Речевой этикет в современном русском языке

Работа из раздела: «Литература»

Сибирская Государственная Геодезическая

Академия (СГГА)

Реферат

по русскому языку и культуре речи

на тему: « Речевой этикет в современном русском языке».

Выполнил:

студентка I курса

группы ЭП – 12

Попова А.Г.

Проверила:

Кузьмина Н.А.

г. Новосибирск, 2001г.

СОДЕРЖАНИЕ:

1.ВВЕДЕНИЕ

2.РЕЧЕВОЙ ЭТИКЕТ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКУ

3.ЗАКЛЮЧЕНИЕ

4.ЛИТЕРАТУРА

«…Мы сохраним тебя,
русская речь,
Великое русское слово.»
Анна Ахматова

ВВЕДЕНИЕ.

Этикет (фр.etiquette-ярлык, этикетка)- совокупность правил
поведения, касающихся отношения к людям (обхождение с окружающими, формы
обращения и при-ветствий, поведение в общественных местах, манеры и
одежда). Действительно, этикет выражается в самых разных сторонах нашего
поведения. Например, этикетное значение могут иметь разнообразные
движения чело-века, позы и положения, которые он принимает. Сравните
вежливое положение лицом к говорящему и совершенно невежливое - спиною к
нему. В этикетных целях мы часто используем предметы (приподнятая шляпа,
преподне-сенные цветы…), особенности одежды (выбор праздничной, траурной
или будничной одежды хорошо показывает, как мы понимаем обстановку, как
относимся к другим участникам общения). Самую важную роль в этикетном
выражении отношений к людям играет наша речь. Всем известны специальные
словесные формулы вежливости типа Здравствуйте! Извините, пожалуйста!
Будьте любезны… Спокойной ночи!

Речевой этикет в современном русском языке.

