Хозяйство как объект философского исследования
Работа из раздела: «
Философия»
План
1. Введение
2. Тайна хозяйства
3. Что такое философия хозяйства
4. О философии хозяйства
5. Специфика хозяйства как объекта философского исследования.
6. Литература.
1. Введение
Хозяйство - жизнь, а жизнь - хозяйство! Четкое, но и достаточно
неопределенное высказывание. Именно достаточно, а не, скажем, довольно, ибо
жизнь безгранично содержательна и фундаментально неуловима — разве можно о
ней выразиться сколько-нибудь предельно? Однако высказывание все-таки
четкое — если чуть-чуть подумать: от чего же в самом деле отталкиваться в
понимании хозяйства, как не от жизни?
Можно, конечно, от мира вообще, как и от бытия вообще, но от жизни,
несомненно, лучше: жизнь и жива, и конкретна, и близка, равным образом,
глубока, высока, масштабна.
2. Тайна хозяйства.
Все на свете загадка, как говаривал Ф.М. Достоевский, но жизнь явно
загадочнее всего, исключая лишь Бога и Абсолют.
И хотим уж коли жизнь, то жизнь непременно кого-то, и уж коли речь о
ней ведет человек, то жизнь, конечно же, человека, соответственно и
хозяйство человека. Человека! Это означает не просто жизнь человека, как
той же стрекозы, но жизнь от человека, т. е. не жизнь вообще живущего
человека, а жизнь человека, жизнь дающего—поначалу самому человеку, а
затем, что особенно важно, и любому другому, с жизнью человека связанному.
Само слово «жизнь» по самому своему внутреннему звучанию близко слову
«исход», как, собственно, и слову «знание», — вот почему жизнь
предпочтительнее мира вообще и бытия вообще, хотя здесь нет большого
противоречия — можно и о мире говорить, и о бытии... а вот о жизни все-таки
предпочтительнее, ибо исход здесь и знание, что как раз, и есть жизнь,
одинаково... и хозяйство, т. е. давание и делание жизни, которая - при этом
является и сама по себе даванием и деланием, следственно хозяйством,
которое есть момент жизни, но такой момент, который и есть, сама жизнь.
Если от человека, то от сознания (вот опять знание, которое в
сознании), — и если от сознания, то хозяйство, которое от человека,
человеком и для человека, есть поэтому осознавание — как знание и как
оплодотворение знанием — всего, что либо есть жизнь, либо с ней связано, т.
е. превращение жизни и всего вокруг в некую осознанность. Направил на что-
то сознание, уловил, запечатлел, попал, а потом и сделал что-то, что-то
дал, что-то сотворил, глядишь, и захозяйствовал, следовательно, зажил,
следовательно, даешь и делаешь, жизнь.
Жизнь как обеспечение ее сознанием — осознавание жизни, вот поэтому-то
жизнь и есть хозяйство, а хозяйство — жизнь!
Хозяйство — обеспечение жизни, что, конечно же, верно, но через
сознание, а сознание — организм и свойство организма, а потому хозяйство —
от организма, его нутра, когда принимаются те же решения, и его внешнего
действия, когда эти решения выполняются.
Именно поэтому слово «хозяйство» можно вполне сопрягать со словом
«хождение», если не прямо от него и выводить, ибо в этом-то хождении —
умом, руками и ногами, т. е. в некой специфической целеположенной динамике
человеческого организма, исключая, разумеется, чистую внутреннюю физиологию
— тот же внутриорганизменный обмен веществ, и сокрыта реализация хозяйства
и жизни — попробуй-ка поживи, не думая и не ходя, разве лишь с умом другого
и хождением другого, т. е. уже при полном паразитизме, но паразитизм — не
хозяйство, а в полном смысле слова антихозяйство. А вот давание и делание —
с умом и при хождении, это как раз и есть хозяйство, то самое ведение
жизни, или ее изведение, или производство, или даже вождение — хотя бы от
любимого всеми, но ограниченного, по сути, домо-водства.
