Рефераты - Афоризмы - Словари
Русские, белорусские и английские сочинения
Русские и белорусские изложения
 

Государственный строй и право Пскова и Новгорода XII-XV вв.

Работа из раздела: «Государство и право»

                                                          Курсовая работа по

                                                 истории государства и права

                                                            студента I курса

                                  заочного отделения юридического факультета

                                                    Ульяновского филиала МГУ

                                               Клячкина Андрея Владимировича

                                             (студенческий билет №054-95юз).



  432017, г. Ульяновск,

  ул. Минаева,

  д. 7, кв. 32



  Клячкин А.В.

      Государственный строй и  право  Новгорода  и  Пскова  в  XII-XV  вв.:
курсовая работа. — Ульяновск: УфМГУ, 1995. — 55 с.

  В работе  рассматривается  широкий  круг  вопросов,  связанных  с  правом
Новгорода и Пскова. Показываются все  особенности  общественно-политического
и  социального  развития  Новгородской   республики,   подробно   излагаются
сведения о  высших  органах  власти  Новгорода  и  Пскова.  Особое  внимание
уделяется Псковской Судной Грамоте, анализу  текста  которой  посвящен  весь
третий  раздел   работы.   Предпринята   попытка   осмысления   исторических
предпосылок, создающих трудности на пути построения  современного  правового
государства в России.



Вступление. 5


Часть I. Особенности развития Новгорода и Пскова   6

1. Географическое положение  6
  1.1 Границы, территория    6
  1.2 Соседи      7
  1.3 Псков 8
2. Краткая история Северо-Западной Руси 8
  2.1 Новгород IX-XII в.: стремление к независимости     8
  2.2 Новгород как независимое государство    10
  2.3 Падение Новгорода      11
  2.4. Псковская республика  14
Особенности развития Новгорода и Пскова 15

Часть II. Государственный строй Новгорода и Пскова.      16

1. Общественный строй. 16
  1.1. Бояре.     16
  1.2. Житьи люди.     17
  1.3. Своеземцы. 17
  1.4. Купечество.     18
  1.5. Молодшие люди.  18
  1.6. Смерды.    19
  1.7. Холопы.    19
2. Административное деление. 19
  2.1. Стороны и концы Новгорода.  19
  2.2. Пятины.    20
  2.3. Волости.   21
  2.4. Особенности Пскова.   22
3. Высшие органы государственной власти.     22
  3.1. Вече.      22
  3.2. Господа.   23
4. Исполнительная власть.    24
  4.1. Князь.     24
  4.2. Посадник.  27
  4.3. Тысяцкий.  28
  4.4. Архиепископ.    28
5. Судебная власть.    29
  5.1. Новгород.  29
  5.2. Псков.     30

Часть III. Право Новгорода и Пскова     31

1. Источники права     31
  1.1. Русская Правда. 31
  1.2. Договоры Новгорода с князьями.   32
  1.3. Международные договоры.     35
  1.4. Судные грамоты Новгорода и Пскова.     37
2. Гражданское право по Псковской Судной Грамоте.  38
3. Обязательственное право.  41
  3.1. Договор купли-продажи.      41
  3.2. Договор дарения.      42
  3.3. Залог.     42
  3.4. Договор займа.  43
  3.5. Договор поклажи.      44
  3.6. Договор найма имущества.    45
  3.7. Договор личного найма.      45
4. Наследственное право.     47
  4.1. Наследование по завещанию.  47
  4.2. Наследование по закону.     48
5. Уголовное право.    48
  5.1. Преступления против государства. 48
  5.2. Преступления против судебных органов.  48
  5.3. Имущественные преступления. 48
  5.4. Преступления против личности.    49
6. Судебный процесс.   50
  6.1. Разделение суда.      50
  6.2. Процесс.   50
  6.3. Вызов ответчика.      51
  6.4. Свидетели. 51
  6.5. Пособничество.  52
  6.6. Изменение Псковской Судной Грамоты.    53

Заключение. 53


Литература. 54



                                 Вступление.

  Многие из современных  ученых  считают  Новгород  и  его  право  примером
построения демократии в России. Считаю это утверждение  необоснованным,  так
как   Новгород  XV  в.  скорей   представляет   из   себя   чисто   боярскую
аристократическую  республику  с  законами,  направленными   на   подавление
беднейших и средних  слоев  населения.  Однако,  также  беспочвенны  попытки
советских ученых перенести мнение о Новгороде как о  боярской  республике  и
на Псков. Еще В.О. Ключевский отметил разницу между  Новгородом  и  Псковом:
“Переходя в изучении истории вольных городов  от  новгородских  летописей  к
псковским, испытываешь чувство успокоения, точно при  переходе  с  толкучего
рынка в тихий переулок.”[1] То  есть  еще  в  конце  XIX  в.  была  отмечена
высокая стабильность общества  Псковской  республики,  а  как  мы  знаем  из
исследований  социологов  и  историков  основой   стабильности   государства
является  средний  класс,  то  есть  в  отличие  от  Новгорода   Псков   был
республикой средних классов  и  его  право  было  направлено  на  сохранение
государства и его основополагающей силы —  среднего  класса.  С.Ф.  Платонов
отмечал: “Все общество  [Пскова]  имело  более  демократический  склад  [чем
новгородское]  с  преобладанием  средних  классов  над   высшими.”[2]   Если
Новгород менял князей, как хотел, то  для  Пскова  князь  был  “...  главным
судьей и гарантом правопорядка  вечевого  города-земли”[3]  В  то  же  время
князь был ограничен вечевыми органами, то есть в Пскове мы  видим  настоящую
конституционную  монархию,  где  князь  является  гарантом  государственного
устройства,  в  то  время  как  в   Новгороде   таким   гарантом   выступает
анархическое вече.  Из  этого  явно  следует,  что  Псков  более  правомерен
считаться  демократическом  государством,  чем  Новгород.   Если   развивать
исследования Л.Н. Гумилева, то можно прийти к выводу, что  демократия  может
быть построена этносом, насчитывающем около 1000  лет.  Но  в  то  же  время
после тысячелетия  этнос  начинает  подпадать  под  власть  субпассионариев,
которые и губят этот этнос. И  Псков,  и  Новгород  вошли  вместе  в  период
гомеостаза этноса, его “равноправия” с природой. Далее  все  шло  по  разным
сценариям. Новгород  стал  реликтом  —  этносом,  в  котором  субпассионарии
являлись главной силой. Это было первым шагом к депопуляции  —  исчезновению
этноса, которое произошло в 70-х годах XVI в., когда царь  Иван  IV  Грозный
вырезал со своими опричниками весь Новгород. Псков же  стал  персистентом  —
системой, которая соблюдала законы, написанные  предками-пассионариями.  Это
позволило Псковской Республике  сохраняться  до  1510  г.,  когда  она  была
включена в  состав  Московского  государства,  но  как  субэтнос  псковитяне
продолжали жить еще в конце XVI — начале XVII вв., когда  они  отбили  атаки
польского войска Стефана Батория.


              Часть I. Особенности развития Новгорода и Пскова


                         1. Географическое положение

                           1.1 Границы, территория

  Новгородская республика являлась самым большим княжеством Киевской  Руси.
Ее территория простиралась от Белого моря на севере до реки  Волги  на  юге,
от Чудского озера на западе до Урала на востоке. Но вся эта территория  была
болотиста и нечерноземна. Соответственно, в  Новгороде  было  слабо  развито
сельское  хозяйство,  а  отсюда   происходила   зависимость   Новгорода   от
“низовских” городов. Но Новгород  компенсировал  слабое  развитие  сельского
хозяйства развитием торговли. Еще в IX в. Новгород находился  на  знаменитом
торговом пути “из варяг в греки”. После перекрытия половцами торгового  пути
в Византию,  Новгород  остался  единственным  городом,  через  который  была
возможна  торговля  с   Западной   Европой.   Это   привело   к   обогащению
Новгородского государства, а потом, как следствие из этого,  и  к  отделению
его от Руси. Торговля с Западной Европой в основном,  однако,  обогащала  не
все население, а только один класс бояр. Остальные классы от  этой  торговли
в основном беднели и разорялись. В Новгороде фактически была сведена на  нет
роль среднего класса, который, как известно из истории, служит  стабильности
общества. Из-за этого в Новгороде очень часто вспыхивали  восстания  бедных,
заговоры  богатейшей  части  населения  и  другие   социальные   потрясения.
Соответственно  Новгород  разделился  и  на  партии.  Бояре  поддерживали  в
большинстве своем партию “западников”  —  сторонников  развития  торговли  с
Западной Европой и интеграции Новгорода в Ганзейский  Союз,  более  близкого
сближения с Западной Европой. Эта партия первоначально приглашала князей  из
линии Ольговичей, а потом литовских князей. Ольговичи были удобны  тем,  что
они  фактически  не  могли  оказать  никакого   влияния   на   Новгород,   а
соответственно  представляли  боярам  самим  разбираться  с  их  проблемами.
Средние и бедные классы придерживались  более  “славянофильской”  линии,  но
они также разделялись по взглядам. Средние  классы  поддерживали  смоленских
Мономаховичей,   как   спокойных   и   уравновешенных   князей,    способных
противостоять и  деспотическим  устремлениям  Владимира,  и  как  защитников
православной  веры,  противников  проникновения   католицизма   и   западной
культуры  на   Русь.   Более   бедные   классы   поддерживали   владимирских
Мономаховичей из-за их силы и способности усмирять бояр.  Им  казалось,  что
сильные владимирские князья установят  свою  тиранию  в  Новгороде,  то  это
будет  способствовать  падению  бояр  и  улучшению  положения  бедных  слоев
населения.


                                 1.2 Соседи

  В зависимости от победы той или  иной  партии  и  складывались  отношения
Новгорода с его соседями. Когда к власти приходили  Ольговичи,  то  Новгород
фактически оказывался в блокаде, так  как  Владимир  и  Смоленск  отказывали
Новгороду  в  подвозе  хлеба.  Если  к  власти  приходили  Мономаховичи,  то
положение становилось лучше с подвозом хлеба, но они воинственно  вели  себя
по  отношению  к  Западной  Европе,  что  не   оставалось   незаметным   для
новгородской торговли. Литовское княжество, образовавшееся в XIII  в.,  было
постоянным  врагом  Новгорода.  Ливонский  Орден  на  первых   порах   также
отрицательно относился к Новгороду, хоть и находил себе  союзников  в  среде
бояр. Был еще один сосед  Новгорода  —  Полоцкое  княжество,  но  оно  после
разгрома его Мстиславом Великим, фактически никаких отношений с  Новгородом,
ни враждебных, ни мирных, не имело.  Единственный  раз,  когда  в  Новгороде
правил  сумасшедший  князь  Мстислав  Храбрый,  он  решил  начать  войну   с
Полоцком, нанесенные Новгороду Всеславом Полоцким в 1065 г, (это за 115  лет
до этого !!!), но умер, не успев напасть.


