Есенин с. а. - Мир тебе — деревянный дом!"

    'Низкий дом с голубыми ставнями' или 'Изба-старуха'? А может, 'покосившаяся избенка' и все остальное: 'Нездоровое, хилое низкое... Водянистая, серая гладь'?
    Неужели совсем 'отговорила роща золотая'?
    Настоящий поэт всегда нерв и совесть эпохи. Обнаженный нерв и обнаженная совесть. Он может ошибаться, капризничать, он может гулеванить и фонбаронствовать — сущность поэта от этой внешней жизни не меняется, так как в любом состоянии, пьяный или трезвый, в тюрьме или на свободе, с партбилетом или с волчьим билетом, он остается самим собой — Поэтом.
    Есенин, как и Блок, верил в новую Россию большевиков. Но верил совершенно по-иному. Есенин считал, что революция сделает Россию великой Крестьянской Республикой, страной Хлеба и Молока, кормилицей и поилицей всего мира В стихотворении 'Инония' поэт выразил свое представление об идеальной стране. Инония — это условное место ладной крестьянской жизни Он называет себя пророком Сергеем Есениным, говорящим 'по Библии' о том, что на смену христианскому раю идет крестьянский рай — Инония. В есенинском стихотворении отразились чаяния и надежды русского крестьянства, его своеобразный духовный мир. Но шли годы, а желанный рай не наступал Перед Есениным все чаще вставал мучительный вопрос: 'Куда несет нас рок событий?' Ответить на него было нелегко. Душа поэта сжималась от боли при виде страшных следов войны и разрухи. Перед его глазами встают голодные опустевшие села, неухоженные поля, трещины на сожженной мертвой земле. Тогда-то и рухнули мечты поэта о 'Граде Инонии'. Свидетельством его тревожных раздумий о судьбах страны явилось стихотворение 'Возвращение на родину'. Взгляд повзрослевшего поэта видит то новое, что появилось в родных местах. Здесь уже нет прежней поэтизации деревни. Лирический герой стихотворения, в котором угадывается автор, делает 'множество открытий', обращая внимание на бедный, неприглядный быт, подгнившие кресты на кладбище. Но кроме внешних перемен, в родной деревне произошли внутренние изменения: в семье наметился раскол. Сестры-комсомолки, как Библию, читают 'Капитал', выбрасывают иконы, причиняя этим страдания глубоко религиозному деду.
    Ах, милый край!
    Не тот ты стал,
    Не тот.
    Да уж и я, конечно, стал не прежний.
    Чем мать и дед грустней и безнадежней,
    Тем веселей сестры смеется рот.
    Здесь нет ни единого слова осуждения нового уклада жизни, властно вторгающегося в патриархальный крестьянский быт.
    Только тихая грусть о том, что в советской России он может быть лишь 'попутчиком', а не строителем ее будущего. Этот мотив отчужденности от горячо любимой родины приобретает новую силу и глубину в стихотворении 'Русь советская'. Повторяется тот же сюжет — возвращение на родину. В душе героя, вернувшегося через восемь лет в родную деревню, возникает целая гамма чувств и настроений, порожденных изменениями, которые произошли в родимом краю. Эти волнение и смятение поэта замечательно переданы в строчках:
    Язык сограждан стал мне как чужой, В своей стране я словно иностранец. Поэт с обидой и грустью замечает, что молодежь с упоением поет 'агитки Бедного Демьяна', а его стихи уже никому не интересны:
    Моя поэзия здесь больше не нужна,
    Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
    Но все же Есенин уверен в своем высоком предназначении.
    Быть поэтом — это значит то же,
    Если правды жизни не нарушить,
     Рубцевать себя по нежной коже,
     Кровью чувств ласкать чужие души.
    Уверен, хотя и горько у него на душе.
    Канарейка с голоса чужого —
    Жалкая, смешная побрякушка.
    Миру нужно песенное слово
    Петь по-свойски, даже как лягушка. Одно'из стихотворений поэта, где он сравнивает себя с 'захожим богомольцем', есть такие строки: 'Не видать конца и края — только/синь сосет глаза'. Но рядом с этими привольными просторами 'у низеньких околиц звонно чахнут тополя'. Долго в стихах Есенина не ослабевает тревога, вызванная наступлением индустриального города.
    Нет любви ни к деревне, ни к городу,
    Как же смог я ее донести?
    Брошу все. Отпущу себе бороду
    И бродягой пойду по Руси.
    Есенин не ушел бродяжить. Напротив, к нему, как к Моцарту, явился Черный человек и, присев на кровать, долго читал 'жизнь какого-то прохвоста и забулдыги, нагоняя на душу тоску и страх'. Ночь была морозная, 'тих покой перекрестка', Есенин сидел у окошка и не ждал 'ни врага, ни друга'. Равнина была покрыта сыпучим снегом, похожим на известку, и 'деревья, как всадники, съехались в нашем саду'...Потом поэт очнулся. Черный человек исчез; он был один, а напротив осыпалось осколками зеркало, похожее на его неровную судьбу, на крошево воспоминаний удавшейся и вечно неудачной жизни.
    Не тогда ли возникло желание написать кровью: 'До свиданья, друг мой, до свиданья...'?Или оно пришло позже, в момент дичайшей депрессии в пустом номере 'Англетера'?'Мир тебе — деревянный дом', — желал поэт. Но не было мира в его душе. Почему?
    Не потому ли, что '...поэт не перестанет пить вино, когда идет на пытки'? Сколько вопросов, а ясных ответов нет. Не в том ли проблема, не там ли ответ, что песни у поэта всегда разные, а сердце одно?
    Быть поэтом — это значит то же,
    Если правды жизни не нарушить,
    Рубцевать себя по нежной коже,
    Кровью чувств ласкать чужие души.
    Быть поэтом — значит петь раздолье, Чтобы было для тебя известней. Соловей поет — ему не больно, У него одна и та же песня.