На языке, близком к науке, жизнь как хозяйство можно представить как
жизнь в целостности, однако взятую в организационно-производительном
аспекте, отчего сразу же являются пред нами решения и действия, давания и
делания, изведения и произведения, т. е. в целом производство ... но
сначала жизни—как жизни человека, затем самого человека вместе с его
сознанием, а затем уже всего необходимого для жизни и ее производства.
Хозяйство не ограничить ни вообще расчетом, ни эффектом, ни оптимизмом, ибо
хозяйство — жизнь, а жизнь — хозяйство!
Какая же здесь тайна, — спросят нас? О, великая тайна — ответим мы, ибо
если, к примеру, производство и потребление благ ради жизни более или менее
всем понятно, то сама по себе жизнь как благо, в особенности, неудачная,
корявая, искаженная, как-то уже и не совсем понятно, — и уже насколько
нелегко признать простое словосочетание: жизнь как хозяйство и хозяйство
как жизнь, хотя вроде бы все тут и вполне очевидно. Вот, допустим, если
сказать, что хозяйство есть обеспечение жизни, то, пожалуй, это и понятно,
а если вдруг заявить, что хозяйство, как и жизнь, имеет какую-то выходящую
за пределы простого обеспечения жизни цель, то, без всякого сомнения, это
совсем не так уж будет и ясно, ибо какова она, эта самая цель?
Выходит, что в самом феномене человека, немало непонятного, а лучше
сказать, трансцендентного, что не означает, что вовсе непонимаемого, даже
незнаемого, а как-то и понимаемого, и знаемого, но совсем не так, как это
бывает с очевидным знаемым и понимаемым, а уже по-другому — с признанием
какой-то фундаментальной незнаем ости и непонимаемости.
Знаю, что жизнь, а вот что это такое, откуда и зачем, да еще и почему
при этом непременно смерть, так органично жизни необходимая, не знаю,
точнее, что-то и знаю, но как бы обязательно предположительно - и никак
иначе!
Человек — существо относительное и имманентное (этому, т. е. ощущаемому
миру), оно имеет что-то и от Абсолюта, будучи все-таки по-особому
сознательным, как и что-то от трансцендентного, будучи для самого себя
тайной, но, имея все это, оно при этом не абсолютно и не полностью
трансцендентно, а потому никогда не будет иметь полного знания и понимания,
несмотря на всю свою любознательность.
Человек — тайна, жизнь — тайна, хозяйство — тайна!
Что же тогда остается, коли все вокруг тайна? А остается либо дружить с
этой тайной, даже ею втайне и гордиться — немного, раз уж человек до такой
тайны додумался, либо закрыть на тайну глаза, сделав вид, что ее совсем
нет, самодовольно утверждая себя существом нетаинственным, ни с какой
внешней тайной не связанным, ей никак не обязанным, а потому и от любой
тайны свободным.
В первом случае человек сакрален, ибо признает что-то совсем иное, не
«тутошнее», мало того, более высокое, чем он, к тому же начальное —
родительское, предтечевское, предчеловеческое, чему незазорно и
поклоняться, не говоря уже о том, чтобы прислушиваться, на что и
ориентироваться. Тогда и жизнь сакральна, и хозяйство сакрально. Все
давания и делания человека сакральны. Я не знаю, что стоит за тайной, но я
знаю саму эту тайну, следственно, я ознакомлен с нею, а потому тайна уже и
моя, и я ее описываю как тайну и взаимодействую с нею как с тайной, — и мне
от этого совсем даже не плохо, ибо я не одинок, я как-то по-таинственному
ведом, как по-таинственному и свободен. Я признаю высшее знание и высшую
мудрость, равным образом и высший закон, и высшее предустановление, и
высший промысел, не говоря уже о высшей воле. Соответственно я признаю
высшее слово, мне данное, да и сам мир, в котором нахожусь, рассматриваю
как мир данный — для жизни и хозяйства, данный как дар мне и как мне благо,
а потому я благо-дар-ен, несмотря на все трудности, в том числе и трудный
труд, на все проблемы, траты и жертвы, даже и на саму смерть, ибо за моей
жизнью и смертью есть еще что-то другое, высшее. И не унижение за этим
всем, а как раз наоборот — возвышение. И тайна для меня тогда — Господь
Бог, а я — сын Божий, и жизнь моя и хозяйство мое Божественны, хоть и мои,
— и все таинственные вопросы я разрешаю — пусть и не до конца — с Богом,
Его Словом, а то, что не до конца, меня особенно и не смущает, ибо так надо
по-доброму настроенной ко мне тайне. И еще: я, конечно же, уже не могу быть
без-ответ-ственным, не отвечать Богу, а потому я ответствен и серьезен, я
понимаю, что хорошо, а что плохо, я строю жизнь по-хорошему, а не по-
плохому, я и по-особому хозяйствую в данном мне мире, используя дарованною
мне свободу, пользуясь данным мне благом, т. е. благо-датью, но не
средствами только потребления, а и самой возможностью жить и хозяйствовать.
