Гладиаторы

Децебал с усилием открыл глаза. Он лежал на утоптанной земле спиною к
забору. Рядом сидели или лежали товарищи по несчастью, привезённые в город,
раскинувшийся у подножия зелёной горы.
Никто им не объяснил, что это за город и как называется гора, возвышающаяся
над местностью и далеко видная с моря. На корабле с ними не разговаривали.
Только за час до высадки их вывели из трюмы и отделали молодых от старых.
Высадив на берег, молодых повели задворками к этому забору и открыли
железные ворота.
 Когда Децебал помешкал, стражник ударил его по лицу, крикнув: «Сервус».
Это слово напоминало скрип закрывавшихся ворот. В нём был привкус крови, -
капли её стекали в рот. Так Децебал ещё вчера узнал первое слово языка
римлян - «раб».
Внезапно он увидел быстро идущего человека с татуировкой на мощной
обнажённой груди. «Такие знаки выжигают только дакийцы», - подумал Децебал
и вскочил на ноги.
Дакиец шёл прямо на него, но при виде. Децебала не остановился, а с силой
оттолкнув, крикнул на его языке:
 - Прочь, деревяшка!
Децебал оторопел, недоумевая, чем он заслужил подобное обращение и почему
его обозвали «деревяшкой ». Но, опомнившись, решил, что не надо давать
списку, и кинулся за обидчиком. На его тунике сзади была вышита красным
буква «П».
 - Остановись, добрый человек! – послышался окрик сзади.
Децебал обернулся. Перед ним был курчавоволосый юноша. Незнакомец говорил
по-гречески. Этот язык Децебал понимал, хотя и с трудом.
 - Не стоит гневаться. В каждом доме свои законы. А здесь – самые жестокие.
 - Но он меня толкнул и обозвал деревяшкой, - возмущённо объяснял новичок. –
   Я ещё земляк…
 - Ты дакиец? – спросил курчавоголовый.
Децебал кивнул головой.
 - Римляне напали на наше селение ночью и увезли всех, - пояснил он.
 - А мы восстали против них всем народом. Три года длилась страшная война.
   Оставшиеся в живых стали рабами…
 - Ты иудей, - догадался  Децебал. На родине он слышал о восстании иудеев.
   На подавление его были брошены стоявшие на Данувии войска, и несколько
   лет римляне вернулись ещё более злыми.
 - Иудей, - подтвердил курчавоголовый. – Меня зовут Давидом. Но по эту
   сторону забора нет иудеев, дакийцев, галлов. Здесь есть гладиаторы и
   деревяшки. Гладиаторами называют тех, кто прошёл обучение и получил право
   на железное оружие. Новичков, которых учат сражаться деревянными мечами,
   зовут деревяшками. Гладиаторы - патриции этого Содома, а деревяшки-
   плебеи.
 - Этот город называется Содомом? – поинтересовался Децебал.
     Давид улыбнулся одними губами.
 - Ты попал в Помпеи. Содом и Гоморра – два города Палестины, на которые в
   далёкие времена господь обрушил свой гнев и стёр с лица земли. Теперь не
   найдёшь и места, где стояли эти города. Содом и Гоморра теперь в Италии.
   И их ждёт та же судьба.
 - Я вижу, ты гладиатор, - сказал Децебал, разглядев на Давиде такую же
   тунику, что на земляке.
 - Да, гладиатор, - ответил юноша со вздохом.
 - Но почему ты не стыдишься разговаривать со мною, новичком, а мой земляк
   толкнул меня? Давид ответил не сразу.
 - Наверное, потому, - проговорил он после раздумья, - что твой земляк –
   первый меч нашей школы – непобедимый Студиоз. И ещё потому, что он –
   язычник, а я живу по заветам Христа.
 - Ты - христианин! – воскликнул Децебал с ужасом.
 - Ого! – сказал Давид. – Я вижу, что не только в Риме, но и в Дакии о нас
   распространяют небылицы.
 - Но ведь вы – враги рода человеческого, - проговорил Децебал.
 - Да, так называют нас римляне, живущие по волчьим законам.


