Военная реформа 1920-х годов в Советской Армии

/

Военная реформа 1920-х годов в советской армии

Содержание

Введение

1. Начало работы по реформированию вооруженных сил

2. Основные направления военной реформы

3. Организационные формы введения единоначалия в годы военной реформы

Заключение

Литература

Введение

После окончания гражданской войны перед руководством страны и военным ведомством встал ряд важнейших задач в области военного строительства, от решения которых напрямую зависел дальнейший успех всей проделанной работы по подготовке осуществления единоначалия.

1. При переходе на мирное положение военно-политические, экономические и социальные условия как внутреннего, так и международного характера диктовали необходимость значительного сокращения Вооруженных сил Советской республики и приведения их организационно-штатной структуры в соответствие с оборонным характером военной политики и экономическими возможностями страны. К концу гражданской войны Красная армия насчитывала 5,5 миллионов человек, из которых 83,4% составляли мобилизованные и 16,6% добровольцы. Содержать такую многочисленную армию государство было не в состоянии, прежде всего по экономическим причинам. Страна находилась в крайне тяжеломэкономическом положении. Продукция тяжелой промышленности в 1920 г. Была почти в 7 раз меньше довоенной. Большинство фабрик и заводов стояло. Рудники и шахты были затоплены. Железнодорожный транспорт был совершенно дезорганизован. Общая продукция сельского хозяйства в 1920 г. Составляла немногим более половины довоенной. Государство испытывало острый недостаток в самом необходимом: хлебе, топливе, мясе, жирах, обуви, одежде, мыле и т.д.

Обстановка требовала сосредоточения всех сил и средств на восстановлении разрушенного войной хозяйства .

2. Не менее важной была задача укрепления всей системы военного управления. Отсутствие централизации и четкой управленческой вертикали, наличие большого количества дублирующих деятельность друг друга органов, становились серьезным барьером на пути дальнейшего проведения единоначалия.

3. Ключевым вопросом был вопрос о совершенствовании системы подготовки военных кадров. В сложившихся политических условиях без подготовки грамотного командного состава армии и флота, идеологически выдержанном в рамках существующего политического строя, нельзя было вообще вести речь о единоначалии как таковом.

Кардинальным решением всех этих вопросов должна была стать военная реформа. Нам представляется логичным в рамках диссертационного исследования охарактеризовать основные направления реформирования советских вооруженных сил в 1920-е гг., связанные с реорганизацией систем комплектования, военного управления и подготовки военных кадров. Ведь от успешности проведения данных мероприятий военной реформы зависело введение единоначалия, которое, как надо отметить, являлось одним из ключевых ее направлений.

§ 1. Начало работы по реформированию вооруженных сил

25 ноября 1920 г. на заседании Революционного Военного Совета Республики (РВСР) был заслушан доклад заместителя Председателя РВСР Э.М. Склянского «О сокращении численности армии». Принятым решением Главному командованию предлагалось в недельный срок разработать план сокращения вооруженных сил на 2 миллиона человек к 15 января 1921 г. с таким расчетом, чтобы оставить на довольствии 3,5 миллиона человек¹⁷¹. Однако уже 2 декабря 1920 г. в адрес членов РВСР, ряда ответственных военных работников, Народного комиссариата продовольствия (Наркомпрод) и других адресатов, секретариатом Реввоенсовета было направлено письмо с просьбой «внести изменения в пункт 4 протокола заседания РВСР от 25 ноября 1920 г., где ошибочно значится «оставить на довольствии 3 Vi млн. едоков», следует читать «оставить на довольствии 3 млн. 300 тысяч едоков» ¹⁷'.

В последующих пунктах указывалось на необходимость: разработки плана увольнения из армии «в бессрочный отпуск» родившихся до 1888 г. включительно; установления числа сохраняющихся стрелковых и кавалерийских частей; скорейшего окончания обработки материалов переписи Красной Армии; определения мер «к поднятию качества частей»; увеличения числа курсов по подготовке комсостава; обсуждения с Народным комиссариатом путей и сообщений (НКПС) вопроса о возможности ведения краткосрочных отпусков; установления программы частичной мобилизации и т.д.

6 декабря 1920 г. РВСР вернулся к вопросу о сокращении численности армии. На этот раз было принято решение о создании комиссии из представителей Полевого штаба, Всероссийского главного штаба (Всероглавштаба), Центрального аппарата снабжения, Народного комиссариата внутренних дел (Наркомвнудела) и Наркомпрода -- ей предстояло определить численность армии в целом и по возрастным категориям в частности¹⁷⁴.

В целом же демобилизация армии проходила в тяжелой обстановке. В отдельных районах страны еще продолжалась вооруженная борьба. Учитывая международную и внутреннюю ситуацию, советское правительство вынуждено было провести демобилизацию тремя последовательными этапами: декабрь 1920 г. - декабрь 1921 г. - численность вооруженных сил была сокращена с 5,5 до 1,6 миллиона человек.

май -- октябрь 1922 г. -- численность вооруженных сил сокращена до 796 тысяч человек.

январь - февраль 1923 г. - численность вооруженных сил сокращена до 610

тысяч человек .

Сокращение армии давало возможность уменьшить расходы на ее содержание и освободившиеся средства перевести на развитие промышленности, транспорта и сельского хозяйства. Это позволяло также направить на восстановление народного хозяйства сотни тысяч демобилизованных красноармейцев и десятки тысяч командиров и политработников.

Таким образом, в короткие сроки необходимо было демобилизовать почти 5 млн. военнослужащих, определить принципы дальнейшего строительства вооруженных сил, реорганизовать структуру соединений и частей, перестроить систему материального обеспечения войск, позаботиться о единой подготовке командных и административных кадров, улучшить обучение и воспитание личного состава.

В результате демобилизации Красная армия не могла обеспечить нужную подготовку всего призывного контингента, поэтому у ряда военных работников, как в аппарате, так и в войсках возобновились надежды в отношении перехода к милиционной системе военного строительства. На 2-м Всероссийском съезде политработников, проходившем во второй половине декабря 1920 г., с докладом по этому вопросу выступил начальник Политического управления РВСР И.Т. Смилга. Не отрицая возможностей перехода к милиции, он отметил, что ее основой должен являться территориальный принцип формирования и обучения. «Будут ли боеспособны эти местные милиционные части?» - спрашивал докладчик. И опираясь на опыт гражданской войны, отвечал отрицательно: «Комплектованные из «земляков» части хорошо дрались на чужой стороне. Но на родине они никуда не годились. Солдата тянуло к хате, и он дезертировал и во время наступления, и во время отхода, не желая расставаться с домом. Создать сплоченную боеспособную армию можно только усилиями страны в целом» . Последовал вывод о малой пригодности «милиции для России в данный момент».

Выступивший с содокладом член РВСР Н.И. Подвойский высказал противоположенную точку зрения на милиционную систему, пытаясь обосновать не только возможность перехода к ней, но и необходимость. Хорошие войска, по его мнению, могла дать «только милиционная система», при которой «совершенно отсутствует муштра, а происходит нормальное воспитание - и физическое, и культурное, и техническое -- юношей от 16 до 18 лет и притом не в одиночку, а массовое...» . Все это - без отрыва от производительного труда. «... Наше военное строительство -- подчеркнул в завершении содокладчик, -- должно быть построено на массовом вовлечении в работу всех трудящихся при помощи наших партийных и профсоюзных организаций»

Вопросам вовлечения широких масс в строительство Красной Армии была посвящена речь Председателя РВСР Л.Д. Троцкого: «Если в условиях войны почти половина партии находилась в армии, то в мирный период так продолжаться не может. В мирное время держать части во «внутренней спайке» труднее, чем в ходе войны. Война требует величайших жертв не только материальных, но и духовных, отказа от широких идейных интересов, порождает «духовный аскетизм», который по окончании войны «до известной степени ищет возмещения в усиленной критике, усиленном обсуждении всего»¹⁷⁹.

Таким образом, к окончанию гражданской войны среди военных в отношении перспектив военного строительства продолжали иметь место две различные точки зрения:

сохранить армию как постоянную, регулярную, высоко технически оснащенную, уменьшаемую количественно за счет роста качества;

скорейшим образом переходить к территориально-милиционной системе комплектования вооруженных сил.

Этой же проблеме уделяло внимание партийно-политическое руководство страны. Вопрос о практическом переходе к территориально-милиционной системе обсуждался на IX съезде РКП(б), проходившем с 29 марта по 5 апреля 1920 г. ¹⁸⁰ «Переход к милиционной системе, - говорилось в решении съезда, - должен иметь характер необходимой терпимости, в соответствии с военным и международно-дипломатическим положением Советской республики, при непременном условии, чтобы обороноспособность последней во всякий момент оставалась на должной высоте»

Вопрос о переходе к территориально-милиционной системе вновь был поставлен на X съезде партии, проходившем с 8 по 16 марта 1921 г. «По вопросу о милиционной системе, -- говорилось в постановлении съезда, -- у партии нет никакого основания пересматривать свою программу. Формы, методы и темп перехода к милиции целиком зависят от международной и внутренней обстановки, от продолжительности передышки, взаимоотношений города и деревни и пр. Неправильной и практически опасной для настоящего момента является агитация некоторых товарищей за фактическую ликвидацию нынешней Красной Армии и немедленный переход к милиции»

Однако процесс сокращения и реорганизации вооруженных сил, сокращение расходов на их содержание, серьезно сказывались на состоянии мобилизационной готовности . Армия сокращалась в количественном отношении, но при этом качественно не улучшалась. Об этом свидетельствуют тезисы о состоянии Красной Армии начальника мобилизационного отдела Штаба РККА Н.Л. Шпекторова от 20 января 1924 г. Он отмечал ее низкую мобилизационную готовность, отсутствие мобилизационного плана: «На случай внезапной мобилизации имеются лишь общие соображения, которые могут быть осуществлены лишь при исключительном напряжении сверху донизу и притом с преобладанием кустарных методов» ¹⁸⁷.

2 июня 1923 г. Пленум Центральной контрольной комиссии (ЦКК)¹⁹¹ совместно с Рабоче-крестьянской инспекцией (РКИ) приняли решение об инспекции военного ведомства. К работе в значительном количестве были привлечены военные специалисты. Инспектированию подверглись все центральные ведомства Наркомата по военным и морским делам (Наркомвоенмор), управления, части и соединения Западного, Украинского, Московского и Северо-Кавказского военных округов, в каждом из которых выделялись для этих целей по одному корпусу, дивизии и полку¹⁹³.

После доклада о проделанной работе выступил И.В. Сталин, который в следующих словах характеризовал состояние Красной Армии: «Если... нам пришлось бы впутаться в войну, нас разгромили бы в пух и прах». На основании выступлений в резолюции февральского Пленума ЦК РКП(б) 1924 года указывалось: «Заслушав доклад комиссии и единогласно принятые ею резолюции Пленум ЦК констатирует наличие в армии серьезных недочетов (колоссальная текучесть, полная неудовлетворительность постановки дела снабжения и пр.), угрожающих армии развалом»

Выводы, и предложения военной комиссии ЦКК-РКИ имели решающее значение при выработке плана реформы. 4 февраля 1924 г. Реввоенсовет СССР назначил специальную комиссию под председательством М.В. Фрунзе, которой было поручено разработать план проведения реформы¹⁹⁹.

Для предварительной разработки отдельных положений¹ реформы были образованы 5 подкомиссий: организационная, снабженческая, политработы, отчетности и по прохождению службы командного состава. В помощь комиссии было решено привлечь командующих военными округами, начальствующий состав центральных и местных военных органов, а также предложить через РВС СССР командующим округами заняться в своих округах проработкой поднятых вопросов по реорганизации военного аппарата, системы управления и отчетности .

Подкомиссии развернули широкую деятельность. Каждая из них разделилась на ряд секций. Для участия в секциях были привлечены многие строевые командиры и политработники. Работа секций обсуждалась на заседаниях подкомиссий, а выводы последних утверждались на заседании комиссии РВС СССР.

