Книга Г.О. Винокура О языке художественной литературы
Работа из раздела: «
Литература»
Московский государственный лингвистический университет.
Кафедра русского языка.
Реферат по книге Г.О. Винокура
“О языке художественной литературы”
студента 1 курса 101кор.-англ. учебной группы
Акимова Ильи.
Москва 1996 год.
ПЛАН
Введение.
Основная часть.Нововведения Маяковского в литературный язык.
1 Слово и классы слов.
2 Слово внутри класса слов.
3 Слово во фразе.
4 Слово в предложении.
Заключение.
Известный языковед и литературовед советского периода профессор МГУ с
1942 года Григорий Осипович Винокур (1896-1947) на протяжении своей
творческой жизни занимался вопросами истории русского литературного языка,
текстологии, культуры речи. Основные труды его посвящены изучению языка и
тваорчества А.С.Пушкина, А.С.Грибоедова и В.В.Маяковского.
Книга Григория Осиповича Винокура“О языке художественной литературы” в
разделе “Анализ” даёт представление о возможностях языка на примере
творчества выдающегося поэта “серебряного века” В.В.
Маяковского,широко использовавшего различные языковые средства.
Прежде всего нужно сказать , что свои новаторства Маяковский не считал
годными для употребления в повседневной жизни.Но все его нововведения
представляют большую ценность и материал для исследования с филологической
точки зрения, что и находит отражение в книге Г.О. Винокура.
1
Слово и классы слов.
Слова ,как известно, делятся на изменяемые и неизменяемые,часть из
которых выполняют такую же синтаксическую функцию ,как и
изменяемые.Маяковский изменяет правилам современного языка , делая из
несклоняемых склоняемые существительные (чаще всего это - фамилии и
иностранные слова).Интерес представляет то,по каким принципам он склоняет
то или иное слово так , а не иначе. В основном Маяковский руководствуется
звуковой формой слова : если слово заканчивается на твердый согласный то
оно относится к мужскому роду , если на гласный - к женскому , если на
“о”,то к среднему(хотя здесь попадаются исключения , например: “Ромеов”, “в
бюре”).Этот стилистический прием придает тексту яркую фамильярную
экспрессивность.Интересно , что Маяковский превращает в существительные
транскрипцию иностранных слов даже не являющихся существительными -
“каторза”(от фр. cators-14), “лимитеды”(от англ. limited-ограниченный).
Любопытны случаи образования существительных от наречий,происшедших
когда-то от существительных.Синтаксически любое слово может выступать в
роли существительного , но здесь происходит морфологическая переделка:”мир
обложен сплошным долоем”,”сиял в <...>нагише”(воскрешение слова
“нагиш”,зарегестрированного у Даля как “бедный,голый человек”), “сыпало
дребезгою звоночной” и т.д.
А так же случаи образования от прилагательных :
Идите голодненькие,
потненькие ,
покорненькие,
закисшие
в блохастом грязненьке
(новаторство подчеркнуто суффиксом “еньк”). Или только
синтаксически:”смотрела ,кривясь , в мое ежедневное “.
Применяется и способ субстантивизации ,например от местоимения “всяк”:
Ведь глазами
видел
каждый всяк, где новаторство
подчеркивается определением перед “всяк”.
Встречаются и случаи субстантивизации и целых выражений:”...разве былая
массовость “отченаша” оправдывала его право на существование...”(из статьи
“Вас не понимают рабочие и крестьяне”), где часть выражения переходит из
одного морфологического класса в другой (нашего-наша),что соответствует
просторечному: “ в дом отдыхе “. Этот же прием был использован еще до
Маяковского - в “Братьях Карамазовых” ;при включении в русский текст
иностранных выражений:”...чувство сельского pater familias’а”(Герцен
“Былое и думы”)
Следующим значительным явлением в творчестве Маяковского является
словообразование и словотворчество ,когда к основе одного класса он
добавляет различные аффиксы.Эти процессы могут протекать как внутри одного
класса так и между разными классами слов.Сначала рассмотрим второй вариант
: образование существительных от глаголов-”рыд” , “фырком” , “ор”-
безприставочным (непродуктивным в современном языке, но часто употребимом в
старинном народном языке) способом. То же видим у Пушкина в “Евгении
Онегине “-”топ, хлоп ,шип”.Маяковский образует существительные от любых
частей и частиц речи ,например ,от глагольных междометий “звяк”,”теньк”; от
действия добавлением суффикса “ло”-”заткните<...>орло”; существительные
,обозначающие результат действия,-суффиксом “ево”:
Бродвей сдурел.