Значит, у этикета есть словесные (или вербальные – от лат. verbalis
«словесный») и несловесные средства.
Вспомним, как в известной повести Л. И. Лагина впервые появляется
перед Волькой Костыльковым старик Хоттабыч:
-Апчхи!- оглушительно чихнул неизвестный старичок и пал ниц.–
Приветствую тебя, о прекрасный и мудрый отрок!
Словесно выраженное приветствие сочетается здесь со старинным
невербальным знаком почтения и покорности- с особой этикетной позой
благодарного за свое спасение джинна. В общении часто используют
словесные и несловесные средства одновременно, нередко для выражения
одного этикетного содержания.
Каждый язык имеет свою историю, свои «взлеты и падения». В особенно
критические моменты государственных преобразований всегда возникает
опасность упустить из внимания это национальное достояние, отвлекаясь на
кажущиеся более важными нужды и проблемы общества. В наше время больших
социальных и духовных перемен такая опасность возросла во много крат.
Русский язык за последние два десятилетия перетерпел множество не самых
лучших влияний и вторжений. Тревогу забили десятки научных и культурных
деятелей. Ещё в начале 90-х годов, понимая, что идет безобразное
загрязнение русского языка, литераторы Санкт- Петербургской организации
Союза писателей России подняли вопрос о принятии на государственном уровне
Закона о защите русского языка. И только в начале 98-ого года был принят
этот Закон, где говорится об обязательном введении курса русского языка,
культуры речи во все ВУЗы страны и принятии особых мер в повышении уровня
грамотности населения.
Но спросим себя честно: правильно ли, чисто ли мы говорим? Не
засоряем ли свою речь никчемными словами, грубостями, нелепостями? А как мы
приветствуем своих близких: «здрасьте» или же искренне желаем им
здоровья? Не «чекаем» ли, не проглатываем ли отдельные звуки, не бываем ли
мы похожи на плохой автомат по «речевой стряпне»? что и говорить, речь наша
часто подвержена разнообразным негативным влияниям, в частности оскудению и
засорению. Как заброшенное поле, так и небрежная речь сразу начинает
«зарастать» различными «сорняками» да «бурьянами». Эти сорняки –
вредоносные носители порчи языка, «раковые клетки» речи.
Например, считается несолидным в газетной статье или очерке написать:
Мы решили больше не пытаться. Нет, непременно напишут: Мы приняли решение
прекратить всяческие попытки… Или о работе экипажа космической станции:
Проводился забор проб выдыхаемого воздуха. Этот забор не залетел бы в
космос, если бы не стеснялись сказать попросту: Космонавты брали пробы. И
вот громоздятся друг на друга существительные в косвенных падежах, да все
больше отглагольные (то есть образованные от глагола): Процесс развития
движения за укрепление сотрудничества; С полным ошеломления удивлением
участвовал он мгновение назад в том, что произошло…Этот казенный слог один
из редкостных знатоков русского языка К. И. Чуковский заклеймил
убийственным определением канцелярит. Канцелярит, утверждал он, это
мертвечина. Заболевание «канцелярским вирусом» в основном свойственно
людям, занимающимся бумажной деятельностью. Оно может проявляться и в
путаном, невразумительном строе фразы, и в несчетных придаточных
предложениях, вдвойне тяжеловесных и неестественных в разговорной речи, и в
неуместном использовании так называемых отыменных предлогов: в части, по
линии, в деле, за счет и т. д. Например: в деле повышения мастерства, в
части удовлетворения вопросов населения, выступал по линии критики, в силу
слабости культурной пропаганды. Канцелярские обороты лишают речь простоты,
живости и эмоциональности, делают ее серой, однообразной сухой.
Такую же отрицательную роль, как и канцеляриты, играют всякого рода
речевые штампы, избитые выражения, например: нацелить внимание на…, работа
по разъяснению, мы имеем на сегодняшний день, рассмотреть под углом зрения,
поставить во главу угла, в результате проведенных мероприятий, направленных
на осуществление…, поставить вопрос, заострить вопрос, утрясти, осветить,
подчеркнуть, обсудить, продвинуть вопрос и т. п. В официально- деловом и
отчасти научно- техническом стилях без этих устоявшихся словосочетаний
трудно обойтись. В этих случаях принято говорить о «речевых стереотипах».
Но в языке разговорном – устном или письменном – это уже «штампы»: «слова,
зашлепанные многими губами», сверкающие словно «стертые пятаки» с
выветрившимся значением.
Стилистически ущербными и плохо восприимчивыми их делает потускневшая, в
силу частого употребления, эмоционально- экспрессивная окраска.
Близки к речевым штампам так называемые слова-спутники, парные слова,