Во втором случае, когда никакой высшей и предвечной тайны для человека
нет, когда он сам по себе—свободный и без-ответ-ственный, ибо ответствовать
тут некому, когда он может делать все, что захочет, не испытывая внутренних
— в сознании — ограничений (тех же угрызений совести, которая есть со-
весть, т. е. сообразная Богу весть), получается, что и вполне понятно, что-
то совсем противоположное сакральному, т. е. уже не полное вовсе
таинственными смыслами, а как раз их лишенное, т. е. какое-то... пустое
хозяйство, оболочковое, формальное, механизменное, хотя при этом, может
быть, и по-своему очень даже умное. Именно так: или сакральное, или пустое,
ибо сакральному противостоит только пустота —она же и бездна (без-дна). А
коли пустота и бездна, то нет и Бога — в сознании. Отсюда и феномен, как
замечал русский философ И. Ильин, без-божиого хозяйства.
Но вот, что примечательно: с точки зрения человека, и для него пустое
хозяйство тоже имеет свою тайну, ибо из-за пустоты своей, разумеется, лишь
внутренней, оно тоже не слишком знаемо и понимаемо, но это уже какая-то
другая тайна, т. е. никак не связанная с тем, что принято называть не
просто тайной, но и таинством. Возникает совсем другая тайна — пустая, в
которой себя привольно чувствует как раз то, что обычно называется
бессмыслицей — не то что бы с отсутствием вообще всякого смысла, а с
обильным присутствием каких-то обессмысленных смыслов или антисмыслов. Тут
уже какое-то погружение в антимир, в котором свои особые смыслы,
становящиеся тайными именно из-за своей бессмыслицы. Речь здесь уже идет не
о заложенных в мир, в жизнь, в человека, в его хозяйство глубинных смыслах,
составляющих в основе сакральную тайну, а о возникающих в бешеном верчении
освобожденного от внутренней тайны мире неясностях, вообще не имеющих
возможности быть проясненными вне сакрального уровня, — и только в поле
сакрального прояснения они оказываются как раз тем, что они и есть на самом
деле — именно антисмыслами, в игривой тесноте наполняющими антимир.
Есть хозяйство, которое как раз и есть собственно хозяйство, а есть
хозяйство, которое уже и не совсем хозяйство, а точнее, совсем и не
хозяйство, а антихозяйство. Это и есть то самое хозяйство, которое
стремится проскочить мимо сакральности, быть ей вопреки, имея и громкие
достижения. А вот как и когда сказывается отчетливо свойственная тайному
безбожному хозяйству пустота, то это уже дело обстоятельств и сроков, т. е.
когда обычно наступают кризисы, крахи, катастрофы, революции, реформы,
войны, в общем, всякие неурядицы, называемые иной раз весьма «красиво», но
пустотно, то энтропиями, то бифуркациями, то еще какими-нибудь физического
свойства эффектами. Так что у антихозяйства есть своя тайна, однако не
приходящая откуда-то, а возникающая прямо здесь, идущая не от полноты
вовсе, а как раз от пустоты, не от Бога, а уже от самого человека.
