Рефераты - Афоризмы - Словари
Русские, белорусские и английские сочинения
Русские и белорусские изложения
 
У нас есть несколько работ на данную тему. Вы можете создать свою уникальную работу объединив фрагменты из уже существующих:
  1. Мы и взрослые 40.8 Кб.
  2. Мы и взрослые 40.8 Кб.

Мы и взрослые

Работа из раздела: «Социология»

                             Между отцами и детьми выситься стена
                   робости ,стыда ,непонимания ,уязвленной
                   нежности ,Чтобы эта стена не выросла,
                   требуются  усилия ,на которые еле хвата-
                   ет человеческой жизни ,Но дети родятся
                   у нас в ту пору ,когда мы еще переполнены
                   собой ,сжигаемы честолюбием и от детей
                   просим не столько доверия ,сколько покоя.
                   Отцов отделяют от детей их собственные
                   страсти .Если ты помнишь о своих грехах,
                   в чем ты смеешь упрекать своего сына?


      Одна Из главных особенностей подросткового и раннего юношеского
возраста - смена значимых лиц и перестройка взаимоотношений со взрослыми.
      'Мы и взрослые' - постоянная тема подростковой и юношеской рефлексии
.Конечно, возрастное 'Мы' существуют и у ребенка .Но ребенок принимает
различие двух миров - детского и взрослого - и то, что отношения между ними
неравноправны, как нечто бесспорное, само собой разумеющееся. Подростки
стоят где-то 'посередине', и эта промежуточность положения определяет
многие свойства их психологии, включая и самосознание.
      Французские психологи  (Б. Заззо, 1969 ) спрашивали детей от 5 до 14
лет, считают ли они себя 'маленькими', 'большими' или 'средними' ( не по
росту, а по возрасту); при этом выяснилась эволюция самих эталонов
'роста'. Дошкольники часто сравнивают себя с младшими и потому утверждают,
что они 'большие'. Школьный возраст дает ребенку готовый количественный
эталон сравнения - переход из класса в класс; большинство детей считают
себя 'средними', с отклонениями преимущественно в сторону ' большого '.С 11
до 12 лет точка отсчета меняется; ее эталоном все чаще становиться
взрослый, 'расти' - значит становиться взрослым.
      Советские психологи, начиная с Л. С. Выготского, единодушно считают
главным новообразованием подросткового возраста чувство взрослости .Однако
ориентация на взрослые ценности и сравнение себя со взрослыми зачастую
заставляют подростка снова видеть себя относительно маленьким,
несамостоятельным. При этом , в отличии от ребенка, он уже не считает такое
положение нормальным и стремиться его преодолеть. Отсюда противоречивость
чувства взрослости - подросток претендует быть взрослым и в то же время
знает, что уровень его притязаний далеко не во всем подтвержден и оправдан.
      Одной из самых важных потребностей переходного возраста становиться
потребность в освобождении от контроля и опеки родителей, учителей, старших
вообще, а также от установленных ими правил и порядков. Как же появляется
эта возрастная тенденция ( не смешивать с отношениями между поколениями!) в
отношениях старшеклассников с наиболее значимыми для них конкретными
взрослыми ,которые являются не только старшими по возрасту, но и
полномочными представителями общества взрослых в целом, - родителями и
учителями?
      Из факторов социализации ,рассматриваемых по отдельности ,самым важным
и влиятельным была и остается родительская  семья как первичная ячейка
общества ,влияние которой ребенок испытывает раньше всего ,когда он
наиболее восприимчив. Семейные условия ,включая социальное положение ,род
занятий ,материальный уровень  и уровень образования родителей ,в
значительной мере предопределяют жизненный путь ребенка. Кроме
сознательного, целенаправленного воспитания, которое дают ему родители, на
ребенка воздействует вся внутрисемейная атмосфера, причем эффект этого
воздействия накапливается с возрастом, преломляясь в структуре личности.

            Нет практически ни одного социального или психологического
аспекта поведения подростков и юношей, который не зависел бы от их семейных
условий в настоящем или прошлом.
Правда ,меняется характер этой зависимости. Так ,если в прошлом школьная
успеваемость ребенка и продолжительность его обучения зависели главным
образом от материального уровня семьи ,то теперь этот фактор менее
влиятелен.
 По данным ленинградского социолога Э. К. Васильевой (1975), у родителей с
высшим образованием доля детей с высокой успеваемостью ( средний балл выше
4 ) втрое выше ,чем в группе семей с образованием родителей ниже семи
классов. Эта зависимость сохраняется даже в старших классах, когда дети
имеют навыки самостоятельной работы и не нуждаются в непосредственной
помощи родителей.
      Помимо образовательного уровня родителей ,сильно влияет  на судьбу
подростков и юношей состав семьи и характер взаимоотношений между ее
членами. Неблагоприятные семейные условия характерны для подавляющего
большинства так называемых трудных подростков.
      Значительное влияние на личность подростка оказывает стиль его
взаимоотношений с родителями ,который лишь отчасти обусловлен их социальным
положением.