                                  1.3 Псков

  Территория Псковской республики была значительно меньше. К тому же  Псков
не так активно  занимался  торговлей.  Эта  приводило  к  большему  усилению
среднего класса и большей стабильности псковского  общества,  в  отличие  от
новгородского. В Пскове не  видно  таких  бурных  вече,  восстаний  бедноты,
сильного  боярства.  Псковская  республика  образовалась  в   1348   г.,   и
соответственно у нее в то время уже не было такого широкого  выбора  князей.
Соседи Пскова были в  большинстве  своем  враждебны  ему:  Новгород  не  мог
простить отсоединения, Орден и Литва пытались, наоборот, присоединить  Псков
к своим владениям. Это приводило к тому, что Псков вынужден был искать  себе
князей издалека. Такими князьями были  князья  московские.  Несмотря  на  их
тираническую  политику,  унаследованную  от   Андрея   Боголюбского,   Псков
вынужден  был  приглашать  их,  так  как  единственной  альтернативой   были
литовские князья, а  это  рассматривалось  средним  классом  фактически  как
измена родине. Литовские князья княжили в  Пскове,  но  только  на  условии,
если они были православными. Союз с Москвой соответственно и привел Псков  к
подчинению Москве.


                   2. Краткая история Северо-Западной Руси

             2.1 Новгород IX-XII в.: стремление к независимости

  По арабским источникам на Руси в IX в. существовало 3 государства: Куябия
(Киевская земля), Словения (Новгород) и Арса. Новгород,  или  как  он  тогда
назывался Словенск, был  столицей  Словении.  В  862  г.,  согласно  Повести
Временных Лет, Новгород стал столицей государства Рюриковичей, но уже в  882
г. Олег Вещий переносит столицу в только что захваченный Киев.  В  Новгороде
по всей видимости  не  забыли  о  былой  независимости,  и  в  970  г.  вече
присылает в Киев к князю Святославу послов, которые гордо заявили:  “Аще  не
поидете к намъ, то нал(зем князя соб(“. Это возымело действие и  в  Новгород
был послан княжить Владимир,  сын  Святослава.  Но  новгородцы  не  оставили
своих мыслей о независимости, и в 975 г. начинается война  между  Новгородом
и Древлянской землей с одной стороны и Киевом с другой.  Первый  этап  войны
был неудачен — в 977 г.  Ярополк  Киевский  присылает  своих  наместников  в
Новгород, а Владимир Святой бежит к шведам. Но уже  через  2  года  Владимир
вернулся и снова начал войну. На этот раз Владимир с  помощью  варягов  смог
разбить и убить  Ярополка.  Победа  Владимира  укрепила  позиции  языческого
Новгорода: Владимир повсеместно вводит воинственный культ Перуна, но  вскоре
Владимир под влиянием киевских бояр  переходит  в  христианскую  веру.  Этот
политический шаг примирения  с  Киевом,  где  большинство  населения  еще  с
середины IX в.[4] были  христианами.  Новгород  от  этого  только  проиграл.
Владимир,  который  с  этого  времени  стал  Святым,  прислал   в   Новгород
наместника Добрыню, который крестил Новгород огнем и  мечом.  Но  новгородцы
не теряли надежд. Язычество оставалось сильным в  Полоцком,  Новгородском  и
Суздальском княжествах. В Полоцке княжил сын Владимира Изяслав, который  был
выгнан отцом из Киева за попытку убийства Владимира. Возможно,  он  сам  был
язычником, так как еще  про  его  внука  Всеслава  ходили  легенды,  что  он
колдун[5]. В Суздальской земле еще в 1071 г.  происходили  восстания  против
княжеской   власти   под   предводительством   волхвов[6].   Новгород,   как
располагавшийся  севернее  город  и,  соответственно,   более   далекий   от
княжеской власти,  также  оставался  языческим.  В  Новгороде  после  смерти
Вышеслава Владимировича[7] князем  стал  Ярослав  Владимирович.  Ярослав  не
отличался  послушностью  своему  отцу  и   быстро   нашел   общий   язык   с
новгородцами. Владимир Святой вынужден был  послать  в  Псков  в  противовес
Ярославу другого своего сына — Судислава Владимировича. Это  не  спасло  его
однако от восстания.  В  1015  г.  Ярослав  отказался  платить  дань  Киеву.
Владимир собрался в поход  на  Новгород,  но…  скоропостижно  умер.  Великим
князем киевскими боярами был провозглашен Святополк, вошедший  в  историю  с
прозвищем Окаянного. Следом за отцом в могилу сошли  князья  Борис,  Глеб  и
Святослав Владимировичи. Следуя принципу “кому  это  выгодно”  во  всем  был
обвинен  великий  князь  Святополк.  Но  в  “Саге  об  Эймунде”  сохранилось
предание, что Ярослав послал Эймунда  убить  его  братьев  Бориса  и  Глеба.
Действительно, в результате новгородско-киевской войны 1015-19 гг.  в  живых
остались только Судислав, Ярослав и Мстислав. Мстислав был слишком далек  от
политики Киева, и  поэтому  остался  жив.  Судислав  был  слишком  близок  к
Новгороду, и убийство его Ярославом  могло  заставить  народ  сомневаться  в
том, что это сделал Святополк.  Ярослав  же  под  лозунгом  мести  за  своих
братьев-христиан вошел в Киев, в котором люди  противились  прозападнической
политики Святополка. В это же время  в  Киеве  “погор(  церкви”  —  странное
совпадение, по крайней мере таким оно показалось  киевлянам  и  они  изгнали
Ярослава. Но Святополк, вновь ставший киевским князем повел себя  не  лучше:
поляки,  пришедшие  с  ним  и   расселенные   по   домам   горожан,   начали
бесчинствовать. Это привело к массовому мятежу и  убийству  поляков.  Король
Болеслав Храбрый был оскорблен и отказал в поддержке  Святополку,  когда  на
него снова напал Ярослав. На этот раз Ярослав не стал жечь церкви  в  Киеве,
а, наоборот, даже  стал  распространять  христианство.  Это  было  очередное
поражение новгородцев, но  тут  оно  было  смягчено  тем,  что  Ярослав  дал
Новгороду закон — “Русскую Правду”, в основу которой легло  языческое  право
— “Закон Русский”.

  Новгородцы,  тем   не   менее,   продолжают   бороться   за   собственную
независимость, но уже под эгидой православной церкви. В 1040-х гг.  Владимир
Ярославич построил в Новгороде церковь  Св.  Софии,  что  свидетельствует  о
крещении Новгорода. С этого  времени  Новгородская  земля  стала  называться
Землей  СВ.  Софии.  В  1102  г.  новгородцы  осмелели  до  того,  что   под
покровительством сильнейшего князя на Руси  Владимира  Мономаха  потребовали
от великого князя  Святополка  II  оставить  в  Новгороде  князем  Мстислава
Владимировича  и  не  посылать  сына  Святополка.  В  1136   г.   новгородцы
окончательно отделились от Киевской Руси, выгнав князя Всеволода-Гавриила.


                  2.2 Новгород как независимое государство

  В 1136 г.,  как  было  уже  сказано,  новгородцы  прогнали  Всеволода  по
следующим  причинам:  “1)  не  блюдет  смердов;  2)  зачем  хотел  сесть   в
Переяславле; 3) в битве при Ждановой горе прежде всех побежал из  полку;  4)
вмешивает Новгород в  усобицы:  сперва  велел  приступить  к  Ольговичам,  а
теперь велит отступить.”[8] Из первого  условия  можно  сделать  вывод,  что
основной силой восстания были  беднейшие  слои  населения.  Но  бояре  также
выставили свое требование Всеволоду — им не нравилось участвовать в  русских
усобицах. Единственными классами, не предъявившими  претензий  к  Всеволоду,
были  духовенство  и  средние  слои   населения.   Следовательно,   Всеволод
поддерживал именно эти два класса. Но народ был быстро отстранен от  власти:
бояре пригласили князя Святослава Ольговича. После этого  новгородцы  смогли
восстановить против себя все княжества, окружавшие его.

  Завоевав независимость, новгородцы вынуждены были защищать ее. В XII-XIII
вв. основными претендентами на  Новгород  были  смоленские,  владимирские  и
черниговские князья. В 1170 г. Андрей Боголюбский совершил  неудачный  поход
на Новгород, но его младший брат Всеволод Большое  Гнездо  в  1201  г.  смог
подчинить себе Новгород, и начал посылать  туда  тех  князей,  которые  были
выгодны ему. Господство  Владимирского  княжества  продолжалось  недолго.  В
1212 г., после смерти Всеволода, началась война, сначала скрытая, а потом  и
с   настоящими   военными   действиями,   между   Юрием    и    Константином
Всеволодовичами. В этой войне Константину помогал новый  князь  новгородский
Мстислав Мстиславич  из  династии  смоленских  Мономаховичей.  В  результате
битвы на Липице в 1216  г.  Новгород  обрел  независимость,  а  Владимирское
княжество окончательно  потеряло  над  ним  контроль.  Однако  независимость
Новгорода не могла быть  полной,  пока  с  запада  ему  грозили  европейские
феодалы, покорившие прибалтику. Для спасения собственных  жизней  новгородцы
пригласили князя Александра Ярославича, разбившего в 1240  г.  шведов,  а  в
1242 г. — немцев. За это им пришлось в  течение  20  с  лишним  лет  терпеть
тиранию Невского. Новгородцы сделали из этого  соответствующие  выводы  и  в
1265 г., приглашая князя Ярослава Ярославича, заключили  с  ним  договор,  в
котором, в частности, требуется,  чтобы  Ярослав  не  подражал  Невскому[9].
Позднее новгородцы признавали своим князем Великого Князя. Единственный  раз
в 1314 г. они отступились от этого правила, пригласив князя Юрия  Даниловича
Московского. Постепенно Новгород приходил в упадок и в 1456 г. вынужден  был
подчиниться  Москве,  а  в  1478  г.  был  окончательно  включен  в   состав
Московского государства.


