Рефераты - Афоризмы - Словари
Русские, белорусские и английские сочинения
Русские и белорусские изложения
 

Метаметафора в творчестве Франца Кафки

Работа из раздела: «Литература»

Франц Кафка - писатель замечательный, только очень странный. Может быть,
самый странный из тех, что творили в 20-м столетии. И странен он не в
последнюю очередь тем, что его прижизненная и посмертная судьба
необыденностью своей ничуть не уступает его же сочинениям. Кто-то видит в
нем иудейского вероучителя, а кто-то – экзистенциалистского пророка, кто-то
– авангардиста, а кто-то – консерватора, кто-то ищет ключ к его тайнам в
психоанализе, а кто-то – в анализе семиотическом или структуральном. Но
реальный Кафка всегда как бы выскальзывает из границ четкого мироощущения.
       Многочисленные литературные школы  сменяли  друг  друга,  соперничали
между собой- это было время бесчисленных 'измов'.Зрелые годы Кафки  пришлись
на  период   становления   искусства   экспрессионизма-   яркого,   шумного,
кричащего, протестующего. Как и экспрессионисты, Кафка  в  своем  творчестве
разрушал традиционные  художественные  представления  и  структуры.  Но  его
творчество нельзя отнести ни к одному из 'измов', скорее он соприкасается  с
литературой  абсурда,  но  тоже  чисто  внешне.  Стиль  Кафки  абсолютно  не
совпадает  с  экспрессионистическим,  так  как  его  изложение   подчеркнуто
суховато, аскетично, в нем отсутствуют какие-либо метафоры и тропы.
         Всвязи с этим так много точек зрения на его произведения, так много
способов прочтения и так  мало  обстоятельных  монографий,  посвященных  его
творчеству, так мало исследователей, которые не побоялись бы  погрузиться  в
сложный, метафизический мир его сочинений.
         Темой для данной работы послужила, в общем-то, еще не исследованная
никем  проблема:  «Метаметафора  в   творчестве   Ф.Кафки»,тем   сложнее   и
интереснее  представляется  данная  работа.Ни  один  из  исследователей   не
упоминает о данном приеме относительно творчества Кафки, но  каждый  говорит
о некой « кафкиаде», которая принадлежит «высокому» стилю, поскольку  в  ней
ярко выражена метафизическая природа смеха, метафизическая  природа  абсурда
и т.д.
       Каково же определение метаметафоры? «Мистериальная метафора» -  можно
использовать  такое   словосочетание   для   определения   метаметафоры.   В
«Евангелии от Фомы» есть такие слова Христа: «Когда вы сделаете  единое  как
многое - многое как единое, верх как низ -  низ  как  верх,  внутреннее  как
внешнее, внешнее как внутреннее, тогда вы  войдете  в  Царствие».  Некоторые
исследователи считают это высказывание самым полным описанием  метаметафоры.
Синонимами  этого  слова  являются  такие  слова,  как  «выворачивание»  или
«инсайдаут». Примером данного  явления  может  служить  такое  высказывание:
«Человек - это изнанка неба / Небо -  это  изнанка  человека».  Этот  пример
взят из  стихотворения  К.Кедрова  «Компьютер  любви».  Творчество  этого  и
некоторых других поэтов – наших современников –  вписывается  в  направление
под символическим названием «метареализм», появившееся в  80  –  90-х  годах
нашего столетия в отечественной литературе, и полностью основанное на  таких
приемах, как метаметафора, метабола и др.
        «Мета» -  по-гречески 'за' чем-либо,  'после',  то  есть  это  нечто
более глубокое,  более  завуалированное,  чем  метаметафора.  Метаметафоризм
есть сгущенная, тотальная метафора, по сравнению с которой обычная  метафора
должна выглядеть частичной  и  робкой.  Метаметафора  -  это  метафора,  где
каждая  вещь  –  вселенная.  Этот   прием   способствует   созданию   нового
пространства – «метареальности».