которые также из-за многократного повторения не вызывают в сознании нужных
ассоциаций, теряют оценочные значения и постепенно превращаются в клише.
Например: если критика, то резкая; если размах, то широкий; если задачи, то
конкретные; впечатление непременно неизгладимое, борьба – упорная, волна-
мощная, отрезок времени- сравнительно небольшой, речь – взволнованная, утро-
прекрасное и т. д. А. Н. Толстой справедливо указывал: «Язык готовых
выражений, штампов …тем плох, что в нем утрачено ощущение движения, жеста,
образа. Фразы такого языка скользят по воображению, не затрагивая
сложнейшей клавиатуры нашего мозга».
Немало в нашей речи и лишних, ненужных слов, которые чаще встречаются
у болтунов и демагогов. Многословие же, по всеобщему признанию, большой
недостаток речи независимо от стиля и жанра. Многословие всегда провоцирует
совершать речевые ошибки и произносить бессмысленные фразы. Демагог может
говорить правильные вещи, но неуместные в данный момент. Его пышнословие
на самом деле демонстрирует не богатство языка, а настоящее его
опустошение, к нему мало кто прислушается всерьёз.
Лишние слова свидетельствуют о небрежности говорящего или пишущего,
указывают на нечёткость неопределенность представлений автора о предмете
речи. Лишние слова всегда идут в ущерб содержанию высказывания, затемняя
главную мысль. Такие предложения могут сбить с толку любого: Наш командир
еще за 25 минут до своей смерти был жив. Российские спортсмены прибыли на
международные соревнования для того, чтобы принять участие в соревнованиях,
в которых будут участвовать не только наши, но и зарубежные спортсмены.
Многословие, или речевая избыточность, может проявиться в употреблении
лишних слов даже в короткой фразе. Например: налицо незаконное
растаскивание государственного имущества. Перед своей смертью он долго
болел. Иногда встречаются и выражения: своя родная семья; молча, без слов;
очень прекрасно; словно будто и т. д.
Многословие может принимать форму плеоназма. Плеоназмом (от греч.
плеоназмос- излишество) называется употребление в речи близких по смыслу и
потому лишних слов: главная суть, повседневная обыденность, бесполезно
пропадает, предчувствовать заранее, ценные сокровища, темный мрак.
Разновидностью плеоназма является тавтология (от греч. тауто- то же
самое и логос- слово)- повторное обозначение другими словами уже
названного понятия: умножить во много раз, спросить вопрос, возобновить
вновь, необычайный феномен, движущий лейтмотив. Тавтология может возникать
при повторении однокоренных слов: он просил рассказать рассказ. Граждане
пешеходы! Переходите улицу только по пешеходным переходам! Скрытой
тавтологией называют соединение иноязычного и русского слова, дублирующих
друг друга по лексическому значению: памятные сувениры, впервые
дебютировал, свободная вакансия, своя автобиография, прейскурант цен.
Речь может засоряться и искажаться также неправильным выбором того или
иного слова: большинство времени, обильные снега, длинный период, склонить
голову, преклонить колени, держать поражение, причинить радость, ужасно
красиво, играть особое значение, иметь большую роль и т. д.
Часто ущерб нашей речи наносит и простое повторение слов, что обычно
свидетельствует о бедном лексиконе автора или о его неумении четко и
лаконично формулировать мысли. Если человек жует жвачку из одних и тех же
слов и оборотов, без разбора вставляя их и в бытовую беседу, и в письменную
речь, это говорит о его низкой культуре. «Обращаться с языком кое-как –
писал А. Н. Толстой, - значит и мыслить кое-как: неточно, приблизительно,
неверно.»
К сожалению, любой мыслительный труд пугает большинство людей, пассивных
носителей языка. Они предпочитают небрежность и неясность- гармоничной и
доходчивой речи.
Язык народа и богат и точен,
Но есть, увы, неточные слова,
Они растут как сорная трава
У плохо перепаханных обочин.
(Н. Рыленков)
Конечно же, если мы встречаем все эти недостатки и сорняки в
художественных текстах, то следует учитывать, что там они играют совсем
иную, выразительную роль, характеризующую героя.
Неряшливой и грязной делает нашу речь и ошибочное употребление форм
слова (рода, падежа, числа) и целых словосочетаний. Вот лишь наиболее
распространенные речевые трудности, встречающиеся в нашей обиходной жизни:
Класть (несоверш. вид), но ни в коем случае не ложить; глагол ложить
употребляется только с приставками (наложить, переложить) или с –ся – на
конце (ложиться);
Положить (соверш. вид), но не покласть; глагол класть употребляется
без приставок (кладу, кладете);
Ляг, ложись, положи (повелит. наклонение), но не ляжь, ложи;
