г. в Виттенберге, 'столице Реформации', с особой жестокостью сожгли ведьму и трех колдунов. После смерти Лютера в протестантских областях Германии охотники за ведьмами безумствовали так же, как и в землях, оставшихся католическими. Некоторые реформаторы даже почитали охоту на ведьм святым долгом властителей перед Богом. Так, в лютеранских курфюршествах Саксонии и Пфальце, а также княжестве Вюртемберг в 1567 -1582 гг. появились собственные законы о ведьмах, куда более суровые, чем соответствующие статьи 'Каролины'. Все это ясно отражено в протоколах процессов против ведьм (Бич и молот, 2005, с. 235).
Монополия на ведовство отнюдь не принадлежала католикам; протестанты столь же рьяно уничтожали ведьм, а иногда проявляли в этом деле даже большее усердие. В то время вера в Бога была сопоставима только с верой в Его противника, а потому страх и ненависть к тем, кто вступал с дьяволом в союз, охватила все земли империи, как католические, так и протестантские. Лютеране, можно даже сказать, были в какой-то степени 'ориентированы на дьявола' - Лютер в 'Большом катехизисе' упоминает его 67 раз, а Христа только 63 - и нисколько не уступали католикам в принципиальности, когда речь заходила о выяснении, кто является врагом Господа. К примеру, в протестантской Саксонии, в Кведлинберге, городке с населением 12 000 человек, за один день 1589 г. было сожжено 133 ведьмы, это была крупнейшая из всех зарегистрированных массовых казней.
Не следует утверждать, что приверженцы какой-то одной религии были более жестоки в преследованиях, чем другие, ибо зачастую все дело было в личном влиянии людей деградировавших, безразличных к любой вере. Такое влияние оказывал профессор Лейпцигского университета Бенедикт Карпцов на епископа Готфрида Иоганна Георга из Бамберга. Тем не менее, складывается впечатление, что наиболее жестокие преследования - и по количеству жертв, и по длительности - имели место именно в католических землях, и, возможно, именно там, где не только духовная, но и светская власть принадлежала князьям Церкви: епископам Майнца, Бамберга, Вюрцбурга, Трира и Страсбурга, а также аббату Фульды. К примеру, в двадцати двух деревнях, находившихся под юрисдикцией аббатства св. Максимина неподалеку от Трира, за период с 1587 по 1594 г. было казнено 368 ведьм; две деревни просто исчезли с лица земли, а в двух других к 1586 г. остались в живых всего две женщины. Между 1615 и 1635 гг. в Страсбурге сожгли 5000 ведьм.
Во время Тридцатилетней войны преследования ведьм достигли своего апогея. Безжалостность воюющих и религиозная ненависть только подогревали их усердие в истреблении ведьм; и все же во многих государствах война привела хотя бы к временному прекращению ведовских процессов, а именно в тех, которые были оккупированы шведской армией. Позднее истерия редко достигала прежних масштабов. Некоторые государства, в особенности разоренные войной, пытались, однако, повернуть время вспять. Охота на ведьм несколько раз вспыхивала в имперском городе Эсслинген (Вюртемберг) в 1662-1665-м и в Зальцбурге (Австрия) в 1677-1680 гг. И все же в военные годы дела обстояли несравненно хуже. К примеру, за один 1629 год в Мильтенбурге, крохотном городке Майнцской епархии с населением всего в 3000 человек, 56 казнили только в его окрестностях и еще 178 в самом городе; в Бургштедте, где население не достигало и 3000 человек, за тот же 1629 г. сожгли 77, а в деревушке Айхенбюхель 19 ведьм (Платонов О., 1998, с. 110).