Бегня и гулево.
“Стальной изливаются леевой”-“леева”(сущ.ж.р. от “лить”).
Любопытен способ образования притяжательных прилагательных : к основе
присоединяется непродуктивный суффикс-”слонячий”, лаечный,квартирошный
,трамвайский ,легкомыслой головенке”,
или :
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел до окон
хмурый
декабрый (качественное прилагательное).
Также в поэзии Маяковского наблюдаются неклассифицированные ,но
,безусловно, любимые им новообразования:”серпастый молоткастый паспорт” ,
“штыкастый еж”.Или даже то чего в русском языке быть не может: “кафейные
двери” , “поцелуйная сладость” , “мелочинным роем” , “слух ухатый”...
Притяжательные притяжательные прилагательные имеют особое
положение,способствуют персонификации: “ущелья кремлевы “”не дослушал
скрипкиной речи” “губы вещины” “бумажкин вид”.В современном языке от этих
существительных можно образовать только относительные прилагательные,но
никак не притяжательные.У Маяковского рядом стоят выражения “ущелья
кремлевы” и “вышки кремлевские”, следовательно,употребление той или иной
формы зависит от стилистической задачи- притяжательная форма употреблена
для уничтожения разницы между лицом и вещью (“что характерно для
современного языка” Потебня).С другой стороны Маяковский воскрешает
древнерусскую традицию типа “сын Владимиров”, “зуб зверин”.Притяжательное
прилагательное обусловливает употребление существительного в значении
особи, чего и пытался достичь Маяковский.Поэтому в творчестве поэта
встречается множество притяжательных прилагательных на “ий”,”ов”,”ин”
,определяющих не вещи,а людей и животных:”веселостью песьей”,”человечьего
мяса”,”в лошажьи животы”,”в компании ангельей”,”тома шекспирьи”; и даже два
суффикса притяжательности “на собачьевой площадке”. Замечателен факт
образования притяжательных прилагательных от существительных и местоимений,
когда-то произошедших от прилагательных:
Если ж он
старший усвоит
сменит мнение мненье старшино.
Под пером Маяковского начинают изменяться и неизменяемые иноязычные
слова: “с настойчивостью Леонардо да-Винчевю”(хотя в данномслучае
-тв.пад.,ед.ч.,ж.р.-формы на “-ин” и на “-чный” совпадают Винокур склонен
считать ,что употреблена притяжательная форма(“-ин”).В разговорном языке
чста замена притяжательной формы качественной( “соль бертолетовая” вместо
“бертолетова “).
Небезынтересна работа Маяковского над сравнительной степенью
прилагательных,особенно произошедших от
существительных.Например:”романнее”, “чем дальше - тем ночнее”;а когда
указано исходное существительное пример становится нагляднее:
Взлетел,
простерся орел самодержца
черней, чем раньше,
злей,
орлинее.
Образуются у Маяковского прилагательные и от наречий: “
гимн еще почтее “.Или: “Ну ,а меня к тебе и подавней-я же люблю- тянет и
клонит”.Интересно , что современная морфология не соотносят слова “давний”
и “подавно”.
Ну и конечно,поэт не мог обойти своим вниманием глагол - образует его и
от наречий, и от междометий, и от звукоподражаний:”расчересчурясь” ,
“размерсился” , “сердце изоханное”, “дундудеть”.Образование таких слов
можно наблюдать в городской обиходной речи , хотя ей явно присуща форма на
“-кать”(не “мерсить” ,а “мерсикать”).Интересен случай со словом
“дундудеть”, где современное звукоподражание наслаивается на древнее.