                                 ***
         Пришёл весёлый Кванкватр, а вместе с ним желанный для всех
помпейцев день гладиаторских боёв. И не только для них. Ещё вчера из
соседних городков в Помпеи нахлынули любители кровавых зрелищ. Их привлекло
известие, что устроитель игр Помпедий Руф выставляет на аренду тридцать
гладиаторов, и среди них известных по схваткам прошлых лет Юбу и Давида.
Люди шли по узким улицам к городскому амфитеатру на окраине Помпеи. То в
одном, то в другом месте над головами плыли крытые носилки, скрывавшие от
любопытных взоров знатную матрону или богатого старца. Толпа с шумом
ломилась в амфитеатр, чтобы занять лучшие места. В ложах видели даже двух
римских сенаторов. Они прибыли в Помпеи из своих поместий под Неаполем.
По случаю предстоящего праздника гладиаторов выпустили из камер и
освободили от занятий. В казарме остались одни стражники, проклинавшие свою
судьбу: им приходилось наблюдать лишь учебные бои тупым оружием.
В проёме ворот виднелся Везувий. – Туда из гладиаторской казармы в Капуе
бежало восемьдесят гладиаторов, среди которых был Спартак.
 - Спартак был фракийцем, он попал в Капую и прославился там, на арене,
   получил свободу. Но этого ему было мало. Он подговорил гладиаторов
   бежать. С ним на волю вырвалось восемьдесят бойцов. На вершине Везувия
   Спартак скрывался несколько месяцев, а когда римляне заняли единственно
   удобный спуск с горы, он не растерялся. Из ивовых прутьев и виноградных
   лоз была сплетена длинная, прочная лестница. Беглецы спустились по ней
   там, где их не ждали. Римский легион был разбит. Узнав о победе, сотни
   тысяч рабов бежали от господ и присоединились к Спартаку.
Гладиаторы нередко кончали самоубийством. Говорят, что это были просто
трусы. Но Давид показал храбрость и искусство. Он закололся, чтобы бросить
вызов толпе, чтобы выразить ей своё презрение. И толпа ревела, требуя
продолжения борьбы.
Чтобы успокоить зрителей, устроитель игр выставил на аренду дакийца
Студиоза, равного которому не было среди гладиаторов. В схватке погибли
оба, Юба и Студиоз. Ланиста рвал на себе волосы. Потерял трёх первоклассных
бойцов в один день!

                                       ***
Децебал всё чаще смотрел на Везувий. До самой вершины гигантская гора была
покрыта деревьями и кустарником, и только раздвоенная вершина была
пепельной, в расщелинах – цвета жжёного кирпича. Где – то там прятался
Спартак. Нет, не прятался, а гордо стоял, бросая вызов Риму.
В июльские календы в казарму прибыла новая партия гладиаторов.
Вновь прибывшие были опытными бойцами из школ в Пренесте. И у  Децебала
появилась надежда: не знает ли кто из них о Спартаке? О великий фракийце
слышал Марк Арторий. Это был человек необычной судьбы. С детства Арторий
бредил амфитеатром и знал всех знаменитых гладиаторов. Не проходило ни
одного представления в Капуе или в Риме, на котором он бы не побывал. После
смерти  отца Арторий сам явился к ланисте римской школе, предложив свои
услуги. Его заставили принести клятву в том, что он позволил сечь себе
розгами, жечь огнём и убить мечом. К товарищам по ремеслу Арторий относился
с некоторым пренебрежением, так как он не был «варваро» и сражался в
римском амфитеатре в присутствии самого императора Тита.
 - Спартак! Знаю, знаю…- снисходительно и равнодушно ответил Арторий
   дрожавшему от нетерпения Децебалу. – Из школы Лентула Батиата в Капуе.
   Недурно владел мечом. Сражался без забрала. Но в Риме его бы засмеяли. Я
   видел бойцов капуанской школы. Щенки Тройным выпадом не владеют. А ещё
   хвалятся, что из школы, где был рудиарием Спартак.
 - Ну а как он освободил рабов? – тихо спросил Децебал.
 - Каких рабов? Разве раб может сражаться, как свободный?
Это всё, что удалось Децебалу выжать из Артория. Может быть, римляне забыли
о восстании рабов? Или Арторию известна одна лишь история фехтовального
искусства?
Очень мало узнал Децебал о Спартаке. Но всё же образ великого фракийца стал
вырисовываться полнее. Среди учителей фехтования в школе было немало
рудиариев, и среди них Пап. Это настоящие цепные псы, признававшие лишь
своего господина – ла – нисту. Чтобы получить полное освобождение, они
притесняли новичков, издевались на ними. «Спартак был не таким, - думал
Децебал. – Ему, получившему рапиру, не угрожала смерть на арене. А он
заботился не о себе. Он хотел завоевать свободу для всех и превратил в
аренду всю Италию»