Результатом работы подкомиссий и комиссий стал конкретный план проведения военной реформы, одобренный ЦК РКП(б). План этот предусматривал решение следующих основных задач:

Развитие военной системы СССР, что конкретно означало усовершенствование территориальных формирований, развертывание строительства национальных формирований, укрепление организационной структуры Красной Армии и поднятие ее технической оснащенности.

Совершенствование работы органов военного управления СССР посредством внесения большей плановости, притока молодых военных кадров, реорганизации системы органов снабжения в соответствии с новыми условиями существования в мирной обстановке.

Укрепление командных кадров армии и флота, что предполагало переход к единоначалию.

Упорядочение системы обучения и воспитания в армии, что означало создание условий для организации нормального обучения и воспитания, разработку и внедрение воинских уставов и наставлений.

Усиление партийно-политических органов и партийно-политической работы в армии посредством обновления кадров партполитработников, ликвидации отрыва партийных организаций и партийной работы в РККА от общепартийных организаций и общепартийной работы, максимальное вовлечение партийного комсостава в партийно-политическую работу и всего комсостава в политико-просветительскую работу.

На основании предложенного специальной комиссией' Реввоенсовета плана проведения военной* реформы в апреле 1924 г. Пленум ЦК РКП(б) постановил незамедлительно начать. военные преобразования и выделить соответствующие финансовые средства .

Однако вопреки этому решению продолжались настойчивые попытки финансово-хозяйственных органов сократить расходы на военные нужды. Народный комиссариат финансов (Наркомфин) предложил сократить вооруженные силы до 450' тысяч человек, сэкономив при этом 45 млн. рублей . По заверению военных такая экономия- средств не могла способствовать реальной положительной динамике: «.. .только на повышение одной зарплаты требуется 26 млн. рублей»²⁰⁸.

Подобные споры можно было бы принять за межведомственную борьбу за финансирование. Военные хотели больше денег, финансисты им сопротивлялись. Однако с доводами первых нельзя было не согласиться. Ведь армия в 450 тысяч человек в расчете на огромную территорию Советского Союза вряд ли могла обеспечить надежную обороноспособность.

В конечном счете, бюджет Наркомвоенмора на 1924 - 1925 год составил 380,1 млн. рублей вместо запрашиваемого минимума в 400 млн.²⁰⁹ И даже при этом попытки урезать военный бюджет продолжались. Только после принятия в августе 1924 г. специального постановления РВС СССР, в котором говорилось, что сокращение сметы до 380 млн. рублей неизбежно приведет к полному уничтожению армии, вопрос о сокращении военного бюджета правительством больше не поднимался²¹⁰.

Сохранение бюджета в предложенных Реввоенсоветом рамках позволило продолжить работу по подготовке военной реформы.

Основные направления военной реформы 1920-х годов были продиктованы сложившейся ситуацией и сводились к реорганизации и укреплению аппарата управления, введению смешанной системы комплектования (сочетанию кадровых и территориально-милиционных формирований), перестройке системы подготовки военных кадров, введению единоначалия, укреплению воспитательной работы среди бойцов.

§2. Основные направления военной реформы

Начавшаяся работа по переходу к смешенной системе комплектования получила в мае 1924 г. одобрение XIII съезда РКП(б).

Данное преобразование носило вынужденный характер и было вызвано:

тяжелым экономическим положением в стране и отсутствием средств на содержание кадровых вооруженных сил;

необходимостью обеспечить возможность подготовки всего годного для военной службы призывного состава страны;

задачей иметь необходимое число воинских соединений.

«Выход мы находим, - говорил М.В. Фрунзе, - в сочетании кадровой армии с милиционной системой. Наличие территориально-милиционных формирований позволяет нам увеличить количество пропускаемого через ряды нашей армии контингента... эта система допускает несение военной службы без длительного отрыва от хозяйства. Другого выхода при данных условиях и численности наших мирных кадров у нас нет и быть не может»

Переход к территориально-милиционной системе позволял резко сократить расходы на военные нужды. Так, при сравнении содержания кадровой и территориальной дивизий предполагалось, что первая будет обходиться казне в 1,8 млн. рублей в год, а вторая в 1,7 млн. рублей. В то же время первая в течение двух лет давала подготовку 4,4 тыс. человек, а вторая - 12 тыс. человек, причем за 8 месяцев. Исходя из этого, на одного красноармейца ежегодно затрачивалось: в кадровой дивизии 267 рублей, в территориальной дивизии - 58 рублей; за весь период службы на подготовку одного бойца затрачивалось соответственно 535 и 291 руб.²¹³

Экономия денежных ресурсов представлялась важнейшим достоинством территориально-милиционной системы комплектования армии.

Как уже ранее отмечалось, эксперимент по переходу к смешанной системе комплектования начался осенью 1922 г. Опытным порядком в Петрограде была сформирована первая территориальная бригада, а к концу лета 1923 г. имелось уже десять территориальных дивизий²¹⁴. Первые испытания территориально-милиционных формирований произошли в 1923 г., когда эти соединения были проверены на летних сборах.

Однако в отчетах Политического управления РККА (ПУ РККА) была отмечена слабая подготовка призывников, которые, прибыв в части, не понимали целей и задач сборов. В некоторых районах прошел слух, что сбор территориальных дивизий являются скрытой мобилизацией, что скоро начнется война, и призванных отправят на фронт' ⁵. В результате многие «переменники» уходили на сборы, как на войну, а часть из них стремилась скрыться.

Несмотря на эти трудности, сборы удалось провести. Их итоги позволили М.В.Фрунзе сделать следующий вывод: «Опыт... подтвердил правильность наших первых шагов..., выявил возможность дальнейших... более широких мероприятий»

По итогам проведенного эксперимента 8 августа 1923 г. ВЦИК и СНК СССР издали декрет «Об организации территориальных частей и проведении военной подготовки трудящихся», в соответствии с которым устанавливался строгий порядок организации территориальных частей и прохождения службы в них. Предполагалось, что войсковые части, формируемые на территориальных началах, будут состоять из кадров постоянного состава, которые будут проходить военную службу, как в регулярной армии. Переменный состав должен был пополняться военнообязанными, начиная со следующего за призывным возрастом года. В год, предшествующий зачислению в переменный состав, подлежащие зачислению военнообязанные должны были обязательно проходить 3-месячный подготовительный период вневойсковым порядком. Без этого они не могли быть зачислены в переменный состав. Зачисленные в переменный состав территориальной части должны были подчиняться и являться по требованию военных органов для медицинского освидетельствования, обучения, прохождения разного рода сборов и т.п.'

В дальнейшем создание территориально-милиционных частей шло полным ходом. Уже 1 апреля 1926 г. 49 стрелковых дивизий, 3 стрелковых полка, 2 кавдивизии и 1 полк бронепоездов были территориальными. Всего в перечисленных соединениях и частях насчитывалось 98 081 человек кадрового и 563 853 человека переменного состава' .

В целом с 1924 по 1928 гг. количество территориальных дивизий возросло в четыре раза, причем это были преимущественно стрелковые формирования. Кавалерия, технические войска оставались в основном кадровыми. Так, территориальные части составляли: в пехоте - 71%, в кавалерии - 12%, в артиллерии - 38% от общего количества соединений и частей. В целях повышения мобилизационной готовности Красной Армии приграничные округа комплектовались в большей мере кадровыми частями. На 1 октября 1924 г. Ленинградский, Западный и Украинский военные округа состояли из них численно на 42,6%, причем авиация - на 61,7%, артиллерия - на 60,8%, броневойска-на 53,9%, конница - на 46,9%, войска связи - на 44,2%²¹⁹.

Территориальные формирования строились и дислоцировались с учетом административного деления страны, экономического районирования, плотности, состава и рода занятий населения. Чаще всего районами комплектования являлись: для дивизии - губерния, для полка - уезд, для роты - волость. Но в этой сфере имелись серьезные недостатки, прежде всего в организации учета и призыва пополнения. Законодательное регулирование вопросов прохождения службы переменным составом было недостаточным. Кроме того, милиционные формирования были плохо обеспечены табельным имуществом. Еще хуже дело обстояло с качеством командного состава (в особенности младшего), имевшего слабую подготовку²²⁰.

В сводках Политуправления РККА за 1924 г. отмечалось, что одним из крупных недостатков кадровых частей было отсутствие младшего комсостава, а также слабая подготовка и недостаток дисциплины'¹.

При оценке результатов политической подготовки красноармейцев на сборах 1924 г. следует иметь в виду особенности обстановки в деревне в то время. На территориальных сборах ярко сказались «крестьянские настроения», проявившиеся в 1924 г. Суть их состояла в недовольстве высокими ценами на промышленные товары и сравнительно низкими на продукты сельского хозяйства, а также в недовольстве налоговой политикой государства' .

О проявлении таких «крестьянских настроений» на территориальных сборах сообщали политорганы всех военных округов. В ряде мест красноармейцы из крестьян выражали недовольство существующими ограничениями при приеме крестьян в партию, выдвигали предложения о создании крестьянских организаций. Эти настроения приводили к обострению и так не простых отношений между крестьянами и рабочими, и, кроме того, порождали раскол крестьян на враждующие группы'.

Несмотря на существующие недостатки, нарком К.Е. Ворошилов на торжественном заседании в Большом театре в день VIII годовщины Красной Армии, 23 февраля 1926 г. заявил: «Красная армия построена на двух принципах: на принципе кадровых войсковых соединений и на принципе территориально-милиционных формирований. Территориальные части являются преобладающей формой организации Красной Армии. Способ формирования армии путем территориально-милиционной системы является единственно возможным. Только при нем РККА может выполнить те огромные задачи, которые на нее возлагаются на случай войны. Только такая Красная армия, которая может развернуться до определенных размеров, не допуская никаких импровизаций, никаких наспех задуманных форм сплочения частей, может выполнить все задачи, которые перед ней встанут, и мы эту армию, в таком именно виде сейчас и имеем» .

Действительно, начиная с 1924 г., после Пленума Реввоенсовета СССР, темпы создания территориально-милиционных формирований постоянно возрастали: в 1923 г. в таком режиме содержались 17,2% соединений, в 1924 г. - 47,6%, 1925 г. -62,8%, 1926 г.-65,8%²³⁰.

Практическое применение территориальной системы выявило ряд ее преимуществ:

система предполагала до известной степени гарантированную возможность военной подготовки почти всего годного к службе призывного контингента;

давала большой материальный, хозяйственный эффект и экономию средств и ресурсов.

Но она же обладала целым рядом серьезных недостатков:

численно небольшие постоянные кадры территориальных формирований не обеспечивали при массовой военной мобилизации необходимой устойчивости частей и соединений;

невысокая боевая и политическая подготовленность, не сплоченность личного состава, слабая воинская дисциплина;

длительные сроки обучения;

дислокация территориальных частей по районам комплектования не позволяла располагать их в необходимых с оперативной точки зрения местах, на направлениях вероятного удара противника и пр.;

территориальные части не обеспечивали овладения бойцами сложной военной техникой.

Помимо этого высказывались сомнения в экономической эффективности территориально-милиционной системы. В аналитическом докладе ОГПУ председателю РВС СССР от 26 декабря 1926 г. констатировалось, что «с экономической точки зрения территориальная дивизия не имеет таких преимуществ перед кадровыми дивизиями, которые бы заставляли отказаться от последних с переходом на территориально-милиционные, даже в ущерб боеспособности армии»² . На содержание кадровой стрелковой дивизии, по подсчетам ОГПУ, требовалось 2 488 441 руб, в то время как территориальная стрелковая дивизия требовала 2 531 919 py6.^2j2

Таким образом, указанные недостатки превосходили по своему значению все плюсы территориально-милиционной системы.