                            2.3 Падение Новгорода

  Во время феодальной войны XV в. новгородские бояре  активно  поддерживали
Дмитрия Шемяку, надеясь сохранить свою  экономическую  мощь  и  политическую
независимость. Часть боярства  и  духовенства  в  борьбе  с  Москвой  искала
поддержки у литовских князей. В 40-ч гг. польский  король  и  великий  князь
литовский Казимир IV получил  по  договору  право  сбора  нерегулярной  дани
(“черного бора”)  с  некоторых  новгородских  волостей  и  право  держать  в
новгородских пригородах своих тиунов[10]. Пролитовская партия, состоявшая  в
основном из бояр, естественно, была направлена на улучшения положения  бояр,
увеличение их привилегий. Это толкало беднейшие  массы  населения  в  другую
партию — промосковскую. Поэтому  обычно  в  летописях  промосковскую  партию
называли “младшей чадью”.

  В 1456 г. московские войска разгромили новгородское ополчение под  Русой.
В результате был заключен Яжелбицкий договор.  По  этому  договору  Новгород
обязывался не принимать врагов Василия II, лишался права внешних сношений  и
законодательных  прав,  высшей   судебной   инстанцией   становился   князь,
новгородская вечевая печать заменялась печатью Великого Князя.

  С конца 60-х гг. отношения  между  Москвой  и  Новгородом  стали  заметно
ухудшаться. Москва обвиняла Новгород в  нарушении  договорных  обязательств,
неуплате  пошлин,  захвате  земель,  “бесчестии”   московскому   наместнику,
нападении на владения великого князя.

  5 ноября 1470 г.  умер  новгородский  архиепископ  Иона.  Новгородцы  без
согласия великого князя назначили кандидатами для  посвящения  священноинока
Феофила,  софийского  казначея  ключника   Пимена   и   протопопа   Алексея.
Архиепископом был избран Феофил, а 8 ноября того же года в  Новгород  прибыл
князь Михаил Олелькович,  приглашенный  Новгородом  из  Литвы  без  согласия
Ивана III. Эти события обострили  обстановку  в  Новгороде  и  борьбу  между
партиями. Литовская партия требовала  окончательного  разрыва  с  Москвой  и
принятия унии, что расценивалось как преступление против православной  веры.
Это отталкивало многих от этой партии. Литовскую партию возглавляла  боярыня
Марфа Исааковна Борецкая, вдова посадника Исаака Андреевича. В эту партию  в
основном входили крупные землевладельцы, богатейшие люди города.

  Основной силой московской партии был “черный люд”. Этот “черный люд”, как
и 300 лет назад, желал избавиться от боярства посредством сильного  князя  —
Ивана  III.  Отсутствие  среднего  класса  в   городе   делало   невозможным
стабилизацию и продление независимости Новгорода.

  Весной 1471 г. новгородцы заключили  с  Казимиром  IV  договор,  согласно
которому Новгород признавал его своим князем,  принимал  его  наместника,  а
король обязался  “всести  на  конь”  и  “боронити  Великий  Новгород”,  если
“поидет князь великий на  Великий  Новгород”[11].  Это  означало  объявление
войны Москве. В марте 1471 г. Иван III созвал совет, на  котором  объявил  о
начале войны с Новгородом. В Новгород были посланы  “разметные  грамоты”.  В
конце  мая  к  Вятке  отправилось  войско   под   предводительством   Бориса
Матвеевича Слепца-Тютчева, которое потом должно было идти в Двинскую  землю.
На помощь ему должно было подойти устюжское войско. В начале июня из  Москвы
к Русе выступило войско во главе с князьями Даниилом  Дмитриевичем  Холмским
и   Федором   Давидовичем   Пестрым-Стародубским.    К   ним   должны   были
присоединиться отряды князей Юрия и Бориса Васильевичей. В середине  июня  к
Волочку вышли  полк  князя  Ивана  Васильевича  Стриги-Оболенского  и  отряд
татарского царевича Даниара. 20 июня во  главе  основных  сил  направился  к
Торжку Иван III.

  Новгородцы вооружили два войска: одно во главе с князем Гребенкой-Шуйским
для защиты Заволочья, а второе во  главе  с  Дмитрием  Борецким  и  Василием
Казимиром для оброны Новгорода. Основное сражение произошло на реке  Шелони.
Несмотря на восьмикратное превосходство  в  силах  новгородцы  были  разбиты
московским войском, потеряв 14 тыс.

  Вскоре начавшиеся мирные переговоры закончились  подписанием  договора  в
Коростыни, по которому Москва получила от Новгорода большую  контрибуцию,  а
новгородцы обязались вернуть Ивану III  земли,  которыми  владел  его  отец,
платить “черный бор”, посвящать в  сан  архиепископа  только  в  Москве,  не
сноситься с королем польским и великим князем  литовским,  отменить  вечевые
грамоты и не составлять судных грамот без утверждения великого князя.

  После  ухода  московских  войск  обстановка  в  Новгороде   снова   стала
ухудшаться. Весной 1477 г. Иван III послал  своих  послов   в  Новгород  для
выяснения обстановки. На вече, собравшимся по этому  поводу,  была  написана
грамота, что Новгород не звал Ивана III к себе государем. В октябре 1477  г.
Иван III во  второй  раз  повел  свои  войска  на  Новгород.   К  5  декабря
московские войска блокировали Новгород, а через месяц  город  капитулировал.
С 13 по 15 января 1478 г. все жители  Новгорода  были  приведены  к  присяге
Ивану III.  Новгородское  вече  прекратило  свое  существование,  а  вечевой
колокол был отправлен в Москву.


                          2.4. Псковская республика

  Псковская республика образовалась  в  середине  XIVв.  и  просуществовала
меньше,   чем   новгородская.   Первым   псковским   князем   был   Судислав
Владимирович,  вероятно  присланный  Св.  Владимиром  в   1012   г.,   чтобы
противостоять сепаратистским устремлениям Новгорода  и  его  князя  Ярослава
Владимировича. Вскоре после  того,  как  Ярослав  Мудрый  стал  единственным
властителем в Киевской Руси, он посадил  Судислава  в  поруб,  так  как  тот
вероятно отказался участвовать в войнах  Ярослава  против  киевских  князей.
Здесь уже заметны отличия Пскова  от  Новгорода  —  Псков  более  “спокоен”,
послушен великим князьям.

  В 1137  г.,  после  отделения  Новгорода  от  Киевской  Руси,  псковитяне
пригласили к себе княжить бывшего новгородского князя Всеволода-Гавриила,  а
после его смерти — его брата Святополка  Мстиславича,  показывая  этим,  что
они не согласны с  линией  Новгорода.  В  результате  в  Пскове  утвердилась
династия смоленских Мономаховичей.  Хотя  и  нет  явных  указаний,  что  они
правили в Пскове весь XII в., однако, в летописях сохранились данные, что  в
1178 г. в Пскове княжил Борис Романович из этой династии, а с нач.  XIII  в.
— потомки смоленского князя Мстислава Храброго.  В  1220-30-е  гг.  псковичи
изгоняют князя Владимира Мстиславича  за  его  пронемецкую  политику.  После
этого до сер. XIII в. нет никаких сведений о  псковских  князьях.  Только  в
1240 г.,  когда  немцы  захватили  Псков,  псковским  князем  вероятно  стал
Ярослав  Владимирович,  бывший  псковский  князь,  живший  в  это  время   в
Ливонском Ордене. В 1266 г. упоминается кн. псковский  Святослав  Ярославич,
сын великого князя Владимирского и князя Новгородского Ярослава  Ярославича.
Из этого факта можно предположить, что в Пскове в это время правили  сыновья
новгородских князей. Этот князь Святослав принял бежавшего  из  Литвы  князя
Даумонтаса[12]  и  крестил  его.  После  этого  псковичи   “показали   путь”
Святославу и сделали своим князем Довмонта.

  Довмонт укрепил Псков и защищал его в течение 33 лет своего  княжения  от
немцев и литовцев. После  смерти  Довмонта  в  1299  г.  снова  нет  никаких
упоминаний о псковских князьях.  Только в  1323  г.  упоминается  кн.  Давид
Литовский[13]. Среди литовских князей Гедиминовичей, а  также  родственников
и потомков  Миндовга,  не  встречается  ни  одного  князя  с  именем  Давид.
Возможно, он являлся потомком кн.  Довмонта-Тимофея.  В  1327  г.  в  Пскове
появляется князь Александр Тверской, изгнанный Иваном I Калитой из Твери.  В
позднейших актах псковичи всегда ссылались на него. Он дал псковичам  судную
грамоту, через сто лет ставшую Псковской Судной Грамотой[14].

  В 1348 г.   Псков  официально  стал  независимой  рспубликой,  признанной
Новгородом. Но через сто с лишним лет  Псков  становится  фактически  частью
московского  государства  —  с  1462  г.  Москва  только   присылает   своих
наместников в Псков, а в 1510 г. Василий III окончательно  присоединяет  его
к Москве.


                   Особенности развития Новгорода и Пскова
  Развитие Новгорода отличалось от развития других русских княжеств. Первой
особенностью было более высокое развитие ремесла и  торговли, чем  в  других
русских княжествах.  Малая плодородность новгородской земли  не  могла  дать
всем достаточное количество хлеба. Новгородцы вынуждены были доставать  хлеб
из других русских княжеств, в частности из Владимирского и  Смоленского.  Но
Новгород  имел  прекрасное  географическое  положение,  которое  давало  ему
возможность быть торговым посредником между Западом и русскими  княжествами.
К тому же Новгород мог вывозить  ценные  северные  меха  на  Запад,  изделия
новгородских  ремесленников.  Это  давало  толчок  к  развитию   ремесла   в
новгородских городах  и  быстрому  продвижению  новгородских  ушкуйников  на
северо-восток в поиске новых  мест  добычи  мехов.  Богатеющая  от  торговли
военная знать закупала земли, становясь крупными вотчинниками и давая  их  в
аренду мелким землевладельцам. Крупное боярское  землевладение  было  второй
особенностью  развития  Новгорода,  разорявшей  мелких   землевладельцев   и
ведущей к  обнищанию  среднего  класса,  что,  соответственно,  приводило  к
постепенному падению Новгорода.