Без применения пыток охотникам на ведьм никогда бы не удалось обнаружить столько жертв. Маркграф Филипп в 1526 г. запретил применение пыток в Гессене, и о ведовстве там ничего не слышали до 1564 г., когда пытка позволила выявить ведьму, которую и сожгли на костре. Процессы против ведьм стали множиться, как грибы после дождя, лишь после того, как сопротивление применению пыток было задушено. Бамберг отнюдь не был единственным в своем роде; во многих городах существовали специальные тюрьмы для ведьм, или башни ведьм (Hexenturm), и были в ходу те же самые пытки. В Теттванге (Вюртемберг), возле Констанца, в 1608 г. отец умер в тюрьме под пытками, его жену 11 раз поднимали на страппадо, прежде чем она созналась, а их двадцатилетнюю дочь вздергивали на дыбу 11 раз за один день, привесив к ногам пятидесятифунтовый груз. Десять недель прошло, прежде чем палач решил, что она оправилась достаточно, чтобы не умереть под очередной пыткой (Орлов М., 2004, с. 135).
В протоколах ведовских процессов города Оффенбург упоминается металлический пыточный стул с утыканным шипами сиденьем, под которым разводили огонь. Это устройство исторгало признания без осечек, обычно за первые 15 минут. В оффенбургские протоколы занесены лишь два человека, которые не сознались: Якоб Линдер, которого трижды сажали на это кресло в январе 1629 г., затем, в том же 1629 г., женщина по имени Коттер Несс, также побывавшая на стуле трижды. Когда ее посадили на стул в третий раз, 3 декабря, она была уже так слаба, что палачи ожидали ее смерти с минуты на минуту. С другой стороны, многие эксперты полагают, что самый эффективный метод добиваться признаний - пытка бессонницей (практиковалась в Англии Мэтью Хопкинсом). В пособии для охотников на ведьм, пользовавшемся большой популярностью в Эльзасе в начале XVII в., отмечалось, что преимущество этого несложного метода заключается в том, что обвиняемый не умрет под пыткой.
Одно из распространенных заблуждений, согласно которому ведьмами были лишь самые отбросы общества, ниспровергается документами немецких ведовских процессов:
'Я не писал так долго потому, что ничего необычного не происходило, кроме того, что в Бонне начали яростно жечь ведьм. В настоящее время одна состоятельная женщина заключена в тюрьму - ее муж был когда-то судьей в Бонне, его звали Курцрок ('Короткополый'), и ему одному принадлежал трактир 'Под знаком цветка'. Не знаю, были ли Ваша Светлость знакомы с ним или нет. Но, как бы там ни было, его жена - ведьма, и день ото дня всеобщая уверенность в том, что ее казнят, растет. Нет сомнения и в том, что многие из этих болванов [т. е. лютеран] должны последовать за ней'.
Более позднее письмо показывает преследования ведьм в полном разгаре:
'Жертвы погребальных костров по преимуществу мужчины. Виновных, должно быть, не меньше половины горожан; ибо арестовали и сожгли уже многих профессоров, студентов права, пасторов, каноников, викариев и монахов. У его княжеской светлости семьдесят семинаристов готовятся стать священниками, одного из которых, выдающегося музыканта, арестовали вчера; еще двоих искали, но они скрылись. Канцлера, его жену и жену тайного секретаря уже схватили и казнили. В канун дня Богородицы (7 сентября) здесь казнили девушку девятнадцати лет, которая слыла самой хорошенькой и добродетельной во всем городе и которую его светлость епископ сам воспитывал с нежнейшего возраста. Я видел собственными глазами, как обезглавили и сожгли каноника собора по имени Ротензае. Трех-четырехлетние дети обзавелись дьяволами в качестве возлюбленных. Сжигают студентов и мальчиков благородного происхождения девяти, десяти, одиннадцати, двенадцати, тринадцати и четырнадцати лет. Короче говоря, дела в столь плачевном состоянии, что не знаешь даже, с кем следует водить компанию и вступать в беседу'. Письмо священника Дурена графу Вернеру фон Зальму (Бич и молот, 2005, с. 218).