        «Метареальность» - это реальность, открываемая за метафорой, на  той
почве,  куда  метафора  переносит  свой  смысл,  а  не  в  той  эмпирической
плоскости,  откуда  она  его   выносит.   Метафоризм   играет   со   здешней
реальностью, метареализм пытается всерьез  постигнуть  иную.  Метареализм  -
это реализм метафоры как метаморфозы, постижение реальности во  всей  широте
ее переносов и превращений.
       Метафора  четко  делит  мир  на  сравниваемое  и   сравнивающее,   на
отображаемую  действительность  и  способ  отображения.   Метабола   -   это
целостный  мир,  не  делимый  надвое,  но  открывающий  в   себе   множество
измерений.
       Метареализм можно попытаться  определить  как  способ  изображения  в
постоянном  преобразовании,  метаморфозе,  трансформации  -  как  стремление
изобразить прорастание и присутствие вечного в  реальном,  нынешнем,  причем
связующая ткань и должна быть создана, она и есть  незримая  цель  -  это  и
есть 'мета'. Теперь становится понятной  цель  Кафки,  которую  он,  видимо,
хотел достичь, например,  в  новелле  «Превращение».  Для  'мета'  важнейшей
изобразительной основой является не язык, а логос - более  широкое  понятие,
где  контекст,  смысл  или  недооформившаяся  в  языке  структура   ощущения
первичны. Мир произведений Кафки  –  это  переплетение  многих  реальностей,
связанных непрерывностью внутренних переходов и взаимопревращений.  Художник
исходит   из   принципа   единомирия,    предполагает    взаимопроникновение
реальностей, а не отсылку от одной, 'мнимой' или  'служебной',  к  другой  -
'подлинной'. Созерцание художника фиксируется  на  таком  плане  реальности,
где 'это' и 'то' суть одно'.
         Кафка, изображая душевный мир героя, который являлся для негочем-то
вроде  терра  инкогнита,  пытался  сделать  так,  чтобы  каждый  шаг  грозил
неожиданными открытиями, за которыми  грезились  бы  еще  более  грандиозные
пространства - сейчас это обозначили бы термином «виртуальная реальность».
       Сверхъестественные обстоятельства застают героев  Кафки  врасплох,  в
самые неожиданные  для  них  моменты,  в  самые  неудобные  место  и  время,
заставляя испытывать «страх  и  трепет»  перед  бытием.  Из  произведения  в
произведения  живописуется   история   человека,   оказавшегося   в   центре
метафизического  противоборства  сил  добра  и   зла,   но   не   сознающего
возможности свободного выбора между  ними,  своей  духовной  природы  и  тем
самым отдающего себя во власть стихий.
       Когда мы говорим «реальность», мы имеем в виду все  в совокупности  -
усредненную пробу смеси из миллиона  индивидуальных  реальностей.  Абсурдный
герой обитает в абсурдном мире, но трогательно и трагически бьется,  пытаясь
выбраться из него в мир человеческих существ, - и умирает в отчаянии.
       Через все творчество Кафки проходит постоянное  балансирование  между
естественным  и  необычайным,   личностью   и   вселенной,   трагическим   и
повседневным, абсурдом и логикой, определяя  его  звучание  и  смысл.  Нужно
помнить об этих парадоксах  и  заострять  внимание  на  этих  противоречиях,
чтобы   понять   абсурдное   произведение.   Произведениям   Кафки   присуща
естественность - это категория, трудная для  понимания.  Есть  произведения,
где события кажутся естественными читателю, но есть и  другие  (правда,  они
встречаются реже), в которых сам персонаж считает  естественным  то,  что  с
ним  происходит.  Имеет  место  странный,   но   очевидный   парадокс:   чем
необыкновеннее приключения героя, тем ощутимее естественность рассказа.  Это
соотношение   пропорционально   необычности   человеческой   жизни   и   той
естественности,  с  которой  он  ее  принимает.  Роман  «Процесс»  в  данном
отношении особенно показателен. Герой Ф. Кафки осужден. Он узнает об этом  в
начале романа. Судебный процесс преследует его, но если Йозеф К. и  пытается
прекратить дело, то все свои попытки он совершает без всякого удивления.  Мы
никогда не перестанем изумляться этому отсутствию  удивления.  Именно  такое
противоречие и является первым признаком абсурдного  произведения.  Сознание
через конкретное отражает свою духовную  трагедию;  оно  может  сделать  это
лишь при  помощи  вечного  парадокса,  который  позволяет  краскам  выразить
пустоту, а повседневным жестам – силу вечных стремлений.