  Псков  по  своим  особенностям  был  похож  на  Новгород,  но   Псковская
республика  была  меньше  по  площади,  чем  новгородская,  что  не   давало
возможности развиться крупному боярскому землевладенью.  Это  способствовало
укреплению среднего класса и увеличивало стабильность  Псковской  респулики.
Псковская республика, в отличие от Новгородской, погибла не  от  собственных
неурядиц, а из-за внешних причин  —  усиления  Москвы,  чему  в  свое  время
способствовали сами псоквичи.


             Часть II. Государственный строй Новгорода и Пскова.


                           1. Общественный строй.

                                 1.1. Бояре.

  Новгородское боярство, в отличие от боярства других княжеств, являлось не
дружиной князя, а крупными землевладельцами. Боярство стяло во  главе  всего
новгородского общества.  Оно  сложилось  из  военной  старшины,  управлявшей
Новгородом до появления Рюриковичей. “По разным  обстоятельствам  эта  знать
не утратила своего правительственного положения и при князьях. Уже в  XI  в.
князья,  правившие   Новгородом,  назначали  на  местные   правительственные
должности  людей  из  местного  же  общества.  Таким  образом,  новгородская
администрация по личному составу своему сделалась туземной еще  прежде,  чем
сделалась  выборной.”[15]  Боярство  являлось  основной  политической  силой
Новгорода. Получая со  своих  земель  колоссальные  доходы,  боярство  имело
возможность подкупать на вече “крикунов” и проводить решения, нужные  им.  К
началу XII в.  в  Новгороде  сложился  определенный  круг  знатных  фамилий,
которые играли потом виднейшую роль в политике Новгорода.


                              1.2. Житьи люди.

  Средний класс новгородского общества  в  основном  представлялся  житьими
людьми.  “Житьи  были,  по-видимому,  люди  среднего   состояния,   середние
жилецкие по московской социальной терминологии — стоявшие между боярством  и
молодчими, или черными людьми”[16]. Житьи  люди  представляли  из  себя  род
акционеров, вкладывающих деньги в развитие международной  торговли.  Получая
со своих земель доходы, они вкладывали их в купеческие предприятия,  с  чего
и получали прибыль. Ключевский характеризует их,  как  “капиталисты  средней
руки и постоянные городские обыватели,  домовладельцы”[17].  В  политической
жизни города  этот  класс  исполнял  судебные  и  дипломатические  поручения
господы, являлся представителем концов, в которых проживал.


                               1.3. Своеземцы.

  В отличие от других русских княжеств, в Новгороде сохранился класс мелких
землевладельцев — своеземцев. По данным поземельной новгородской книги  1500
г. на каждого своеземца приходилось по 18 десятин  земли.  Но  землевладение
своеземцев  несколько  отличалось  от  обычного  боярского  землевладения  —
своеземцы  очень  редко  владели  землями  в  одиночку.   Обычно   своеземцы
обрабатывают и приобретают землю сообща  —  некоторое  подобие  крестьянской
общины. Совеземцы либо сами обрабатывали  свою  землю,  либо  сдавали  ее  в
аренду крестьянам. Своеземцы отличались от крестьян тем,  что  имели  полное
право на землю. Своеземцы в  большинстве  своем  были  городскими  жителями,
купившими земельные  участки  —  типа  современных  дачников,  только  земли
своеземцев были больше и в основном сдавались  в  аренду.  Своеземцы  вместе
складывались в земледельческие товарищества, носившие  название  сябров  или
складников.


                              1.4. Купечество.

  Купечество было чисто торговым классом, пытавшимся  извлечь  максимальные
прибыли  из  выгодного  географического  положения   Новгорода.   Купцы,   в
основном, работали с помощью  капиталов  бояр  и  житьих  людей.  Они  брали
деньги  в  долг  под  предприятие  и  на  эти  деньги  открывали   торговлю,
выплачивая определенные проценты с  прибыли.  Новгородское  купечество  вело
крупную  транзитную  торговлю  и  имело  собственные   земельные   владения.
Постепенно купечество начало разделяться  на  “сотни”.  Каждая  сотня  имела
свой устав, свои привилегии.  Самое  привилегированное  купеческое  общество
носило название “Ивановского ста” и собиралось при церкви  Иоанна  Предтечи.
Устав этого общества был дан  кн.  Всеволодом-Гавриилом  около  1135  г.  По
этому  уставу,  чтобы  стать  полноправным  и  потомственным  членом   этого
общества,  необходимо  было  внести  50  гривен  серебра.  Совет   общества,
состоящий  из  двух  купеческих  старост  под  председательством  тысяцкого,
ведал все торговые дела и торговый  суд  в  Новгороде,  вне  зависимости  от
посадника и Господы. [18] Кроме  “Ивановского  ста”  существовали  “гильдии”
или сотни кожевников, суконщиков, мясников.


                             1.5. Молодшие люди.

  В городское население, кроме бояр, житьих  людей  и  купечества,  входили
также молодшие или черные люди.  Молодшие  люди  составляли  основную  массу
населения. В большинстве  своем  это  были  ремесленники,  мелкие  торговцы.
Молодшие люди нанимались на работу к боярам или  житьим  людям,  либо  брали
деньги взаймы. Молодшие люди являлись  самым  эксплуатируемым  классом.  Они
несли повинности по строительству  и  ремонту  мостов  и  дорог,  сооружению
церквей и городских укреплений, в военное время призывались в ополчение.  Но
молодшие  люди,  как  и  все  свободное  население  Новгорода  имело   право
принимать участие в вечах. Например, в 1136 г. при изгнании князя Всеволода-
Гавриила  первым  пунктом  обвинения  стояло  —  “не  блюдет  смердов”,  что
свидетельствует о том, что именно  молодшие  люди  подняли  тогда  восстание
против княжеской власти и добились независимости Новгорода.


                                1.6. Смерды.

  Сельское общество состояло  из  двух  категорий  зависимого  населения  —
смердов и холопов. Основная масса  сельского  населения  являлась  смердами.
Первоначально  они  имели  свое  собственное  хозяйство   и   платили   дань
государству.  С   развитием   боярского   землевладения   они   все   больше
превращались  в  экономически   зависимое   население.   Постепенно   смерды
распались на две категории  —  общинников,  плативших  налоги  Новгороду,  и
смердов,  которые  делились  на  закладников  и   половников.   Закладниками
являлись крестьяне,  вышедшие  из  общины  и  поступившие  в  зависимость  к
боярам. Половники — это крестьяне, сидевшие на  змелях  частных  владельцев.
Свое нащвание они получили от  типа  арендной  платы  за  землю  —  половины
урожая. Но в  Новгородской  земле  существовали  и  более  льготные  условия
аренды — треть или четверть урожая  —  все  зависело  от  ценности  земли  в
данном месте.  Половники отправляли повинности только в пользу  собственного
господина.  По  роду  работы  половники  делились  на  изорников  (пахарей),
огородников и кочетников (рыболовов).  Половник имел право  уйти  от  своего
господина  один  раз  в  году  в  установленный  законом  срок  —  Филиппово
заговенье.  Перед  уходом  половник  должен  был  полностью  погасить   свою
задолженность господину.


                                1.7. Холопы.

  Самой бесправной  группой  населения  в  Новгороде  были  холопы.  Холопы
постепенно  с  развтием   боярского   землевладения   теряли   свои   права.
Первоначально  холопа  нельзя  было  судить  без  его   господина.   Договор
новгородцев с князем Ярославом Ярославичем  1270  г.  постановил  не  верить
доносу холопов на своих господ. Договор 1308 г. с Михаилом Тверским  требует
выдачи всех холопов бежавших в Тверское княжество.


                        2. Административное деление.

                       2.1. Стороны и концы Новгорода.

   Новгород делился на две части или стороны — Торговую  и  Софийскую.  Эти
две стороны находились на двух разных берегах Волхова и  соединялись  только
мостом, который назывался Великим. Торговая  сторона  получила  название  от
находившегося там торга. На торге  находился  Ярославов  двор,  у   которого
собирались веча, степень — помост, с которого обращались с речами  на  вече.
Около степени находилась вечевая башня, на верху которой  находился  вечевой
колокол, внизу — вечевая канцелярия. Софийская сторона получила название  от
находящегося там Софийского собора. Там же находился Детинец.

  Новгород также  подразделялся  на  5  концов  или  райнов:  Славенский  и
Плотницкий  составляли  Торговую  сторону,  а   Неревский,   Загородский   и
Гончарский (людин) — Софийскую сторону. Деление на концы было  историческим.
“Новгород составился из нескольких  слобод  или  поселков,  которые  сначала
были  самостоятельными  обществами,  а  потом  соединились  в  одну  большую
городскую общину.”[19] Славенский  конец  раньше  был  отдельным  городом  —
Словенском. Согласно “Легенде о Словене и Русе” Словен основал этот город  и
сделал его своей столицей. Словения известна арабскому автору  Ал-Масуди.  В
середине IX в., с  появлением  Рюриковичей,  резиденцией  князей  становится
Рюриково городище, а напротив  Словенска  строится  крепость  Новая,  вскоре
ставшая Новгородом.  Позднее  крепость  заменил  Детинец,  языческие  статуи
богов внутри крепости — храм св. Софии[20].

  Загородский конец, судя по названию, образовался последним, изначально он
находился за городом, и только после постройки крепости смог войти в  состав
города. Концы Плотницкий и Гончарский, вероятно, раньше составляли   рабочие
пригороды Словенска, в  которых  жили  соответственно  плотники  и  гончары.
Этимология пятого конца — Неревского — мне не ясна. Возможно,  его  название
произошло от слов “на рву” — в качестве обозначения,  что  он  находится  на
самой окраине города.


                                2.2. Пятины.

  За каждым концом была закреплена определенная  земля.  Всего  пятин  было
пять — по количеству концов: Вотьская, которая простиралась на северо-запад
от Новгорода, между реками Волховом  и  Лугой  по  направлению  к  Финскому
заливу,  получившая  свое  название  от  обитавшего  здесь  племени   Водь;
Обонежская на северо-востоке, справа от Волхова, по обе  сторону  Онежского
озера по направлению к Белому морю; Деревская к юго-востоку,  между  реками
Мстою и Ловатью; Шелонская  к  юго-западу , между Ловатью и Лугой,  по  обе
стороны реки Шелони; Бежецкая — далеко на восток и юго-восток, за  пятинами
Обонежской  и  Деревской.  Пятинное  деление  неизвестно  по   новгородским
грамотам. По новгородским грамотам Новгородская земля делилась на земли,  а
в XII в. ряды, носившие одинаковое название с пятинами  —  Вотьская  земля,
Обонежский и Бежецкий  ряд,  Шелонь,  Дерева.  Присутствие  слова  “ряд”  —
договор — говорит о том, что, вероятно, новгородские земли  были  разделены
на вече по договору между концами по  каким-то  причинам  —  возможно,  для
более лучшего сбора налогов, наложения повинностей на сельское население. В
подтверждение этой версии в житии Варлаама Важского  написано: “Бысть тогда
(около 1426  г.)  Великий  Новград  по  жребиям  разделен,  яже  нарицаются
пятины”. Возможно  Новгород регулярно  переразделял  пятины  между  разными
концами, чтобы снизить вероятность коррупции.