Необходимость укрепления обороноспособности, усиление экономического потенциала страны позволили постепенно отказаться от милиционных формирований. В 1935 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о переводе основной массы территориальных дивизий на кадровый уровень. Уже к концу 1935 г. 77% соединений были кадровыми и только 23% оставались территориальными²³³.

Другим направлением военной реформы стала кардинальная реорганизация системы военного управления. До 1924 г. в сфере центрального военного управления отсутствовала четкая организационная структура. Серьезной проблемой был также очень громоздкий штат. Поэтому важным направлением военной реформы стала реорганизация аппарата управления. Проведенная проверка состояния дел в Красной Армии закончилась, как отмечалось выше, нелицеприятными выводами. 5 февраля 1924 г. комиссия сделала заявление, что аппарат управления Красной Армии характеризуется оторванностью своих звеньев друг от друга, часто формальной связью между ними, нечетким построением и бюрократическими тенденциями²³⁴.

Преобразования начались в соответствии с приказом Реввоенсовета СССР о реорганизации центрального аппарата НКВМ от 28 марта 1924 г. за подписью М.В. Фрунзе²³⁵. Приказ предписывал провести реорганизацию до 15 апреля 1924 г.²³⁶ Гарантией успешного проведения реформы управления в целом явилась коренная реорганизация важнейшего органа центрального военного аппарата - Штаба РККА. Она была решена в самый короткий срок.

Новая организация высших военных органов существенно отличалась от прежней. Во-первых, была ликвидирована должность главкома, необходимость которой отпала в мирное время. Командующие войсками и реввоенсоветы округов, фронтов и отдельных армий во всех отношениях стали подчиняться непосредственно Реввоенсовету СССР. Во-вторых, подверглись реорганизации учрежденіія, ведающие родами войск: они были подчинены начальнику снабжения РККА и занимались лишь обеспечением соответствующих родов войск техническим имуществом. Оперативное и строевое руководство ими перешло к штабным органам. В-третьих, громоздкий единый Штаб РККА, ведавший общими вопросами организации обороны и военной подготовки населения страны, разделился на три самостоятельных органа, подчиненных РВС СССР: оперативный - Штаб РККА, административный -Управление РККА и подготовки войск - Инспекторат РККА²³⁷.

Таким образом, Штаб РККА освобождался от несвойственных ему функций по обслуживанию текущих нужд армии. Теперь на него возлагались следующие функции: составление оперативных и мобилизационных планов, исходя из экономического, политического, военного положения страны, разработка организационных форм и методов боевой подготовки на основе обобщения опыта войны. Для укрепления этого важнейшего органа и поднятия его авторитета приказом РВС от 1 апреля 1924 г. начальником и комиссаром Штаба РККА был назначен по совместительству М.В. Фрунзе²³⁸. Его помощниками стали М.Н. Тухачевский (с 18 июля - заместитель начальника Штаба) и Б.М. Шапошников, исполнявший с февраля 1921 г. обязанности помощника начальника Штаба РККА²³⁹. Для работы в Штабе РККА привлекались молодые военные специалисты - В.К. Триандафилов, СИ. Венцов и другие.

Управление РККА, возглавляемое Н.Н. Петиным, занималось всеми вопросами текущей жизни армии, обеспечением ее повседневных нужд и разрешением различных вопросов административного характера. Этот орган М.В. Фрунзе называл «административным штабом Красной Армии»²⁴⁰.

Инспекторат РККА во главе с С.С. Каменевым руководил боевой подготовкой войск и командного состава, а также инспектированием РККА, Военно-морского и Военно-воздушного флотов²⁴¹.

Но уже через год, в связи с кампанией «режима экономии» и оптимизации работы, вновь встал вопрос о сокращении и реорганизации управленческого аппарата. В июне 1926 г. РВС СССР одобрил соответствующие предложения комиссии, которой на сей раз руководил заместитель председателя Реввоенсовета И.С. Уншлихт. Комиссия указала на необходимость более четкого разделения функций между Штабом РККА и Главным управлением РККА, унификации структуры управления, упрощения и удешевления аппарата, повышения ответственности его начальствующего состава²⁴⁶.

Следует отметить, что практически шло только сокращение Штаба РККА, изъятия из его состава ряда управлений и передача их в Главное управление. Такое положение отрывало Штаб РККА от квалифицированного и авторитетного влияния на всю систему военного строительства и укрепления обороноспособности страны в целом.

16 апреля 1928 г. члены РВС СССР -- командующий Белорусским военным округом (БВО) А.И. Егоров, инспектор кавалерии РККА СМ. Буденный и начальник снабжения РККА П.Е. Дыбенко - в совместном заявлении, направленном К.Е. Ворошилову, обращали внимание на ряд вопросов, заслуживающих, по их мнению, немедленного рассмотрения .

«Инспекторат, - подчеркивал Тухачевский, - оказался оторванным от штаба, он не готовится к работе в военное время. Из-за отсутствия необходимых штатных звеньев (отделов, отделений) штабу приходилось разрабатывать организацию связи, инженерную подготовку на театре военных действий силами сотрудников Оперативного отдела. Важнейшие отделы, занимающиеся стратегическим и мобилизационным планированием, в правовом отношении оказались, по сути дела, на равном положении с финансовым, учетными и другими отделами. По сравнению со Штабом РККА, многие управления и отделы наркомата имели завышенную группу начсостава. Так, если на должностях в Штабе РККА по штату полагалось иметь 30 комдивов, 11 комкоров и выше, то есть всего 9% к общему числу сотрудников, то в Инспекторате их было 67%, в Политуправлении - 55% и т.д. При таком положении Штаб РККА не мог производить обмен начсостава со строевыми частями, что в известной мере приводило к отрыву сотрудников штаба от жизни армии, а также препятствовало выдвижению наиболее способных командиров из войск»²⁵¹.

Тухачевский предлагал реорганизовать центральный аппарат наркомата следующим образом:

значительно сократить штаты, устранить параллелизм в работе отделов и управлений, укрупнить их и сделать однородными по своей структуре и функциям;

резко сократить высший начсостав;

четко разделить должности на командные и технические²⁵².

Все основные документы, связанные с планированием бюджета, накоплением материальной части, развитием техники, по мнению Тухачевского, должны прорабатываться руководством Штаба РККА. Для упрочнения работы он рекомендовал передать в ведение Штаба РККА (из Главного управления РККА, Управления начальника снабжения, Инспектората, Управлений военно-учебными заведениями и противовоздушной обороны) вопросы войсковой мобилизации, разработки штатов, боевой подготовки и оборонительного строительства'' .

Однако эти предложения М.Н. Тухачевского, как и многие другие, подверглись резкой критике со стороны РВС и центральных управлений НКВМ. Основные доводы, которые высказывались оппонентами проекта реорганизации штаба, среди которых был нарком К.Е. Ворошилов, были связаны с тем, что Штаб РККА станет органом, «который и планирует, и проводит, и инспектирует, следовательно имеет все критерии в своих руках. В руках же руководства почти ничего - следовательно, соглашайся и иди на поводу у штаба» ²⁵⁴.

Исходя из этого, по сути ложного, толкования, было принято решение временно воздержаться от реорганизации центрального аппарата и лишь уточнить взаимоотношения между отдельными органами.

Весной 1928 г. Тухачевский отправил записку на имя Ворошилова, в которой говорил о необходимости создания нового Совета обороны при правительстве. Хотя нарком поддержал в принципе данный проект, реальная роль штаба оказалась незаметной. Теперь, отказавшись от своей более ранней позиции, Тухачевский утверждал: «Штаб никогда не претендовал на руководящую роль в вопросах подготовки страны к обороне... Но рабочая роль штаба в этих вопросах до очевидного необходима»' . По мнению Тухачевского, рядом директив штаб был попросту изолирован от контактов с СТО, тем самым утратив контроль как за мобилизационной работой в наркоматах, так и за ходом промышленной мобилизации. Он предупреждал, что отсутствие связи с Сектором обороны Госплана чревато большим конфликтом в будущем и может даже привести к утрате военных секретов²⁵⁶.

Напряжение во взаимоотношениях между Тухачевским и Ворошиловым продолжало расти, и уже в следующем своем письме, адресованном последнему, Тухачевский дает выход своим эмоциям: «Ваши постоянные фразы: «Штаб ничего не считает...», «Штабу экономия не интересна...» и проч. не могут иметь никакого другого последствия, как подрыва авторитета штаба перед другими органами, с которыми и без того нелегко установить отношения» ²⁵⁷.

Такая ситуация, по мнению Тухачевского, делала условия работы в штабе совершенно неприемлемыми. Это и заставило его в мае 1928 г. просить об отставке с поста начальника Штаба. В этом же месяце новым начальником стал Б.М. Шапошников.

В опубликованных в советский период работах отмечалось, что реформа центрального военного управления «сыграла огромную роль в укреплении вооруженных сил страны, в укреплении обороноспособности СССР»²⁵⁸. В действительности дело обстояло совсем иначе. Отсутствие у высших военных руководителей четкого представления о месте и роли центральных органов управления, не говоря уже об их неоднократной реорганизации (то слияние, то, наоборот, разукрупнение), никогда не способствовали' успешной работе данных органов. Не принесла пользы и частая смена руководства «мозга армии» - Штаба РККА. До апреля 1924 г. его возглавлял П.П. Лебедев, затем до февраля 1925 г. М.В. Фрунзе, которого сменил С.С. Каменев, в ноябре того же года начальником Штаба РККА стал М.Н. Тухачевский, в мае 1928 г. - Б.М. Шапошников. Все они имели богатый боевой опыт, но из-за кратковременного пребывания в должности не могли довести до конца начатое дело.

В 1928 г. Шапошников предложил провести новую реорганизацию, которая была осуществлена в январе 1930 г. В состав Штаба РККА были переданы из Главного управления РККА все вопросы мобилизации, комплектования и подготовки начсостава запаса'⁵ .

Следующей важной задачей, выполненной в годы проведения военной реформы, явилась реорганизация системы подготовки военных кадров. В этом отношении перед ней стояли следующие цели:

осмысление опыта подготовки командных кадров в годы гражданской войны;

выработка принципов советского военно-учебного строительства;

решение вопросов существования командных курсов;

создание системы советских военно-учебных заведений;

выработка новой методической системы обучения и воспитания слушателей и курсантов военно-учебных заведений;

решение кадровых вопросов, связанных с преподавательским составом;

создание учебно-методической базы подготовки командно-начальствующего состава Красной Армии²⁶⁰.

Последнее обуславливалось тем, что в армии имелся большой некомплект командного состава: высшего - 28, старшего -- 442, среднего - 5138, младшего -7297 человек' . В постановке учета командного состава существовала большая хаотичность, мобилизационный отдел штаба РККА не имел точных данных о мобилизационной потребности в комсоставе вообще и по родам войск в особенности. В неудовлетворительном состоянии находились учет, переподготовка и подготовка начсостава запаса. Плохо обстояло дело с подготовкой младшего командного состава. Перед началом реформирования 51% командиров получили образование еще в российской армии, 12% не имели никакого военного образования и 37% окончили советские вузы' .

Из доклада комиссии РВС СССР по реорганизации военного аппарата системы управления, которым была закончена работа по проверке Красной Армии в 1924 г., видно, что сложившаяся обстановка полностью не соответствовала требуемому уровню, методика обучения не была на должной высоте, отмечался формальный и казенный подход к этому делу' .

Численность военно-учебных заведений на 1 августа 1924 года составляла: академий - 7; высших школ -11; высших повторных курсов - 1; повторных курсов -9; школ нормального типа - 56 (пехотных - 23, кавалерийских - 6, артиллерийских -6, инженерных - 4, специальных - 7 и объединенных - 10).