       Метаметафора обнаруживается в наложении двух  миров,  в  столкновении
чего-то неестественного  с  реальным,  то  есть  в  абсурдной  ситуации.  Но
осознать наличие этих двух миров - значит уже начать разгадывать  их  тайные
связи. У Ф. Кафки эти два мира - мир повседневной  жизни  и  фантастический.
Кажется,  что  писатель  постоянно  находит  подтверждение   словам   Ницше:
«Великие  проблемы  ищите  на  улице».  Тут   точка   соприкосновения   всех
литературных произведений, трактующих человеческое существование,  -  вот  в
чем  основная  абсурдность  этого  существования  и  в  то  же   время   его
неоспоримое  величие.  Здесь  оба  плана  совпадают,  что  естественно.  Оба
отражают друг друга в нелепом разладе возвышенных порывов души и  преходящих
радостей тела. Абсурд  в  том,  что  душа,  помещенная  в  тело,  бесконечно
совершеннее последнего. Желающий изобразить эту абсурдность должен  дать  ей
жизнь в игре конкретных параллелей. Именно так Ф.  Кафка  выражает  трагедию
через  повседневность,  а  логику  через  абсурд.  В  произведениях  абсурда
скрытое взаимодействие  соединяет  логическое  и  повседневное.  Вот  почему
герой «Превращения» Замза по  профессии  коммивояжер,  а  единственное,  что
угнетает его в необычном превращении в  насекомое,  -  это  то,  что  хозяин
будет  недоволен  его  отсутствием.  У  Замзы  вырастают   лапы   и   усики,
позвоночник сгибается  в  дугу.  Нельзя  сказать,  что  это  его  совсем  не
удивляет,  иначе  превращение  не  произвело  бы  никакого  впечатления   на
читателя, но лучше сказать, что происшедшие с  Замзой  изменения  доставляют
ему лишь легкое. беспокойство. Все искусство Ф. Кафки в этом нюансе.
       Чтобы выразить абсурд, Ф. Кафка пользуется  логической  взаимосвязью.
Мир  Ф.  Кафки  -  это  в  действительности  невыразимая  метамеатфорическая
вселенная, где человек позволяет себе болезненную  роскошь  “ловить  рыбу  в
ванне, зная, что там он ничего не поймает”.
       Искусство  Кафки  -   искусство   пророческое.   Поразительно   точно
изображенные странности, коими так наполнена воплощенная  в  этом  искусстве
жизнь, читатель должен понимать не  более  как  знаки,  приметы  и  симптомы
смещений и сдвигов,  наступление  которых  во  всех  жизненных  взаимосвязях
писатель чувствует, не умея, однако, в этот неведомый и новый порядок  вещей
себя «вставить». Так что ему ничего не остается, кроме как с  изумлением,  к
которому, впрочем, примешивается и панический ужас, откликаться на те  почти
невразумительные  искажения  бытия,  которыми  заявляет  о   себе   грядущее
торжество новых законов. Кафка настолько этим  чувством  полон,  что  вообще
невозможно помыслить  себе  ни  один  процесс,  который  в  его  описании  –
например,  всего-навсего  процесс  юридического   расследования   в   романе
“Процесс”-  не  подвергся  бы  искажениям.  Иными  словами,  все,   что   он
описывает, призвано «давать показания» отнюдь не о себе, а  о  чем-то  ином.