      Существует несколько относительно автономных психологических
механизмов ,посредством которых родители влияют на своих детей. Во-первых ,
подкрепление : поощряя поведение ,которое взрослые считают правильным ,и
наказывая за нарушение установленных правил ,родители внедряют в сознание
ребенка определенную систему норм ,соблюдение которых постепенно
становиться для ребенка привычкой  и внутренней потребностью. Во-вторых ,
идентификация : ребенок подражает родителям ,ориентируется на их пример
,старается стать таким же ,как они . В-третьих ,понимание : зная внутренний
мир ребенка и чутко откликаясь на его проблемы ,родители тем самым
формируют его самосознание и коммуникативные качества.
      Семейная социализация не сводиться к непосредственному «парному»
взаимодействию ребенку с родителями. Так, эффект идентификации может быть
нейтрализован встречной ролевой взаимодополнительностью : например, в
семье, где оба родителя умеют очень хорошо вести хозяйство, ребенок может и
не выработать этих способностей , так как , хотя у него перед глазами
хороший образец , семья не нуждается в проявлении этих качеств; напротив ,
в семье , где мать бесхозяйственна, эту роль может взять на себя старшая
дочь. Не менее важен механизм психологического противодействия : юноша,
свободу которого жестко ограничивают, может выработать повышенную тягу к
самостоятельности , а тот , кому все разрешают, вырасти зависимым. Поэтому
конкретные свойства личности ребенка в принципе невыводимы  ни из свойств
его родителей ( ни по сходству, ни по контрасту), ни из отдельно взятых
методов воспитания
(Д. Баумринд, 1975) .
      Вместе с тем весьма важны эмоциональный тон семейных взаимоотношений
и преобладающий в семье тип контроля  и дисциплины.
      Эмоциональный тон отношений между родителями и детьми психологи
представляют в виде шкалы, на одном полюсе которой  стоят максимально
близкие , теплые, доброжелательные отношения (родительская любовь) , а на
другом - далекие, холодные и враждебные. В первом случае основными
средствами воспитания являются внимание  и поощрение , во втором -
строгость и наказание. Множество исследований доказывают преимущества
первого подхода. Ребенок, лишенный сильных и недвусмысленных доказательств
родительской любви , имеет меньше шансов на  высокое самоуважение , теплые
и дружественные отношения с другими людьми и устойчивый  положительный
образ «Я». Изучение юношей и взрослых, страдающих психофизиологическими и
психосоматическими нарушениями, невротическими расстройствами, трудностями
в общении, умственной деятельности или учебе, показывает, что все эти
явления значительно чаще наблюдаются у тех, кому в детстве недоставало
родительского внимания  и тепла. Недоброжелательность или невнимание со
стороны родителей вызывает неосознанную взаимную враждебность у детей. Эта
враждебность может проявляться как явно, по отношению к самим родителям,
так и скрытно. Безотчетная, немотивированная жестокость, проявляемая
некоторыми подростками и юношами по отношению к посторонним людям, не
сделавшим им ничего плохого, нередко оказывается следствием детских
переживаний. Если же эта бессильная агрессия направляется внутрь ,она дает
низкое самоуважение, чувства вины, тревоги и т.д.
      Эмоциональный тон семейного воспитания существует не сам по себе , а
в связи с определенным типом контроля и дисциплины , направленных на
формирование соответствующих черт  характера. Разные способы родительского
контроля также можно представить  в виде шкалы, на одном полюсе которой
высокая активность, самостоятельность и инициатива ребенка, а на другом -
пассивность, зависимость, слепое послушание ( Г. Элдер, 1971) .
      За этими типами отношений стоит не только распределение власти      ,
но и разное направление внутрисемейной коммуникации : в одних случаях
коммуникация направлена преимущественно или исключительно от родителей к
ребенку, в других - от ребенка к родителям.
Разумеется, способы принятия решений в большинстве семей варьируют в
зависимости от предмета:
в одних вопросах старшеклассники имеют почти полную самостоятельность , в
других ( например, в финансовых) - право решать остается за родителями.
Кроме того, родители не всегда практикуют один и тот же стиль дисциплины:
отцы, как правило, воспринимаются юношами и на самом деле бывают более
жесткими и авторитарными,  чем матери, так что общий семейный стиль в
известной мере компромиссный. Отец и мать могут взаимно дополнять, а могут
и подрывать влияние друг друга.
      Наилучшие взаимоотношения старшеклассников с родителями складываются
обычно тогда, когда  родители придерживаются демократического стиля
воспитания . Этот стиль в наибольшей степени  способствует воспитанию
самостоятельности, активности, инициативы и социальной ответственности .
Поведение ребенка направляется в этом случае последовательно  и вместе с
тем  гибко и рационально :
      родитель всегда объясняет мотивы своих требований и поощряет их
обсуждение подростком ;
      власть используется  лишь в меру необходимости ;
      в ребенке цениться как послушание , так и независимость;
      родитель устанавливает правила и твердо проводит их в жизнь, но не
считает  себя непогрешимым ;
      он прислушивается к мнениям ребенка, но не исходит только из его
желаний.
      Крайние типы отношений , все равно, идут  ли они в сторону
авторитарности или либеральной  всетерпимости , дают плохие результаты.