                                2.3. Волости.

  Кроме пятин в Новгородской земле также суествовали волости  —  “владения,
более отдаленные и позднее  приобретенные  ...”[21]  К  волостям  относились
города, находившиеся в совместном владении с другими княжествами, такие  как
Волок-Ламский, Бежичи, Торжок, Ржев, Великие  Луки  с  их  округами.  Волок-
Ламский, Бежичи  и  Торжок  находились  в  совместном  владении  с  великими
князьями Владимирскими, а потом — Московскими; а Ржев  и Великие  Луки  —  с
князьями Смоленскими. К  волостям  относилась  обширная  часть  Новгородской
республики, находившаяся на северо-восток от пятин Бежецкой и  Обонежской  —
Двинская земля или  Заволочье.  Название  свое  она  получила  от  обширного
водораздела, отделяющего бассейны Онеги и Северной Двины от  бассейна  Волги
и называвшегося Волоком. На реке Вычегда  с  притоками  находилась  Пермская
земля. Далее к северо-востоку находилась волость Печора  по  обеим  сторонам
одноименной реки, а за Уральскими горами — Югра. На северном  берегу  Белого
моря находилась волость Тре или Терский  берег.  Большинство  этих  волостей
было  приобретено  Новгородом   в   XI-XII   вв.   Новгородская   территория
развивалась   за   счет   военно-промышленной   колонизации.   В   Новгороде
составлялись компании вооруженных промышленников,  которые  направлялись  по
рекам в разные стороны  от  города,  основывая  поселения  и  облагая  данью
местное население.


                          2.4. Особенности Пскова.

  Псковская республика была более централизованной, чем  Новгородская.  Это
объяснялось меньшей территорией и  более  опасным  положением.  Воинственные
соседи  заставляли  маленькую  Псковскую  республику  постоянно   собираться
вместе, чтобы дать им отпор. В Псковской республике  не  существовало  пятин
или волостей. Сам город Псков делился  как  и  Новгород  на  концы,  которых
всего было шесть. Концы  в  свою  очередь  подразделялись  на  сотни.  Между
концами были распределены пригороды:  по  2  на  каждый  конец.  Пригородами
являлись небольшие военные поселения, в  основном  располагавшиеся  на  юго-
западе республики, где была наиболее опасная граница с Ливонией и Литвой.  К
каждому пригороду была приписана небольшая сельская  волость,  абсолютно  не
похожая на огромною новгородскую волость. Псковские  пригороды  пользовались
некоторой долей  самоуправления,  но  не  могли  получить  независимости  от
Пскова, так как являлись больше  стратегическими  пунктами,  а  не  земскими
центрами.


                  3. Высшие органы государственной власти.

                                 3.1. Вече.

  Высшими органами государственной власти в Новгороде являлись вече и совет
господ  или  Господа.  По  своему  происхождению  Новгородское   вече   было
городским собранием, похожим на остальные, происходившие  в  других  городах
Руси в XII в. Вече созывалось князем,  посадником  или  тысяцким.  Но  когда
борьба между различными партиями особенно накалялась вече созывали   частные
лица или группы поддержки той или иной партии.  Иногда,  особенно  во  время
восстаний, одновременно собиралось два веча: одно  на  Торговой  стороне,  а
второе на Софийской.   Вече  не  было  постоянно  действующим  органом,  оно
созывалось только тогда, когда  в  нем  была  действительная  необходимость.
Чаще всего это случалось во время войн, восстаний, призыва князей  и  других
социальных катаклизмов.  Вече  собиралось  по  звону  вечевого  колокола  на
площади, называвшейся Ярославовым двором.  Если вече собиралось  для  выбора
архиепископа, то оно собиралось на площади у Софийского собора, на  престоле
которого  клали  избирательные  жребии.  Вече  по  своему  составу  не  было
представительным  учреждением  и  состояло  не  из  депутатов,  а  из  всего
свободного населения Новгородской республики. Но  фактически  вече  состояло
из тех, кто мог прийти на него, то есть в основном  жителей  Новгорода,  так
как о созыве веча не сообщалось заранее. Но иногда  на  вече  присутствовали
делегаты от крупных пригородов Новгорода, таких как Псков, Ладога и  другие.
Например, на вече 1136 г. присутствовали ладожане и псковичи. Чаще,  однако,
жители пригородов приезжали на  вече  с  жалобой  на  то  или  иное  решение
новгородцев.  Так, в 1384 г. жители Орехова  и  Корелы  послали  в  Новгород
своих делегатов с жалобой на литовского князя Патрикия,  посаженного  у  них
новгородцами.  Вопросы, подлежавшие обсуждению  веча,  предлагались  ему  со
степени князем,  посадником  или  тысяцким.  Вече  обладало  законодательной
инициативой, решало вопросы внешней политики  и  внутреннего  устройства,  а
также судило по важнейшим преступлениям. Вече имело право принимать  законы,
приглашать  и  изгонять  князя,  выбирать,  судить  и  снимать  с  должности
посадника и тысяцкого, разбирать их  споры  с  князьями,  решать  вопросы  о
войне и мире, раздавать волости на кормление князьям.

  Вече по своему  составу  было  анархическим.  На  вече  не  было  понятия
кворума, а отсюда один раз на вече могло быть  все  население  города  и  не
принять закона, а другой раз — сотая часть населения и принять такой  закон,
который был выгоден только этой части. Результат голосование определялся  не
по количеству голосов, а по мощи глотки кричащих: за что громче кричали,  то
и считалось принятым. Демократия  на  вече  чаще  подменялась  силой:  какая
сторона  победит  противника,  та  и  считалась  большинством.  Иногда  вече
разделялось на две части: одна на Софийской  стороне,  другая  на  Торговой.
Тогда  начиналась  свеобразная   гражданская   война.   Враждующие   стороны
сходились  на  узком  мосту  через  Волхов  и  дрались.  При  этом  половина
дравщихся летела через мост в Волхов. Решение, опять-таки, принималось  тем,
кто поедил и больше народа сбросил с моста.


                                3.2. Господа.

  Так как вече собиралось не постоянно, а только тогда, когда его созывали,
то необходим был постоянный орган власти, который бы  занимался  управлением
Новгорода. Таким органом власти стал Совет господ или  Господа.  Этот  совет
состоял  из  старых   и   степенных    посадников,   тысяцких,   сотских   и
архиепископа. Господа носила  чисто  аристократический  характер,  число  ее
членов в XV в. доходило до  50.  Господа  развилась  из  древнего  института
власти — боярской думы князя с участием городских старейшин. В XII в.  князь
к себе на совет со своими боярами приглашал городских сотских и старост.  По
мере  того  как  князь  терял  органические  связи  с  местным  новгородским
обществом, он с боярами был  постепенно  вытеснен  из  совета.  Его  заменил
местный  владыка  —  архиепископ,  который  стал  постоянным   председателем
Господы. В обязанности архиепископа  входил  сбор  Господы  в  его  палатах.
Кроме архиепископа  в  Господу  входили  княжеский  наместник   и  городские
власти: степенный  посадник  и  тысяцкий,  кончанские  старосты  и  сотские.
Вместе с ними в Господе заседали старые посадники и тысяцкие.  Частые  смены
высших чиновников Новгорода  стали  причиной  быстрого  разрастания  состава
Господы. Все члены Господы, кроме председателя, назывались боярами.  Господа
подготовляла  и  вносила  на  вече  законодательные  вопросы,   представляла
готовые законопроекты, при этом она не имела собственного голоса в  принятии
законов. Господа осуществляла общее наблюдение за  работой  государственного
аппарата  и  должностных   лиц   республики,   контролировала   деятельность
исполнительной власти. Она же совместно  с  князем,  посадником  и  тысяцким
решала  вопросы  о  созыве  веча   и   впоследствии   направляла   всю   его
деятельность.  На  самом  деле  Господа  имела  огромное  значение  в  жизни
Новгорода. “Состоя из представителей высшего новгородского класса,  имевшего
могщественное экономическое влияние на  весь  город,  этот  подготовительный
совет часто и предрешал выносимые им на вече вопросы, проводя среди  граждан
подготовленные им самим  ответы.  В  истории  политической  жизни  Новгорода
боярский совет имел гораздо большее значение, чем вече,  бывшее  обыкновенно
послушным его  орудием:  это  была  скрытая,  но  очень  деятельная  пружина
новгородского управления.”


                          4. Исполнительная власть.

                                 4.1. Князь.