Сосредоточенность Кафки на этом своем главном и  единственном  предмете,  на
искажении бытия, может вызвать  у  читателя  впечатление  мании,  навязчивой
идеи.
       На  протяжении  всего  романа  «Замок»  неустанно,  всеми  средствами
обрисовывается и всеми красками  расцвечивается  гротескная  несоизмеримость
человеческого  и  трансцендентного,  безмерность  божественного,   чуждость,
зловещность, нездешняя алогичность, нежелание  высказать  себя,  жестокость,
безнравственность высшей власти.
       Кафку считают религиозным юмористом, потому  и  благодаря  тому,  что
безмерность надмирного ,  его  непонятность  и  недоступность  человеческому
разумению  он  изображает   не   патетически-помпезно   ,   не   посредством
грандиозного восхождения в царство возвышенного , как  это  обычно  пытаются
делать поэты , а видит и описывает как какой-то австрийский госархив  с  его
велеречиво-мелочной , вязкой , недоступной и непредсказуемой  бюрократией  ,
с  необозримым  нагромождением  папок  и  инстанций,  с  неясной   иерерхией
чиновников,  ответственность  которых  неустановима,-  то   есть   описывает
сатирически,  но  при  этом  -  с  самой  искренней,  доверчивой,  неустанно
стремящейся проникнуть в непонятное  царство  Милости  покорностью,  которая
всего лишь выступает в обличье сатиры, а не пафоса.
       Особенность  Кафки  заключается  в  том,   что   он,   сохранив   всю
традиционную структуру языкового  сообщения,  его  грамматико-синтаксическую
связность и логичность, связность языковой формы, воплотил в  это  структуре
кричащую,  вопиющую  нелогичность,  бессвязность,  абсурдность   содержания.
Специфически кафкианский эффект – все ясно, но ничего  не  понятно.  Но  при
вдумчивом чтении, осознав и приняв правило его  игры,  мы  можем  убедиться,
что Кафка немало чего важного рассказал о своем времени. Начать с того,  что
он абсурд назвал абсурдом и не побоялся воплотить его.
       Новелла «Превращение» (1916) ошеломляет читателя с первой  же  фразы:
«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор  Замза  обнаружил,
что он у  себя  в  постели  превратился  в  страшное  насекомое».  Сам  факт
превращения   человека   в   насекомое,   так   попросту,   в   классической
повествовательной манере сообщенный в  начале  рассказа,  конечно,  способен
вызвать у читателя чувство эстетического шока; и дело  здесь  не  столько  в
неправдоподобии ситуации (нас не шокирует, например,  тот  факт,  что  майор
Ковалев у  Гоголя  не  обнаружил  утром  у  себя  на  лице  носа),  сколько,
разумеется,  в  том  чувстве  почти  физиологического  отвращения,   которое
вызывает у нас представление о насекомом человеческих размеров.  Будучи  как
литературный прием вполне законным, фантастический образ Кафки тем не  менее
кажется вызывающим именно в силу своей демонстративной «неэстетичности».
       Однако представим себе на  минуту,  что  такое  превращение  все-таки
случайность; попробуем примириться на время чтения  с  этой  мыслью,  забыть
реальный  образ  гипернасекомого,  и  тогда   изображенное   Кафкой   дальше
предстанет странным образом вполне правдоподобным, даже  обыденным.  Дело  в
том, что в рассказе  Кафки  не  оказывается  ничего  исключительного,  кроме
самого начального факта. Суховатым  лаконичным  языком  повествует  Кафка  о
вполне понятных житейских  неудобствах,  начавшихся  для  героя  и  для  его
семейства с момента  превращения  Грегора.  Все  это  связано  с  некоторыми
биогрфическими обстоятельствами жизни самого Кафки.