Авторитарный стиль вызывает у детей отчуждение от родителей, чувство своей
незначительности и нежеланности в семье. Родительские требования, если они
кажутся необоснованными, вызывают  либо протест  и агрессию, либо привычную
 апатию и пассивность. Перегиб в сторону всетерпимости  вызывает у
подростка ощущение , что родителям нет до него дела. Кроме того, пассивные,
незаинтересованные родители не могут быть предметом подражания и
идентификации , а другие влияния - школы , сверстников, средств массовой
коммуникации - часто не могут восполнить этот пробел , оставляя ребенка без
надлежащего руководства и ориентации в сложном и меняющемся мире .
Ослабление родительского начала , как и его гипертрофия , способствует
формированию личности со слабым «Я» .
      В нашей стране существуют разные стили семейного воспитания, которые
во многом зависят как от национальных традиций, так и от индивидуальных
особенностей. Однако в целом наше обращение с детьми является значительно
более авторитарным и жестким, чем мы это склонны признать. При анонимном
анкетировании детей разного возраста из 15 городов страны выяснилось, что
60 процентов родителей используют физические наказания; среди них 85
процентов - порка, 9 процентов - стояние в углу (иногда на коленях на
горохе , соли или кирпичах ), 5 процентов - удары по голове и лицу и т.д.
      Почему так живучи авторитарные методы? Во-первых, такова традиция.
Став взрослым, люди часто воспроизводят то, что с ними самими проделывали
родители, даже если они помнят, как трудно им приходилось. Во-вторых,
характер семейного воспитания очень тесно связан со стилем общественных
отношений вообще: семейный авторитаризм отражает и подкрепляет командно-
административный стиль, укоренившийся на производстве и в общественной
жизни. В-третьих, люди бессознательно вымещают на детях свои служебные
неприятности, раздражение, возникающее в очередях, переполненном транспорте
и т. п. В-четвертых, низкий уровень педагогической культуры, убежденность в
том, что лучший способ разрешения любых конфликтных ситуаций - сила.
      Но если с маленькими детьми авторитарность еще « проходит» , то
теперь она неминуемо порождает конфликты, причем приходится платить и по
старым, давно забытым счетам.
      Как ни велико влияние родителей на формирование личности, пик его
приходится не на переходный возраст, а на первые годы жизни. К старшим
классам стиль взаимоотношений с родителями давно уже сложился, и «отменить»
эффект прошлого опыта невозможно.

      Чтобы понять взаимоотношения старшеклассника с родителями, необходимо
знать, как меняются с возрастом функции этих отношений и связанные с ними
представлениями. В глазах ребенка мать и отец выступают в нескольких
«ипостасях»:
      как источник эмоционального тепла и поддержки, без которых ребенок
чувствует  себя беззащитным и беспомощным;
      как власть, директивная инстанция, распорядитель благ, наказаний и
поощрений;
      как образец , пример для подражания, воплощение мудрости и лучших
человеческих качеств;
      как старший друг и советчик, которому можно доверить все.
      Соотношение этих функций и психологическая значимость каждой из них с
возрастом меняется.
      Переходный возраст - период эмансипации ребенка от родителей. Процесс
этот является сложным и многомерным . Эмансипация может быть  эмоциональной
, показывающей , насколько значим для юноши эмоциональный контакт с
родителями по сравнению с привязанностями  к другим людям (дружбой,
любовью), поведенческой , проявляющейся в том , насколько жестко родители
регулируют поведение сына или дочери, или нормативной , показывающей,
ориентируется  ли юноша на те же нормы и ценности, что его родители , или
на какие-то другие. Каждый  из этих аспектов эмансипации имеет собственную
логику.
      В  основе  эмоциональной привязанности ребенка к родителям
первоначально лежит зависимость от них. По мере роста самостоятельности,
особенно в переходном возрасте, такая зависимость начинает ребенка
тяготить. Очень плохо, когда ему не  хватает родительской любви. Но есть
вполне достоверные психологические данные о том , что избыток
эмоционального тепла тоже вреден как для мальчиков , та и для девочек. Он
затрудняет формирование у них внутренней анатомии и порождает устойчивую
потребность в опеке, зависимость как черту характера. Слишком уютное
родительское гнездо не стимулирует выросшего птенца к вылету в
противоречивый и сложный взрослый мир.
      Любящие матери , не способные мыслить о ребенке отдельно от самих
себя, часто не понимают этого. Но юноша не может повзрослеть, не разорвав
«пуповину» эмоциональной зависимости  от родителей и не включив свои
отношения с ними в новую , гораздо более сложную систему  эмоциональных
привязанностей , центром которой являются не родители , а он сам. Избыток
материнской ласки и положение «маменькиного сынка» начинают его раздражать
не только потому , что вызывают насмешки сверстников , но и потому, что
пробуждают в нем самом чувство зависимости , с которым подросток борется.
Чувствуя охлаждение , многие родители думают, что дети их разлюбили ,
жалуются на их черствость и т. д. Но после того как критический период
проходит , эмоциональный контакт с родителями, если они сами его не
испортили, обычно восстанавливается, уже на более высоком, сознательном
уровне.
      Рост самостоятельности ограничивает и функции родительской власти .К
старшим классам поведенческая автономия, как правило, уже весьма велика:
старшеклассник самостоятельно распределяет свое время, выбирает друзей,
способы досуга и т. д. В семьях с более или менее авторитарным укладом эта
автономизация иногда вызывает острые конфликты.
