Русская философия XIX века

                                           Н.C. Скотникова
             Концепции человека  в  русской  философии  XIX века.
                            Самарский    государственный     аэрокосмический
университет

      Философско-антропологическая  мысль в России  XIX  века  демонстрирует
предельное  многообразие  подходов  к  проблеме  человека.   На   протяжении
столетия менялись  духовные  установки  и  господствующие  мировоззренческие
течения.  Однако  тема   человека   оставалась   неизменной,   она   служила
фундаментом для самых разных  теоретических  исканий.  “Излюбленная  -  тема
русских размышлений - человек” /Франк/.
      Панорама концепций человека, созданных в  XIX  веке,  обширна.  В  нее
входят  “авторские”  антропологии   представителей   различных   философских
направлений.
      Так, русская философия первой половины XIX века предстает  перед  нами
как   история   борьбы   двух   противоположных   направлений:    стремления
организовать жизнь на европейский лад и желания оградить традиционные  формы
национальной жизни от  иностранного влияния. Это  был  “болезненный  процесс
национально-  исторического  самонахождения  и  раздумья”  /Флоренский/,   в
результате  которого  возникли  две  идейные  программы:   западничество   и
славянофильство.
      Западничество  и  славянофильство  составляет  главный  фокус,  вокруг
которого и по отношению к которому оформился идеологический  горизонт  эпохи
1840-1850   гг.,   сыгравший   решающую   роль   в   формировании   русского
национального  самосознания  и  определяющий   дальнейшие   судьбы   русской
философии.
      Среди широкого круга тем,  обсуждаемых  западниками  и  славянофилами,
особо выделяется антропологическая проблематика. Основатели  славянофильства
А.С.Хомяков  и  И.В.Киреевский  обосновали  концепцию  человека,  в   центре
которой  -  истолкование  духовно  -  нравственных   ценностей   с   позиций
православия.
      В своих богословских трудах  А.С.Хомяков  обратился  к  теме  соборной
Церкви, через которую только и может совершиться  преображение  человека.  В
отношении Церкви Хомяков определял соборность как “единство  во  множестве”.
Если  взять  это  понятие  в  контексте  социальной  философии,   то   можно
определить  соборность  как  общность  людей,  свободную   от   антагонизма,
объединенных  верой  в  православные   ценности,   гарантирующие   цельность
личности и соборность познания. Соборность - это примирения  в  христианской
любви и свободы каждого и единства всех.
      Из учения о Церкви Хомяков  выводит  собственное  учение  о  личности.
“Отдельная личность есть  совершенное  бессилие  и  внутренний  непримиримый
разлад “ /Хомяков/. Лишь в Церкви , то есть свободном, проникнутом  братской
любовью к другим людям единении во имя   Христа,  -  только  здесь  личность
обретает все свои дары, всю полноту ее личного богатства.
       В  антропологии  Хомякова  с  особой  силой  выдвигается   учение   о
целостности в человеке, под которой он  понимает   “иерархическую  структуру
души”: существуют  “центральные силы  нашего  богообразного  разума,  вокруг
которого должны располагаться все силы нашего духа” .
      Очевидно, что антропологические построения  Хомякова  перекликаются  с
учением И.В.Киреевского о целостности духа.
       Цельность  духа  -  это  вопрос  о  внутреннем  устроении  жизни,   о
постоянном поиске “того внутреннего корня разумения, где все отдельные  силы
сливаются в одно живое и цельное зрение ума” /Киреевский/.
      В основу  всего  построения  философ  положил  различие  “внешнего”  и
“внутреннего” человека. Внутренний человек  - это совокупность  способностей
человека: способности  любви  к  богу,  и  помощи  к  ближнему;  способность
ощущать вину, стыд, сострадать, чувствовать красоту. Внешний человек -  это,
выражаясь языком современной социальной психологии, совокупность  социальных
ролей, которые весьма часто противоречат друг другу, вызывая  самоотчуждение
человека, расколотость и противоречивость внутренней и внешней жизни.