В ведовстве обвиняли и самых богатых горожан. И дело тут было отнюдь не в недосмотре. И церковные, и светские суды взяли на вооружение второй инквизиторский метод (первым была пытка) - конфискацию имущества еретиков. Когда речь заходила о деньгах, протестанты обнаруживали не меньший религиозный пыл, чем католики.
Ссора из-за добычи разгорелась в 1629 г. в Хагенау (Эльзас), где противоборствующими сторонами были городская комиссия по поиску ведьм и комиссия, представляющая императора. Спор разрешили, поделив конфискованное добро на три части: членам комиссии Хагенау, императору и архиепископу Леопольду, который исполнял в то время обязанности обер-ландфота.
После того как император Фердинанд II (1619-1637) запретил конфискации как 'грязное дело', на всех территориях, где его мандат обрел реальную силу закона, пыл охотников на ведьм заметно поутих.
XVIII век, век Просвещения, положил конец охоте на ведьм. Разум одерживал верх в Англии, Пруссии и Австрии. Англия была первым европейским государством, официально отменившим в 1736 г. законы о ведьмах. В Пруссии король Фридрих II Великий запретил пытки уже в год своей коронации (1740). В том же году его главная соперница, австрийская императрица Мария Терезия, запретила судам своей страны выносить приговоры ведьмам без ее согласия, что положило конец ведовским процессам и здесь.
Еще недавно считалось, что число казненных составляет около 9 миллионов. Эти данные явно завышены. По мнению современных ученых, в Германии было казнено свыше 20 тысяч человек, а во всей Европе - около 100 тысяч. Впрочем, не следует забывать о том, что многие акты ведовских процессов были безвозвратно утрачены. Было ли это сделано намеренно, сгорели ли они в пожарах войны или исчезли каким-либо другим образом, об этом остается только догадываться. Таким образом, реальное число казненных могло быть гораздо выше 100 тысяч человек. Последние подробные исследования, проведенные в различных регионах, подтверждают эти предположения (Васеха В., 1998, с. 23).
Разумеется, общее число жертв существенно превосходило число казненных. Количество изгнанных на чужбину оценивается в 100 тысяч человек. Примерно столько же было и тех, кто отделался более легким наказанием или предостережением. Трудно приходилось и семьям осужденных. Судьи отнимали у них матерей или кормильцев, конфисковывали имущество; на самих членов семей падало подозрение в колдовстве. Однако истинные масштабы причиненных бедствий - глубокие душевные муки, ужас, страх, разжигание самых низменных страстей, упадок нравов, презрение к человеческому достоинству, болезненное помрачение разума - всего не выразить в цифрах (Boльфгaнг Taрновский, 1994, с. 215).
Однако бесчисленные жертвы ведовских процессов ослабили Германию. Мало того, что численность населения сократилась, так и остановилось развитие науки и культуры. Любое противоречие догмам церкви признавалось колдовством.
Заключение
Подводя итоги данной дипломной работы мы можем сделать следующие выводы:
1. В последней трети XV - первой половине XVI в. в Германии наблюдается резкое увеличение численности городского населения, вызванное демографическим подъемом и массовым притоком в города жителей из деревни, преимущественно разорившихся крестьян. Эти процессы заметно обострили жилищную проблему, привели к увеличению прослойки горожан, не имевших собственного жилья и обитавших в городах в качестве квартиронанимателей и 'приживал'.
2. Судебные процессы против ведьм распространялись волнами, тесно связанными с кризисными явлениями - неурожаями, войнами, эпидемиями чумы и сифилиса, которые порождали отчаяние и панику и усиливали склонность людей искать тайную причину несчастий. По мнению историков, в конце XVI века число процессов резко выросло из-за демографического и экономического кризисов. Увеличение численности населения и долговременное ухудшение климата в течение этого столетия наряду с притоком серебра из американских колоний привели к революции цен, голоду и росту социальной напряженности.