Многочисленны и продуктивны случаи наращения приставки на обычную форму
слова:”испешеходить” , “замашинив” , “вытелю”.Здесь возможны два варианта :
либо от беприставочного глагола, либо ,наращивая приставку на неглагол
получаем приставочный глагол.Винокур подмечает ,что и в общеупотребительном
языке от есть случаи образования глаголов от имен наращением приставки
“оформить” “укрупнить” , но этот способ не очень популярен в современном
языке. У Маяковского этим способом производятся необычные
образы:”обезночел”, “разбандитят”.
Подводя краткий итог, Винокур говорит об отсутствии семантической разницы
для Маяковского от какой части речи образовывать глагол.Если образуется от
имени ,то обозначает деятельный признак, и все равно, абстрактные ,
конкретные или какие-либо другие существительные берутся за
основу:”развеерился” , “иззахолустничается” “головастить” , “сгитарьте”
,”зарождествели”. Винокур отмечает образование глаголов от имен
собственных: фамилий-”чемберлениться” , “муссолинит” , “убиганятся губы”(от
парфюмерной фирмы houbigant);от географических названий- “миссисипиться”.
Автор статьи считает недостаточно разработанной тему анализа связи
семантики и морфологии этих новообразований.По его мнению в некоторых
случаях промежуточные звенья словообразования пропущены:”озноенный” ,
“раскитаенные фамилии”.
2
Слово внутри класса слов.
Как только у слова появляется род, слово вступает в морфологические
отношения с другими словами. Категория рода определяется по двум признакам
- семантическому и морфологическому.Винокур замечает, что Маяковский обычно
сохраняет существительным род, присущий им в общеупотребительном языке,хотя
иногда, меняя суффиксы, влияет на категорию рода.Например:”пироженью
рвотной”.Но так как Маяковский - новатор в рамках (хотя бы сколько-нибудь)
употребительного языка, а языку это явление не свойственно, такие
нововведения редки в творчестве поэта.Однако можно найти такие
примеры:иностранные слова типа рояль -“фильм - фильма”,”зал - зала - зало”;
употребление явно подчинено рифме “муча перчатки замш”(далее идёт “замуж”);
больший интерес с точки зрения Винокура представляет употребление таких
вариантов с сатирической задачей (например, присвоение мужчине женского
свойства):”взревел усатый нянь”(из поэмы “Хорошо” о Милюкове в иммитации
сцены разговора Татьяны и няни из “Евгения Онегина”):
Её
утешает
усатая няня,
видавшая виды,
Пэ Эн Милюков.
Другая мотивация изменения категории рода дляМаяковского - иммитация
детского языка:
Обезьян.
Смешнее нет.
Что сидеть, как статуя?1
Человеческий портрет,
даром,что хвостатая.
Варианты нововведений в категории числа в поэзии Маяковскиого намного
богаче - зачастую поэт, заменяя единственное число множественным создаёт
образы никак не ассоциирующиеся в обыденной жизни с множественностью.Если
имя собственное употребляется во множественном числе этим выражается
обобщённость, подчёркивается риторичность и,конечно, свидетельствует об
эмоциональности.
Это труднее, чем взять
тысячу тысяч Бастилий 1
Если ударами ядр
Тысячи Реймсов разбить удалось бы...
... сдохнут Парижи,
Берлины,
Вены1
Здесь, по мнению Винокура, ярко просматривается связь с гиперболизмом
(особенно раннего ) Маяковского: “армиями Ромео и Джульетт”, “Ллоид Джоржи
ревели со своих постов”.
Любопытно употребление абстрактных понятий во множественном числе. Этим
автор подаёт это понятие в виде конкретизированного образа,олицетворения,
овеществления. Употреблением названия вещества во множественном числе
Маяковский добивается опрелмечиваемости, так как перед читателем сразу
встают сорта(обычное употребление мн.ч. с сущ. веществ).Также употребление
множественного числа в этих случаях придаёт тексту экспрессию фамильярной
речи.
Легло на город ргомадное горе
и сотни маленьких горь.
