Фихте

                         Государственный университет
                           Высшая школа экономики

                              Эссе по философии



                             Природа у Шеллинга
                                      и
                               фихтеанское 'Я'



            Составлено: Провоторова Мария, экономика, 205 группа
                                  Проверено:



                                  1998 год


       Философская революция в Германии была начата Иммануилом Кантом. Он в
корне перевернул представление, согласно которому познающий субъект
подчинен предмету, определяется впечатлениями  от него и находится в
страдательном состоянии, предмет же исполнен активности. Согласно Канту,
субъект познающий предметы, дает им законы их существования, каковы вещи 'в
себе', независимо от нас, мы не знаем и знать не можем;  но вещи, какими мы
их знаем, есть наше собственное создание, продукт познающего субъекта.
       Выступивший вслед  за Кантом Фихте отверг существование непознаваемых
'вещей в себе' и возвел само осознающего субъекта - Я - в единственную
истинную и самостоятельную реальность: '...кто сознает свою
самостоятельность и независимость от всего, что вне его, - а чтобы прийти к
такому сознанию надо действительно сделать себя чем-нибудь, независимо ни
от чего, через самого себя, - тот не нуждается уже в вещах, как в
определении для своего Я'.  Результатом этой теории было отрицание
самостоятельности мира объектов, сама природа появляется в ней лишь как
призрачная тень субъекта; природа порождается бессознательной деятельностью
мирового Я, или абсолютного субъекта; Я абсолютно, а не - Я - природа, это
только продукт само противоположения Я (субъекта), результат его
бессознательной деятельности.
       В системе Фихте оставалось невыясненным отношение между конечным
субъектом, или  человеческим Я, и бесконечным субъектом, абсолютным Я, и
при недостаточной их различенности второе нередко подменялось по сути дела
первым. Это смешение не ускользнуло из поля зрения Шеллинга, который,
овладев наукоучением  Фихте еще в юности, развил ее дальше породил новую
философскую систему, покоящуюся на более общем принципе. Абстрактное
фихтеанское не - Я приобретало у него живой и чувствительный облик природы,
и Шеллинг утвердил взгляд на нее как на бессознательную деятельность
бесконечного субъекта, или 'души мира'. Природа - это абсолютное Я, которое
продвигается вперед через целый ряд ступеней материального процесса и
только в человеке приходит наконец к самосознанию. Это 'видимый дух',
живой, связный во всех  своих  частях единый организм.
       В философии Фихте, от которой отправлялся Шеллинг, учение о природе
не было разработано. Интерес автора 'Наукоучения' был сосредоточен на том,
как в отрешенности от природы и независимо от нее субъект сам определяет и
целенаправленно формирует себя. Бессознательно действующее Я, которое, по
Фихте, творит природу, осталось у него вне рассмотрения Шеллинг обратил
внимание на то, что такое Я еще не есть, собственно, субъект; чтобы стать
тождественным субъекту, оно должно пройти путь бессознательного природного
развития, и ему еще только предстоит возвыситься к самосознанию. Таким
образом, Шеллинг пришел к мысли, что начинать сразу с само познающего Я,
как это делает Фихте, не исторично, что надо возвратиться к самому истоку:
изобразить генезис самопознания и показать необходимость его появления.
       Однако, учение о природе было 'упущено' отнюдь не случайным образом.
Дело в том, что Фихте упорно настаивал на невозможности такого раздела в
своей философии. Соответственно, диалектический метод рассмотрения в том
его виде, в каком он вышел из рук Фихте, неприложим к природе, в следствие
того, что она с точки зрения Фихте, есть неизменное, застойное «бытие',
резюмирующееся в понятии 'объект', все в ней - от века, а метод наукоучения
имеет дело только с тем, что развивается только с самопознанием. Объект -
это 'только необходимое  препятствие' развитию, он - неустранимый элемент
фихтеанской системы, но вовсе не предмет исследования в ней. Таким образом,
Фихте настаивал на том, что развитие заключено не в самом 'объекте', а лишь
в способе теоретического построения его и в характере изложения. Понятие о
'развивающемся объекте' представлялось ему само противоречивым и
разрушительным для всей его системы. Предмет естествознания, каким
воспринял его Фихте, мог  и  должен  был включаться в его учение не как
положительный источник и опора для диалектики самосознания, а лишь
негативно, как контрастирующий фон, на котором она развивается. Природа не
пробный камень, а антипод этой диалектики, безусловное противоположение ей.
       Сточки зрения Шеллинга диалектический метод, используемый Фихте,
должен быть пересмотрен, без этого нельзя было сопоставить анализ
самосознания с анализом природы.
       Изучая 'Наукоучение' Шеллинг столкнулся с тем, некоторая скрытая, не
сознаваемая людьми необходимость, чьим носителем является акт воли,
объектируется 'наперекор воле действующего, в качестве такого, что он сам
по своему желанию никогда не мог бы осуществить' И отсюда попытки 'доброй