91 часть которого к тому же не имела практической подготовки (не участвовали в гражданской войне);

из-за большого разнообразия типов вузов, а также их неудовлетворительного снабжения материально-техническая база их была слабой, а командно-преподавательский состав оказался недостаточно подготовлен;

преподавание носило в основном теоретический характер, было оторвано от практики войск, от опыта гражданской войны;

в учебном процессе имела место многопредметность, отсутствовала отработанная методика проведения занятий, как и единые требования к знаниям выпускников;

количество подготовленных в вузах командиров пехотных подразделений превышало необходимую потребность, но при этом остро не хватало начсостава по техническим специальностям (авиация, связь и т.д.);

требовалось переосмысление партийно-политической и идейно-воспитательной работы с курсантами и слушателями в связи с новыми историческими условиями²⁶⁵.

В этой связи реорганизацию подготовки военных кадров решено было провести по следующим направлениям: придание системе вузов законченного и последовательного характера; приведение их численности в соответствие с реальными потребностями армии в командных кадрах; изменение программ и методов обучения, повышение качества обучения; укрепление и обновление командного и преподавательского состава учебных заведений²⁶⁶.

Начиная с 1924 года РВС СССР принимает ряд мер к улучшению постоянного состава военно-учебных заведений: к преподавательской работе были привлечены многие выпускники военных академий и военно-академических курсов, имевшие боевой опыт; для работы в военно-учебных заведениях были направлены лучшие строевые командиры из войсковых частей .

Большая работа была проделана по установлению однотипности военных 92 эскадроны) какая существовала в частях. Была усилена связь военно-учебных заведений с войсками: преподаватели и командный состав школ направлялись в войска на стажировку, а курсанты - в войсковые части на практику и проведение территориальных сборов с милиционными частями. Стали проводиться совместные лагерные сборы школ с войсками, совместное участие в войсковых маневрах и т.д. За счет привлечения строевых командиров из армии и специалистов, окончивших военные академии и военно-академические курсы, укрепился постоянный состав военно-учебных заведений. Если на 1 октября 1923 г. некомплект в них насчитывал 14%, то уже к концу 1924 г. он был снижен до 4%~ .

Серьезным изменениям подверглась система подготовки военных кадров высокой квалификации. Руководствуясь необходимостью уже в мирное время всемерно привлекать гражданские учреждения к делу обороны страны, РВС СССР стал на путь подготовки специалистов для РККА не только в военно-учебных заведениях, но и силами гражданских вузов' . Следует отметить, что такой шаг все же в большей степени диктовался ограниченностью военного бюджета, не позволявшего содержать многочисленные военные академии.

В 1924 г. Военно-хозяйственная академия была реорганизована в факультет при Военной академии РККА; в 1925 г. Военно-инженерная и Военно-артиллерийская академии были объединены в одну Военно-техническую академию РККА. Военно-академические курсы по подготовке высшего командного состава в 1924 г. приказом РВС СССР были реорганизованы в курсы усовершенствования высшего начальствующего состава -- КУВЫАС' .

Несмотря на трудности организационного и финансового плана, за время военной реформы упорядочилась структура высших военно-учебных заведений, совершенствовалась система обучения и воспитания слушателей и курсантов, расширялась материальная база вузов. Уже в 1927 г. подготовкой высшего и старшего начсостава РККА и РККФ занимались шесть военных академий (Военная академия РККА, Военно-морская, Военно-политическая, Военно-техническая, Военно-воздушная и Военно-медицинская), четыре высшие школы, курсы усовершенствования высшего начсостава и пять военных факультетов при гражданских институтах²⁷⁸.

Постепенно увеличивался выпуск слушателей военных академий РККА. В 1926 г. академии окончили 424 человека старшего и высшего начальствующего состава, в 1927 г. - 527 человек, в 1928 г. - 751 человек²⁷⁹.

Нарком по военным и морским делам К.Е. Ворошилов, давая оценку работы военных академий на IV Всесоюзном съезде Советов, говорил: «Мы имеем шесть академий, в которых за последние годы подготовлено около двух тысяч человек высококвалифицированных работников. Военные академии представляют собой вполне сложившиеся высшие военно-учебные заведения с хорошо подобранным преподавательским и профессорским составом, с установившимися методами учебно-воспитательной и учебной работы» ²⁸⁰.

Вместе с ростом обученных командиров отмечался рост числа командиров, состоящих в партии. В сводках ПУ РККА отмечался рост партийной прослойки комсостава РККА (1925 г.): членов ВКП(б) - 11264 человек (23,5%); кандидатов -3831 человек (8,0%); членов РЛКСМ - 1190 человек (2,5%); всего - 16291 человек. (34%)²⁸¹.

Данные цифры показывают, что партийная прослойка в среде командно-начальствующего состава РККА с каждым годом увеличивалась. Одной из причин этого был рост числа выпускников-партийцев. Это в свою очередь создавало возможность для широкого практического осуществления единоначалия в РККА. К началу 1929 г. доля членов ВКП(б) и ВЛКСМ составляла 60,8% от общей численности военных кадров ²⁸².

Таким образом, проанализировав основные направления военной реформы 1920-х годов, можно сделать определенные выводы выводы.

В годы реформы была введена смешанная система комплектования, сочетающая кадровый и территориально-милиционный принцип. Несмотря на то, что территориально-милиционная система предполагала до известной степени гарантированную возможность военной подготовки почти всего годного к службе призывного контингента и давала возможность экономии средств и ресурсов, ряд серьезных недостатков сказывалось на ее функционировании. Во-первых, численно небольшие постоянные кадры территориальных формирований не обеспечивали при массовой военной мобилизации необходимой устойчивости частей и соединений. Во-вторых, сама дислокация территориальных частей по районам комплектования не позволяла располагать их в необходимых с оперативной точки зрения местах, на направлениях вероятного удара противника. В-третьих, переменный состав требовал длительных сроков подготовки и обучения. В-четвертых, территориальные части не обеспечивали высокого уровня боевой и политической подготовки, воинской дисциплины; краткосрочные сборы не позволяли бойцам овладеть сложной военной техникой. В результате необходимость скорейшего укрепления обороноспособности страны, в связи с ухудшением к концу 1920-х годов международного положения вокруг СССР, и усиления ее экономической хмощи позволило политическому и военному руководству постепенно отказаться от идеи милиционных формирований.

Был реорганизован и сокращен центральный военный аппарат, что позволило улучшить систему управления. Преобразования начались с реорганизации важнейшего органа центрального военного аппарата - Штаба РККА. Громоздкий единый штаб, ведавший общими вопросами организации обороны и вопросами подготовки населения страны, разделили на три самостоятельных органа, подчиненных РВС СССР: оперативный - Штаб РККА, административный -Управление РККА и подготовки войск - Инспекторат РККА. Однако в последующем эти военные органы неоднократно подвергались различным слияниям и разукрупнениям. К примеру, Инспекторат РККА то упразднялся и сливался со Штабом (август 1924 г.), то вновь становился самостоятельным военным органом (1925 г.). И не всегда это решения были продиктованы необходимостью улучшения деятельности всего центрального аппарата военного управления.

Таким образом, в процессе реорганизаций 1926 - 1928 гг. были сделаны значительные отступления от руководящих положений 1924 г. Произошло чрезмерное переплетение функций Штаба РККА, Главного управления и Инспектората. Наличие управлений и отделов с тождественными функциями усложнило работу, увеличило количество согласований и тем самым зачастую приводило к снятию ответственности этих органов за возложенные на них обязанности.

Реорганизации в годы военной реформы подверглась вся система подготовки военных кадров. Ее было решено провести по следующим направлениям: придать системе вузов законченный и последовательный характер; привести их численность в соответствие с реальными потребностями армии и флота в командных кадрах; изменить программы и методы обучения, с целью повышения его качества; укрепить и обновить командный и преподавательский состав учебных заведений.

Главным позитивным изменением в системе подготовки военных кадров следует признать факт создания системы военно-учебных заведений, способной воспроизводить офицерские кадры разного уровня квалификации. Период исканий в педагогической области дал много плодотворных идей, часть из которых была реализована. В то же время часть идей несколько опережала время и в сложившихся условиях не могла быть осуществлена из-за «человеческого фактора», несовершенства учебно-методической базы, низкого уровня финансирования военно-учебного дела.

Тормозом в подготовке командно-начальствующих кадров был низкий общеобразовательный уровень слушателей и курсантов, резкое снижение образовательного ценза поступающих в военные школы и академии. Сложности укомплектования военно-учебных заведений объяснимы и вполне понятны: базой нового командного состава не могла оставаться дворянская среда и другие имущие слои населения. Страна лишилась и такого стабильного источника пополнения офицерских рядов, как кадетские корпуса.

Невозможность возврата к старому объяснима и психологически: все, что напоминало людям о прежнем режиме, вызывало чуть ли не аллергию. Эмоциональный всплеск, вызванный революцией, ставил все прежние достижения как бы вне закона.

Серьезной ошибкой, на наш взгляд, была ликвидация Академии генерального штаба, как учебного и научного учреждения, поставляющего в «святая святых» армии - Генеральный штаб - офицеров, способных со знанием дела решать вопросы строительства Вооруженных Сил и подготовки армии и флота к решению боевых задач. С этого времени Генеральный штаб, да и другие центральные военные учреждения, стали пополняться людьми без системного образования.

Однако нельзя не отметить, что без коренной структурной реорганизации вооруженных сил (коей являлись вышеописанные направления военной реформы) перейти к широкомасштабному практическому осуществлению единоначалия не представлялось возможным. Реформированная военная система комплектования, управления и подготовки кадров, несмотря на ряд недостатков, способствовала формированию устойчивого слоя квалифицированного и надежного офицерского состава, который мог быть наделен полномочиями единоличного командования.

армия военный комиссия

§ 3. Организационные формы введения единоначалия в годы военной реформы

Как мы уже отмечали, в 1921-1923 гг. институт единоначалия еще не получил повсеместного распространения в регулярных боевых соединениях вооруженных сил. Однако к началу 1924 г. как у партийных, так и у военных руководителей страны, оно не вызывало принципиальных возражений. Да, было много практических вопросов, касающиеся создания необходимых условий, о которых мы говорили выше, сроков, темпов, принципов и форм его реализации, но вопрос о его необходимости был в принципе решен.

Одно из важнейших условий перехода к повсеместному распространению единоначалия партийные и военные лидеры видели в ликвидации разрыва между командной и политической линиями в военном строительстве. То, что такой разрыв существовал, подтверждается письмом прославленных командиров в ЦК РКП(б), о котором мы уже упоминали в предыдущем разделе. Задача заключалась в том, чтобы обе линии - командная и политическая - объединились в одном лице -командире. Значит, необходимо было создать условия для самого широкого вовлечения командного состава в партийную и политико-просветительную работу.

Важную роль в решении этой задачи сыграл приказ РВС СССР от 8 апреля 1924 г. «О вовлечении комсостава в политпросветработу» ~ . Реввоенсовет обязал политорганы привлекать командный состав к участию в проведении общеобразовательных и политических занятий с красноармейцами, а также к другим формам политпросветработы. Участие командиров в такой работе необходимо было учитывать при их аттестации.

В связи с этим Реввоенсовет СССР объявил обязательный «минимум» политических и общеобразовательных знаний для командного состава. Перевод на высшие должности мог осуществляться только при условии сдачи этого минимума²⁸⁴.

Наконец, в июне 1924 г., Оргбюро ЦК РКП(б) принимает постановление, в котором признает единоначалие целесообразным принципом строительства вооруженных сил. Способы, формы и сроки его повсеместного проведения Оргбюро поручило определить руководящим органам вооруженных сил.

Руководствуясь этой партийной директивой, РВС СССР приступил к разработке конкретного плана полномасштабного перехода к единоначалию²⁸⁵.

В октябре - ноябре 1924 г. по указанию РВС была сформирована комиссия по вопросу единоначалия с целью выработки предложений для Оргбюро ЦК. Из протоколов заседания комиссии следует, что она состояла в основном из работников ПУРа и слушателей Военно-политических академических курсов (ВПАК) и Курсов усовершенствования высшего командного состава (КУВК)²⁸⁶. В своей вступительной речи заместитель начальника ПУРа М.М. Ланда наметил следующие направления деятельности комиссии:

разработать план «проведения единоначалия»;

наметить способы преодоления демобилизационных настроений среди политсостава;

внести конкретные предложения по ликвидации «уродливости» в вопросах единоначалия .