“Чтоб природами хилыми не сквернили скверы...”.А вот с веществами:”Есть ли
наших золот небесней?”, или “товары, питья, еды...”. Категория числа в
русском языке менее формальна, чем категория рода, хотя формально любое
существительное может стоять во множественном числе. Это и использует
Маяковский: “...в мягких мебелях”. ( Любопытно, что во времена
Пушкина форма “мебелях” была вполне употребительной.)Категория числа даёт
Маяковскому богатую пищу для словотворчества:
Тащусь меж канавищ
канав,
канавок.
Хлеба!
Хлебушка!
Хлебца!
А в стихотворении “Евпатория” поэт выстраивает целый ряд необычных форм от
слова евпатория-”евпаторийскую - евпаторийцами - евпаторийки - евпаторьяки
- евпаторьяне - евпаторёнки - евпаторьячьи - евпаторство”, и что интересно,
к каждому из этих слов Маяковский находит рифму.Обилие подобных форм можно
видеть и в других его стихах, например, в “Военно-морской любви”.
Пристрастие к слову определяет частое употребление несвязанных морфем:
кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходился народ в учреждения.
Или: “на заседании А-БЕ-ВЕ-ДЕ-ЖЕ-ЗЕкома”.И ещё:”-идите и обрящете- иди и
“рящь” её-”.Этот приём используется с разными стилистическими целями: для
иммитации крика толпы, его истолкования; насмешки или сатиры; стилизации
деской речи; и, по мнению Винокура, просто ради творчества (особенно в
ранних футуристических работах)”как бы устраивая смотр словообразовательным
средствам языка”.На этой почве филолог сравнивает Маяковского с Хлебниковым
и,выявляя различия в принципах употребления нововведений, всё-таки
признаёт, что Хлебников повлиял на оформление стиля молодого Маяковского.
Винокур также говорит о смещении обычных отношений слов с абстрактными
и конкретными значениями.При этом слова отвлечённые превращаются в вещи или
живые организмы.Морфологически это достигается присоединением суффиксов,
характерных другому семантическому классу.Здесь возможно несколько
вариантов:во-первых присоединение увеличительных суффиксов к отвлечённым
существительным (“духотище”, ”красотищи”,”войнищи”).Здесь наблюдается
иммитация явлений фамильярной речи типа “силища”, ”хвостище”.Это и
обусловливает понятность и экспрессивность подобных конструкций.Во-вторых -
присоединение уменьшительных суффиксов (задача и принцип те
же):”плачики”,”нэпчик”,”любовишки”,”смертишек”.
К этому же типу относятся случаи приращения увеличительных суффиксов к
существительным материалов:”лучище”,”водища”, “народина”...Есть и третий
случай, когда увеличительные или уменьшительные суффиксы присоединяются к
именам собственным:”Бродвеище”,”декабрик”,”поцелуишко”,
”потерийка”(любопытно,что здесь вычленяется новый суффикс “-ийк”,не
существующий в языке).Все эти приёмы служат для материализации понятий.
Есть в произведениях Маяковского и работа обратная этой- создание
обобщённых,отвлечённых, собирательных понятий от конкретных
существительных:”бароньё”,
“стоэтажие”,”рыхлотелье”,”мещанья”,”доисторичье”.
Любопытно образование нового типа слов,женского рода, заканчивающихся
на мягкий согласный:”рабкорь”,”склянь”. Зачастую Маяковский берёт за основу
действие или признак, вытесняет привычные суффиксы и получаются:”нищь и
голь”, “лёгочь”,”ясь”,”ёжью кожи”,”в жадности и в алчи”.Автор стихов не
ограничивается этим:”трелёр”(тот, кто издаёт
трели),”читаки”,”красавка”,”калекша”,-все эти слова имеют значение
действующего лица,ведь в рамках будничной речи ему тесно.Именно поэтому
также создаются сложные слова.Винокур останавливается на четырёх классах
таких новообразований:1)с суффиксом “-ье”:тупорылье,рыхлотелье,
визголосие(интересно- не “визгоголосие”,как по правилам
языка).2)слова,основанные на принципе теле- , радио- :
“радиосплетни”,”звездомедведья”,”молодолес”(прилаг.).