воли' установить моральный порядок  'явно обнаружили свою порочность,
приводя к полной противоположности своим  замыслам и к деспотизму в той его
самой ужасной форме, которая является самым непосредственным следствием
всех таких стараний'.
       Неудачи сознания, собравшемуся строить мир 'свободно и согласно
своему собственному закону ' (Фихте), обусловлены отнюдь не намеренным
уклонением от поставленной им перед собой цели; дело в том, что модель
сознания, раскрываемая  с помощью фихтеанской системы, содержит в себе
самомнение, нежелание взглянуть на себя извне, но только изнутри; порок
заключается не в непосредственности, а в субъективизме. Таким образом, если
развивать учение Фихте, призванное им стать 'философией свободы', то можно
прийти к идее такого государства, которое, как оказывается, должно служить
не средством реализации свободы индивидов, а средством ограничения и
подавления их свободы.
        В следствие всего этого Шеллинг считал, что для преодоления
фихтеанской формы диалектического метода, придания ему универсального
смысла и объективной значимости необходимо было реинтерпретировать взгляд
на объективное, как  таковое.  А в наиболее чистом виде объективное
присутствует в природе. Природа, как известно, область компетенции
естественных наук. Поэтому Шеллинг к ним и обратился. Но на науки о природе
он взглянул иначе, чем Фихте, - не со стороны 'состояния', а со стороны
происходящих в них изменений, процессов, тенденций.
       Шеллинг отмечает, что естествознание, принимая объективное, или
природу, за первичное, с неизбежностью влечется к противоположному  полюсу.
Стараясь 'обречь явления в форму теории', оно и само вместе с тем встает на
путь преобразования себя из эмпирического в теоретическое естествознание и
вступает на почву разума, общую с философией. Здесь Шеллинг  увидел
'неизбежную тенденцию естествознания оразумливать природу', 'переход от
природы к интеллигенции'.
       Если допускать вслед за Фихте, что каждая из сменяющих одна другую
научных теорий одного и того же объекта есть не более чем субъективная
конструкция, то в появлении каждой их них не улавливается никакой
необходимости, она просто сосуществует наряду с прежними, и переход, точнее
скачок от нее к последующей - дело произвола, связь между ними остается
непонятной, необъяснимой. Шеллинг же, в отличие от Фихте, исходит из
эволюционирующего естествознания, находит в развитии тех или иных теорий и
в смене их новыми определенную закономерность, которую можно выразить как
тенденцию ко все большему 'одухотворению' (идеализации) объекта и (у Фихте
этот момент отсутствует) к постепенной его 'де материализации'.
       Таким образом, Шеллинг выявил внутри естественнонаучного
познавательного процесса не улавливаемое фихтеанским рассмотрение движение
от объективного к субъективного и расширил метод своего предшественника
(Куно Фишер назовет его 'методом возрастающей субъективности'), выявив
постепенное возрастание 'субъективного' с соответствующем уменьшением
'объективного'.
       Итак,  'объективное' отправляется от полюса, противоположному всему
'субъективному'. Тем самым Шеллинг пытается решить задачу, обратную задаче
Фихте: показать переход от природного развития к духовному, превращение
объективного в субъективное, бессознательного в само сознающее.
       Опираясь на естествознание, он установил изначальность тенденции ко
все большему 'воодушевлению' природы. Природа сама имеет тенденцию
'идеализировать себя', очеловечиваться и она не остается только при
бесконечном 'долженствовании' (на манер фихтеанского и романтического
субъективного долженствования), а достигает своих как бы бессознательно
поставленных целей. Наше оразумливание природы есть лишь продолжение ее
собственной, поначалу бессознательной, 'работы над собой'. Человеческий
разум - высший продукт ее усилий. 'Благодаря последнему, природа впервые
цело купно самое себя вновь объемлет, обнаруживая тем самым, что искони она
тождественна с постигающимся в качестве разумного и сознательного в нас'.
Природа, таким образом, есть по существу не 'познаваемое нами', а само
познающее', 'ибо лишенное разумности' не могло бы стать предметом для
разума, само лишенное познания не могло бы быть познано'.  Природа - не
созерцаемое нами, а нечто само созерцающее, и существуют люди, 'в которых
смотрит сама природа и которые сами в своем видении сделались природою'.
       Итак, по Шеллингу природа не нуждается в 'наделении ее душою': душа в
ней есть, и душа есть собственная сущность природы. Этот 'идеализм природы'
и ее диалектика соединились в учении Шеллинга отнюдь не случайным образом.
Если природа мертва, 'бездушна', если она только 'объект' и совершенно
лишена 'субъективности' (внутренней активности), то прав Фихте: она не
диалектична. И наоборот: если она диалектически развивается, значит в ней
живет 'душа', ее внутренний 'мастер'. Получается, что если природа несет в
себе то же начало, которое составляет Я в человеке, если в ней проявляется
тот же принцип, что и в духовном мире, то к ней можно применить
диалектический анализ (фихтеанский, естественно, преобразованный т.к.
система Фихте, как уже говорилось, налагала запрет на рассмотрение природы
в таком ключе).