По всей видимости, под «уродливостью» докладчик понимал попытки ряда военачальников, в связи с решением Оргбюро ЦК, провести через РВС СССР решение о ликвидации института военных комиссаров и политруков. С первого заседания комиссии среди ее членов не было единого взгляда на обсуждаемые проблемы. Например, по вопросу о переводе в единоначальники командиров взводов (комвзводов) и командиров отделений (отделкомов) политические работники говорили о длительном и тщательном отборе командиров и о том, чтобы только тем из них, кто соответствовал требованиям единоначальника, можно предоставлять право единоличного командования. Им возражали командиры, которые отмечали, что отделкомы и комвзводы фактически и так являются единоначальниками и поэтому теперь надо просто оформить уже сложившееся положение .

Присутствующий командный состав в своих выступлениях подчеркивал, что при переходе к единоначалию функции комиссаров не уничтожаются, а соединяются в одном лице с функциями командования. В своем выступлении слушатель КУВК Зайцев утверждал, что по большому счету еще не было единоначалия, так как помполиты формально подчинялись командиру, но фактически, в повседневной работе, были связаны с вышестоящими политическими органами. На это и другие подобные заявления военкомы и помполиты отвечали тем, что командиры из-за высокой повседневной нагрузки абсолютно не были подготовлены для политической работы и поэтому подходящих людей в единоначальники в Красной Армии практически не было, так что ввести единоначалие в данный момент не представлялось возможным²⁹⁰.

По сути ничего другого и нельзя было ожидать от такого рода дискуссий. Политработники, если так можно сказать, боролись за свое «место под солнцем» и не хотели уступать командному составу даже части своих прав и уж тем более не желали освобождать его от своего повседневного контроля.

В итоге в комиссии возобладала точка зрения работников ПУРа, а именно: «признать, что единоначалие является практическим вопросом к разрешению которого Красная армия и флот подходят всей системой работы военного строительства... но форсировать его проведение в настоящее время не представляется возможным ...»*' .

Комроты Мальцев отвечая на реплику некоторых политруков о том, что политрук идет в бой с красноармейцами писал: «Идет, но не ведет. Политрук в бою может доказать только личным примером, а то что он делал в момент подготовіш к бою, в бою выполняет командир без опыта и усвоения особенностей подхода к бойцу, а без этого в бою командиру не легко. Поэтому еще раз за то, чтобы руководил воспитанием бойцов тот, кто ведет их в бой»³⁰².

Некоторые командиры вносили предложения о «целесообразности постепенного расформирования Высшей Партийной Школы и передачи их функций нормальным школам «УВУЗа», программы которых следовало пересмотреть под углом зрения подготовки командира-единоначальника» .

Однако нельзя сказать, что вся полемика сводилась к взаимным упрекам. Высказывались и конструктивные предложения. Например комроты Новиков предлагал не торопиться с демобилизацией политсостава Красной Армии: «Необходимо пересмотреть весь состав «вечных комиссаров» и в зависимости от их подготовки, квалификации и боевого опыта распределить по высшим учебным заведениям, перевести часть на командную и административную работу и лишь в крайнем случае, при невозможности использовать в армии демобилизовать». И далее: «...Дать возможность поступить в ВАК и ВПАК тем комиссарам, которые не отнесены к группе высшего политсостава. Дать им больше льгот при поступлении в академии, понизив требования вступительных программ»³⁰⁴.

Комроты Мельников в своей статье писал, что командирам и политрукам надо не бороться друг с другом за влияние над рядовым составом, а сотрудничать в целях усиления проникновения партийного влияния над основной массой красноармейцев °⁵.

Надо сказать, что итоги дискуссии, в конечном счете имели конструктивный, а не деструктивный характер. Все тот же комроты Мельников обобщая все высказанные точки зрения, подвел своеобразный итог развернувшихся прений: «Считать что сроки, методы и формы безболезненного перехода на единоначалие могут быть установлены только практически. Переход нужно осуществлять одновременно и сверху и снизу, ни в коем случае не придавая этому массовый характер в отношении той или иной категории политработников. Необходимо тщательно и всесторонне взвешивать каждый отдельный случай под углом зрения действительного обеспечения правильного партийного руководства и влияния»³⁰⁶.

Необходимо отметить, что эта дискуссия была в центре внимания руководства Политуправления РККА, и статьи по вопросу практического осуществления единоначалия попадали в мониторинг СМИ, который делался для начальника Политуправления РККА А.С. Бубнова. Это еще раз говорит нам о том, насколько важное значение придавалось проблеме осуществления единоначалия во всей армейской вертикали: от младших офицеров до руководителей Красной армией.

Мнения, доводы и предложения высказывавшиеся как командным, так и политическим составом Красной Армии активно обсуждались на ноябрьско-декабрьском пленуме РВС СССР в 1924 г. В отношении единоначалия было принято развернутое постановление «О практических шагах по проведению единоначалия»³⁰⁷. В соответствии с указанием ЦК РКП(б), Реввоенсовет признал необходимым и возможным осуществление единоначалия в вооруженных силах, однако с сохранением ряда существенных ограничений: «В настоящее время при наличии несомненного укрепления кадров нашего комсостава в результате длительного отбора лучших в советском и военно-политическом отношении элементов, а также неуклонного увеличения числа и роли парткомсостава в армии представляется вполне возможным проведение единоначалия в смысле сосредоточения в руках строевого командира функций строевых, административных и хозяйственных с сохранением партийно-политического руководства в данном войсковом соединении или части целиком и полностью за партией»

При этом РВС предлагал несколько вариантов. В первом из них за комиссаром сохранялась полная ответственность за морально-политическое состояние войскового подразделения, однако он освобождался от функций повседневного контроля за строевой, административной и хозяйственной деятельностью командира. Во втором случае предлагалось в отношении опытного партийного командного состава признать возможным совмещение не только функций строевых, административных и хозяйственных, но и функций партийно-политического руководства³⁰⁹.

Наряду с этими двумя основными формами единоначалия предусматривалась и третья - в административных органах (в штабах, управлениях и т.п.), где функции партийно-политического просвещения передавались партийным ячейкам под контролем и руководством ближайшего политоргана .

Таким образом, Реввоенсовет своей резолюцией дал понять, что в основной своей массе командный состав готов к осуществлению единоличного управления не только на административных должностях, но и в строевых частях. Следует отметить, что резолюция позволила внести ясность по вопросу о беспартийной части командного состава. Именно для неё предусматривалась первый вариант единоначалия. «Беспартийная часть комсостава, - заявлял М.В. Фрунзе, - должна рассматривать решения пленума по этому вопросу, как выражение полного доверия к ней советского правительства и коммунистической партии»³¹¹.

Постановление ноябрьско-декабрьского пленума РВС содержало также ответ на вопрос о роли и месте комиссаров в связи с установлением единоначалия. Институт военных комиссаров был сохранен, хотя его функции резко изменились. По сути, они оставались только при беспартийном командире или неопытном молодом партийном комсоставе; к тому же они были освобождены от функций контроля и административно-хозяйственной деятельности, а целиком сосредоточивались на вопросах партийно-политического руководства. Поскольку предусматривалось назначение опытной части партийного комсостава полными единоначальниками, это естественно высвобождало большую часть комиссаров. РВС предлагал использовать их на самостоятельной административной и хозяйственной работе, а таюке по командной линии, дав им возможность предварительно пройти соответствующие подготовительные курсы³¹².

По мнению М.В. Фрунзе, было «нужно конкретно наметить план разумного использования в различных ответственных должностях освободившейся части комиссарского состава, этого носителя ценнейших навыков и традиций Красной Армии»^{3 3}.

Надо отметить, что, по мнению советских военных историков, ПОМРІМО чисто субъективных причин, таких как несогласие военкомов, имелись и объективные обстоятельства, затруднявшие этот переход. Это, во-первых, наличие большого числа территориальных дивизий, работа в которых требовала тесной связи с местными партийными, советскими и профсоюзными организациями, что осложняло деятельность их командного состава. Во-вторых, «в отдельных родах войск» не было еще необходимых условий для немедленного перехода к единоначалию.

По нашему мнению, эти «объективные причины» можно назвать таковыми с большой натяжкой. Если с первой еще можно как-то согласиться, то объективность второй вызывает сомнение. Под «отдельными родами войск» понимались национальные войска и военно-морской флот. Если в национальных войсках сложности были связаны с подготовкой национального командного состава, который, по сути, нужно было учить грамоте, то в чем же заключалась проблема с военно-морским флотом, который в тот момент представлял собой самый боеспособный род войск во всех вооруженных силах советского государства? Дело, как выясняется, заключалась в «неудовлетворительном социальном и партийном составе командных кадров флота». По состоянию на 1 июня 1924 г. В нем было рабочих и крестьян - 46,5%, бывших дворян - 26,2%, мещан - 14,1% и прочих - 13,2%. Среди высшего командного состава, как указывали советские историки, «было еще хуже»: рабочих и крестьян - 22,1%, бывших дворян - 49,3%, мещан- 10,4%, прочих- 18,2%³¹⁴.

«Не лучше» обстояли дела с партийностью комсостава: среди высшего командного состава флота членами и кандидатами РКП(б) было 20,9%, беспартийных - 79,1%.; среди старшего командного состава: членов и кандидатов РКП(б) - 21,1%, беспартийных - 78,9%, среди среднего командного состава: членов и кандидатов РКЛ(б) - 28,5%, беспартийных - 71,5%.^⁵

Такое положение нельзя назвать удивительным. После октября 1917 г. флот сумел сохраниться как организационная и боевая единица вооруженных сил. В гражданскую войну и первые послевоенные годы наиболее ответственные должности занимали военные специалисты. Новая власть не могла так же поступить с флотом, как она обошлась с армией, т.е. просто разложить или демократизировать. Морского офицера было просто не кем заменить. Военно-морской флот был наиболее технологичным видом вооруженных сил, и подготовка как командного, так и рядового состава требовала там более глубоких знаний, чем в сухопутных родах войск. Невозможно было сделать из вчерашнего рабочего, пусть даже члена партии с большим стажем, командира боевого соединения или корабля. Требовались годы и годы подготовки. Поэтому единственным серьезным нововведением после октября 1917 г. был все тот же институт военных комиссаров, которые в большинстве своем были набраны из числа «старых» матросов. Партийную группировку комсостава флота представляли прежде всего все те матросы старого флота, которые после революции заняли командные посты на административной и хозяйственной работе .

Вот почему пленум РВС СССР указал, что осуществление единоначалия «представляется возможным провести, прежде всего, в отношении Красной Армии...», то есть Сухопутных сил и ВВС, но не военно-морского флота. И далее: «РВС предусматривает, что проведение указанной реорганизации в некоторой части вооруженных сил встретит затруднения и может быть осуществлено лишь частично. В этих случаях практика применения комиссарского института сохраняется прежней»

Таким образом, введение единоначалия не распространялась на военно-морской флот. И в последующем попытки практического осуществления единоначалия наталкивались здесь на всё ту же социально-партийную проблему. Но этот вопрос требует отдельного рассмотрения и будет нами рассмотрен в третьей главе диссертационного исследования.