       Обретение  цельности,  то  есть  путь   к   господству   в   человеке
“внутреннего  средоточия”,  -    в  “собирании  сил  души”.  И  задача   эта
достижима “для ищущего”, но нужен труд, нужна  духовная  работа  над  собой.
Человеку необходимо проникнуться стремлением “собирать все  отдельные  части
души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум,  воля,
и чувство, и  совесть,  прекрасное  и  истинное,  удивительное  и  желаемое,
справедливое и  милосердное,  и  весь  объем  ума  сливаются  в  одно  живое
единство, и таким  образом  восстанавливается  существенная  личность  в  ее
первозданной неделимости”/Киреевский”/.
       Антропологические  построения  Хомякова  и  Киреевского  восходят   к
христианскому видению цельного человека.
       В  противоположность  этому  исходным  пунктом  философских  взглядов
западников  было  рационально  -   аксиологическое  понимание   человеческой
личности.
       В.Г.Белинский  не  создал  собственной  антропологии   как   стройной
философской системы. Однако  все  его  размышления   так  или  иначе   носят
антропоцентрический характер.
       Эволюция  взглядов  в  конечном  итоге  привела  его  к   утверждению
абсолютной ценности человеческой личности.  “Для  меня  теперь  человеческая
личность выше истории, выше общества,  выше  человечества”  /Белинский/.  Во
имя личности, во  имя  ее  полноценного  развития  и  обеспечения  “каждому”
возможности этого развития, стоит   Белинский  за  социалистические  идеалы.
“Человек  метафизически  не  прочен...Мертвая  и   бессознательно   разумная
природа поступает с индивидуумом хуже, чем злая  мачеха”.  Но  если  природа
безжалостна, то тем более оснований для людей бережно  заботиться  о  каждом
человек.
      Мотивы персонализма, поиска “социальной правды”  во  имя  освобождения
личности от гнета современного строя вместе с Белинским разделяли  и  другие
представители западничества.
       Оригинальное  философское  творчество  А.И.   Герцена,   его   особый
подлинный “философский  опыт”  были  сосредоточены  на  проблеме   человека:
“личность - вершина исторического мира, к ней все примыкает, ею  все  живет”
/Герцен/.
      В некотором смысле Герцен  был  основателем  русского  материализма  и
позитивизма  с  их  ориентацией  на  естественные  науки.  Так  ,  он  хотел
объяснить человека из мира природы. Но  увы,  природа  слепа.  В  ней  царит
бессмысленная  случайность  -  таков   печальный   итог   его   размышлений.
Противоположный природе  полюс  бытия  -  моральная  личность  во  всеоружии
своего  знания  и  нравственной  ответственности.  При   всем   желании   ее
невозможно дедуцировать ни из  мира  природы,  ни  из  мира  истории.  Нужно
принимать ее как неоспоримую данность.
      “Вне нас все изменяется, все зыблется; мы стоим  на  краю  пропасти  и
видим, как он осыпается.., и мы не сыщем гавани иначе, как в  нас  самих,  в
сознании нашей беспредельной свободы, нашей  самодержавной  независимости..”
/Герцен/. Так рождается позиция трагического  противостояния  миру,  который
не внушает доверия. Единственное, что остается непоколебимым -  это  вера  в
личность, в ее нравственные силы, в защиту “естественных движений души”.
      Сходные умонастроения суммируются в некое психологическое  единство  и
переживаются  как  отличия  “новых  людей”  второй  половины  XIX  века   от
предыдущего поколения.
      Идейным вождем  и  ярким  представителем  материализма  и  радикализма
этого периода был Н.Г.Чернышевский.
      В  его  основной  философской  статье  “Антропологический  принцип”  в
философии” учение о человеке преподнесено с  позиций  “новой”  антропологии,
базирующейся на материалистическом биологизме. “На человека  надо  смотреть,
как  на  существо,  имеющее  только  одну   натуру,   чтобы   не   разрезать
человеческую жизнь  на  разные  половины,  и  рассматривать  каждую  сторону
деятельности, как  деятельность  всего  организма”  /Чернышевский/.  Защищая
единство человека с “научной точки зрения”, Чернышевский подчиняет  познание
принципам, господствующим в сфере физико - химических процессов. Что  вполне
соответствовало позитивистским тенденциям эпохи.