3. В Германии, эпицентре ведовской паники, эта охота унесла жизни десятков тысяч человек. Законы против колдовства, входившие в Каролинский кодекс 1532 года, предусматривали пытки и смертную казнь, а самым распространенным способом казни было сожжение заживо. Массовые процессы начались здесь во второй половине XVI века, под влиянием Реформации и Тридцатилетней войны, а последний приговор за колдовство был вынесен в 1775 году.
4. Знаменитый средневековый трактат 'Молот ведьм' написан в конце XV века теологами-доминиканцами Я.Шпренгером и Г.Инститорисом. Этот труд объединил опыт борьбы инквизиции с многочисленными ересями, став самым значительным документом того времени. Содержание книги еще раз доказывает, что корни всех тоталитарных режимов в Европе и Латинской Америке нужно искать в лоне Церкви. По числу уничтоженных ведьм протестанты не уступают католикам, но у них это уничтожение носило больше стихийный характер. У католиков же был создан специальный орган для ликвидации врагов церкви - инквизиция, а сама борьба подведена под 'научную' основу ('Молоту ведьм' предшествовали менее известные 'Молот еретиков' и 'Молот иудеев'). Оказывается, церковь могла вынести смертный приговор только в том случае, если вина признавалась самим осужденным. Очевидно, что если речь шла о ночных полетах на шабаши, плотской связи с Антихристом и других не менее безумных вещах, то добровольного признания удавалось добиться с большим трудом. Поэтому автор детально расписывает методы допроса и пытки, не забывая упомянуть даже, на сколько сантиметров нужно поднять на дыбе ведьму, чтобы слова ее были максимально достоверными. Интересно, что судья, с целью получения показаний, мог пообещать ведьме помилование, получить нужную информацию и передать дело другому судье, который спокойно отправлял подсудимую на костер. Авторы приводят подробную классификацию видов ведьм и совершаемых ими преступлений. Названия некоторых глав (вроде 'О способах, коими ведьмы лишают мужчин полового члена') звучат довольно забавно. Хотя смешного в книге, конечно, мало. Особенно, если учесть, что 'Молот ведьм' стал на долгое время практическим руководством для инквизиторов всей Европы. Человеконенавистничества в книге не меньше, чем в гитлеровском 'Майн Кампфе', но страшнее всего то, что ее авторы - не какие-нибудь преступники, а двое скромных доминиканских монахов, а изложенная в 'Молоте ведьм' система взглядов была массовой в период позднего средневековья.
5. Книга очень хорошо характеризует образ мышления средневековья. Конечно, приводимые в ней доказательства могут показаться смехотворными современному читателю, если только он не вспомнит, когда была написана эта книга. Она даёт понять о том, что нужно делать с ведьмами с юридической точки зрения того времени и целом даёт довольно подробные описания о толковании происков ведьм, о их видах, о том, что они могут и т.д.
6. Ведовские процессы отличались необыкновенной жестокостью и привели к упадку экономики и культуры в Германии в XV - XVI вв.
В заключение хотелось бы отметить, что преследование колдунов и ведьм являлось главным образом преследованием пережитков язычества, достаточно глубоко и надолго укоренившихся в народной культуре, преследованием, проводимым господствующей церковью повсеместно и целенаправленно. Колдуны, ранее в язычестве выполнявшие функции жрецов, в христианском мироощущении приобрели демонические черты, стали оплотом нечистой силы. Страх перед нечистой силой, охвативший европейское общество в XVI-XVII вв., и неконтролируемая государством деятельность католической церкви привели к тому, что в этот период на территории Европы запылали костры, на которых сжигались в немыслимых количествах ведьмы.
Список источников
1. Бедуелл Г. История церкви / Пер. с франц. К. Н. Корсакова. - М., 1996.
2. Бессонов Н. В. Суды над колдовством. М.: Рипол Классик, 2002.
3. Бич и Молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках/ Пер. с англ. Н. Масловой; Состав и предисл. Н. Горелова. - СПб.: Азбука-классика, 2005.