В январе 1925 г. произошли серьезные изменения в руководстве РККА. На январском Пленуме РКП(б) один из вождей Октября, создатель Красной Армии, председатель РВС СССР, нарком по военным и морским делам Л.Д. Троцкий был смещен со всех своих военных постов. Это событие практически означало поражение Троцкого во внутрипартийной борьбе со Сталиным, Каменевым и Зиновьевым, которая развернулась в последние годы жизни Ленина и после его смерти. Триумвират, а именно под таким названием закрепился в историографии этот союз во главе со Сталиным, начал активно нападать на Троцкого еще с 1921 г. В партии муссировались слухи о глубоких идеологических расхождениях между двумя вождями, Лениным и Троцким. Следует отметить, что сам Ленин очень жестко реагировал на подобные интриги: «Да, да - я знаю! Там что-то врут о моих отношениях к нему. Врут много и, кажется, особенно много обо мне и Троцком. А вот указали бы другого человека, который способен в год организовать почти образцовую армию, да ещё завоевать уважение военных специалистов. У нас такой человек есть. У нас всё есть! А - чудеса будут!» .

Следует отметить, что этот текст сохранялся в многочисленных изданиях воспоминаний Горького о Ленине - вплоть до 1931 года, когда в очередной публикации издании очерка «В. И. Ленин» появились слова, прямо противоположные по смыслу. Последний абзац, содержавший высокую оценку деятельности Троцкого, был изъят, а вместо него возник вариант, в котором Ленину приписывался такой отзыв о Троцком: «А всё-таки не наш! С нами, а не наш».

После смерти Ленина триумвират перешел к более агрессивным действиям в отношении Троцкого. Вполне естественно, что особое значение в этой схватке играла борьба за вооруженные силы, где Лев Давидович пользовался огромным авторитетом. Большинство ключевых постов в центральных военных учреждениях занимали выдвинутые им в ходе гражданской войны и преданные лично ему люди. Во всех казармах, красноармейских клубах, красных уголках были развешаны транспаранты и плакаты, в которых Троцкий именовался вождем и руководителем

Красной Армии. На собраниях военнослужащих его заочно избирали в почетный президиум, зачисляли в списки частей почетным красноармейцем и краснофлотцем, в его адрес направлялись резолюции и тосты, его биография и военные победы изучались на политических занятиях. -¹

Руководство РВС целиком было за Троцкого и не скрывало, что армия имеет собственное мнение по поводу внутрипартийных разборок. Так, начальник Политуправления РВС В.А. Антонов-Овсеенко, герой октября 1917 г., руководивший взятием Зимнего дворца и арестом Временного правительства, в конце декабря 1923 г. от имени «работающих в армии товарищей» обратился в Политбюро и Президиум ЦКК с письмом, можно сказать, угрожающего характера, в котором предупреждал, что военные могут «обрести голос и призвать к порядку «зарвавшихся вождей»: «Среди военных коммунистов уже ходят разговоры, что нужно поддержать всем, как один, т. Троцкого... Эти бесшабашные и безыдейные нападки на того, кто в глазах самых широких масс является бесспорно вождем -организатором и вдохновителем побед революции - создают болезненную тревогу, разброд и неуверенность... Партию и всю страну, вместо серьезного разбора серьезных вопросов, кормят личными нападками, заподозреваниями, желчной клеветой, и это возводят в систему, как будто в сем и состоит широко возвещенный новый курс...» .

«Ответные меры» последовали незамедлительно. Спустя несколько дней Оргбюро ЦК вынесло порицание Антонову как начальнику ПУРа за то, что он, якобы, не согласовал с ЦК приказ о проведении партийной конференции военных вузов. В письме Сталину от 2 января 1924 года Антонов-Овсеенко подчёркивал, что Сталин в разговоре с ним назвал этот надуманный предлог «пустяком», и прямо указывал подлинную причину нападок на него: «Вам представляется нетерпимым, что во главе одного из ответственных отделов ЦК (ПУР работал на правах отдела ЦК. - В.Д.) стоит настолько самостоятельно мыслящий партиец, что осмеливается высказывать (хотя бы и во время разрешённой предсъездовской дискуссии) своё недовольство внутрипартийной политикой большинства Политбюро... Вам нужен на руководящих постах подбор абсолютно «законопослушных» людей. Я к таковым не принадлежу» '²³.

12 января Оргбюро ЦК признало невозможной дальнейшую работу Антонова-Овсеенко на посту начальника ПУРа на том основании, что он совершил «неслыханный выпад», обратившись с угрозой в адрес «зарвавшихся вождей». Тем не менее, выступая на пленуме ЦК 15 января, Антонов-Овсеенко говорил: «Настаиваю на совершенной ясности в постановке вопроса обо мне. Речь идёт об отстранении с поста начальника Политуправления, - члена партии, осмелившегося выступить в партийном порядке против линии большинства ЦК, вредной для единства партии и моральной сплочённости армии... Считаю неоспоримым правом члена партии указывать членам ЦК на ту или иную опасность партийного положения... никакой угрозы не заключается в моем письме от 27 декабря, кроме -воздействовать в партийном порядке (через конференцию или съезд) на фракционно настроенных вождей со стороны партийно-мыслящих товарищей... Я отнюдь не заблуждаюсь, что этой широко ведущейся кампании дан определённый тон и не кем другим, как товарищем Сталиным»³²⁴.

Результатом этого выступления стало направление Антонова-Овсеенко за рубеж с дипломатическим поручением. Это был случай, который стал широко практиковаться в последующие годы - метод «первоначального» наказания оппозиционеров путём «дипломатической ссылки»³²⁵.

После отстранения Антонова-Овсеенко его пост занял А. С. Бубнов. Следует отметить, что Андрей Сергеевич был известен тем, что неоднократно участвовал в различных оппозиционных группировках и фракциях, за что в свое время его вывели из кандидатов в члены ЦК РКП(б); он был направлен военным комиссаром в Северо-кавказский военный округ (СКВО). Но мало кто знал, что Бубнов был яростным противником Троцкого, вот почему еще в мае 1922 г. Сталин перевел его из Ростова в Москву на пост заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК РКП(б)³²⁶.

11 марта 1924 г. был отправлен в отставку заместитель Наркомвоенмора и Председателя Реввоенсовета, правая рука Троцкого, Э.М. Склянский. Его обвинили в том, что он и возлагаемая им центральная группа РВС со своими служебными обязанностями не справляются и систематической военной работой не занимаются. Поводом послужил доклад комиссии СИ. Гусева об итогах проверки РККА.³²⁷ О работе этой комиссии мы рассказывали в предыдущей главе.

На освободившиеся должности был назначен М.В. Фрунзе. Вскоре Михаил Васильевич совместил еще два ответственных поста - начальника штаба РККА и начальника Военной академии РККА. Был образован новый состав Реввоенсовета. Председателем пока оставался Троцкий, но совет оказался значительно «оздоровлен» его оппонентами: СМ. Буденным, К.Е. Ворошиловым, Г.К. Орджоникидзе, С.С. Каменевым, М.М. Лашевичем, М.Н. Тухачевским³²⁸.

Назначение Фрунзе способствовало вытеснению из сознания военнослужащих имен Троцкого и его команды. Личность Михаила Васильевича и его заслуги превозносились в периодической печати, печатались его статьи и выступления. Фрунзе все чаще стали именовать одним из виднейших полководцев гражданской войны, выдающимся практиком военного строительства . В своих выступлениях и публикациях Сталин и его сторонники настоятельно подчеркивали несовместимость взглядов Троцкого и Фрунзе на основные мероприятия в области военного строительства °.

Подобного рода заявления не были беспочвенны, так как в партии и армии хорошо знали об их диаметрально противоположенных взглядах по вопросу о единой военной доктрине³³¹.

К моменту январского Пленума Зиновьев и Каменев уже остро ощущали беспокойство по поводу чрезмерного усиления власти Сталина. Этим, очевидно, объяснялось выдвинутое Каменевым на пленуме предложение заменить Троцкого на посту председателя Реввоенсовета Сталиным. Такой маневр, однако, был тут же пресечён Сталиным, который добился отклонения этого предложения и тем самым - сохранения за собой поста генсека. Сталин отлично понимал, что при сложившейся структуре власти решающие рычаги руководства страной сконцентрированы не в управлении армией, а в управлении партийным аппаратом³⁴⁵.

На пост наркома по военным и морским делам и председателем РВС был назначен Фрунзе, а его заместителем стал Ворошилов, сохранивший также пост командующего Московским военным округом³⁴⁶.

Необходимо отметить, что сам Троцкий даже не пытался использовать свой авторитет в Красной Армии. Он спокойно следил за тем, как отстраняют его сторонников с высших военных постов. Ряд исследователей приходит к выводу, что Лев Давидович не хотел давать Сталину лишний повод для нападок. Сам Троцкий объяснил собственную пассивную позицию позднее, в феврале 1935 года, в дневнике, где подробно описал свои беседы с Зиновьевым и Каменевым:

« - Вы думаете, Сталин размышляет сейчас над тем, как возразить вам? -говорил, примерно, Каменев... - Вы ошибаетесь. Он думает о том, как вас уничтожить.

- Морально, а если возможно, то и физически. Оклеветать, подкинуть военный заговор, а затем, когда почва будет подготовлена, подстроить террористический акт. Сталин ведёт войну в другой плоскости, чем вы. Ваше

Тем не менее антитроцкистская кампания не теряла своего накала. 31 января 1925 г. в войска был направлен циркуляр Политуправления РККА, в котором политическим органам предписывалось продолжать работу по искоренению и разоблачению троцкизма среди личного состава .

Сталин хорошо сознавал, что в Красной Армии насчитывается большое количество сторонников Троцкого, и требовал в кратчайший срок очистить от них вооруженные силы. В связи с этим нельзя не согласиться с мнением исследователя В. Бешанова, которое он отразил в работе «Кадры решают все: суровая правда о войне 1941 - 1945 гг.»: в сохранение института военных комиссаров и начало переаттестации командного состава на первом этапе осуществления единоначалия дали неограниченные возможности для назначения, перемещения и освобождения от должности начальствующего состава армии и флота, что в итоге способствовало победе Сталина в его борьбе с Троцким за вооруженные силы'⁵⁴⁹.

Поэтому не случайно уже на ноябрьском Пленуме ЦК была утверждена инструкция по практическому осуществлению единоначалия в Красной Армии.

Инструкция требовала провести в ближайший аттестационный период пересмотр высшего и старшего командного состава - партийного и беспартийного - в ракурсе предстоящего единоначалия. То же самое предписывалось сделать в отношении начальников управлений и отделов, начальников штабов округов, корпусов и дивизий. В отношении комиссарского состава также предусматривалась переаттестация - для отбора кандидатов в единоначальники на строевые и административно-хозяйственные должности ⁵ .

С целью подготовки командного и политического состава к выполнению обязанностей единоначальников инструкция предусматривала при очередном комплектовании военно-учебных заведений всех ступеней усилить их политсоставом, увеличить процент партийного и комсомольского контингента, улучшить социальный отбор, широко привлекать в нормальные школы, старослужащих, окончивших дивизионные и полковые школы, краткосрочные. Это положение инструкции, в первую очередь, касалось партийного командного состава, который претендовал на осуществление полного единоначалия в войсках. К беспартийным подходили по остаточному принципу.

Инструкция предусматривала также усиление комплектования высших военно-учебных заведений политсоставом, в особенности военкомами полков и отдельных частей, обязав командование округов предоставлять им возможность стажировки на строевых должностях³⁵⁴.

Особым разделом в инструкции была отмечена роль политического аппарата и помощников по политической части при переходе к единоначалию. Относительно взаимоотношений политорганов с единоначальниками подчеркивалось, что «они должны были быть те же, что и раньше у политоргана с комиссаром» . При переходе к единоначалию помощник по политической части во всей работе подчинялся своему начальнику (т.е. командиру-единоначальнику - В.Д.) и вышестоящему политоргану .

Таким образом, постановление Пленума РВС от 29 ноября 1924 г. и утвержденная им Инструкция по практическому осуществлению единоначалия легли в основу одной из важнейших реформ 1924-1928 гг. - проведения единоначалия в РККА. После ноябрьского Пленума в вооруженных силах страны начался широкомасштабный процесс введения института единоначалия.