Антихозяйство по существу ведь инфернально, ибо антимирово, а
инфернальность не просто от отрицательного и темного, но и от
бессмысленного. Отсюда тайна антихозяйства — отрицательная тайна, в то
время как тайна собственно хозяйства, т. е. сакрализованного хозяйства
—положительная тайна. Одна тайна—хорошо запутанный кроссворд, другая же —
вечность, входящая в виде тайны в сознание человека (чело-века, где чело —
сознание, а век — вечность).
Тайна хозяйства включает в себя не только сам факт хозяйства и
хозяйствования, но и то, что выходит из этого факта как его следствие — для
человека и его жизни, для природы и мира. И если ближайшая цель-задача
хозяйства вроде бы ясна — поддержание жизни, как и ее реализация, то уже
при простом вопросе, какое же поддержание и какой жизни? — сразу же
возникает неясность, обязанная как раз присутствующей в человеке, жизни и
хозяйстве тайне.
Вот та же эксплуатация человека человеком в хозяйстве и в жизни, что
это, железная необходимость, кстати, не исчезающая, или же желанная
возможность, охотно и настойчиво воспроизводимая? А можно ли вообще
преодолеть эксплуатацию, не впадая в иллюзию ни примитивного общинного
братства, ни столь же наивного «от каждого по труду, каждому по
потребностям»? Или, к примеру, как поступить человеку хозяйствующему, — и
стало быть в чем-то свободному и творческому, — с природой, т. е. с миром,
ему данным? Опять же, если хозяйственно расширяться и развиваться, то до
каких пределов, и можно ли эти пределы отодвигать и отодвигать? Тогда для
чего все-таки творческое, т. е. и обновленческое, хозяйство? Что значит в
таком разе хозяйственная демиургия и каковы ее великие, а не повседневные,
цели? Зачем все-таки человек упорно создает и пересоздает искусственный
мир, замещая им мир естественный, т. е. мир данный, преодолевает тяготение
мира данного, устремляясь даже и в Космос? Чего хочет, чего добивается, к
чему стремится хозяйствующий человек, куда ведет человека его хозяйство?
Только не задумывающемуся ни над чем «трудным» человеку все кажется
вполне ясным. Однако философия такой «ясностью» удовлетвориться не может: в
ее задачу входит как-то отвечать на такого рода вопросы — из разряда
вечных, мало того, сознавая, что последнего ответа все равно нет, ибо здесь
господствует тайна.
Тайна хозяйства — от небытия к жизни.
3. Что такое философия хозяйства
Что такое философия хозяйства? О, это очень странная «вещь»! С одной
стороны, если начать с размышлений о философии вообще, затем о хозяйстве
вообще, наконец, объединить эти два слова — все кажется ясным. А с другой
стороны, «философия хозяйства» по-прежнему сохраняет свою тайну и не желает
ее открывать. Может, так оно и должно быть?
Науки о хозяйстве реально существуют (даже если в них хозяйство не
всегда прямо упоминается). Религия тоже о хозяйстве вещает, хотя зачастую и
иносказательно (но за мифичностью сюжетов скрыт огромный смысл). Но
скользкий уж больно сам по себе феномен хозяйства, ни в одно определение не
укладывается, всегда какой-то стороной ускользает от взгляда исследователя!
Хозяйство тесно связано с жизнью, но разве вся жизнь, во всех своих
проявлениях есть хозяйство? Хозяйство предполагает действие («хождение») по
реализации этой самой жизни. Но и здесь недосказанность чувствуется:
хождение — кого? Ладно, если только человека (это привычно говорить о
хозяйстве применительно к человеку), а если и животных, и растений, и
природы вообще? Можно сказать, что они сомохозяйствуют, но не слишком ли
тогда расплывчатым получается сам термин «хозяйство»? Если же назвать мир
хозяйством Бога», то в этом смысле термин «хозяйство» вполне приемлем (есть
субъект, хоть и трансцендентный, есть объект, есть и действие, также во
многом трансцендентное). Что же получается? А получается, что «хозяйство»
непосредственно связано с трансцендентностью, если мы это самое «хозяйство»
в самом начале не ограничили своими заранее сданными рамками (но тогда и
философия хозяйства вряд ли у нас получится, разве что хозяйство ведение,
может быть, даже и экономика).