      Добиваясь расширения своих прав, старшеклассники нередко предъявляют
к родителям завышенные требования, в том числе и материальные. Во многих
обеспеченных семьях дети не знают источников семейного бюджета и не
заботятся об этом. Почти девять десятых опрошенных Л.Н. Жилиной и Н.Т
Фроловой (1969 ) московских девяти- и десятиклассников надеялись , что их
желания иметь определенные вещи осуществятся, причем две трети уверены, что
осуществить это желание - дело родителей («купят родители»). Поведение и
запросы этих старшеклассников практически автономны , поскольку  желания
приобрести ту или иную вещь совпадали с планами родителей только в 10
процентах случаев. Тем не менее дети уверены, что их желаниям будет отдано
предпочтение.
Степень идентификации с родителями в юности меньше, чем в детстве.
Разумеется, хорошие родители остаются для старшеклассников важным эталоном
поведения. На вопрос «Хотели бы вы быть таким человеком, как ваши
родители?» положительно ответили свыше 70 процентов санкт-петербургских
старшеклассников, опрошенных Т.Н. Мальковской (1971). На вопрос «Хотели бы
походить на родителей кое в чем?» положительно ответили 10 процентов
опрошенных, ни в чем - 7 процентов и уклонились от ответа на вопрос 11
процентов опрошенных.
      Однако родительский пример уже не воспринимается так абсолютно и
некритично , как в детстве. У старшеклассников есть и другие авторитеты,
кроме родителей. Чем старше ребенок, тем вероятнее, что идеалы он черпает
не только из ближайшего окружения, но и из более широкого круга лиц
(общественно-политические деятели, герои кино и литературы). Зато все
недостатки и противоречия в поведении близких и старших воспринимаются
остро и болезненно . Особенно это касается расхождение слова и дела. Из
трех тысяч старшеклассников и учащихся ПТУ, опрошенных социологами , свыше
2/3 отметили, что замечают существенные расхождения между тем, чему учат их
родители, близкие родственники и учителя, и тем , как они сами поступают в
повседневной жизни
(С.И. Плаксий, 1987). Это не только подрывает авторитет старших, но и
является практическим уроком приспособленчества и лицемерия.
      В психолого-педагогической литературе широко дебатируется вопрос о
мере сравнительного влияния на подростков родителей и сверстников. Однако
на него не может быть однозначного ответа. Общая закономерность состоит в
том, что чем хуже отношения подростка со взрослыми, тем чаще он будет
общаться со сверстниками и тем автономнее будет это общение от взрослых. Но
влияния родителей и сверстников не всегда противоположны, чаще они бывают и
взаимодополнительными .
      «Значимость» для юношей и девушек их родителей и сверстников
принципиально неодинакова в разных сферах деятельности. Наибольшая
автономия от родителей при ориентации на сверстников наблюдается  в сфере
досуга, развлечений, свободного общения, потребительских ориентаций.
      Больше всего старшеклассникам хотелось бы  видеть в родителях друзей
и советчиков. При всей их тяги к самостоятельности, юноши и девушки остро
нуждаются в жизненном опыте и помощи старшим. Многие волнующие проблемы они
вообще не могут обсуждать со сверстниками, так как мешает самолюбие. Да и
какой совет может дать человек, который прожил так же мало, как и ты? Семья
остается тем местом , где подросток, юноша чувствует себя наиболее спокойно
и уверенно. Отвечая на вопрос: «Чье понимание для вас важнее всего,
независимо от того, как фактически понимает вас этот человек?» -
большинство московских мальчиков (с 5 по 11 класс), поставили на первое
место родителей (ответы девочек более противоречивы).
      Однако взаимоотношения старшеклассников с родителями часто обременены
конфликтами и их взаимопонимание оставляет желать лучшего.
      «Мне уже 17 лет,  а с мамой мы еще ни разу не говорили по душам... Я
бы даже рассказала все, что меня волнует, любой другой женщине».
      «Вечером родители только успевают спросить: «Как дела в школе?» А нам
на этот вопрос надоело отвечать и кажется, что родителей больше ничего не
интересует... Мы часто поэтому не понимаем родителей, а родители нас...»
      И таких писем множество.
      При исследовании юношеской дружбы было специально зафиксировано, как
оценивают школьники с 7 по 11 класс уровень понимания со стороны родителей,
легкость общения и собственную откровенность с ними. Оказалось, что по всем
этим показателям родители уступают друзьям - сверстникам опрошенных и что
степень психологической близости с родителями резко снижается с 7 к 9
классу.
      Причина этого коренится прежде всего в психологии взрослых,
родителей, не желающих замечать изменение внутреннего мира подростка и
юноши.
      Рассуждая абстрактно, хорошие родители знают о своем ребенке
значительно больше , чем кто бы ни было другой, даже больше, чем он сам.
Ведь родители наблюдают изо дня в день на протяжении всей его жизни. Но
изменения, происходящие с подростком, часто совершаются слишком быстро для
родительского глаза. Ребенок вырос , изменился, а любящие родители все еще
видят его таким, каким он бал несколько лет назад, причем собственное
мнение кажется им непогрешимым. «Главная беда с родителями - то, что они
знали нас, когда мы были маленькими», - заметил 15 - летний мальчик.