Он постоянно ощущал свою вину перед семьей – перед отцом прежде  всего;  ему
казалось, что он не  соответствует  тем  надеждам,  которые  отец,  владелец
небольшой торговой фирмы, возлагал на него, желая видеть сына  преуспевающим
юристом и достойным продолжателем семейного торгового  дела.  Комплекс  вины
перед отцом и семьей – один из самых сильных у этой в  самом  точном  смысле
слова закомплексованой натуры, и с этой точки зрения  новелла  «Превращение»
-  грандиозная  метафора  этого  комплекса.  Грегор  –  жалкое,  бесполезное
разросшееся насекомое, позор и мука для семьи, которая не знает, что  с  ним
делать.
       Однако если творчество Кафки было  б  только  самобичеванием,  только
изживанием сугубо личных комплексов, едва ли оно бы получило  такой  мировой
резонанс.  Последующее  поколение  читателей  снова  и  снова  приходили   в
ошеломление от того, сколь  многие  черты  общественного  бытия  20-го  века
пророчески   предсказал   Кафка   в   своих   произведениях.   Рассказ    «В
исправительной  колонии»,  например,  сейчас  прочитывается   как   страшная
метафора  изощренно-бездушного,  мехонической  бесчеловечности   фашизма   и
всякого тоталитаризма вообще. Атмосфера  его  романов  «Процесс»  и  «Замок»
восринимается  как  грандиозная  метафора  –  метаметафора   -    столь   же
бездушного и механического бюрократизма.
       То,  как  Кафка  показал  абсурдность  и  бесчеловечность   тотальной
бюрократизации жизни в 20-ом веке,  поразительно.  И  ведь  наверняка  такой
степени обесчеловечения общественного механизма европейское общество  времен
Кафки не знало, если и знало, то, видимо, только в нацистской Германии.  Так
что  здесь  какой-то  поистине  необыкновенный  дар   смотреть   в   корень,
предвидеть будущее развитие определенных  тенденций.  И  вот  тут-то  Кафка,
между   прочим,   на   какой-то   момент   соприкасается   с   устремлениями
экспрессионистов: это они мечтали в своем искусстве  понимать  не  единичные
явления, а законы; мечтали, но  не  осуществили  этой  мечты,  а  вот  Кафка
именно ее и осуществил – его сухая, жесткая, без метафор,  без  тропов,  как
бы лишенная плоти проза и есть воплощение формулы  современного  бытия,  его
самого общего закона; конкретные числа  и  конкретные  варианты  могут  быть
разными, но суть – одна, и она выражается формулой. С чисто  художественной,
технической стороны Кафка достигает такого эффекта прежде  всего  с  помощью
вполне  определенного  приема.  Это  прием  материализации  метафор,  причем
метафор так называемых языковых, уже стершихся, тех,  чей  переносный  смысл
уже не воспринимается. Когда мы говорим, например, о том или  ином  человеке
– «он потерял человеческий облик»,либо о том или ином явлении – «это  чистый
абсурд», или «это уму непостижимо», или «это  как  кошмарный  сон»,  мы,  по
сути,  пользуемся  такими  языковыми  метафорами,  прибегаем  к  смыслу   не
буквальному, а переносному, образному. Мы понимаем,  что  облик-то  все-таки
человеческий, а  не  лошадиный,  не  собачий  и  т.  д.;  и  выражение  «уму
непостижимо» всего лишь есть  сгущение  нашего  впечатления  от  какого-либо
события; потому что,попроси кто-нибудь нас в следующую минуту  рассказать  о
причинах этого события, мы все-таки объяснение-то дадим; пусть свою  версию,
но все-таки мы предполагаем всегда, что нашему  уму  это  все  же  доступно.