4. Васеха В. Когда и где были казнены последние ведьмы?// Молодежь Эстонии. - 31 июля 1998.
5. Boльфгaнг Taрновский. Ведьмы и инквизиция. М.: Слово, 1994.
6. Генри Чарльз Ли. История Инквизиции. М.: Эксмо, 2007.
7. Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII - XIX вв. М.: Канон+, 1999.
8. Гопаченко А. Н. История инквизиции: Средневековые процессы о ведьмах. М.: Фолио, 2002, 716 с.
9. Грекулов Е. Ф. Православная инквизиция в России. М.: Академия наук СССР, 1964.
10. Григулевич И. Инквизиция. 3-е издание. М.: Политиздат, 1985.
11. Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. - М.: Вехи, 1990.
12. Гуревич А. Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. - М.: 1970.
13. Данэм Б. Герои и еретики. Политическая история западной мысли. - М.: 1967.
14. Жак Ле Гофф 'Цивилизация Средневекового Запада'. Сретенск, 2000.
15. Занков Д. Средневековые ведовские процессы. Раскрыта ли тайна охоты на ведьм?// Наука и жизнь. - 2004. - №2.
16. История Европы. Т. 3. От средневековья к новому времени (конец XV - первая половина XVII в.) - М.: Наука, 1993.
17. Источники по истории Реформации. М., 1906. вып I.
18. Карпов С. П. История средних веков: Т. 2: Учебник. 4-е издание. -- М: Изд-во Моск. ун-та; Изд-во 'Высшая школа', 2003. -- 640 с.
19. Кастелевски Е.Г. Порок смертоубийства или история инквизиции Т.3 М.: Валодар, 2008.
20. Колдовство в Средние века. Подлинная история магии. М.: Азбука-классика, 2009.
21. Леман Льфред. История колдовства и суеверий: современная версия. М.: Эксмо, 2007.
22. Мартин Лютер. К христианскому дворянству немецкой нации об улучшении христианского состояния. СПб., 2002.
23. Монтегю Саммерс. История колдовства М.: Олма-пресс, 2002.
24. Нефедов С. А. История Средних веков. М.: Просвящение, 2000.
25. Орлов М. История сношений человека с дьяволом. М.: Эксмо, 2004.
26. Парнов Е. Трон Люцифера. - М., 1991.
27. Пиков Г. Г. Средние века в исторической науке М.: Прогресс, 2007.
28. Платонов О. Тайна беззакония. Иудаизм и масонство против Христианской цивилизации. - М., 1998.
29. Почепко Г. П., Фролова И. И. История зарубежных стран: Библиография зарубежных библиографий. М., 1967.
30. Пшибышевский С. Синагога Сатаны. Обручение. М.: Издание В. М. Саблина, 1908.
31. Рассел Роббинс Хоуп. Энциклопедия колдовства и демонологии. М.: ООО 'Издательство Астрель', 2001.
32. Санников П. Л. История средневековой Германии (сборник статей). СПб., 2000.
33. Симонова Н. В. Церковь, религия и общество в средние века, М.: 2003.
34. Синистрари М. О демониалитете и бестиалитете инкубов и суккубов. М.: Эксмо-пресс, 2005.
35. Сказкин С. Д. Избранные труды по истории. - М., 1973.
36. Согрин В. В., Зверева Г. И., Репина Л. П. Современная историография Великобритании. М., 1991.
37. Сперанский Н. Ведьмы и ведовство. М., 1906.
38. Ставренинко Е. Н. История инквизиции М.: Прогресс, 2000.
39. Тухолка С. Процессы о колдовстве в Западной Европе в XV-XVI вв. - СПб., 1909.
40. Феллер В. Германская одиссея. М.: Прогресс, 2007.
41. Харт Р. История ведовства // Демонология эпохи Возрождения (XVI-XVII вв.). М., 1996.
42. Хейзинга Йохан. Осень Средневековья. - М.: Эксмо, 1995.