Вот и получается, что изначально философия хозяйства встречается с
трансцендентностью и взаимодействуете ней. И иначе быть не может при покой
постановке вопроса о хозяйстве. И тогда становится понятно, почему
философия хозяйства в определенном смысле .близка к религии больше, чем к
науке.
Вопрос: а разве в науке о хозяйстве не присутствует философия хозяйства?
Ведь выше мы показали, что никакая наука полностью избавиться от философии
не может.
Ответ: да, в науках о хозяйстве своя философия хозяйства есть. И за
примерами далеко ходить не надо. Возьмем Аристотеля, ведь почти все науки
видят в нем своего основателя. Рассуждения Аристотеля об «экономике» и
«хрематистике» велись вполне в философическом духе, а, следовательно, его
«экономические» сочинения вполне можно причислить к работам по философии
хозяйства. А Адам Смит, который перешел к экономике от философии? И у
Маркса есть своя «философия хозяйства», и у Маршалла, и у Кейнса, и даже у
тех экономистов, которые вообще никакой философии в экономике не признают.
«Философия хозяйства» всегда в науке присутствует, но она может быть очень
разной.
Тогда что же из себя представляет булгаковская «философия хозяйства»,
которая теперь возрождается в России? Нам кажется, что отличительной чертой
этой «философии хозяйства» (ФХ) является именно стремление представить
такую философию в «чистом виде». Отметим ряд существенных, на наш взгляд,
черт философии хозяйства:
1. Философия хозяйства принципиально не ограничивает понятие «хозяйство»
никакими заранее придуманными рамками, поэтому поле ее деятельности
максимально широко.
2. В силу особенности, философия хозяйства не является какой-нибудь
«отраслевой философией», а представляет собой достаточно целостное
мировоззрение, сравнимое с великими философскими системами прошлого.
3- В силу особенности, а также в силу трансцендентности, неразрывно
сопряженной с феноменом «хозяйства», философия хозяйства отчасти близка к
религиозному мировоззрению. Поскольку С.Н. Булгаков, основатель философии
хозяйства, был православным христианином и даже принял сан священника,
философия хозяйства «контактирует» преимущественно с «полем» православия и
несет в себе определенный православный императив.
Наконец, в силу всех вышеуказанных черт, философия хозяйства является
таким мировоззрением, которое может быть «заложено» в науку о хозяйстве
(результат уже есть — появление «Теории хозяйства»). Философия хозяйства
способна к изменению сложившейся науки о хозяйстве (замене «научной
философии хозяйства», подспудно присутствующей в любом хозяйствоведении,
«философией хозяйства булгаковского направления»). Произойдет ли такая
замена, осуществится ли синтез «науки» и «философии хозяйства», и если да,
то к чему это приведет, в конечном счете, покажет будущее.
4. О философии хозяйства
Философия хозяйства это прежде всего путь или, иными словами, метод.
Поэтому философия хозяйства имеет исходный, иначе начальный, и конечный
моменты, а также длину, точнее полноту пути. Эти параметры обретают особое,
глубокое содержание. Во-первых, это путь к новому и более полному пониманию
человека. Философия хозяйства претендует на гармоничное и объемное
представление о человеке. То, какой аспект или даже сфера человеческой
деятельности интересуют философию хозяйства, — отдельная проблема. Тем не
менее можно утверждать, что в предельном случае предметом философии
хозяйства становится человек во всей своей полноте. Хозяйственные проблемы
расширяются до онтологических, а затем до метафизических. В результате
рождается новое восприятие хозяйственной и экономической реальности. Во-
вторых, философия хозяйства — это движение навстречу уже существующему
феномену. То, каким образом оно происходит, зависит от целей и идеальных
образов, которые явно и тайно содержит в себе философия хозяйства. другими
словами, метод философии хозяйства определяется ее конечным моментом.