      Понять другого человека можно только при условии уважения к нему,
приняв его как некую автономную реальность. Самая распространенная (и
совершенно справедливая!) жалоба юношей и девушек : «Они меня не слушают!»
Спешка, неумение и нежелание выслушать , понять то, что происходит  в
сложном юношеском мире, постараться взглянуть на проблему глазами сына или
дочери, самодовольная уверенность в непогрешимости своего жизненного опыта
- вот что в первую очередь создает психологический барьер между родителями
и  растущими детьми.
      Сотрудники Института психологии АПН опросили 164 старшеклассника
относительно их потребности в разных видах общения и реальных
взаимоотношений с разными партнерами. Общение со взрослыми, включая
родителей, оказалось гораздо более формальным и регламентированным , чем
общение со сверстниками. Оно вызывает у юношей острую неудовлетворенность.


                                                        Регламентированное
общение        Нерегламентированное общение
         Партнеры
                                                потребность       реальное
                потребность        реальное
                                                       в нем
     общение                  в нем                      общение

Родители и близкие родствен-
ники                                                      4,7
         70,8                         66,6                        29,2
Учителя                                                8,3
      95,7                         10,9                        4,3
Другие взрослые                                 2,6
98,6                         6,5                          1,4
Близкие друг - сверстники                 0                            0
                         68,2                        56,2
Другие сверстники                              4,6
68,4                        24,3                        31,6



      Как видно из таблицы, потребность в неформальном общении с родителями
удовлетворяется меньше чем наполовину. В ходе дополнительного интервью
выяснилось, что общением с матерью удовлетворены только 31,1 процента, а с
отцом - всего 9,1 процента опрошенных. А ведь этот вид общения
психологически очень важен. Среди школьников, имеющих доверительные
отношения с родителями, устойчивой самооценкой обладают 79,1 процента
опрошенных , а среди тех, у кого общение с родителями жестко
регламентировано, - только 25 процентов. Неадекватную самооценку в первой
группе имеют 8,3 процента , а во второй  - 87,9 процента обследованных.
      В другом исследовании отношения старшеклассников с родителями
изучались с точки зрения доверительности общения со стороны
старшеклассников , информационного содержания общения , внимания,
проявляемого детьми к делам и жизни родителей, и авторитетности мнений
родителей для старшеклассников. Было опрошено  140 ленинградских семей,
причем дети и родители опрашивались отдельно. Выяснилось, что
старшеклассники , независимо от пола, более откровенны с матерью, нежели с
отцом, чаще обращаются к ней за советом и более сочувственно относятся к
ней. Отцы имеют преимущество только в «информационной сфере», когда речь
идет о политике и спортивных событиях.
      Бросается в глаза также резко выраженная асимметричность интересов
детей  и родителей : родители проявляют внимание ко всем сторонам жизни
детей, тогда как дети  мало интересуются жизнью и трудом родителей.
Особенно отчетливо это проявляется в общении с отцами : дети редко
расспрашивают их о служебных делах, годах детства и юности и т.д.
      Отношения детей и родителей асимметричны , неравноправны. Многие
родители, привыкнув распоряжаться детьми, болезненно переживают ослабление
своей власти. Кроме того, действуют определенные культурные запреты.
Например, у нас не принято обсуждать сексуальные проблемы с представителями
других возрастных групп, это делается только со сверстниками. В результате
важнейшая сфера интимных переживаний подростка из общения с родителями
«изымается». При опросе 402 пар молодых москвичей, подавших заявление о
вступлении в брак, 85 процентов невест и 80 процентов женихов сказали, что
никогда не обсуждали с отцами проблемы брака и семьи . Чрезвычайно важные
для переходного возраста и ранней юности темы - «этапы полового созревания»
и «интимные отношения» - занимают последние места в разговорах с
родителями.
      Но если о том, что больше всего волнует, говорить невозможно, общение
  неизбежно принимает формальный, рутинный характер. Обе стороны чувствуют
возникший между ними барьер , страдают от этого, но сделать ничего не
могут. Чем больше родители «нажимают»  на поведение, успеваемость и прочие
формально- ролевые аспекты жизни детей, тем суше, казеннее ,
регламентированнее  становятся их взаимоотношения.
      Вот типичное письмо старшеклассника : « Моему другу повезло с
родителями, потому что они считают своего сына за человека. Я целые дни
провожу в их доме. Его отец любит отгадывать кроссворды, заводить радиолу;
нашу музыку называет «шум» , но разрешает слушать... Мои родители ,
наоборот , думают только о моих уроках. Что я человек , у меня могут быть
дела - это им даже в голову не приходит. Кандидаты наук, а к телефону не
зовут. Разговаривают со мной как будто всегда с обидой, хотя бы я даже все
выучил. В доме у нас зеленая тоска...»
      Юноши, в свою очередь, невнимательны к родителям в следствии своего
возрастного эгоцентризма. Поглощенные собой, они видят своих родителей
только в каких-то определенных и подчас не самых привлекательных ипостасях
, разбить которые может только новая информация, высвечивающая привычный
образ «предка» с какой-то неожиданной стороны. А родители ждут от выросших
детей тепла и понимания и вместе с тем смертельно боятся обнаружить свои
человеческие слабости, которые детям давно известны.