12 января 1925 г. Реввоенсовет СССР ввел единоначалие в центральных ведомствах наркомата. В резолюции подчеркивалось, что «в центральных органах Наркомвоенмора, где уже полностью достигнут соответствующий подбор начальствующего состава, РВС СССР проводит полностью принцип единоначалия, освобождая от комиссарского контроля как партийных, так и беспартийных начальников»³⁵⁷.

Однако при практическом осуществлении единоначалия организаторы столкнулись с такими проблемами, которых инструкция не предусматривала. Оставалось много вопросов относительно новой системы взаимоотношений командиров и политработников. Например, неясно было, на ком лежала ответственность за политико-моральное состояние личного состава; мог ли комиссар наложить дисциплинарное взыскание на командный и административный состав или это теперь делал только комдив; какие приказы теперь подписывает только командир, а какие совместно с военкомом и т.д.

На все эти вопросы требовалось дать ответ в кротчайшие сроки, так как имеющиеся неясности приводили к ухудшению взаимоотношений между командирами и комиссарами.

17 февраля 1925 г. РВС привел разъяснения по спорным вопросам в специальной директиве^j58.

В ней отмечалось, что командир вместе с комиссаром несет всю полноту ответственности за морально-политическое состояние войскового подразделения. Право наложения дисциплинарного взыскания оставалось за комиссаром - как в отношении политического, так командного и административно-хозяйственного состава .

Получалось достаточно странная картина. Так, например, вышестоящий комиссар имел право привлечь к дисциплинарной ответственности командира ниже его по должности. О каком тогда единоначалии могла идти речь, если последний был ответственен и перед комдивом, и комиссаром?

В директиве разъяснялось также, какие приказы и документы, подписываемые командиром, имели силу без подписи комиссара. Военком не подписывал приказы и приказания по части, распоряжения командиров по строевой и хозяйственной линии, а также исходящие бумаги по вопросам повседневной и текущей переписки. Программы, назначения, инспекционные, оперативные и мобилизационные приказы, а тем более приказы по политической линии подписывались по-прежнему как командиром, так и комиссаром .

К марту 1925 г. Сталину удалось «очистить» основной командный состав от сторонников Троцкого под вывеской досрочной переаттестации лиц начальствующего состава на выдвижение в качестве единоначальников. Это позволило закрепить основы единоначалия в Постановлении ЦК РКП(б) от 6 марта 1925 г. «Об единоначалии в Красной Армии» . Основные положения этого постановления сводились к следующему:

единоначалие в армии и на флоте является наиболее целесообразным организационно-правовым принципом советского военного строительства;

высшей и наиболее желательной формой осуществления единоначалия является совмещение в одном лице политических, строевых и административно-хозяйственных функций;

3) при переходе к единоначалию и выборе организационно-правовых форм его осуществления строго учитывается социальный состав и политическая зрелость командных кадров, их умение руководить боевой и политической подготовкой войск; организационно-правовые формы единоначалия должны были определяться классовыми интересами диктатуры пролетариата в данной конкретной обстановке;

институт военных комиссаров может быть полностью упразднен лишь тогда, когда произойдет слияние политической и чисто военной линии в деле воспитания и обучения личного состава;

единоначалие осуществляется на партийной основе, поэтому роль и значение политорганов и партийных организаций в армии и на флоте возрастает³⁶².

Юридически эти основные положения были закреплены в «Инструкции о практическом осуществлении единоначалия», утвержденной Пленумом РВС СССР 29 ноября 1924 г.³⁶³, а также в приказе РВС СССР от 2 марта 1925 г. № 234 «Об осуществлении единоначалия»³⁶⁴ и «Временном положении о военных комиссарах РККА и РККФ», введенном в действие приказом РВС СССР от 30 июля 1925 г. № 800³⁶⁵.

Правовая суть организационных форм управления войсками, введенных названными актами, заключалась в следующем:

во главе воинской части ставился партийный командир, имеющий опыт политической работы, удовлетворяющий требованиям партийно-политического руководства и объединяющий в своем лице оперативно-строевые, административно-хозяйственные функции и функции руководства партийной и политической работы в части. Как полновластный единоначальник он подписывал все приказы от имени «командира и комиссара» и нес полную ответственность за все стороны боевой и хозяйственной жизни части и политико-моральное состояние личного состава; при таком командире учреждалась должность помощника по политической части, который непосредственно руководил партийно-политической работой в части;

в тех частях, где командир был беспартийным или не имел достаточного опыта политической работы, институт военных комиссаров сохранялся, но их полномочия менялись: комиссар освобождался от повседневного контроля за строевой и административно-хозяйственной деятельностью командира и сосредоточивал свое внимание на руководстве политической и партийной работой в части. В данном случае командир осуществлял всю полноту власти и нес единоличную ответственность и за политико-моральное состояние части.

Эти организационные формы единоначалия получили наиболее широкое распространение в частях и в соединениях Красной Армии. В национальных частях и в ВМФ в силу вышеописанных причин власть военных комиссаров сохранялась. Следует отметить, что в Военно-морской флот в феврале 1925 г. поступила директива о практическом осуществлении единоначалия за подписью А. Бубнова . В ней, в частности, было отмечено, что на кораблях плавающего состава, имеющих боевое назначение, где доля беспартийных офицеров была весьма значительна, единоначалие не проводилось вовсе и комиссарский состав сохраняет целиком и полностью все свои функции³⁶⁷.

Во флоте неполное единоначалие распространялась на командный и политический состав 3 и 4 ранга судов, не имеющих боевого значения, а таюке вспомогательных судов (например: тральщики, суда береговой охраны), то лее было в строевых береговых частях и учреждениях. В этих экипажах и частях сохранялся институт военных комиссаров, а на командиров возлагались обязанности по строевой, административной и хозяйственной работе .

Необходимо отметить, что в армии были известны и другие формы перехода к единоначалию - в отдельных звеньях военного аппарата, в соответствии с особенностями правового пололсения тех или иных групп командного состава. Так, начальники штабов, учрелсдений и управлений военного ведомства осуществляли единоначалие в области строевого и административно-хозяйственного управления, а функции партийно-политического просвещения возлагались на партийные ячейки, работающие под руководством ближайшего политоргана .

Определенный интерес вызывает анализ требований, предъявляемых к командиру, и прав, предоставленных ему Временным Уставом внутренней службы РККА (ВУВС РККА) и Временным дисциплинарным уставом РККА (ВДУ РККА)³⁷⁰. ВУВС, в отличие от Устава внутренней службы 1918 г., более четко регламентировал права и обязанности командиров и военных комиссаров, вводил понятие «прямой» и «непосредственный» начальник, «старший» и «младший», подчеркивал принцип отдачи приказа строго в порядке подчиненности, четко определял, какая категория должностных лиц относится к командному составу. ВУВС требовал участия всего командного состава, начиная с командира отделения и кончая командиром части, в политическом воспитании рядового состава. Если ранее комиссар осуществлял контроль за деятельностью командира, то теперь он «наравне с командиром части наблюдает за нормальным проведением занятий...

Следует отметить, что именно данная правовая форма получила в 1926-1927 гг. широкое распространение и на боевых кораблях всех классов ВМФ, где были партийные командиры, и в частях национальных формирований.

В тех частях или соединениях, где военные комиссары оставались, они полностью освобождались от всех контрольных функций в области строевой, административно-хозяйственной деятельности как партийного, так и беспартийного комсостава и от подписи всех приказов, кроме тех, которые имели непосредственное отношение к политической работе³⁸⁰.

Командир части лично руководил, управлял и распоряжался в области строевой и административно-хозяйственной жизни, что все же не означало полного отстранения комиссара от этой работы. Военком был обязан, уже хоть и не в качестве прежнего контролера и решающего совместно с командиром эти вопросы, а как партийный руководитель части или соединения, проявлять инициативу в оказании помощи командиру. Военный комиссар был обязан вовлекать командира в активную политико-просветительскую работу и наравне с ним нес ответственность за политико-моральное состояние части и ее боевую готовность³⁸¹.

Директивой РВС от 13 мая 1927 г. был также полностью упразднен институт военных комиссаров в штабах и управлениях военного ведомства, а партийно-просветительская работа возложена на партийные организации, работающие под контролем и руководством политорганов³⁸².

В документе Наркомвоенмор К.Е. Ворошилов отмечал: «Проведение единоначалия за последние два года способствовало поднятию авторитета командного состава, содействовало установлению единства учебно-строевого и политического руководства в армии и в значительной мере усилило вовлечение командира в круг вопросов военной политработы. РВС СССР с удовлетворением отмечает, что в настоящее время армия имеет командный состав, отвечающий требованиям, предъявляемым командиру Рабоче-Крестьянской Красной Армии, и пользующейся безусловным доверием Советского правительства и Всесоюзной Коммунистической партии».

Особо следует остановиться на развитии взаимоотношений между командирами-единоначальниками и партийными организациями в армии и флоте. Анализ норм, определяющих отношения партийных организаций с командным составом, свидетельствует о том, что партийный контроль постепенно переходил от парторганизаций к партийным командирам-единоначальникам и помполитам. Если в «Инструкции ячейкам РКП(б) в Красной Армии и на Флоте», утвержденной ЦК РКП(б) 30 декабря 1924 г. , подчеркивалась роль партийной ячейки в содействии командному и политическому составу в их работе по воспитанию красноармейцев и улучшения политико-морального состояния части, то изменения в правовом положении командиров, внесенные приказом РВС СССР от 2 марта 1925 г. «Об осуществлении единоначалия», нашли отражение в «Инструкции ячейкам ВКП(б) в Красной Армии», утвержденной ЦК 1 ноября 1928 г.³⁸⁵ В частности, инструкция гласила о том, что там, где введено единоначалие, партийный командир-единоначальник и помощник по политической части являются представителями вышестоящего политического органа и несут перед ним ответственность за общее состояние партийной организации в части. Оказывая содействие командиру в решении всех вопросов жизни и деятельности в части, партийные ячейки не должны были вмешиваться в его распоряжения .

Таким образом, мы проследили за процессом организационного оформления института единоначалия. Попытки введения иных институтов военного управления' (коллегиальности, равноправия), вместе со сломом российской армии и ликвидацией офицерства как социального слоя общества, привели к катастрофическим результатам. Можно сказать, что в тот период армия находилась на грани полного исчезновения. Это понимали и большевики, которые вовремя смогли осознать иллюзорность и разрушительность своих «демократических» взглядов на систему командования и управления вооруженными силами страны. Процесс возролсдения института единоначалия в российских вооруженных силах еще раз подтвердил тот факт, что о какой бы стране не шла речь, ее армия всегда будет держаться на авторитете ее командного состава.

Ответ на вопрос, почему потребовалось так много времени на введение единоначалия, вполне очевиден. У новой власти не было достаточно подготовленных военных кадров, всецело преданных большевикам. Да, можно было привлечь офицерский состав разрушенной армии, что в конечном итоге и произошло, но абсолютного доверия к ним не было. И это не случайно, ведь в основной своей массе они представляли чуждый социальный класс, и их идеология была враждебна большевикам. В результате к каждому командиру был прикреплен комиссар, социально и идеологически верный и правильный с их точки зрения. И только когда в вооруженных силах появилась офицеры нового строя -- «красные командиры», советская власть окончательно принимает решение о переходе к единоначалию в системе военного управления.

Несмотря на то, что введение единоначалия в Красной Армии имело ярко выраженный политический подтекст, оно способствовало поднятию авторитета командного состава, помогало установить единство учебно-строевого и политического руководства. Сосредоточение власти в руках командира повысило боеспособность Красной Армии и упорядочило управление войсками.