Наконец, в процессе этого пути раскрывается и недостаточность, и
ограниченность, и противоречивость экономического и, шире, хозяйственного
элементов человеческого бытия. Тем самым философия хозяйства указывает
направление, в котором надлежит свершать свой жизненный путь. Эти три
функции — расширение теоретических представлений, философские размышления и
целеполагание - неразделимы и тождественны друг другу. Поэтому философия
хозяйства есть научноэмпирический, трансцендентно-критический и
метафизический путь познания и созидания. Естественно, что источники, формы
и методы такого знания, а также условия его истинности своеобразны.
В связи с таким пониманием философии хозяйства возникает, по меньшей
мере, три вопроса, В первую очередь — что свидетельствует о том, что,
исследуя экономику и хозяйство в целом, мы не попадем в замкнутый круг
«материализма, сциентизма, позитивизма и технологизма»?
Далее — каким образом мы будем мыслить о существующем или, другими
словами, каковы параметры и координаты наших суждении? Что дает возможность
философии хозяйства дерзко предлагать свои идеалы человеку и свои пути к
ним? И вообще, что служит залогом тому, что возможно некое гармоничное и
объемное понимание человека?
Очевидно, что система современного научного гуманитарного знания, в которой
каждой дисциплине выделен определенный сегмент исследований, обусловленный
предметом и методом данной науки, в принципе не может справиться с такой
глобальной задачей. И это несмотря на то, что гуманитарные науки должны
изучать явления, происходящие в сфере человеческого сознания, а
следовательно, воли и целей.
Может быть, философия, позволяющая строить «многоплановые и
многосмысловые» представления о предмете, станет тем залогом, что даст
право на знание, близкое к совершенному? Но даже если философия располагает
возможностями для познания в том или ином историческом контексте, ее
возможности в смысле целеполагания малы. Кроме того, возникают объективные
ограничения для исследователя, обусловленные сложившимися в рамках
философской науки методологиями. Но самое главное заключается в том, что
философия поливариантна, причем не органично, а противоречиво. Идеи, школы
и течения не дополняют, а противостоят друг другу, образуя мозаику
одинаково убедительно аргументированных воззрений. Человеку остается
созерцать эти равновеликие по смыслу идеи или же выбирать наиболее удобную
для реализации своих нужд. В обоих случаях происходит выбор и вероятность
ошибки одинакова. Будет ли такой выбор приносить удовлетворение и откроет
ли он дорогу к истине?
Присущая философии хозяйства функция целеполагания неизбежно
реализуется в рамках определенной морально-этической схемы, или системы.
Что может выступать в роли такой системы? Могут ли мораль или идеалы
нравственности, выработанные в процессе развития общества, быть ориентиром
для развития самого общества? Они динамичны, могут быстро преобразовываться
в свои антиподы, занимая прежнее высокое положение в умах и сердцах. Будет
ли мораль, опираясь на идеалы подобного свойства, связующим звеном между
наукой и философией как гносеологией и метафизикой? '':
Может ли идеология стать путеводной звездой для философии хозяйства?
Тому найдется немало примеров в истории. Но определенные изменения
идеологии вызывали прекращение философии.
Краеугольный камень, на котором зиждется все здание философий
хозяйства, есть религия. В религиозном обществе мораль, религия и идеология
синонимичны. Но в таком случае философии хозяйства как отдельной отрасли
знания не возникает. В современных же условиях именно религиозное
миросозерцание направляет философию хозяйства, определяя ее содержание,
начальные и конечные моменты. Последнее требует большой аргументации, ^го
отдельная и самая значимая проблема. Я приведу лишь два подхода к ее
рассмотрению.
Мы относимся к окружающей нас реальности как к объекту анализа лишь
потому, что наша цивилизация неотделима от христианства. Именно в
христианстве человек выступает как господин своей земли. И не только нашей
планеты, но и удела в ином мире. Сравните такой подход к человеку с тем,
что предлагает, например, буддизм с его пониманием мира как места страдания
и пустых иллюзий. Христианство наделяет человека особыми полномочиями
владения и господства. Мы хозяйствуем, творим мир вокруг себя потому, что
осознаем такую возможность, уже не замечая ее источника.