       У романтиков есть две 'природы': эмпирическая и воображаемая,
существующая и долженствующая быть. Одна - видимая человеком извне, дикая и
суровая, лишенная разумности; другая дана во внутреннем созерцании -
облагороженная и 'окультуренная', не такая, 'какова она на деле, но какой
она возможна и какой она должна быть' (Новалис). Первая перевоплощается
творческой фантазией во вторую. Процесс переработки - это привнесение в
природу 'души'.  В преобразованном виде природа выступает наделенной
самостоятельностью, даже 'первичной' и определяющей, а не определяемой.
Представление Фихте о природе сводились к первой, представляющую собой
внешнюю оболочку с ее безынициативностью, отсутствием собственной
устремленности к 'очеловечению'. Шеллингово понимание сущности природы
содержит в себе обе смысловые нагрузки, их смесь. Объективный мир
представляется Шеллингу 'не чем иным, как первоначальной, еще
бессознательной поэзией духа', а 'мировая душа' несет в себе 'некоторый
спиритуалистический оттенок'. Поэтому природа выступает у него как субъект
и объект одновременно или как объективный субъект-объект в отличие от
принципа наукоучения - субъективного субъект-объекта. Природа у Шеллинга
(как у Фихте Я) есть сама деятельность, бесконечный само созидательный
процесс, вечное становление.
       У Фихте деятельность прекращается в продукте (поэтому природные
предметы оказываются у него всего лишь пассивными 'объектами'), а у
Шеллинга только замирает, чтобы вновь оживиться в нем уже в новой форме и
далее быть продолженной и перенесенной на следующий продукт и т.д.
       Та противоположность Я, которая у Фихте присоединяется к Я
'логическим актом в виде антитезиса, существующего рядом с тезисом', у
Шеллинга развертывается в процесс. Он стремится показать, как
противоположность становится противоположностью.
        Фихте хотел придать понятию становления универсальную значимость, но
для этого нужно было устранить 'косный элемент' в своей системе, а именно
'противоположение становлению', 'объект', что приводило к разрушению
диалектики самосознания, исчезновению реальности Я. Поэтому ему приходилось
постоянно предполагать, что 'победному шествию духа' каждый раз должна
противостоять устойчивая в себе природа.
       У Шеллинга противоположность развитию, стабильность, которая создает
необходимый фон для него -  это не нечто внешнее и совершенно чуждое
развитию - это лишь определенная форма его, заторможенное, но не
исчезнувшее вовсе становление, и потому в ней не внешний фон развития, как
у Фихте, а внутренний, который находится не за пределами того, что
развивается, а постоянно создается самим движением, не абсолютно
неподвижный, не одноликий, а меняющий свои тона и обогащающийся всякий раз
с достижением более высокой формы движения, развивающийся по степеням.
Таким образом Шеллингу удалось избежать тех затруднений, которые
наблюдались в системе учения Фихте.
       Поскольку у Фихте не было имманентного рассмотрения природы, то он и
не мог осмыслить ее с этой деятельной ее стороны. Природа есть для него
нечто однажды  и навеки застывшее, безусловная противоположность
деятельности (субъекта), 'объект',  а для Шеллинга - самодеятельность,
только затаившаяся и готовая воспламениться вновь,  возродиться в новых
формах. По Шеллингу все в природе открывает себя через противоположность:
общее - через особенное, продуцирование - через продукт. Природа сама ведет
свой продукт через противоположности и на высочайшей вершине подвергает его
в первоначальное тождество, где борьба противоположностей 'замирает'. Такою
она и должна представляться в том пункте своего развития, где ее активность
уже перенесена на новый продукт, на человека, тогда как самое себя на этой
вершине развития она выражает фихтеанской формулировкой: ' Я есть только
деятельность, и ничего более', т.е. изначально, в чистом виде, по своей
сути природа есть сама деятельность, и эта всеобщая ее определенность
наиболее универсально представлена в особенном продукте природы, в
человеке. Однако Фихте вкладывал в слова 'Я есть деятельность' несколько
другой смысл: он имел в виду уже сознающее себя, субъективное Я, для
которого природа стала не-я, объектом.
       Философия Фихте, принимающая сознание за отправной пункт, никогда не
может дойти до единства сознания с природой, до тождества Я и не-Я, т.к.
она начинает с отделенности сознания от природы, и поэтому принцип исходной
тождественности остается за пределами сознания.. Таким образом, согласно
учению Фихте люди не обязаны и им нет надобности познавать природу, она не