Кафка   последовательно   материализует   именно   эту    умунепостижимость,
абсурдность, фантасмогоричность. Что больше всего озадачивает в его прозе  –
это снова и  снова  всплывающая  алогичность,  неправдоподобность  причинно-
следственных сцеплений; особенно это заметно, когда неизвестно откуда  вдруг
по ходу дела появляются предметя и люди,  которых  здесь  просто  не  должно
быть. Многие исследователи отмечали эту особенность повествования  у  Кафки.
Суть в том, что Кафка весь сюжет своего повествования методически строит  по
принципу, по какому оформляется «сюжетика» сна. И  это  уже  сложно  назвать
метафорой. Если вы припомните свои сны, то вы обнаружите, что  в  сон  сразу
же вливается то, о чем или ком вы подумали. Все новое сцепляется  с  другими
предметами и явлениями так, как в реальности не может быть.
       В  обычном,  нормальном    мире  человек,  бодрствуя,  живет  в  мире
логических причинно-следственных связей, во всяком случае так  считает.  Ему
все привычно и  объяснимо, а вот  засыпая,  человек  уже  погружен  в  сферу
алогизма. Художественный трюк Кафки в том, что у него все наоборот.  У  него
алогизм и абсурд начинается, когда человек просыпается.
       Главный  мотив  творчества  Ф.Кафки  –   отчуждение   человека,   его
одиночество – полностью раскрываются в его  произведениях.  В  трех  романах
Кафки – «Америка», «Замок», «Процесс»  -  речь  идет  о  все  более  тяжелых
формах смертельного одиночества. Чем более одинок  герой,  тем  тяжелее  его
судьба. Карл Россман – герой романа «Америка» - еще  только  затеривается  в
перепетиях судьбы;  судьба  героя  «Замка»  зашла  в  тупик,  он  становится
отверженным; Йозеф К. – уже преследуемое животное, доведенное до  гибели.  В
первом романе одиночество -  еще пока общественное явление,  конкретное;  во
втором – символическое, «метафизическое», но еще достаточно  хорошо  ощутимы
его   конкретные   общественные   взаимосвязи;   в   третьем   –   полностью
«метафизическое», абстрактное, символическое, в  реальной  жизни  совершенно
невозможное и абсурдное.

       В заключение можно отметить, что  метаметафора  в  творчестве  Франца
Кафки является не отдельно взятым тропом,  а  приемом,  с  помощью  которого
происходит организация того  или  иного  текста.  Метаметафора  заключена  в
самой идее произведения, то есть в превращении  Грегора  Замзы  в  насекомое
или беспричинный арест Йозефа К. и  т.д.  С  помощью  метаметафоры  художник
добивается необыкновенного эффекта:  какой-то  абсурдностью,  нелепостью  он
заставляет  задумываться  над  главными  законами  бытия,  над  трагичностью
человеческой судьбы, над существованием  каких-то  высших  сил,  управляющих
жизнью людей.



                       СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАНЫХ ИСТОЧНИКОВ



1.Анализ стилей зарубежной художественной и научной литературы. М.,1986.
Вып.5.
2.Аристов В. Заметки о «мета».//Арион: Журнал поэзии. М.,1997. Вып.4(16).
3.Батай Ж. Литература и Зло. М.,1994.
4.Бланшо М. От Кафки к Кафке. М.,1998.
5.Давид К. Франц Кафка. Харьков,1998.
6.Карельский А. Лекция о творчестве Франца Кафки.// Иностранная литература.
1995. №8.
7.Литературные манифесты от символизма до наших дней./ Сост. С.Джимбинов.
М.,2000.
8.Манн Т. В честь поэта.// Нева. 1993. №7.
9.Матран Л. Актуален ли Кафка?// Вопросы философии. 1975. №9.
10.Набоков В.В. Лекции по зарубежной литературе. М.,1998.
11.Филологические исследования. М.,1990.



                                   РЕФЕРАТ



                          по зарубежной литературе



                                «Метаметафора
                         в творчестве Франца Кафки».




ref.by 2006—2022
contextus@mail.ru