  Князь с 1136 г.,  установления  Новгородской  республики,  перестал  быть
носителем верховной власти. Князь являлся  в  Новгороде  высшей  судебной  и
военной властью, руководил и управлял судом, скреплял сделки и  утверждал  в
правах.  Князь  приглашался  новгородским  вечем,при  этом  он  обязан   был
подписать договор с Новгородом — ряд. По этим  договорам  определялась  роль
князя в управлении Новгородской республикой. Первые  следы  таких  договоров
повяляются в первой половине XII в. Позднее они более  ясно  обозначаются  в
летописях.  В  1209  г.  новгородцы  помогли  великому  князю  Владимирскому
Всеволоду Большое Гнездо в походе на  Рязань.  В  награду  за  это  Всеволод
сказал новгородцам: “Любите,  кто  вам  добр,  и  казните  злых.”  При  этом
Всеволод дал  новгородцам  “всю  волю  и  уставы  старых  князей,  чего  они
хотели.”[22] В  1218  г.  вместо  князя  Торопецкого  Мстислава  Мстиславича
Удалого,  правившего  в  Новгороде,   пришел   его   родственник   Святослав
Мстиславич Смоленский. Он потребовал  смены  посадника  Твердислава.  “А  за
что, — спросили новгородцы, — какая его вина?” “Так, без  вины”,  —  ответил
князь. Тогда Твердислав сказал, обращаясь к вечу: “Рад я,  что  нет  на  мне
вины, а вы, братья, и в посадниках, и в князьях вольны”. Тогда вече  сказало
князю: “Вот ты лишаешь мужа должности, а ведь ты нам крест целовал без  вины
мужа должности не  лишать.”[23] Из  приведенного  выше  отрывка  видно,  что
князь уже в начале XIII в. перед приездом в  Новгород  целовал  крест  —  то
есть подписывал с новгородцами ряд, в  котором  определялись  их  отношения.
Льготы новгородцев, которые были обязаны соблюдаться князьями, излагались  в
рядах. Древнейшие из дошедших до нашего времени рядов — два  договора  князя
Ярослава Ярославича Тверского с новгородцами — 1265 г. и 1270 г.  Позднейшие
грамоты  с  некоторыми  изменениями  повторяют  эти  две  грамоты.   Главным
условием новгородцев было,  чтобы  князь  “держал  Новгород   в  старине  по
пошлине”, то есть по новгородским обычаям, не нарушая  их.  Отсюда  следует,
что все изложенные в рядах  Ярослава  Ярославича  Тверского  с  новгородцами
пункты формировались еще задолго до него, на протяжении XI-XII  вв.  Ряды  с
князьями определяли  три  важнейших  блока  отношений  Новгорода  и  князей:
судебно-административный, финансовый и торговый.

  Князь не имел права судить без посадника: “... без посадника  ти,  княже,
суда не судити, ни волостей раздавати, ни  грамот  ти  даяти...”  На  низшие
должности в управлении Новгородской республикой князь имел  право  назначать
людей из новгородского населения, но не имел права назначить людей из  своей
дружины или своих бояр. При этом на все эти должности  князь  мог  назначить
людей  только  с  согласия  посадника.  Также  князь  не  мог  без  согласия
посадника раздавать волости в кормление. Князь не  мог  отнять  должность  у
новгородского чиновника, предварительно не объявив его  вины  на  вече.  Все
свои обязанности князь мог исполнять  только  в  самом  Новгороде:  “  А  из
Суждальской ти земли Новгорода не рядити, ни волостий ти не роздавати.”

  Финансовые отношения Новгородской  республики  и  князя  были  еще  более
невыгодны для князя. Князь  не  имел  права  собирать  дани  с  новгородских
владений, он мог только получить “дар” с новгородских  волостей,  таких  как
Волок,  Торжок,  Вологда  и  Заволочье,  то   есть   не   принадлежавших   к
новгородским пятинам.  Также он получал “дар”, когда ехал в Новгород, но  не
получал  его  при  своем  уезде  из  Новгорода.  Боясь  отпадения  Заволочья
новгородцы не допускали прямых отношений  князя  с  этой  волостью,  требуя,
чтобы князь свои заволоцкие сборы отдавал  на  откуп  новгородцам.  Если  же
князь сам хотел  собирать  их,  то  он  должен  был  посылать  новгородского
чиновника для сбора податей, а тот должен  был  прежде,  чем  отвозить  дань
князю, отвезти ее в Новгород, откуда только князь  и  мог  получить  дань  с
Заволочья.  После монголо-татарского нашествия  на  Новгород  была  наложена
дань  —  выход,  иногда  называемый  черным  сбором,  то   есть   повальным,
поголовным налогом. Сбор этого черного бора обычно поручался великому  князю
Владимирскому, который чаще  всего  также  являлся  и  князем  Новгородским.
Новгородцы сами собирали черный бор и доставляли его великому князю,  а  тот
уже переправлял его в Орду. Кроме этого, князь  пользовался  в  Новгородской
республике различными  судебными  и  проезжими  пошлинами,  разными  рыбными
ловлями,  сенокосами,  бортями,   звериными  гонами.  Но  пользование   этим
происходило по строго определенным правилам, в строго определенное  время  и
в строго обусловленных размерах. Князь не мог иметь своих источников  дохода
в Новгородской республике,  независимых  от  Новгорода.  Особым  условием  в
рядах новгородцев  с  князьями  запрещалось  князю,  княгине,  их  боярам  и
дворянам приобретать или заводить села и  слободы  в  Новгородской  земле  и
принимать людей в заклад, то есть в личную зависимость.

  Князь был необходим Новгороду не только для  обороны  границ,  но  и  для
обеспечения торговых интересов  Новгородской  республики.  Князь  обязывался
давать новгородским купцам в своем княжестве безопасный и свободный  проезд,
пускать их в свои владения “гостить без рубежа”, то есть без задержки.  Было
точно определено, какие пошлины взимать  с  каждой  новгородской  ладьи  или
воза, которые приезжали в его кгяжество. В Новгороде еще в XII в.  появились
купцы из  Западной  Европы.  Первыми  здесь  обосновались  купцы  с  острова
Готланд из города Висби,  который  был  центром  всей  балтийской  торговли.
Готландские купцы построили в Новгороде на Торговой стороне у торга  двор  с
церковью святого Олафа, которую называли “варяжской божницей”.  Позже  купцы
из других немецких городов построили в  той  же  части  Новгорода  еще  один
двор, на котором в 1184 г. была построена церковь святого Петра —  “немецкая
ропата”. С усилением Ганзы в XIV в. немецкие  купцы  в  Новгороде  вытеснили
готландских купцов и стали  нанимать  их  новгородский  двор.  В  это  время
высшее  руководство  новгородско-западноевропейской  торговлей  перешло   от
Готланда к главе Ганзейского союза Любеку.   Новгородская  республика  очень
дорожила своей балтийской торговлей и  давала  огромные  льготы  Ганзейскому
союзу.  Князь имел  право  участвовать  во  внешней  торговле  только  через
новгородских посредников, не имел права закрывать немецкий двор,  ставить  к
нему своих приставов, то есть новгородская  внешняя  торговля  была  надежно
защищена от княжеского произвола.

  В договорах Новгородской республики с князьями  обойдена  молчанием  одна
важная сторона взаимоотношений князя  и  Новгорода  —  оборона  Новгородской
республики  от   иноземных   захватчиков.   Лишь   в   позднейших   грамотах
упоминается,  что  в  случае  нападения  на  Новгород  князь  обязан  помочь
Новгороду “без хитрости”. Права и обязанности князя  в  грамотах  излагаются
неясно, они только предполагаются, очерчивается  их  круг  и  следствия,  то
есть вознаграждения за исполнение обязанностей.


                               4.2. Посадник.

  Посадник   —   это   высшее   выборное   должностное   лицо,   являвшееся
исполнительным  органом  веча,  которому  передавалось   управление   делами
республики.  Официально  он  избирался  вечем  из  числа  всех  полноправных
граждан Новгорода, но фактически посадник избрался  из  немногих  знатнейших
родов Новгородской республики. Так в течение XIII и XIV вв. из  одного  рода
посадника   Михалка   Степановича   было   избрано   12   посадников.   Срок
посадничества не  был  ограничен,  но  фактически  посадники  занимали  свою
должность по одному-два  года.   Посадники,  сложившие  с  себя  полномочия,
назывались “старыми посадниками”, в отличие от “степенных посадников”.

  Область деятельности  посадников  была  очень  обширной.  Они  направляли
деятельность всех лиц Новгородской республики, осуществляли контроль  за  их
работой, совместно с князем ведали вопросами управления и суда,  командовали
войсками  во  время  походов,  наблюдали  за  строительством  оборонительных
сооружений, вели дипломатические сношения с другими русскими  княжествами  и
иностранными  государствами,  руководили  заседаниями  Господы  и   вечевыми
собраниями. Посадник, как представитель города, охранял  интересы  Новгорода
и всей Новгородской республики перед князем. Без него князь  не  мог  судить
новгородцев и раздавать новгородские волости. В  отсутствие  князя  посадник
управлял всем городом.  Посадник  не  получал  определенного  жалованья,  но
пользовался особым налогом с волостей, называвшимся “поралье”.


                               4.3. Тысяцкий.

  Тысяцкий являлся  вторым  после  посадника  по  значению  в  Новгородской
республики лицом.  Тысяцкий  занимался  регулированием  торговых  отношений,
торговым судом,  созывом  ополчения,  обороной  города  и  республики,  имел
полицейские функции. Он также, как и посадник  получал  свои  полномочия  на
неопределнный  срок,  имел  в  подчинении   целый   штат   мелких   агентов,
исполнявших различные судебные и  административно-полицейские  распоряжения,
объявляли решения веча и призывали к  суду,  извещали  суд  о  преступлении,
производили обыски и т.д. Кроме этого тысяцкий  занимался  военным  судом  —
судом  над  собранными  ополченцами.  По  мнению  С.Ф.  Платонова   тысяцкий
избирался  в  противовес   посаднику   из   низших   классов   новгородского
общества[24], но это мало вероятно. К тому же против  этого  мнения  говорит
то, что в во второй половине  XV  в.  тысяцким  был  Дмитрий  Борецкий,  сын
посадника Исаака Борецкого и Марфы Борецкой, происходивший из очень  знатной
и влиятельной семьи.


                              4.4. Архиепископ.

  Также одной из важнейших выборных должностей  в  Новгородской  республики
был архиепископ, называемый новгородцами  владыкой.  После  отсоединения  от
Киевской Руси в 1136 г. епископ Новгородский  стал  избираться  вечем.  Вече
выбирало три кандидатуры на этот пост и бумажки с этими кандидатурами  клали
на престол Софийского Собора, а потом слепой или  мальчик  выбирал  одну  из
бумажек. Человек, имя которого было  написано  в  этой  бумажке,  становился
епископом Новгородским, а с 1156 г. — архиепископом Новгородским.  Из  этого
правила было одно исключения: архиепископ Новгородский Аркадий сам  назначил
себе приемника. Архиепископ Новгородский председательствовал  на  заседаниях
Господы, осуществлял право церковного суда, наблюдал за торговыми  мерами  и
весами,  был  хранителем  государственной  казны.  К  его  голосу  постоянно
прислушивались высшие чины новгородскрой администрации. Архиепископ  являлся
крупнейшим  феодалом  Новгородской  республики,  владел  обширными  землями,
образовавшимися, в основном, из конфискованных владений князя.


                             5. Судебная власть.

                               5.1. Новгород.