должна иметь к ним никакого отношения, люди не желают считаться с тем, что
она есть 'в себе', назначение природы - быть 'для них', чтобы подчиниться
их власти над нею, их людской воле, призванной к господству над природой.
Природа признается только в образе врага всего разумного, и поэтому 'разум
находится с природой в постоянно продолжающейся борьбе', установкой разума
является обуздание природы, как дикого зверя, не мир и согласие с нею, а
вражда и навязывание ей своей воли. В это же время Шеллинг, в отличие от
Фихте, делает попытки взглянуть на природу 'не заинтересованно',
бескорыстно, подойти к ней чисто теоретически, без вражды и насилия над
нею, с готовностью к согласию и чувством дружбы, возможно даже любви.
       У Фихте Я делает природу противоположностью себе, у Шеллинга же
природа сама своим собственным развитием превращает себя в
противоположность себе самой: становление - в ставшее, бессознательное - в
сознающее себя.
       Согласно Фихте, природа только 'негативное', а по Шеллингу, она нечто
положительное. Оба мыслителя называют натурфилософию и трансцендентальную
философию противоположностями, но именно здесь они их взгляды расходятся:
по Фихте противоположность заключается в том, что философия может быть
только наукоучением, а не натурфилософией, а по Шеллингу  то и другое
составляют два полюса одной философии. вся система философии, утверждает
Шеллинг, находит завершение 'в двух основных науках, взаимно себя
восполняющих и друг друга требующих, несмотря на свою противоположность в
принципе и направленности'.
       Фихте полагал, что противоположность (натурфилософия) есть попытка
отвергнуть и уничтожить положительное (наукоучение), он усматривал здесь
одно только отрицание, для него противоположность - ничто, ничего не
утверждающее. Шеллинг же видит в противоположном нечто содержательное само
по себе, не 'отрицающее', а 'негативное'; подлинное противопоставление есть
вместе с тем и сопоставление не наличного с отсутствующим (не
существующим), а реального в реальным: 'отрицание положительного невозможно
через одно только лишение, но здесь  обязательно требуется реальное
противопоставление...' Натурфилософия подвергается у него испытанию со
стороны трансцендентального идеализма. Фихте никогда не брался проверить
подобным же способом свой принцип субъективности: Я у него всегда
неоспоримо, оно всегда есть безусловная реальность. Шеллинг же не боится
подвергнуть сомнению реальность 'объективного',  т.е. того, что в качестве
предмета науки о природе было у него 'безусловной реальностью'. Он хотел
завершить внутри фихтеанского принципа Я ту часть работы, которая у того
никак не могла реализоваться.
       Фихте имел серьезное основание 'отодвигать в бесконечность полное
торжество'  принципа субъективности и оставлять все свое построение
незавершенным в заключительном пункте: с достижением цели Я=Я, к которой
стремится субъект, исчез бы он сам как таковой. Имея альтернативу: готовый
результат или бесконечное стремление к нему, Фихте избирать второе,
отказываясь от первого. Шеллинг же отвергает в такой дилемме безусловность
'или - или' и решает соединить обе ее стороны: 'как то, так и другое
вместе'. У Фихте тождество субъекта и объекта  вечно становится, но никогда
не устанавливается и остается для субъекта недостижимой целью, к которой он
тщетно стремится. Для Шеллинга же это тождество не только бесконечное
чаяние, но и удовлетворительность в тождестве, не только то, что должно
быть, но и то что есть, т.е. реализация данного тождества.

       Итак, Фихте поставил вопрос о развитии знания, о диалектически-
противоречивом отношении теории и практики, он также 'довел до предела'
субъективизм, вследствие чего природа была сведена к не-Я, не имеющему
какой бы то ни было самостоятельной, независимой от Я характеристики.
Внешний мир для него - материал для осуществления людского долга. 'В этом
именно и состоит истинная сущность вещей, субстанция всего видимого'.
       Шеллинг, отвергнув фихтеанский субъективный идеализм, пытался с
позиций объективного идеализма разработать учение о происхождении
человеческого интеллекта путем развития 'бессознательного духовного
первоначала', которое не есть ни субъект, ни объект, а их 'изначальное
абсолютное тождество'. В своей натурфилософии он высказал много
диалектических идей и впервые в истории философии попытался (с позиций
идеализма) дать целостную систематическую картину развития природы.



       Список литературы:
. 'Иммануил Кант' Ойзерман Т.И.
. 'Шеллинг' Лазарев В.В.
. 'Философия' Губина В.Д., Сидорина Т.Ю., Филатова В.П.
. 'Антология мировой философии'