В то же время реальность с атеистической точки зрения несет в себе мало
утешительного. Мы видим лишь возобновимые и невозобновимые, материальные и
нематериальные ресурсы. Все тленно, все смертно, все, так сказать,
функционирует. Но имеет ли функционирование развитие?
Кроме того, человек через себя и в себе постоянно открывает иное, отличное
от природы, бытие. Наконец, источники мировоззрения ученого всегда уходят в
глубину веков, глубже научного уровня.
Цель философии хозяйства есть создание полного, объемного,
синтетического представления о человеке и его хозяйственной жизни. А
многомерное восприятие в принципе не может быть только научным. Наука не
располагает возможностями для понимания некоторых процессов, например,
эсхатологических. А ведь идеи, связанные с этими процессами, в вроде очень
актуальны и популярны.
,, Итак, научный опыт ограничен, а религиозный нет. Так рождается философия
хозяйства. Отсюда возникает проблема, как разделить религиозную философию и
философию хозяйства. На первый взгляд, достаточно определить предмет и
метод первой и второй. Но это будет игра словами, ведь их предмет один,
един и неделим. Это, в сущности, единое знамение. Если есть необходимость
разграничения философии хозяйства и религиозной философии, то его следует
искать именно в методе. Религиозная философия, а надо сказать, что почти
вся русская философия мо-кет считаться таковой, это философия, вытекающая
из веры, в ней пребывающая и для ее славы созидаемая. Философия хозяйства
носит более частный характер. Это путь к вере. Восхождение от религиозной
тематики с универсальной. Это синтез науки, философии и религии.
Присутствие научного элемента, его критика и переоценка и делают философию
хозяйства актуальной.
5. Специфика хозяйства как объекта философского исследования
Хозяйство выступает как природный, социальный и специфический объект
познания. В названной триединстве хозяйство представляет собой сложнейшую
целостность, в которой 'работают' разные типы законов. Как природное
хозяйство подчиняется законам природы» как социальное образование -
социальным, как специфический объект - производственным (экономическим в
том числе)'. Хозяйство как природная, социальная и производственная
.сущность легко синтезируется в реальный хозяйственный организм. Но понять
соподчиненность разных типов законов в этой системе весьма трудно.
Природные и неприродные (социальные, производственные) законы как бы
противостоят друг другу. Природные законы функционируют как данность, как
неотъемлемое свойство (атрибут), а социальные существуют как результат
сознательной деятельности людей. Заметим, что социальные и производственные
законы (как и всякие законы бытия и познания) являются объективными, от
сознания и воли людей независимыми. Так, сознательная социальная или
производственная деятельность индивида, преследующего сбои цели, всегда
сталкивается с осознанной деятельностью и целями других индивидов. Как
результат взаимодействия осознанной, деятельности и целей индивидов
возникают объективные, необходимые, существенные, устойчивые и
повторяющиеся отношения, связи между ними. Это и есть закон. Следует
только отличать социальные и юридические законы. Последние являются
простыми декларациями, устанавливавшими и регламентирующими поведение
людей, а обществе. Законы же общества (как и природы) являются
естественными отношениями.
Законы хозяйства - это необходимые, существенные устойчивые отношения,
существующие между людьми в сфера производства. Это экономические и
хозяйственно-организационные отношения. Ядром первых являются отношения
собственности. Вторые относятся к области организации и управления
хозяйством. Они, по существу являются властными отношениями между людьми,
которые переносятся на предметные отношения между элементами хозяйственного
механизма. Например, связь между основными и подсобными цехами,
вспомогательными службами; связь конвейерных операций и др. Назовем их
технико-технологическими отношениями.