3)сложением основ, или ,точнее говоря, сложением слов:
“людогусь”,”пролетариатоводец”,”дрыгоножество”... 4)сложносокращённые слова
(типа современного “хозрасчёт”): “млечпуть”,”самокритик-совдурак”.
Автор филологического труда также отмечает большое количество сложных
прилагательных. Причиной этого он видит ритмические особенности стиха а
также “тяготение к “грандиозным” образам” (что характерно для
классицизма):”быстролётный”, “мордой многохамной”, “стодомым содомом”,
“тысяче-миллионо-крыший волжских селений гроб”. Принцип образования этих
неологизмов - книжный, необычность и новизна - семантические. Занятны
конструкции, часть основы которых составляет определение: “крикогубый”,
“быкомордая орава”, “кудроголовым волхвам”, причём отношения в этих
прилагательных сходны с отношениями существительного и приложения в
предложении.Маяковский имеет в виду “с губами - криком”,”мордой - быком” и
т.д. Такое истолкование Винокуром этих конструкций является новым к ним
подходом.
Также филолог отмечает, что поэт не избегал и обычного способа образования
слов, например, “красноязыкий”,”звонконогие”, “лазоревосинесквозные”.
Иногда сложные прилагательные создают комический эффект: “эскадры
верблюдокорабледраконьи”.
Не обошёл своим вниманием Винокур и способа образования слов присоединением
приставки “-раз”, которая усиливает признак.
“Разужасная”,”разувлекательный”,”распробабкиной”, “время ...
распроститучье” и даже от united - разЬюнайтед. А когда эта приставка
присоединяется к превосходной степени прилагательного получается как бы
превосходная степень в квадрате, что характерно не только для творчества
Маяковского, но и для разговорной речи: “пресволочнейшая
штуковина”,”распронаиглавнейший”. То же видим и с существительными:
“рассоциализм”,”архиразиерархия”...
Довольно много у поэта новообразований в приставочных глаголах.
Подробно Винокур не описывает этот приём (всвязи с освещённостью его в
филологии),а останавливается на двух частных случаях: 1)”вторичное
наращение приставок на глаголы, уже снабжённые ими”[1]. Языковед выделяет
здесь два случая: принцип - “испозолочено” (как в древнерусском
“изурезались”,”порастыкали”), где наращение возможно из-за потери первой
приставкой свойств этой части слова:”изъиздеваюсь”. Маяковский тем самым
воскрешает сложное слово, превратившееся в современном языке в простое.
2)отсечение дополнительных морфем (приставок и суффиксов) от глагола. Этим
поэт обновляет восприятие слова: “ложите”, ”взвидишь”,”Ну и сон приснит вам
полночь-негодяйка”. Винокур отмечает, что анализ его, разумеется, не
полный, но “общие тенденции намечены в некоторых существенных отношениях”.
3.
Слово во фразе
Якобсон говорит, что поэзия Маяковского - это поэзия выделенных слов по
преимуществу.Винокур в своей работе пишет о том, что с точки зрения
версификационного анализа позиция Якобсона верна, но нужны синтаксические
обоснования.Их он приводит в главе “Слово во фразе”.
Дело в том, что стиль Маяковского - это разобщённые отрывки, связанные
семантически, а не синтаксически.Поэтому при устранении синтаксической
зависимости речь превращается из связанного потока в обрывки, которые
превращаются в строй независимых синтаксических единиц, дополняющих друг
друга своими семантическими значениями без опоры на форму слов. В то время
как в языке приняты конструкции “уехал вчера”,”очень умён”, у Маяковского
чаще встречается не “примыкание”, а “обособление”[2]. Для поэта нет
разграничений между “вы, с вашей добротой...” и “вы с вашей супругой...”
т.е. обособление доходит до крайних пределов( слова, семантически
составляющие одно целое, синтаксически разобщены и превратились в несколько
синтаксических целых.