правильно склонять лягу, ляжешь, ляжет, ляжем, ляжете, лягут;
Директора', доктора’, профессора’ (множ. число)- с ударным а’ на
конце слова;
Ле’кторы, констру’кторы, шоферы (множ. число)- с безударным ы на
конце;
Пара ботинок, валенок, сапог, туфель, чулок (род. падеж множ. число);
Правильно говорить пришел из школы, а не со школы, предлог с, со
обозначает движение сверху вниз (сравните: выйти из автобуса – сойти с
трапа).
Засорение языка нередко связано и с неуместным использованием так
называемых профессионализмов – слов, присущих определенной, узкой сфере
науки и профессиональной деятельности. Любая профессия имеет свою
терминологию, необходимый набор специальных понятий, использование которых
вполне естественно. Но слишком узкие профессионализмы совершенно излишни в
повседневном общении: Редис осеннего сбора закладываем на хранение способом
пескования; Когда освободился док, баржа ушла доковаться; Врачи срочно
провели скриринг; Перкаль за долгое время плохого хранения претерпела
мацерацию. Автор подобных выражений явно желает как-то выделиться из общей
«необразованной» массы и показать другим свое интеллектуальное
превосходство.
Некоторые люди, обычно не совсем грамотные, любят придумывать
собственные слова, стремясь как-то выразить свою мысль. Такое неоправданное
индивидуальное словотворчество, появление «плохо выдуманных словечек»
нередко становится источником засорения языка. Лет 60 назад стилистам
претили, например, слова: взбрыкнул, трушились, грякнул, буруздил; во
времена жесткой бюрократизации неологизмы (новые слова) нередко рождались
как плод «канцелярского красноречия»: книгоединица, недоотдых,
недоперевыполнение, одноидейник, головодень, обилечивание пассажиров.
В последнее время вызывает тревогу обильное, если не жадное,
употребление иноязычной лексики. Конечно, заимствование слов из других
языков- явление в языке закономерное и нормальное. Многие такие слова
хорошо прижились и вписались в литературный русский язык. Однако,
безудержное увлечение «американизмами», наблюдаемое лингвистами с конца 80-
ых годов, безмерно засоряет нашу современную речь. Это происходит в тех
случаях, когда в этом нет никакой необходимости. Не случайно этот речевой
порок именуется варваризмом. Еще Белинский отмечал, что «употреблять
иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, значит
оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус». Стало модным «устаревшие»
слова, унаследованные нами с советских времён, заменять новыми, яркими и
броскими (особенно это чувствуется в сфере политической жизни). Не просто
«законный», а «легитимный»; «выражать недовольство»- скучно, надо-
фрондировать; «наем» заменили на аренду; была контора – стал офис; слово
«представительный» уже как-то непредставительно, другое дело –
репрезентативный; а вместо «единообразия» солиднее звучит унификация.
Слушаешь наших «деятелей» и тщетно пытаешься вникнуть в форс-мажорные
обстоятельства правительства, которое испытывает прессинг и собирается
принимать какие – то превентивные меры. Огромным потоком вливаются в нашу
речь «слова – амебы»,прозрачные, не связанные с тканью национальной жизни,
как бы не имеющие корней. Важный признак этих слов – амеб – их кажущаяся
научность. Скажешь коммуникация вместо общения или эмбарго вместо блокада –
и твои банальные мысли вроде бы подкрепляются авторитетом науки. На самом
же деле отрыв слова от вещи, забвение корня - а значит скрытого в вещи
смысла – подспудно разрушает весь язык. Когда русский человек слышит слова
«биржевой делец» или «наемный убийца», они поднимают в его сознании целые
пласты смыслов, он опирается на эти слова в своем отношении к обозначенным
ими явлениям. Но слова брокер или киллер лишены в нашем сознании
необходимых смысловых ассоциаций и воспринимаются пассивно. Следует
задуматься почему, например, пресса настойчиво стремится вывеси из
употребления слово руководитель и заменить его словом лидер? Первое слово
исторически возникло для обозначения человека, который выражает
коллективную волю, «ведет за руку» кого-либо, направляя, идет рядом, плечом
к плечу. Слово лидер возникло в западной философии конкуренции, где лидер
олицетворяет индивидуализм преуспевающего предпринимателя и значит «первый,
лучший». Почему нашего подростка мы должны называть тинэйджером,
избирателей именовать электоратом, а вместо слова равнодушие выговаривать
другое – индифферентность? Странно.
А.С.Пушкин ещё 200 лет назад горестно замечал:
Сокровища родного слова-
Заметят важные умы-
Для лепетания чужого
Пренебрегли безумно мы.
Мы любим Муз чужих игрушки,
Чужих наречий погремушки,
А не читаем книг своих…