  В Новгороде судебная ветвь власти  не  была  отделена  от  исполнительно-
административной.  Судебными  полномочиями  обладали  все  органы  власти  и
управления: вече, архиепископ, князь, посадник, тысяцкий. При  вступлении  в
должность выборные приносили  присягу  (“крестное  целование”).  Изображение
новгородского суда можно найти в  сохранившейся  части  Новгородской  Судной
Грамоты. Источнком Судной Грамоты являлась “старина”,  то  есть  юридические
обычаи  новгородского  суда  и  его  практика,   договоры   с   князьями   и
постановления веча. Суд не сосредотачивался в  отдельном  ведомстве,  а  был
распределен  между  разными  правительственными  властями.  Суд  был   очень
доходным, что и служило причиной его раздробления между различными  органами
управления.  Возникновение  новых   правительственных   институтов   вносило
осложнения в существовавшую судебную систему. По договорным грамотам  князей
с Новгородской республикой князь не может судить без  посадника.  Так  и  по
Новгородской Судной Грамоте посадник судит вместе  с  наместником  князя,  а
“без наместника суда не кончает.”  На  практике  эта  совместная  юрисдикция
посадника и наместника разрешалась тем, что уполномоченные того  и  другого,
тиуны, каждый отдельно разбирали подлежавшие их рассмотрению  дела  в  своих
“одринах” при содействии избранных тяжущимися  сторонами  приставов,  но  не
решали дел окончательно, а переносили их в высшую инстанцию или  на  доклад,
то есть для составления окончательного решения, или на пересуд, то  есть  на
проверку, для пересмотра дела и утверждения положенного  тиуном  решения.  В
суде этой докладной и ревизионной инстанций с посадником и  наместником  или
с их тиунами сидели 10  присяжных  заседателей,  по  боярину  и  житьиму  от
каждого конца. Они  составляли  постоянную  коллегию  докладчиков,  как  они
назывались, и собирались на дворе новгородского  архиепископа  “во  владычне
комнате”  три  раза  в  неделю  под  страхом  денежного  штрафа  за  неявку.
Судопроизводство усложнялось еще комбинациями разных юрисдикций в  смешанных
делах, где встречались стороны различных подсудностей.  В  тяжбе  церковного
человека с мирянином городской судья судил вместе  с  владычным  наместником
или его тиуном. Княжеского человека с новгородцем  судила  особая  комиссия,
состоявшая из двух бояр, княжеского и новгородского, и, если  они  не  могли
согласиться в решении, дело докладывалось самому князю, когда он приезжал  в
Новгород, в  присутствии  посадника.  Тысяцкий  судил  преимущественно  дела
полицейского характера. Но он же  был  первым  из  трех  старшин  в  совете,
который стоял во главе возникшего в XII в. при церкви  св.  Иоанна  Предтечи
на Опочках купеческого общества (“Иванское сто”) и ведал торговый суд.  Этот
же совет с участием посадника разбирал дела  между  новгородцами  и  купцами
немецкого двора в Новгороде.


                                 5.2. Псков.

  Псковская судебная система несколько отличалась от новгородской. В Пскове
суд разделялся на две части: церковный и мирской. Церковный суд находился  в
ведении  наместника  новгородского  архиепископа.  Мирские   дела   решались
специальной судебной коллегией, состоявшей  из  князя  или  его  наместника,
двух  степенных  посадников,  старых  посадников  и  сотских.  Эта  коллегия
заседала в судебне “у князя на  сенех”. Псковская судебная  система  описана
в Псковской Судной Грамоте, составленной в 1467 г. Псковская Судная  Грамота
составлена  в  основном  из  “псковских  пошлин”  —   юридических   обычаев.
Псковская  Судная  Грамота   трудна  для   объяснения:   в   списке   немало
древнерусских терминов,  не  встречающихся  в  других  правовых  актах  того
времени,  многие  предусматриваемые  законом  случаи  рассматриваются  очень
кратко, намеками. Вместе с Новгородской Судной  Грамотой,  Псковская  Судная
Грамота очень много места уделяет судоустройству и судопроизводству, но  при
этом дает обильный запас норм и материального права, особенно  гражданского.
В  Псковской  Судной  Грамоте  встречаются  обстоятельные  постановления   о
договорах купли-продажи, найма и  займа,  о  торговых  и  землевладельческих
товариществах, о семейных отношениях по имуществу. Псковская Судная  Грамота
различает  юридические   понятия,   требовавшие   развитого   правосознания,
предусматривает  юридические  случаи,  какие  могли  возникнуть  в  живом  и
сложном  гражданском  обороте   торгового   города.   “В   ее   определениях
имущественных  и  обязательственных  отношений  сказывается  чутье   Правды,
стремившееся установить равновесие борющихся частных  интересов  и   на  нем
построить порядок, ограждаемый не только законами, но и нравами.  Поэтому  в
ряду судебных доказательств  она  дает  предпочтительное  значение  присяги,
отдавая обыкновенно на волю истца решить тяжбу этим  способом:  “хочет,  сам
поцелует  или  у  креста  положит”,  то  есть  предоставит  целовать   крест
ответчику, положив у креста спорную вещь или ее цену.”[25]


                     Часть III. Право Новгорода и Пскова


                             1. Источники права

                            1.1. Русская Правда.

  Основным источником права в Новгороде  и  Пскове  первое  время  являлась
Русская Правда, данная Новгороду Ярославом Мудрым и  дополненная  позже  его
потомками. Но Русская Правда, написанная еще в первой  половине  XI  в.,  не
могла удовлетворить  всем  требованиям  новгородцев,  живших  уже  в  другом
столетии. Поэтому Русская Правда постепенно подменялась  судебной  практикой
новгородцев. Кроме  судебной  практики  источниками  права  служили  решения
веча,  договора  с  князьями,  международные  договоры.  Все   это   рождало
неразбериху в различных судебных делах, так как договор с князем мог  прийти
в противоречие с международным договором или  с  практикой  суда.   Это  все
требовало кодификации, которая и была проведена в  XV  в.  Результатом  этой
кодификации явились Новгородская и Псковская  Судные  Грамоты,  утвержденные
“всем Государем Великим Новгородом  на  вече”  и  “всем  Псковом  на  вече”.
Новгородская Судная Грамота дошла до нашего времени  в  единственном  списке
московской редакции 70-х гг. XV в. В этом  списке  содержится  только  часть
Новгородской Судной Грамоты, а именно только  нормы  процессуального  права.
Псковская Судная Грамота дошла до нас  полностью.  Она  была  утверждена  на
вече в 1467 г. в Пскове и первоначально состояла  из  108  статей,  а  позже
была дополнена еще 12 статьями.


                     1.2. Договоры Новгорода с князьями.

  Одним из основных источников права Новгорода и Пскова  являются  договоры
республик с князьями. В этих грамотах определялись отношения между  князьями
и республикой. Древнейшим из дошедших  до  нас  договоров  является  договор
великого  князя  Ярослава  Ярославича  Тверского  с  Новгородом  1264  г.  В
договоре присутствует срока “На сем княже, целуй крест  к  всему  Новгороду,
на цем то целовали деды и отци”[26], позволяющая предположить  существование
и более ранних договоров новгородцев с князьями. В переводе Карамзина  текст
договора следующий: “Князь  Ярослав!  Требуем,  чтобы  ты,  подобно  предкам
твоим и  родителю,  утвердил  крестным  целованием  священный  обет  править
Новымгородом по древнему обыкновению, брать  одни  дары  с  наших  областей,
поручать оные только новгородским, а не княжеским  чиновникам,  не  избирать
их без согласия посадника и без вины  не  сменять  тех,  которые  определены
братом твоим Александром, сыном его Димитрием и новогородцами.  В  Торжке  и
Волоке будут княжеские и наши тиуны  (или  судии):  первые  в  твоей  части,
вторые в Новогородской; а в Бежицах ни  тебе,  ни  княгине,  ни  боярам,  ни
дворянам твоим сел не иметь, не покупать и не принимать в дар, равно  как  и
в других владениях Новагорода: в Волоке, Торжке и проч.; а также в  Вологде,
Заволочье, Коле, Перми, Печере,  Югре.  В  Русу  можешь  ты,  князь,  ездить
осенью, не летом; а в Ладогу посылай своего рыбника и  медовара  по  грамоте
отца твоего, Ярослава. Димитрий и новогородцы дали бежичанам и обонежцам  на
три года право судиться собственным их судом.  Не  нарушай  сего  временного
устава и не посылай к ним судей. Не выводи народа в свою землю  из  областей
наших, ни принужденно, ни волею. Княгиня, бояре и  дворяне  твои  не  должны
брать людей в залог по долгам, ни купцов, ни  земледельцев.  Отведем  сенные
покосы  для  тебя  и  бояр  твоих;  но  не  требуй  отнятых  у  нас   князем
Александром, и вообще не подражай ему  в  действиях  самовластия.  Тиунам  и
дврянам  княжеским,  объезжающим  волости,  даются  прогоны,  как  издвревле
установлено, и только одни ратные гонцы могут в селах требовать  лошадей  от
купцов. Что касается до пошлин, то купцы  наши  в  твоей  и  во  всей  земле
Суздальской обязаны платить по две векши с лодки, возу и с короба  льну  или
хмеля. Так бывало, князь, при отцах и дедах твоих и наших. Целуй  же  святой
крест во уверение, что исполнишь свои условия; целуй  не  чрез  посредников,
но сам в присутствии  послов  новогородских.  А  затем  мы  кланяемся  тебе,
господину князю.”[27] В этом договоре  разграничены  отношения  Новгорода  и
князя. Так князю запрещается брать пошлины с  новгородцев,  кроме  прогонных
денег и пошлин, уплачиваемых в Владимиро-Суздальской земле,  но  разрешается
принимать   дары   от   новгородцев.   Управление   новгородскими   пятинами
осуществлялось  только   новгородцами,   назначенных   князем   с   согласия
посадника. Смена чиновников с  ответственных  постов  разрешалась  только  в
результате обвинительного приговора веча. Князю  и  его  боярам  запрещалась
покупка земель в Новгородской республике,  чтобы  предотвратить  постепенный
переход  земли  в  собственность  владимирцев  и  последующее  присоединение
Новгорода  к  Владимирскому  княжеству.  Запрещался  перевод   новгородского
населения из республики в  Владимир,  который  позже  с  успехом  совершался
Иваном III и Иваном IV.  Князю  запрещалось  подражать  в  действиях  своему
предшественнику Александру Невскому (!).