      В любящих душах родителей живет иллюзия, что они нужны выросшим детям
в том же качестве , что и в раннем детстве. Идеальный воспитанник Эмиль,
женившись и готовясь стать отцом, говорит своему идеальному воспитателю:
«Советуйте, руководите нами, мы будем послушны; пока я буду жив, я буду
наждаться в вас» Растроганный собственной утопией , Руссо не замечает, что
послушание и потребность в руководстве - не самые ценные качества взрослого
человека, что существуют другие формы любви  и человеческих
взаимоотношений. Так приятно для самолюбия всегда и во всех ситуациях
оставаться для своих детей и учеников мудрым наставником и учителем жизни!
Но в этой установке - источник постоянных конфликтов.
      И здесь особенно трудно приходится отцам. Сегодня отцовская роль
стала особенно сложной и проблематичной. Не говоря уже о том , что во
многих семьях отцы вообще отсутствуют , их влияние на детей большей частью
ниже, чем влияние матерей. По мнению опрошенных уфимских школьников,  свыше
трети их отцов практически не занимаются домашними бытовыми делами, две
трети отцов не помогают детям в учебе, не обсуждают с ними книг, фильмов ,
телепередач. Отвечая на вопрос : «С кем ты делишься своими секретами?» -
дети, начиная с 5 класса, ставят на первое место друзей , затем идут
матери, бабушки и на предпоследнем месте, опережая только братьев и сестер,
- отцы. В некоторых семьях единственная форма отцовского общения с детьми -
совместный просмотр телепередач, после чего семейство отходит ко сну.
Сравнительно редко наблюдается и психологическая близость с отцами.
      Дело, по-видимому , не в том, что современные мужчины уделяют меньше
внимания семье и детям, а в том, что подорвано их традиционное положение в
семье , а новые роли усваиваются медленно. Отец перестал быть единственным
кормильцем и дисциплинирующим фактором. Труд, который всегда был и остается
главной сферой  самоутверждения мужчины, в наши дни пространственно отделен
от семейного быта. Как работает отец, ребенок не видит. Что же касается
внутрисемейных функций, роль матери здесь выглядит гораздо более важной и
значимой, чем роль отца. Кроме того, взаимоотношения отцов с детьми ( мы
видели выше , что старшеклассники чаще ощущают близость с матерью и
откровеннее с ней, чем с отцом) осложняется меньшей экспрессивностью
мужчин, их частым неумением выражать сравнительно тонкие чувства и
психологические переживания. Эти качества, столь ценимые в наши дни, не
входили в традиционный стереотип мужчины.
      Отцовские чувства и отцовская роль сами требуют определенного
воспитания и обучения. В старом, патриархальном обществе, на нормы которого
мы все еще ориентируемся, учиться отцовству не было необходимости. Будь
сильным и преуспевающем мужчиной в обществе , и все остальное -
благоустроенный дом , уважение окружающих, послушная жена и дети - появится
автоматически. Возится с детьми и разводить «нежности телячьи» - не мужское
дело. Такова была господствующая  установка, и, хотя очень  многие  мужчины
чувствовали себя в этом мире неуютно и испытывали дефицит эмоционального
тепла и интимности, это не воспринималось как социальная проблема.
      Сегодня положение резко изменилось. Раскрепощение женщин и другие
процессы лишили мужчин их привилегированного положения. Чтобы иметь
душевное спокойствие и авторитет в семье, мужчина должен обладать рядом
тонких психологических свойств, которые никогда не входили в традиционный
стереотип маскулинности , - чуткостью, внимательностью, отзывчивостью  и
т.д. Их недостаток болезненно сказывается на психике и здоровье мужчин.
Равняясь на систему ценностей , принятых в обществе сверстников, мальчики-
подростки старательно искореняют в себе эти якобы «женские» качества, а
став взрослым, обнаруживает, что не в состоянии выразить волнующие их
переживания. Броня, которой подросток окружил себя в порядке самозащиты,
превращается в тюрьму, из которой взрослый мужчина не может освободиться. В
том, что касается выражения эмоций, «настоящий мужчина» напоминает порой
собаку из поговорки: все понимает, а сказать не может. По уровню душевного
самораскрытия мужчины существенно уступают женщинам, и это остро
проявляется  в семье и отношениях с детьми. Поэтому, вовлекая отцов в дело
воспитания, школа должна одновременно оказывать им необходимую
психологическую помощь.
      -Ах так! Тогда вообще никуда не пойдешь!
      -Пойду!
      -Ты с кем разговариваешь? Не пойдешь, если отец не разрешает!
      -Как бы не так!
      Стук входной двери поставил точку на разговоре.
      Санька бежал по улице, ничего не видя и не слыша, кроме возмущения,
бушевавшего в нем.
      «Ненавижу! Ненавижу! Я не маленький, чтобы мной так командовать! Весь
класс идет в поход, и все вместе вернутся. Только мне почему-то приказывают
быть дома к пяти. Значит я один должен возвращаться? Почему? Что изменится,
если я приеду попозже, со всеми? Просто ему надо показать свою власть и
унизить меня! Вечно так! А если я действительно провинюсь - что же тогда?