Первый враг чистоты речи- это слова – паразиты. Ими нередко люди
пытаются как-то заполнить свою скудную речь и совершенно перестают замечать
их. Всем знакомы выражения: значит, так сказать, ну, вообще, в общем, это,
это самое, короче (говоря), вот, как бы, то есть, просто, как его, типа,
конечно, в принципе, так сказать, однозначно, представь, понимаешь и т. д.
У каждого есть свой «индивидуальный запас» подобных слов. Часть их –
вводные слова, которые указывают на отношение говорящего к высказываемой
мысли. Но, не к месту употребленные, они превращаются в слова-паразиты, не
несущие никакую смысловую нагрузку. Говорящий бессознательно стремится
заполнить ими образовавшуюся паузу или заменить какое-нибудь слово, которое
не хочется вспоминать или выговаривать. Если всерьёз прислушаться к его
репликам, то можно обнаружить странные психологические несоответствия.
Человек, постоянно употребляющий слово «короче», так и стремится сократить
свою речь, повторяющий слово «вообще» или «в общем» все время обобщает свои
мысли, у человека с «как бы» все очень приблизительно, зыбко, а человек,
говорящий «в принципе», очень принципиален и категоричен. «То есть»-
непрестанно поправляет, «просто» - упрощает, а «это самое»- указывает на
непонятно что.
Эту особенность нелитературной речи прекрасно подметил Н. В. Гоголь и
дал блестящий образец её в «Повести о капитане Копейкине» ( 1 том «Мертвых
душ»). В рассказе малокультурного почтмейстера находим такой отрывок: «
Ну, можете представить себе, эдакой какой-нибудь, то есть капитан Копейкин,
и очутился вдруг в столице, которой подобной, так сказать, нет в мире.
Вдруг перед ним свет, так сказать, некоторое поле жизни, сказочная
Шахерезада. Вдруг какой-нибудь эдакой, можете себе представить, Невский
проспект, или там, знаете, какая-нибудь Гороховая, черт возьми! или там
эдакая какая-нибудь Литейная; там шпиц эдакой какой – нибудь в воздухе;
мосты там висят эдаким чертом, можете представить себе, без всякого, то
есть, прикосновения – словом, Семирамида, судырь, да и полно!»
Второй опасный враг нашей устной речи- это грубые просторечные и
жаргонные слова. Просторечие с жаргонами составляют особую «неузаконенную»
сферу разговорного языка и противопоставляются языку литературному – высшей
форме существования национального языка. Для многих просторечий характерны
экспрессивно сниженные оценочные слова с гаммой оттенков: от фамильярности
до грубости, которым в литературном языке есть нейтральные синонимы: морда-
лицо, шарахнуть- ударить, дрыхнуть – спать, драпануть – убежать. В словаре
Ожегова для таких слов есть пометка: прост. Чрезмерное и нецелесообразное
употребление просторечий делает речь человека вульгарной и убогой.
Просторечия могут выявляться и в области ударения (про’цент, вместо
проце’нт), в области произношения (чё вместо что, щас вместо сейчас, стока
вместо столько), в области морфологии (выбора’, вместо лит. вы’боры, хочут
вместо хотят), словоупотребления (ложить вместо класть, обратно в значении
опять) и во многих видоизмененных формах слов (тапочек, опосля, здеся,
нету).
Особенно некрасиво звучат в речи жаргонные выражения – разновидность
речи какой – либо группы людей, объединенных профессией, эмоциональный
спектр: от шутливо – иронического до грубо- вульгарного тона. Некоторые
жаргонизмы пришли из других языков («чувак»- парень из цыганского, «хаер»
- волосы из английского), из разных диалектов («берлять»- пить,
«ухайдакать» - утомить). Многие жаргонизмы возникли благодаря переносному
смыслу или ассоциациям, которые, однако лишены эстетического значения:
рвануть – пойти, тачка – машина, лимон – миллион, косарь – тысяча рублей.
Мало кто из любителей подобных выражений знает, что он говорит как
уголовник. Ведь многие жаргонизмы пробрались в разговорный язык из языка
деклассированных элементов (арго), распространенного в сфере преступного
мира, который пользуется им с целью сокрытия предмета разговора, чтобы
никто не догадался об их злоухщрениях: круто, шмон, беспредел, бакланить.
Молодежный сленг относится к этому же разряду грубых слов. Главное в
этом языковом явлении – отход от обыденности, игра, маска. Рискованный,
непринужденный молодежный жаргон стремится уйти от скучного мира взрослых.
Подобно его носителям, он резкий, громкий, дерзкий. Это – результат
своеобразного желания переиначить мир на иной манер, а также знак «я свой».
Среди юного поколения часто считается модным и привлекательным употребление
таких слов, которых не встретишь ни в одном словаре. Ведь значение их никак
не связано с самим корнем, а примененные в речи, они служат как бы вычурным
заменителем и пошлым растворителем грамотного и красивого языка.
Клевый – произошло от слова «клевать», это тот, который клюет;
Крутой – значит горбатый;
Грузить - накладывать тяжелые предметы на человека.
Что же можно сказать о человеке, который в порыве гордыни возглашает:
а мне по барабану! Действительно, верхнюю часть туловища этого человека
трудно назвать головою.
Многие другие слова подобного рода нелепы и бессмысленны, и смешон
тот, кто любит покрасоваться за их счет.
А вот слово «блин», без которого некоторые и не мыслят своего
языкового существования, помимо лексической абсурдности носит вполне
серьёзный, очень некрасивый подспудный смысл. Как отмечают исследователи,
происхождение этого слова связано с заменой другого, нецензурного слова,
начинающегося на эту же букву. Стоит задуматься, что мы говорим!
Молодежный жаргон имеет свои временные границы: с каждым поколением
молодых (5-7 лет) меняется и набор жаргонизмов. Никто сейчас уже не помнит
таких своеобразных оценок: железно – «хорошо», пшено – «плохо», так широко
распространенных в 60-70 г.г. ХХ века. Жаргон – это своего рода язык в
языке, эфемерное явление кризисного характера.
В свете всех этих размышлений особенно удручающим явлением выглядит
третий, самый безобразный, враг языка – это нецензурная брань или в
простонародье матершинные слова. Само понятие «нецензурный» связано с
явлением цензуры в языке. Конечно же, никаких людей и организаций, которые
бы контролировали речь людей, отслеживали и наказывали бы виновных в
ошибках, не существует. Но есть нравственный цензор – это совесть. Когда
человек матерится он теряет всякий стыд и чувство человечности перед
окружающими, идет против своей совести. Ведь нередко при появлении на людях
разошедшегося матершинника многим бывает как-то не по себе, как будто
каждый лично становится соучастником чего-то грязного, похабного. Поэтому
среди культурных и грамотных людей нецензурщина немыслима.
Некоторые сегодня пытаются узаконить мысль, что мат – глубоко русская
традиция, национальная особенность и даже гордость народа. Эти невежды
совершенно не знают истории, а пытаются таким образом оправдать перед собой
и другими свой порок. На самом деле сквернословие на Руси примерно до
середины ХIX века не только не было распространено даже в деревне, но и
очень долго являлось уголовно наказуемым! Ещё при царях Михаиле Федоровиче
и Алексее Михайловиче на Руси выматерившегося человека подвергали публичной
порке. А народная мудрость утверждала и утверждает, что в семье
сквернослова нет мира. Сама склонность к матерщине всегда сопровождается и
другими пороками – начиная алкоголизмом и кончая всевозможными формами
бытовой агрессии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Замечательный знаток русской речи Владимир Иванович Даль (1801-1872)
привел немало приветственных формул, которые были приняты в России в
прошлом. Здороваясь с заканчивающими жатву, говорили: «С двумя полями
сжатыми, с третьим засеянным!». Молотильщикам так же желали успешной
работы: «По сту на день, по тысяче на неделю!». «Свеженько тебе!» –
здоровались с девушкой, черпающей воду. «Хлеб да соль!» или «Чай да сахар!»
– говорили едящим или пьющим.
С помощью словесных формул этикета мы выражаем отношения при встрече
и расставании, когда кого-либо благодарим или приносим свои извинения, в
ситуации знакомства и во многих других случаях. Каждый язык обладает своим
фондом этикетных формул. Их состав в русском языке наиболее полно описан
А. А. Акишиной и Н. И. Формановской – авторами многочисленных работ о
современном русском речевом этикете.