43. Христофорова О. Б. Молот Ведьм// Вокруг Света. - 2004. - №10.
44. Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. Изд. 2-ое. М., 1990.
45. Шверхофф Г. От повседневных подозрений к массовым гонениям. Новейшие германские исследования по истории ведовства в начале Нового времени// Одиссей. Человек в истории. М., 1996.
46. Религиозная жизнь в Нидерландах// http://netherlands.upelsinka.com/index.html
47. Инквизиция - пастыри или волки?// http://inquisitors.info
48. Явление трактата о ведьмах 'Молот Ведьм'// http://smallbay.ru/magic7.html
49. Burghartz S. The Equation of Women and Witches: a Case Study of Witchcraft Trials in Lucerne and Lausanne in the 15th and 16th Centuries // The German Underworld. Deviants and Outcasts in German History. L., 1988.
50. Behringer W. Ertrage und Perspektiven der Hexenforschung // Historische Zeitschrift, 1989.
51. Hehl U. von. Hexenprozesse und Geschichtswissenschaft. // Historisches Jahrbuch, 1987.
52. Kriedte P. Die Hexen und ihre Anklager // Zeitschrift fur historische Forschung, 1987.
53. Labouvie E. Manner im HexenprozeB. Zur Sozialanthropologie eines 'manniichen' Verstandnisses von Magie und Hexerei // Geschichte und Gesellschaft. 1990.
54. Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart England: A Regional and Comparative Study. New York, 1970.
Приложение 1
Рис. 1. Ведьма, искушающая двух мужчин. Ксилография. 1531 г.
Приложение 2
Отрывок из Уголовного кодекса Карла V. (1532 г).
21. Касательно доказательств против тех, кто займется прорицанием, будущего при помощи колдовства.
Также и никто из тех, кого обвиняют в занятиях прорицанием при помощи колдовства или других магических искусств, не может быть заключен в тюрьму или подвергнут допросу с пытками. Однако тех, кого обвиняют в занятиях предсказанием, следует подвергать наказанию. Если под присягой будет доказано, что обвиненный предсказатель виновен в денежных потерях, болезнях, повреждениях или ущербе, нанесенном его жертве, судья может продолжить рассматривать его дело в соответствии с указаниями следующего параграфа.
44. Касательно достаточных доказательств виновности в ведовстве.
Если кто-то обучает других ведовству; или если он обманом околдовывает людей и вдобавок заставляет околдованных им служить орудием околдовывания прочих; а также если он знается с ведьмами как мужского, так и женского пола; или пользуется подозрительными предметами, действиями, словами или способами, которые предполагают ведовство; и, более того, если подозреваемого обвиняют другие ведьмы; все это является надежным доказательством ведовства и достаточным обоснованием для применения пыток.
52. Как следует допрашивать обвиняемого, чтобы добиться у него признания.
Если женщина сознается в ведовстве, надлежит под присягой допросить ее о том, как и когда она стала ведьмой; а также с кем, как и когда занималась она ведовством, как при этом поступала и что говорила. Затем, если окажется, что допрашиваемая скрыла или утаила что-нибудь, что может быть связано с ведовством, надлежит это выяснить, если это будет возможно. И если это было сделано, словами или делом по отношению к другим вещам, то следует определить, не является ли это колдовством. Надлежит также задать ей вопрос, кто обучил ее ведовству и как она пришла к этому, использовала ли она свое ведовство против других людей, кого в особенности, и к какому ущербу это привело.
Если кто-то причинил вред или ущерб людям при помощи ведовства, его необходимо наказать, отняв у него жизнь, и это наказание должно осуществляться через сожжение. Но если кто-то занимался ведовством, никому не причинил вреда, то надлежит наказать иначе, в соответствии с тяжестью преступления; в этом случае надлежит судьям обратиться за советом, в соответствии с предписанием относительно обращений за советом.
Приложение 3
Рис. 2-3. Методы допроса средневековой инквизиции