Убить меня, что ли?  Не может отец понять, что я уже вышел из того возраста
, когда можно мною командовать!»
      ...Отец нервно постукивал кулаком по столу, сосредоточенно уставясь в
одну точку, и размышлял
      «Как разговаривать стал , паршивец! Вырастил, называется , сынка! Что
ни скажи - все встречает в штыки! Ему кажется, что много понимать стал! Так
ведь только кажется! Что десять лет, что пятнадцать... Но почему так? Что
было!»
      Была любовь. Санька еще не умел говорить и гулять, его возили в
коляске до половины завернутым в одеяло. Но стоило появиться рядом отцу,
как из коляски раздавалось радостное  покряхтывание. Оно означало, что
право везти коляску переходило к папе. Когда же папа уходил, вслед несся
горестный плач.
      -Папа! - сказал Санька  в числе первых своих трех слов и немедленно
сделал это слово синонимом высшего достоинства.
      Была дружба. Выходной день превращался в праздник.
      -Позаботься о лыжах! - накануне мимоходом бросал отец. И сын допоздна
колдовал над баночками с мазями, наполнявшими кухню едким смоляным запахом.
Снежным воскресным утром к лыжникам в парке прибавлялось еще двое -
высокий, плотный в синем костюме и маленький в красном с белыми полосками.
Оба были неутомимы и отважны.
      -Съедем? - спрашивает старший, указывая палкой на крутую горку.
      -Съедем! - отвечал младший, и никто не смог бы уловить неуверенности
в его ответе, хотя внутри холодело при одно взгляде на гору. Но показать
себя трусом перед папой? Ни за что! Присесть, палки назад! Ух! Удержался!
      -Молодец! - кричал отец. И Саня счастливо вздыхал. А если он падал,
то слышал снисходительное: «Цел? Ну, ну! Не разлеживайся! Вставай!»
      Было уважение. В ящике письменного стола лежали отцовские боевые
награды. На 23 февраля и на 9 мая они переходили из своих коробочек на
лацканы отцовского пиджака. Саню заполняла  до краев гордость. Он слушал
отцовские рассказы, радуясь и страдая, время от времени хватая широкую,
крупную руку, чтобы убедиться: все то, страшное, позади! Папа здесь, рядом!
      Было послушание.
      -Изволь делать так, как я говорю!
      Иногда мальчишка возражал. Но только по существу.
      -Папа мне не хочется...
      -Что за разговоры! Сказано - делай!
      И вдруг - возмущение, открытая неприязнь во взгляде, в тоне, в словах
сына. Словно какая-то злая сила отбросила их друг от друга. Вначале отец
испытывал гневное удивление: что случилось? Он инстинктивно попробовал
увеличить силу своей  власти , своего покровительства, всего того, что
столько лет надежно притягивало к нему сына. И убедился, что тот отдаляется
еще больше. Тогда отец  растерялся: понятно, переходный возраст и все
такое, но какое отношение имеет это к нему? И наконец, почувствовал сильное
искушение: махнуть на все рукой и снять ответственность за дальнейшее. Что
бы не произошло - всегда можно будет сказать: «Не хотел делать по-моему?
Сам Виноват!»
      Наше знакомство с Коротковыми состоялось тогда, когда между отцом и
Саней отношения установились: периоды острой враждебности чередовались с
периодами подчеркнутого безразличья. Первые наполняли дом ссорами и злыми
вспышками по любому поводу. Во время вторых царило угрюмое молчание. Мать
старалась разрядить обстановку, но это плохо ей удавалось. Боязнь повредить
 родительскому авторитету мешала ей обвинить в чем-то отца, а попытки
оправдать сына наталкивались на раздражение мужа: «Не требуется вовсе
вставать грудью на защиту Саньки!»
      -Как только вместе соберутся, так или вцепляются друг в друга из-за
каждой мелочи, или молчат! - устало пожаловалась Ольга Викторовна . -
Просто трагедия!
      Еще не трагедия. Ничего безнадежно непоправимого не произошло. Но
произойти может, если труднообъяснимые семейные нелады приведут к полному
разъединению тех, кто недавно был связан, казалось , неразрывно.
      Бывает и так: сын уходит из дома. И спустя годы зрелый
самостоятельный человек старается, как может, избегать общения с отцом, А
отец, уже старик, так и живет с чувством обиды и недоумения: за что?
      -За что? - спросила и я.
      Сын пожал плечами.
      Не сошлись характерами и взглядами!
      У взрослых людей характер и взгляды, естественно, обладают известной
стабильностью, которая неизбежно проявляется и в отношениях с детьми.
      -Уважения надо сначала заслужить! - веско сказал Алексей Петрович. -
А Санька его еще не заслужил!
      -Да кто его унижает?! И в мыслях нет! - сердится Алексей Петрович.
      А Саня, идя по улице, вспоминает:
      -У меня Гришка с Леной сидели , а отец пришел в комнату и начал:
«Посмотрите, ребята, на его патлы! На кого он похож! Чучело какое-то! Хоть
бы вы его пристыдили и сводили в парикмахерскую!! Ходить в таком виде -
неуважение к обществу!»
      -Ведь для его же блага говорю! Ему добра хочу! - продолжал Алексей
Петрович. -Разве дело  в тоне? Неужели загвоздка в том, что форма не
нравится?