Этикетное общение играет большую роль в жизни каждого из нас, но,
конечно, человеческое общение вовсе не сводится к одним только ритуалам.
Этикетные ситуации составляют лишь некоторую часть общения. Неэтикетное
общение не менее важно.
Вся человеческая деятельность, в том числе и общение, отражает
социальные условия, в которых она протекает. И наша речь, несомненно,
строится по – разному в зависимости от того, кто общается, с какой целью,
каким образом, какие между общающимися отношения. Мы так привыкли менять
тип речи в зависимости от условий общения, что делаем это чаще всего
неосознанно, автоматически. Автоматически происходит и восприятие
информации о человеческих отношениях, передаваемой особенностями речи. Но
стоит допустить ошибку в выборе типа речи, как автоматизм восприятия
нарушается и мы сразу замечаем то, что раньше ускользало от нашего
внимания. Речь колеблется в такт человеческим отношениям – это и есть
этикетная модуляция речи. Специальное этикетное общение совершается, как мы
уже знаем, лишь время от времени, а вот видоизменения (модуляция) речевого
и неречевого поведения под влиянием человеческих отношений происходит
всегда. Значит, это одно из самых важных средств выражать этикетное
содержание – средство, которое всегда в нашем распоряжении.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гвоздарев Ю. А. Язык есть исповедь народа… Кн. Для учащихся. –М.:
Просвещение, 1993.
2. Скворцов Л. И. Культура русской речи: Словарь – справочник. – М.:
знание,1995.
3. Голуб И. Б., Розенталь Д. Э. Секреты хорошей речи. – М.: Международные
отношения, 1993.
4. Энциклопедия для детей. Т. 10 Языкознание. Русский язык. – М.: Аванта +,
1998.
5. Люстрова З. Н., Скворцова Л. И., Дерягин В. Я. Беседы о русском языке. –
М.: Знание, 1978.
6. Смольянинов И.Ф. О прекрасном говорить прекрасно. – Л.: Знание, 1974.
7. Розенталь Д.Э. А как лучше сказать?: Кн. Для учащихся ст. классов. – М.:
Просвещение, 1988.
8. Максимов В.И. Точность и выразительность слова. – Л.: Просвещение, 1968.
9. Ладыженская Т.А. Живое слово: Устная речь как средство и предмет
обучения. – М.: Просвещение, 1986.
10. Одинцов В.В. Лингвистические парадоксы: Кн. Для учащихся ст. классов. –
М.: Просвещение, 1988.