Для того, чтобы понять детали нужен более тщательный рвзбор.
Здесь Винокур выделяет несколько случаев: употребление изолированных
именительных падежей (чаще поэт употребляет их несколько подряд, с
опредедениями и без них, но обязательно без глаголов). Функции таких
конструкций различны: а)картинное изображение места и обстановки действия,
обрисовка аксессуаров сюжета:
Ночь.
Надеваете лучшее платье.
Или: Бульвар
Машина.
Сунь пятак,-
что-то повертится,
пошипит гадко.
Или такой яркий пример из стихотворения “Про это”:
Лубянский презд.
Водопьяный
вид
вот.
вот
фон.
В постели она.
Она лежит.
Он.
На столе телефон.
б)достижение “кинематографического эффекта”:
Мотоцикл.
Толпа.
Сыщик.
Свисток.
в)именительный падеж как исходный пункт для рассуждения.
г)употребление для лаконизма (например в автобиографии “Я сам”):
“Беллетристики не признавал совершенно. Философия. Гегель. Естествознание.
Но главным образом марксизм.”
Как мы видим функции разные, но смысл один - разобщённость именительных
падежей, которые превращаются в независимые синтаксические целые, связанные
семантически. Это явление выделяется и в общеупотребительной речи, что
отмечают Шахматов и Пешковский.Но они склонны толковать разобщённые
именитльные падежи как сказуемые, а, следовательно,как педложения. Винокур
считает иначе: в синтаксических целых (которыми являются разобщённые
именитльные падежи) нет наклонения и времени, поэтоу они не предложения.
Хотя филолог отмечает аналогичную с предложениями функцию этих конструкций,
но только с оговоркой, что это достигается различными средствами.
Другие именительные тоже не сказуемые.
Отличие от существительных синтаксических единств состоит в том, что они
разобщены с текстом, что придаёт новую художественную ценность слову.
Например, числительные обычно не употребляются без существительных, но:
Четыре.
Тяжёлые,как удар.
“Кесарево Кесарю - Богу богово”.Где именительный отделён от других
определений. Наиболее ярко разобщение видно на примере конструкции
“именительное ФРАЗА глагол”(Винокур склонен считать, что такая конструкция
предложением не является).
Морган.
Жена.
В корсетах.
Не двинется.
Или: Москва.
Вокзал.
Народу сонм.
Набит, что в бочке сельди.
Изолированные именительные аналогичны по функции в тексте - т.к. любые
синтаксические связи с текстом отсутствуют, то они несут лишь смысловую
нагрузку, которая и позволяет относить их к тексту.
Май стоял.
Позапрошлое лето.
Вещи.
Всем по пять кило.
Лингвист говорит нам о сходных конструкциях, которые также встречаются в
стихах Маяковского. Если бы у данного слова не было тире, его можно было бы
принять за прямое дополнение. Кто-то предлагал - сквозь Землю
до Вашингтона кабель. Здесь нет вопроса в
винительном или именительном падеже кабель, да это и не важно т.к.
конструкция синтаксического смысла не имеет.
Или например: Обалдело дивились:
выкрутас монограмма,
дивились сиявшему серебром
полированным...
Монограмма синтаксически равна сиявшему !!!
Атак же: Картина третья.
Бытовая.
Развёртывается у трамвая.- ТРИ отдельные синтаксические целые,
которые в обычном языке были бы подлежащим, дополнением и сказуемым ОДНОГО
предложения.
Разобщённые именительные - частный случай “преодоления
синтаксиса”(поэтому и короткая строка в творчестве поэта и разброс слов,
обычно связанных).
Скушно Пушкину.
Чугунному ропщется.
Были времена - прошли былинные. - здесь одно существительное употреблено в
двух местах - сначала без определения, а затем определением.Поэтому
повышается вес прилагательного, появляется возможность его
субстантивизации.Вот и ещё пример своеобразия языка Маяковского.
Другое словесное разобщение достигается вытеснением зависимой формы
независимой.
Пелагея,
что
такое?
где ещё кусок
жаркое?