        Известно,   что   Чернышевский   представлял   себе   “положительно”
нравственного человека как “человека  вполне”,  цельного  и  гармоничного  в
котором корень всех движений - и корыстных, и бескорыстных  -  один   и  тот
же, а именно “любовь к самому себе”. Однако  теория  разумного  эгоизма  ”не
мешала Чернышевскому верить в “почти  чудотворную  силу  личности  и  горячо
сочувствовать всем тем, кто угнетен условиями жизни.
       Позиции  позитивизма,  веры  в  науку   разделяли   и   представители
народничества, радикализма и социализма. Однако во второй половине XIX  века
на  примере  многих  философских  построений  можно   было   наблюдать   как
“независимость  и  самобытность  морального  вдохновения  полагают   границы
позитивистской  установке   ума”   /Зеньковский/.   И   у   Герцена,   и   у
Чернышевского,  и  с  особенной  ясностью  у  П.Л.Лаврова  на  первое  место
выступает примат этики.
      Антропологизм Лаврова основывается на  понятии   “цельного  человека”.
“Человека  есть  единство  бытия  и  идеала”  /Лавров/,  прочным  основанием
которого является  “наличность  морального  сознания”.  Моральное  сознание,
начиная с простого “желания”, создает идеал и движет  творчеством  человека,
вырывает человека из потока  бессознательного  бытия,  создает  историческую
действительность. Лавров суммирует свой  антропологизм  так:  “человек  есть
источник  природы  /ибо  из  данных  опыта  человек  воссоздает   “природу”,
источник истории /борется за свои идеалы, бросает семя в  почву  окружающего
мира/, источник собственного сознания /перестраивает свой внутренний мир/”.
      Проблемы полноты и целостности, нераздельности человеческой  личности,
высокий этический пафос размышлений о человеке оказываются общими  для  всей
русской  философской  антропологии  XIX  века.  Но  в  разнородных   идейных
течениях эти проблемы получают различную аранжировку.
       Панорама  антропологических  концепций  XIX  века   могла   бы   быть
представлена более значительным числом персоналий, но, без включения  в  нее
творческого наследия Ф.М.Достоевского, она вряд ли могла быть полной.
      Вместе со всей русской мыслью  Достоевский  -  антропроцентричен.  Нет
для Достоевского ничего дороже и значительнее человека,  хотя,  быть  может,
нет  и  ничего  страшнее  человека.   Человек   -   загадочен,   соткан   из
противоречий, но он является в то же время - в лице самого  даже  ничтожного
человека   -   абсолютной  ценностью.  Поистине  -  не  столько  Бог   мучил
Достоевского, сколько мучил  его  человек,  -  в  его  реальности  и  в  его
глубине, в его роковых, преступных и в его светлых, добрых движениях.
      Сила и значительность подобного антиномизма у Достоевского в том,  что
оба члена антиномии даны  у  него  в  высшей  своей  форме.  Основная  тайна
человека, по Достоевскому, состоит в том, что он  есть  существо  этическое,
что он неизменно и непобедимо стоит всегда перед дилеммой добра  и  зла,  от
которой он не может никуда уйти: кто не идет  путем  добра,  тот  необходимо
становится на путь зла.
        Эта   этическая   сущность   человека,   основная   его    этическая
направленность  не  предвзятая  идея  у  Достоевского,  а   вывод   из   его
наблюдений над людьми.
      “Идея человека” пронизывает, центрирует русскую  философию  XIX  века.
Во всех различных течениях русской мысли главным является утверждение  того,
что  “человек  в  своей  индивидуальности  является  нравственной  ценностью
высшей иерархической ступени” /Бердяев/.