Однако, после 1924 г. в вооруженных силах СССР дважды вводился институт военных комиссаров - в 1937 - 1940 и 1941-1942 гг. В советской историографии первый из указанных периодов объяснялся резким увеличением численности вооруженных сил в условиях обострения международной обстановки³⁸⁷. Состав РККА в период с 1936 по 1939 гг. увеличился вдвое. Если в 1936 г. в армии насчитывалось 1 млн. 100 тысяч человек, то на 31 августа 1939 г. - более 2 млн. человек. Однако, помимо этого, возвращение к старому было напрямую связано с репрессиями в Красной Армии. 10 мая 1937 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление о введении института военных комиссаров во всех воинских частях, соединениях, а таюке в штабах, управлениях и учреждениях Красной Армии и флота³⁸⁸. Интересен тот факт, что в этот же день один из последовательных сторонников единоначалия Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский был освобожден от занимаемой должности заместителя наркома обороны.

Через несколько дней он был арестован, что и послужило сигналом к широкой чистке рядов Красной Армии от «антисоветских элементов». Это, между прочим, привело к тому, что из-за частых перемещений многие командиры не успевали приобрести необходимый практический опыт по руководству войсками. Нередко на руководящие посты выдвигались лица, которые не имели для этого достаточных оснований. Общее количество назначений и перемещений начсостава за 1938 г. и первый квартал 1939 г. составило 68,8% штатной численности, а по группе строевых должностей от командира полка и выше - 73,9% . В армии практически не осталось командиров-единоначальников 1920-х годов.

И только через три года, после полого «очищения» командного состава Красной Армии и «маленькой победоносной» советско-финской войны, 12 августа 1940 г., Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об укреплении единоначалия в Красной Армии и Военно-морском флоте». Этим указом был отменен институт военных комиссаров и на командиров (начальников) была возложена полная ответственность за все стороны жизни и деятельности войск, в том числе и за политическое воспитание . Но такое положение оставалось недолгим.

В условиях начавшейся Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1941 г. вновь был введен» институт военных комиссаров.

Вновь произошло мнимое и даже противоестественное разделение на тех, кто руководит воинским коллективом в бою, и на тех, кто воодушевляет войска перед сражением. Потребовались кровопролитные бои за Москву и Сталинград, чтобы командный состав смог доказать свою преданность и стойкость. 9 октября 1942 г. в советских вооруженных силах вновь было введено полное единоначалие^.

Заключение

Начало формирования института единоначалия в советских вооруженных силах проходило в условиях существования коллегиальной системы военного управления. Отношение большевиков к регулярной армии было известно еще до октября 1917 г. Считая этот общественный институт «оплотом царского режима», «аппаратом насилия и принуждения», руководство партии выступало за замену армии всеобщим вооружением народа. Их отношение к существовавшему в российской регулярной армии принципу единоначалия также было отрицательным. Руководствуясь этим положением, поддержкой новой власти пользовались все изменения в системе военного управления связанные с введением выборности командного состава, функционированием коллективных органов управления в лице военно-революционных и войсковых комитетов, военных комиссаров. Однако первые поражения от немецких войск в феврале 1918 г. и начавшаяся гражданская война показали всю несостоятельность идеи иррегулярных вооруженных формирований. Декреты о создании Красной Армии и флота стали поворотным моментом в организации профессиональной армии. Вместе с представлениями большевиков о вооруженных силах изменялись и их взгляды на систему военного управления. Постепенно были ликвидированы различные органы коллективного управления, отменена выборность командного состава. В армии стали внедрять новейшие достижения военной техники и военного искусства, строжайшую дисциплину, регламентируемую Дисциплинарным уставом, Уставом внутренней службы и другими законодательно-нормативными документами. Однако, большое число используемых на военной службе офицеров российской армии, - так называемых военных специалистов, создавало необходимость постоянного контроля их деятельности со стороны партийных органов. К их числу следует отнести институт «военных комиссаров», Политическое управление РККА, Военно-политическое совещание, Военную прокуратуру, Центральную контрольную комиссию, Особый отдел ГПУ.

Несмотря на то, что V Всероссийский Съезд Советов РСФСР признал необходимость использования опыта и знаний военных специалистов старой армии на тех постах, «какие им укажет Советская власть», эта власть прекрасно понимала противоестественность института военспецов, независимо от степени демонстрируемой ими лояльности, и необходимость подготовки новых военных кадров и введения единоначалия. Не случайно поиск его оптимальных форм начинается еще до окончания гражданской войны.

Военспецы по мировосприятию и воспитанию оставались чуждыми рождавшемуся новому государству. Поэтому, несмотря на их опыт и заслуги перед молодой республикой Советов, доля военспецов в командных кадрах РККА неуклонно сокращалась: 75 % к 1918 г., 53 % к 1919 г., 42 % к 1920 г., 34 % к 1921 г. и 28% к 1924 г.⁵⁴⁶ На смену приходили офицеры нового строя - командиры из рабочих и крестьян.

После окончания гражданской войны, дальнейшее реформирование системы военного управления было связано с военной реформой 1920-х годов. Сущность военной реформы заключалась в строительстве современной армии на основании опыта прошедших войн. Основное внимание в ее ходе уделялось реализации принципа кадрово-территориальной системы комплектования вооруженных сил, преобразованию системы военного управления и введению единоначалия, а также изменению системы подготовки военных кадров. Не секрет, что многие из перечисленных направлений реформы были продиктованы тяжелым экономическим положением страны. Советская власть была не способна содержать многочисленную кадровую армию и на высоком уровне поддерживать ее боевой и технический потенциал. В результате возникла необходимость поиска новых способов поддержания боевой готовности без существенных капиталовложений.

Оценка смешанной системы комплектования армии в современной военно-исторической литературе дается разная. Однако почти все авторы, в конечном счете, сходятся в одном: несмотря на ряд серьезных недостатков (слабая устойчивость территориальных частей и подразделений, невысокая сплоченность личного состава, длительные сроки обучения и т.д.), эта система выполнила свое предназначение, дав возможность сконцентрировать основные ресурсы государства на преодолении тяжелого экономического положения. В конечном итоге несомненные успехи советской экономики, достигнутые в период первых пятилеток, позволили не только значительно увеличить вооруженные силы, но и перевооружить их технически и, в конечном итоге, отказаться от кадрово-территориальной системы.

Литература

1. Временный дисциплинарный устав РККА. - М., 1927.

2. Временный Устав внутренней службы РККА (1924). - М., 1931.

3. Декреты Советской власти. Т. 1. -М., 1957.

4. Гусев С. Ближайшие задачи политработы в Красной армии: (к итогам
совещания начпуокров и начпоармов) // Политработник. - 1921. - № 6-7.

5. Гусев СИ. Политпросветработа в Красной Армии: (к предстоящему съезду всероссийских политпросветов) // Политработник. - 1921. - № 13.

6. Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. - М., 2005.

7. Лебедев П.П. Государственная оборона. - М., 1926.

8. Виноградский А.Н. Красная Армия // Часовой. - Париж, 1930. - № 29.

9. Данилов Ю. Красная Армия // Возрождение. - Париж, 1929. № 1478.

10. Зайцов А. Красная Армия как коммунистическое орудие // Возрождение. -Париж, 30 июня 1927 г.

11. Итоги политпроверки комсостава // Политработник. - 1924. - № 5.

12. Анишев А. Очерки истории гражданской войны 1917-1920 гг. - Л., 1925.

13. Анфилов В.А. Дорога к трагедии сорок первого года. - М., 1997.

14. Балыков Н.П. О становлении и развитии системы и содержания профессиональной подготовки военных политработников. -- М., 1973.

15. Войсковые комитеты действующей армии. -М., 1982.

16. Волков СВ. Трагедия русского офицерства. - М., 2002.

17. Воропаев Д.А., Иовлев A.M. Борьба Коммунистической партии за создание военных кадров (1918-1941 гг.).-М., 1956.

18. Воропаев Д.А., Иовлев A.M. Борьба КПСС за создание военных кадров. -М., 1960.

19. Ганин А.В. Атаман А.И. Дутов. - М., 2006.

20. Герасимов Г.И. Сколько стоит хорошая армия: особенности финансирования Красной Армии в 1921-1941 гг. // Военно-исторический журнал. -2001.-№11.

21. Геронимус А.А. Основные моменты развития партийно-политического аппарата в Красной Армии в 1918-1920 гг. // Гражданская война 1918-1921 гг. - М., 1928. Т. 2.

22. Геронимус А.А. Партия и Красная Армия: исторический очерк. - М.;Л., 1928.

23. Геронимус А.А. Разгром Юденича. Партия, рабочий класс и Красная Армия в борьбе за Петроград. - М.;Л., 1929.

24. Горохов И.М. И.В. Сталин: «Кадры решают все» // Военно-исторический журнал. - 1993. -№ 8. - С 43-48.

25. Из истории Гражданской войны в СССР. В 3 тт. - М., 1960.

26. Иовлев А. Введение единоначалия в РККА (1918 - 1920 гг.) // Режим доступа http:www.rkka.ru/history/edin/edin.htm, свободный. - Загл. с экрана.

27. Иовлев A.M. Деятельность КПСС по подготовке военных кадров. - М., 1976.

28. Иовлев A.M. Ленинская политика привлечения буржуазных военных специалистов в Красную Армию. - М., 1983.

29. Ипполитов Г.М. военная и политическая деятельность А.И. Деникина (1890-1947). Дис. д-ра ист. наук. - М., 2000.

30. Ипполитов Г.М., Казаков В.Г., Рыбников В.В. Белые волонтеры: Добровольческая армия: зарождение, расцвет и первые шаги к закату. - М., 2003;

31. История военной стратегии России. - М., 2000.

32. История дипломатии. 2 изд. Т. 3. - М., 1965.

33. История Коммунистической партии Советского Союза: В 6 т. - М., 1970.

34. Какурин Н.Е. Как сражалась революция: в 2 т. - М., 1925-1926.

35. Каменев А.И. Наука побеждать. Воспитание офицера и генерала - основа побед и поражений. Часть 3. [Электронный ресурс]: - Мультимедийный электронный продукт. - М.:Новый диск, 2006.

36. Кен О.Н. Мобилизационное планирование и политические решения (конец 1920 - середина 1930-х годов) // Отечественная история. - 2004. - № 6.

37. Киптруковский И.И. Сталин - руководитель обороны Петрограда. Весна-лето 1919 г.-Л., 1938.

38. Нежинский Л.Н. Была ли военная угроза СССР в конце 20-х - начале 30-х годов // История СССР. - 1990. - № 6. - С. 14-30.

39. Нессен Г.Д. Деятельность Коммунистической партии по укреплению обороноспособности СССР в годы второй пятилетки. - М., 1977.

40. Никитин Е.Ф. КПСС и строительство Советских вооруженных Сил в межвоенный период // Военно-исторический журнал. - 1977. - № 10.

41. О так называемой «внутриармейской оппозиции 1928 г. // Известия ЦК КПСС - 1991. -№ 3. - С 75-85.

42. Октябрьская революция и армия. 25 октября 1917 г. - март 1918 г. - М., 1973.

43. Осьмачко С.Г. Развитие советских вооруженных сил в межвоенный период (1921-1941 гг.): опыт и уроки. - М., 1991.

44. Осьмачко С.Г., Лушников A.M. Военная реформа в СССР (1924 -1928 гг.): содержание, значение и исторические уроки. - Ярославль, 1991.

45. Федюкин С.А. Великий Октябрь и интеллигенция. - М., 1972.

46. Фурманов Д.А. Краткий обзор литературы (непериодической) о гражданской войне // Пролетарская революция. - 1923. - № 5.

47. Цырлин Д. Новый этап в политподготовке командного состава // Военный вестник. - 1925. - № 7.

48. Шишкин В.А. Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.). - СПб., 1997.

49. Щетинов Ю.А., Старков Б.А. Красный маршал. - М., 1990.

50. Эйдельман Р. Милиционные начала в Красной Армии. - М., 1924.

51. Юдин С.С. Моральный дух добровольческой армии и его укрепление (ноябрь 1917 - январь 1919 гг.). историческое исследование, автореф. дисс. канд. ист. наук. - М., 2006.