Вместо двупланоаой конструкции “кусок жаркого”, этим и обусловлено такое
разделение на строки.
А вот ещё способ освобождения слова от синтаксических связей: слово,
принудительно требующее дополнения, употребляется без него. “Я не могу на
улицах!”.
Независимое употребление разных звеньев предложения приводит к
отсутствию глагола там, где по норме он нужен.Но т.к. основанием
высказывания ,как правило, является независимый член речи, нет надобности в
глаголе.Здесь нет предикации, а есть нерасчленённый способ выражения,
которым обладает каждое слово.
“Доглагольное” синтаксическое построение делится на несколькослучаев.
1)восклицания:
Нагнали каких-то.
Блестящие!
В касках!
Нельзя сапожища!
Скажите пожарным...
2)Условные конструкции после если
Если б рот один, без глаз, без затылка -
сразу могла б поместиться в рот
целая фаршированная тыква.
3) Целевые конструкциипосле чтобы:
Глупые речь заводят:
чтоб дед пришёл,
чтоб игрушек ворох.
Одно обдумывает
мозг лобастого,
чтобы вернее,
короче,
сжатее.
4) Иллюзия недоговорённости:
И когда говорят мне , что труд, и ещё, и ещё,
будто хрен натирают на заржавленной тёрке... (первоначально - “говорят
про труд”).
Дальнейшим следствием этого принципа является отсутствие союзов:
Замечали вы -
качается
в каменных аллеях
полосатое лицо повешенной скуки...
Иззахолустничается.
Станет - Чита.
Иногда у Маяковского независимость получает грамматическое выражение:
Глаза у судьи - пара жестянок
мерцает в помойной яме...
Сказуемое тяготеет к сравнению (что можно наблюдать в древнерусской
литературе: “...а князь их - фота на голове...”): красная
- клюквы воз - щека.
Любопытно, что между членами нет отношений подчинения, есть присоединение
независимых членов.Синтаксическая самостоятельность уравнивает все слова и
уничтожает иерархию: Маленькая,
но семья.
Хорошо
и целоваться,
и вино.
Тот же смысл и при преобразовании других, менее свободных категорий: “Мы
знаем, кого мети!” , “Поэзия - это сиди и над розой ной...”
Зачастую видим изменение ранга слова, например, превращение предлога в
наречие (занимательно, что в древности эти предлоги скорее всего и были
наречиями):
И за,
и над,
и под,
и пред
домов дредноуты...
Иногда поэт производит инверсию и без перемены функции, например:
Возрадуйтесь,
найден выход
из
положенья этого...
Нередко он опускает предлоги, тем самым замедляя онаречивание
существительного с предлогом:“По Красному морю плывут каторжане, трудом
выгребая галеру”. Или: “Склонилась руке...”,где обозначение предмета, к
которому обращено действие опять же подвержено древнерусской традиции
(“...избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине.”).
Винокур отмечает, что Маяковский не любит подчинения, а предпочитает
свободные присоединительные конструкции : Оскольких
можно
упразднить,
заменя
добросовестным “телевоксом”.
Испустит чих -
держусь на месте еле я...
Таким образом, особенностью языка Маяковского является ослабление
синтаксической связи за счёт семантической; слово может быть синтаксическим
целым без иерархических отношений с другими словами. Также в языке
литературы этого неординарного поэта нет различия между словом и
предложением (что, как отмечает Винокур, было присуще прародителю всего
земного языка т.е. существовала одна единица общения - предложение-слово-
звук-крик ). О чём это говорит? Нет, совсем не об архаизации или стилизации
- Маяковского трудно представить человеком, берущим что-либо из прошлого,
он жил самым современным; это говорит о сохранении некоторых черт
праязыка,которые интуитивно оживил и пустил в литературу Маяковский.
4
Слово в выражении.
Фразеология Маяковского представляет соединение слов как носителей
материальных значений.Выражение для него - фразеологический аналог
синтаксического целого(т.е. предложения).