      И в этом тоже. Но, конечно же , не только в этом. Каждодневная опека,
дозволенная и неизбежная в детстве, давит тяжелым, стесняющим грузом на
того, кто почувствовал себя взрослым, даже если ему только кажется , что он
взрослый. Она настораживает: проверяют каждый мой шаг - не доверяют;
стараются чересчур помогать - сомневаются в моих силах; поучают без конца -
не считают способным к самостоятельности. Юношеская запальчивость всегда
находит крайние определения.
      Мы-то знаем, как несправедливы эти выводы. Но привычка к
определенному стилю отношений с детьми, нежелание или неумение отказаться
от нее может оказать плохую услугу.
      Непреклонность? Да, если речь идет о главном: о порядочности, о
честности, об отношении к труду. Терпимость в мелочах? Обязательно, если в
них как-то раскрывается индивидуальность подростка. Вот хоть, к примеру,
Санькины «патлы». Допустим, что отца коробит прическа сына. У него в
распоряжении много средств: посоветовать подстричься, посмеяться в семейном
 кругу над «диким» видом. Пожалуйста! Но схватить за этот чуб и обкорнать
его  или  демонстративно срамить сына в присутствии товарищей - это уже
прием запрещенный.
      Мы стараемся понять до конца наших детей. Великое счастье, когда это
удается. А если не удается, порой необходимо им просто поверить.
      С ростом детей растут и родители, именно так, не стареют, а растут.
Во всяком случае должны расти, чтобы быть на высоте к тому времени , когда
у ребят начинает происходить переоценка ценностей.
      «Ты требуешь от меня, а какой ты сам?» Авторитет родительской власти
кончается. Теперь будет действовать авторитет человеческой личности. Только
он. Значит, наступила пора, когда что-то  в отношениях приходится
перестроить. И самому перестроится. Так бывает всегда, и нельзя, чтобы это
заставляло врасплох.
      Те же трудности , что и родители , переживают учителя. Как уже
говорилось, работа учителя по сравнению с патриархальным прошлым  заметно
усложнилась, причем особенно трудно иметь дело со старшеклассниками. И не
потому, что ребята или учителя стали хуже, а потому , что предъявляемые к
тем и другим требования стали более противоречивыми.
      Для многих старшеклассников понятия «учиться» и «учиться в школе» не
только различны, но даже противоположны. Вот как выглядели ответы некоторых
учеников 11 класс очень неплохой подмосковной школы на вопрос: «Какую
пользу приносит тебе посещение школы?»
      Никакой.// Никакой. Может , потом свои знания  я смогу применить где-
нибудь, но сейчас вся учеба мне кажется бесполезной.// Посещение школы мне
не приносит пользу, на уроках я мало чего усваиваю полезного. Польза -
общение с классом, с народом. //Наверное, какую-то пользу и приносит, но я
ее не замечаю.// Великую радость общения и отдых от родителей...//Школа не
дает мне замкнуться в узком кругу моих занятий, но я с такой же охотой и не
посещал бы ее. //Очень мало - только по литературе, а так - только вред!
      «Нам уже 16, - рассказывала десятиклассница, - и на табличку у касс
кинотеатров « Дети до 16  лет не допускаются» мы смотрим с насмешливой
улыбкой. Итак , у администрации кинотеатров мы получили полное признание. А
в школе? Как ни странно, в школе  нас во многом считают детьми... Однажды
один из преподавателей  сказал мне : «Вот кончишь школу, и тогда тебе
придется приобретать собственные мысли». Смешно!»
      Чтобы преодолевать стереотипы собственного мышления,  учитель должен
знать специфические опасности и вредности своей профессии. Американский
социолог У. Уоллер  в работе « Что учение делает с учителем» (1932) описал
некоторые из этих вредностей. Многих учителей и вне школы отличает
назойливо-дидактическая, поучающая манера держать себя. Привычка упрощать
сложные вещи, чтобы сделать их доступными детям, способствует развитию
негибкого, прямолинейного мышления, вырабатывает склонность видеть мир в
упрощенном, черно-белом варианте, а привычка постоянно держать себя в руках
затрудняет эмоциональное самовыражение.
      Положение учителя - это постоянный искус, испытание властью. Дело не
только в субъективизме и личной предвзятости в оценках и отношении к
учащимся. В бюрократически организованной системе образования учитель
является прежде всего государственным служащим, чиновником. Его главная
задача - не допускать каких-либо происшествий и отклонений от официально
принятых мнений.
      Юношеский возраст - не фаза «подготовки к жизни» , а чрезвычайно
важный, обладающий самостоятельной, абсолютной ценностью этап жизненного
пути. Будут ли юношеские годы счастливыми и творческими или же останутся в
памяти сегодняшнего школьника как заполненные мелкими конфликтами, унылой
зубрежкой и скукой, - во многом зависит от атмосферы, царящей в школе, от
его собственных отношений с учителями
      «Для ребят идея не отделена от личности. То, что говорит любимый
учитель, воспринимается совершенно по-другому, чем то, что говорит
презираемый ими, чуждый им человек», - писала Н.К. Крупская. Но любимым
учителем может быть только учитель любящий.




ref.by 2006—2022
contextus@mail.ru