Итак, существует ряд видов хозяйственных отношений, составлявших
содержание законов хозяйства: экономические - возникающие между людьми по
поводу собственности, по поводу эффективности и оптимальности производства;
хозяйственно - организационные - межсубъектные отношения по поводу
организации и управления производством ; предметные технико-технологические
отношения в хозяйственной организации производства (связь станков,
оборудования, элементов конвейера, хозяйственных единиц, элементов
инфраструктура и т.п.).
Сложность социальных законов заключается не только в их обусловленности
и опосредованности сознанием, но и в том, что все они имеют природный
'подтекст>', Даже такой, казалось бы, абсолютно не природный, социальный и
экономический закон, каким является закон спроса и предложения,
устанавливающий ценовой баланс, имеет природную подоплеку в потребностях. У
нас широко распространена точка зрения, согласно которой социальное законы
как бы 'снимают' природные. Законы природы в социальной сфере не
'работают'. Это не так. Законы природы социализируются. Их действие
меняется, но они не исчезают. Человек не перестает быть видом биологической
природу, будучи включен в социальную реальность. Двойственная природа
стоимости товара как раз и обнаруживается в социально-природном характере
закона стоимости. Меновая стоимость товара есть социальное производственное
отношение, выраженное в затратах общественно необходимого труда.
Потребительская стоимость есть ценностное выражение потребительских свойств
товара, способных удовлетворить потребности людей. Это природные
качества. Таким образом, закон стоимости выполняет регулирующую роль в
производств именно потому, что имеется эта природная его основа. Люди не
только производят товары, но и производят нужные им товары в оптимальных
пропорциях. Иначе многие производители продуцировали бы те товары, которые
легче произвести. Ведь все равно стоимость их определяется трудовыми
затратами. Закон стоимости является скорее социально-природным, чем только
социальным, экономическим.
Назовем ряд особенностей хозяйства как объекта научного и философского
исследования:
- хозяйственные законы - это законы производственной деятельности людей;
они формируется в результате сознательной жизнедеятельности, в основе
которой лежат экономические интересы;
- законы хозяйства имеют статистический характер, как и все социальные
законы ; они проявляется как тенденции, указывая направленность
хозяйственного функционирования и развития ;
- законы хозяйства отличаются сложностью отношений и взаимодействующих
Факторов ;
- они являются подвижными и изменчивыми при переходе от одного способа
производства к другому; они могут изменять свое содержание или полностью
отмирать;
- значительная часть законов хозяйства отражает лишь реальность
функциональных зависимостей-факторов хозяйствования, но не способна
указать причинно-следственные связи ;
- необходимо отметить сложность и подвижность самого хозяйства как объекта
философского исследования, где используется диалектический метод;
- наконец, отметим специфику хозяйства как важнейшую сферу идеологических
интересов, поэтому философское познание хозяйства сопряжено с преодолением
множества идеологических мифов.
Философское осмысление хозяйства имеет свои трудности:
- Философские концепции бытия и его фрагментов многообразны. Выбор
концепции, как правило, определяется не только объективными критериями, но
и субъективными пристрастиями, партийностью .
- Хозяйство в качестве объекта философского исследования является
социальной конкретикой. Для осуществления стыка всеобщих философских
принципов и законов хозяйства необходимо использовать промежуточные знания
социально-Философских и социологических законов.
- Малоисследованность и отсутствие литературы не только по философии
хозяйства, но и по хозяйственной проблематике в целом, за исключением
политэкономической и экономической стороны хозяйства.
- Экономическая сторона хозяйства концептуально представлена крайне
плюралистично и требует от исследователя принципиального выбора.
Названные трудности философского исследования хозяйства могут быть
преодолены выбором научной и концептуально адекватной философии. Научной мы
называем философию, которая во всех обоих принципах не противоречит научной
картине мира (современной научной парадигме), Концептуально адекватная
философия - это философия, принципы и законы которой естественно
соответствуют некоторой определенной концепции хозяйства.
6. Литература
1. Философия хозяйства: учебное пособие. Фокин Е.Н.
2. Тайна хозяйства. Ю.М. Осипов
3. Что такое философия хозяйства. И.М. Теняков
4. О философии хозяйства. Д.И. Гамзатова
