Система образов в романе М.Ю. Лермонтова Герой нашего времени

   Аннотация к реферату по литературе на тему: «Система образов в  романе
                   М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».

      Я выбрала эту тему, потому что мне нравиться творчество Лермонтова, то
      с каким
чувством   написано  каждое  его   произведение.   Произведением,    которое
разбираю я, является роман «Герой нашего времени».
      Ведь значение Лермонтова, и, прежде всего его «главной книги» - «Герой
      нашего
времени»,  в развитии последующей русской литературы трудно переоценить.
      В своей работе я вплотную  подхожу   к  образу  Печорина,  ведь  самой
      большой
загадкой этого романа является то, что после стольких лет люди не  пришли  к
общему мнению по поводу, управлял ли Печорин своей  судьбой  или  был  всего
лишь «жертвой своего времени» и т.д.
      Приводя мнения таких людей, как Белинский, Добролюбов,  Мануйлова,   я
      хотела
по крупицам собрать своего Печорина, того которого представляю, но  к  моему
огорчению, мне так и не удалось  дойти  до  точки.  Или  мнение  Белинского,
который высоко, на мой взгляд, ценил  Печорина:  «Печорин-натура  одаренная.
Он  не  переоценивает  себя,  говоря:  «…  я  чувствую  в  душе  моей   силы
необъятные…». Печорин  обладает острым аналитическим умом,  позволяющий  ему
верно и глубоко судить о людях, о жизни. Он  видит  пороки  окружающего  его
общества и относится к нему остро отрицательно. Он  стоит  значительно  выше
своей среды, для которой  он,  как  и  герой   лермонтовских  драм  является
«странным человеком» (так его называет княжна Мери). Развившаяся у  Печорина
рефлексия, побуждающая его анализировать каждый свой поступок, судить  себя,
вызывает у него не только критическое отношение к  другим,  но  и  к  самому
себе. Это ставит его значительно выше Онегина,  у  которого  самокритическое
начало выражено крайне слабо».
      Взять,  например  такие  противоречивые  мнения,   как    Добролюбова,
      говорящего о
Печорине, как о человеке: «Печорин - действительно презирает  людей,  хорошо
понимая их слабости; он действительно умеет владеть сердцем женщины,  не  на
краткое мгновенье, а надолго, нередко навсегда. Все, что ему встречается  на
дороге, он умеет отстранить или уничтожить. Одно  только  несчастье,  он  не
знает куда идти. Сердце его пусто и холодно ко всему. Он все испытал, и  ему
еще в юности опротивели все удовольствия, которые можно достать  за  деньги;
любовь светских красавиц тоже опротивела ему, потому что  ничего  не  давала
сердцу; науки тоже надоели, потому что он увидел, что от них не  зависят  ни
слава, ни счастье; самые счастливые  люди-невежды;  а  слава-удача;  военные
опасности ему тоже скоро наскучили, потому  что  она  не  видела  смысла,  и
скоро привык к ним.  Наконец,  даже  простосердечная,  чистая  любовь  дикой
девушки, которая ему самому нравится,  тоже  надоедает  ему;  он  в  ней  не
находит удовлетворения своим порывам.
      Наряду с Печориным я в своей работе показываю и других героев: Максим
Максимовича, княжна Мери, Веру, Вернера и Грушницкого, Вулича, так   как   я
их вижу.
Например:  Грушницкий,  на  мой  взгляд,   один   из   самых   реалистичных,
объектированных образов. В нем отображен тип  романтика  не  по  внутреннему
своему складу, а по  следованию  за  модой.  Этот  вид  романтизма,  который
нравится  «романтическим   провинциалкам   до   безумия»,   который   только
«драпируется»   в   необыкновенные   чувства,    возвышенные    страсти    и
исключительные страдания.
      Иной тип представляет Вернер.  Он  из  разряда  «странных  людей».  Е.
      Михайлова
справедливо  заметила:  «Характерно,  что  обычному  трафаретному  светскому
обществу
Печорин  предпочитал  «странных  людей».  Единственным  своим  приятелем  он
избрал  доктора  Вернера,  который  подобно  Печорину,  поражает   «странным
сплетением противоположных наклонностей»
        Лермонтову удались и женские  образы:  жертвенно  любящей,  жаждущей
счастья, но глубоко страдающей Веры и  умной,  благородной,  нравственной  и
чистой Мери.
        Мери – светская девушка, не лишенная духовных запросов,  настроенная
несколько
романтически. В ее романтизме  много  наивно-незрелого  и  внешнего.  Однако
есть в этом романтизме и положительное звено  –  стремление  к  иной,  более
содержательной жизни. Особую многозначительность приобретает фраза  Вернера,
о московских барышнях, которые, призрев  пустое  кокетничанье  «пустились  в
ученье». Мери «знает алгебру, читает по-английски Байрона.
      Образ Веры в какой-то мере проливает свет на возможные варианты судьбы
      Мери.
Вера, очевидно, прошла тот же душевный «искус» приобщения ее Печориным  миру
дотоле неведомых духовно-нравственных ценностей и примеров, несовместимых  с
условной и во многом искусственной светской жизнью и моралью.