“Фразеологическими сращениями называются такие лексическо неделимые
обороты, обобщённо-целостное значение которых не определяется значением
составляющих его компонентов.”[3] У Маяковского наблюдаем борьбу с
омертвением отдельного слова в фразеологическом сращении. Слова
восстанавливают свои отдельные значения, т.е. происходит процесс,
аналогичный тому, что прослеживался в синтаксисе. Поэт создаёт такие
условия, что слово во фразеологизме должно ожить, чтобы фраза была понятна.
1) употребление слова в его буквальном и примитивном значении, что зачастую
слышим в разговоре детей .(После того,как одна дама сказала, что в каком-то
деле она собаку съела, мальчик перед её появлением стал прятать своего
щенка.) Совершенно так же Маяковский пишет:
Она(буржуазия)-
из мухи делает слона
и после
прдаёт слоновую кость.
Налицо разложение идеоматики: Если зуб на кого -
отпилим зуб...
Кто из вас,
из сёл,
из кожи вон,
из штолен
не шагнёт вперёд?!
Буквальность из кожи вон подчёркивается параллельными конструкциями: из
сёл, из штолен...
И, конечно, разложение более слабых конструкций:
“Как трактир мне страшен ваш страшный суд”,
“Розданные Луначарским венки лавровые сложим в общий товарищеский суп.”
Или: Сегодня с денщиком:
ору ему
- Эй,
наваксь
штиблетину,
чтоб видеть рыло в ней!-
и конешно -
к матушке,
а он меня
к моей,
к матушке,
к свет
к Елизавете Кирилловне!
Такое употребление обусловливает двойное восприятие - и целого, и частей.С
таким подходом поэт получает возможность подбирать слова в выражения не
боясь омонимии с фразеологизмами. “Сплошной ливень вспенил белый океан,
сшил белыми нитками небо и воду.” В данном случае наличие фразеологического
сращения “шито белыми нитками” просто игнорируется.
Это я
попал пальцем в небо,
доказал:
он - вор!
Приципы Маяковского дают богатый материал для каламбуров:На земле
огней - до неба...
В синем небе
звёзд -
до чорта.
Метафора - это подмена одного значения слова другим[4]; в
общеупотребительном языке есть разграничение сочетаемости слов вообще и
метафор в частности. Поэтому мы говорим: “духовные искания” но “поиски
работы”.
А у Маяковского : Я
ногой, распухшей от исканий
обошёл...
Тут оживает первоначальное значение (которое не зависело от контекста).
в сердце таком
слова ничего не тронут :
трогают их революций штыком.
Это четверостишье напоминает полемику о слове трогать в эпоху Карамзина.
Дорога до Ялты
будто роман:
всё время
надо крутить. (от просторечного “крутить любовь”).
Зачастую каламбур рождается при использовании чистого омонима: Чтобы суше
пяткам -
пол
стелется,
извиняюсь за выражение,
прбковым матом.
Ещё одно нововведение - подмена части фразеологизма:
В этой теме,
и личной,
и мелкой,
перепетой не раз
и не пять...
Или: Если кто кого ругает
особенно по общеизвестной матери...
Та же природа в “Окнах роста” - пословицы: “нашла коза на камень”,”Колчак -
не воробей, вылетит, не поймаешь”...”Это написано 50 лет тому вперёд” , ”Мы
аж на тракторах пахали”(от мы пахали), “Облако в штанах” (по аналогии с
“философ в юбке”).
Все эти нововведения не просто для эксперимента, цель поэта - максимально
полно использовать экспрессивность языка вообще и разговорного языка в
частности.Только такое слово могло всколыхнуть массы, сагитировать,
убедить.
Как пишет сам Винокур, это не полный анализ творчества Маяковского, но он
является полным,довольно интересным, освещающим те стороны творчества
поэта, о которых не было сказано ранее.Филолог высказывает мысли, теперь
ставшие основополагающими в исследовании языка Маяковского.
СПИСОК
ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Г.О. Винокур “О языке художественной литературы” (глава “Анализ”)
-----------------------
[1] Тренин
[2] в филологии эти термины употребляются применительно к другим
конструкциям; Пешковский
[3] М.И.Фомина
[4] Г.О. Винокур