  Последующие договоры с князьями вплоть до Яжелбицкого  договора  1456  г.
носили  такой  же  характер  ограничения  княжеской  власти.   В   некоторых
договорах появлялись дополнительные пункты и  условия,  например,  во  время
войны князя Михаила Тверского  с  великим  князем  Андреем  Александровичем,
новгородуы  заключили  с  Михаилом  договор,   по   которому   они   взаимно
обязывались помогать друг другу в случае утеснений  от  великого  князя  или
хана, новгородцы обещали правосудие  всем  тверским  истцам  в  Новгородской
республике,   а   Михаил   обещал    возвратить    закабаленных    должников
новгородских[28]. По Яжелбицкому  договору  1456  г.  Новгород  отменил  все
прежние вечевые грамоты, уменьшавшие власть  князей  и  фактически  вынужден
был присоединиться к Москве. Но с 70-х гг. XV в.  новгородцы,  поссорившиеся
с Москвой, опять стали заключать договора с князьями. В 1471  г.  новгородцы
заключили договор с королем Польши Казимиром:  “Честный  король  польский  и
великий князь литовский заключил дружественный союз  с  нареченным  владыкою
Феофилом,  с  посадниками,  тысячскими  новогородскими,  с  боярами,  людьми
житыми, купцами и со всем Великим Новымгородом; а для договора были в  Литве
посадник Афанасий Евстафиевич, посадник Дмитрий  Исакович  (Борецкий)...  от
людей житых Панфил Селифонтович, Кирилл Иванович...  Ведать  тебе,  честному
королю, Великий Новгород по сей крестной  грамоте   и  держать  на  Городище
своего наместника греческой веры, вместе с дворецким и  тиуном,  коим  иметь
при себе не более пятидесяти человек. Наместнику  судить  с  посадником   на
дворе  архиепископском  как  бояр,  житых  людей,  младших  граждан,  так  и
сельских жителей, согласно с правдою, и не требовать  ничего,  кроме  судной
законной  пошлины;  но  в  суд  тысячского,  владыки  и  монастырей  ему  не
вступаться. Дворецкому жить на Городище во дворце  и  собирать  доходы  твои
вместе с  посадником;  а  тиуну  вершить  дела  с  нашими  приставами.  Если
государь Московский пойдет войной на Великий Новгород, то  тебе,  господину,
честному королю, или в твое   отсутствие  Раде  Литовской  дать  нам  скорую
помощь.  —  Ржева,  Великие  Луки  и  Холмовский  погост  остаются   землями
новогородскими; но платят дань тебе, честному королю. — Новогородец  судится
в Литве  по  вашим,  литвин  в  Новегороде  по  нашим  законам  без  всякого
притеснения...  В  Русе  будешь  иметь  десять  соляных  варниц;  а  за  суд
получаешь там и в других местах, что издревле  установлено.  Тебе,  честному
королю, не выводить от нас людей, не купить не сел, ни рабов и не  принимать
их в дар, ни королеве, ни панам литовским; а нам не таить  законных  пошлин.
Послам, наместникам и людям твоим не брать подвод в земле  Новогородской,  и
волости ее могут быть управляемы только нашими собственными  чиновниками.  —
В Луках будет твой  и  наш  тиун:  торопецкому  не  судить  в  новогородских
владениях. В  Торжке  и  Волоке  имей  тиуна;  с  нашей  стороны  будет  там
посадник.  —  Купцы   литовские   торгуют   с   немцами   единственно   чрез
новогородских. Двор немецкий тебе не подвластен: не можешь затворить его.  —
Ты,  честный  король,  не  должен  касаться  нашей  православной  веры:  где
захотим, там и посвятим нашего владыку (в Москве или  в  Киеве);  а  римских
церквей не ставить нигде в земле  Новогородской.  —  Если  примиришь  нас  с
великим князем московским, то из благодарности  уступим  тебе  всю  народную
дань, собираемую ежегодно в новогородских областях;  но  в  другие  годы  не
требуй оной. — В утверждение договора целуй крест к Великому  Новугороду  за
все свое княжество и за всю Раду Литовскую  вправду,  без  извета;  а  послы
наши целовали  крест  новогородскою  душою  к  честному  королю  за  Великий
Новгород”[29].  В  этой  грамоте  отношения  между  Новгородом   и   королем
определны несколько иначе,  чем  в  грамоте  1264  г.  Так  как  король  был
католиком, то специально оговаривалось, что  наместник  короля  должен  быть
православным, а новгородский архиепископ может быть  поставлен  в  любой  из
двух  митрополий  —   Московской   или   Киевской,   запрещалась   постройка
католических  церквей.  В  грамоте  разделен  суд  на  несколько   видов   —
княжеский, тысяцкого, владыки и монастырей, хотя и не  объяснено,  к  какому
суду  какие  дела  подвластны.  В  связи   с   нелегкой   внешнеполитической
обстановкой в Новгороде, в грамоте оговорена помощь короля в случае войны  с
Москвой, но также оговорена премия королю, если он сможет помирить Москву  с
Новгородом. Как и  в  договоре  с  Ярославом  запрещено  выводить  людей  из
Новгородской земли, покупать рабов и земли, принимать их в  дар.  Управление
пятинами уже  полностью  закреплено  за  новгородскими  чиновниками.  Королю
доход шел с судебных пошлин, соляных варниц в Русе, с городов Ржев,  Великие
Луки и  с  Холмовского  погоста.  Торжок  и  Волок  становились  совместными
владениями короля и Новгорода:  король  посылал  туда  тиуна,  а  новгородцы
назначали посадника. Торговые дела не были подведомственны королю, и  он  не
мог закрыть немецкий двор в Новгороде,  а  литовские  купцы  с  немецкими  в
Новгородской  земле  вынуждены  были  торговать  только   через   посредство
новгородских купцов.


                        1.3. Международные договоры.

  Международные договоры в основном регламентировали правила  международной
торговли и разрешение спорных вопросов. Так как общее международное право  в
то время отсутствовало, то в каждой стране судили по-своему. Так,  например,
в Ливонском Ордене купец мог быть оправдан,  а  в  Пскове  или  Новгороде  —
обвинен. Примером  торгового  договора  может  служить  договор  смоленского
князя Мстислава Давидовича с Ригой и Готским берегом[30]. В  нем  определены
основные   нормы   разрешения   конфликтов.   Этот   договор    устанавливал
ответственность за убийтсво:  “Аже  боуд(ть  свобод(ныи  человек  оубитъ  10
гривенъ серебра за голъву.  Аже  боуд(те  холъпъ  оубить  1  гривна  серьбра
заплатити.” За членовредительство полагался штраф в 5 гривен:  “Око,  роука,
нъга или инъ что  любо  по  пяти  гривьнъ  серьбра  ...  за  зоуб  3  гривнъ
серебра.” Избиение наказывалось штрафом в полторы гривны: “Кто биеть  дроуга
д(ревъмь, а боуд(те синь, любо кровавъ,  полоуторы  гривны  серебра  платити
емоу, по уху ударите 3 четверти серебра, послу и попу, что учинять, за  двое
того узяти, два платежа. Аже кого уранять  полуторы  гривны  серебра.”  Если
дело улаживалось личным путем, то суд не имел права  разбирать  такие  дела:
“Аже извиниться русин ... у дыбу его не сажати, аже извиниться латининъ  ...
не мьтати его у погребъ.” Также суд не имел  права  судить  дел,  в  которых
истцом и ответчиком являлись граждане одной страны, даже  если  преступление
совершалось в другой стране: “Аже латинескии  гость  биеться  мьжю  събою  у
рускои земли, любо мьчемь,а любо д(ревъмь, князю то не  надобе,  мьжю  събою
судити. Тако аже русскии гость биеться у Ризе или на Гочком  березе,  латине
то не надъб(,  ате  промьжю  събою  урядятеся.”  К  уголовным  преступлениям
относилось прелюбодеяние,  наказываемое  денежным  штрафом:  “Аже  застанете
русинъ латинеского человека своею женъю за то платити  гривьнъ  10  серебра.
Тако учинити русину у Ризе и на  Гочкомь  берьз(.  Аже  латинескии  человекъ
учинить насилие свободнь жене, а боудеть пьрже на неи не был сорома,  за  то
платити гривьнъ 5 серебра... Аже буд(те пьрв(е на н(и съръмъ былъ, взяти  еи
гривна серьбра  за  насилие.”  Если  купец  был  должен  и  иностранному,  и
русскому ростовщикам, то сначала долг отдавался иностранцу, а  потом  только
русскому. Даже князь, отбирая имущество у кого-либо человека,  вынужден  был
выплачивать его долги иностранным купцам. Если человек умирал,  не  выплатив
долга иностранцу, то наследник этого человека должен был выплатить долг.  На
судебном разбирательстве от каждой тяжущейся стороны должно было  быть,  как
минимум, по два “послуха” —  свидетеля:  один  русский,  другой  иностранец.
Запрещалось без согласия обеих сторон присуждать им “Божий  суд”  —  бой  на
мечах или  испытание  горячим  железом.  В  договорах  утверждалась  свобода
торговли:  купец  мог  ехать  куда  угодно  и  торговать  с  кем  угодно,  с
иностранных купцов снимались все  торговые  пошлины.  При  потери  во  время
речного пути товара иностранным купцом, князь обязался помочь  ему  найти  и
вернуть его товар, при потере же  товара  на  волоке,  возлагалась  пеня  на
жителей данной волости.

  При невозможности разрешить споры между купцами, князья писали  магистрам
специальные  грамоты,  в   которых   излагались   требования   в   отношении
правосудия. Примером такой грамоты является Грамота псковского  князя  Ивана
Александровича 1463 г.: “От  княжа  Псковъского  Ивана  Александрович  и  от
посадник псковьского степенного Максима Ларивонович и  от  всех  посадниковъ
псковъскихъ и от бояр псковьскихъ и от купцовъ и от  всего  Пскова  суседомъ
нашимъ посадникомъ Рижкимъ. Здесе зялуют ся намъ молодии люди купцини  Иване
да Кузма на вашего брата на Иволта, что тотъ Иволтъ, не зная Бога,  вдержялъ
нашихъ купцинъ Ивана да Кузму 5 днеи, а искалъ на нихъ животу  брата  своего
Ивана, что убилъ брата его слуга его жь. А искал на  нихъ  чепи  золотои  да
дву  ковшо  въ  серебряныхъ  да  кругу  воску  да  белке  безъ   числа,   да
полътреядьчяти бочекъ пива да 4 и бочекъ  меду  пресного,  ино  посадники  и
ратмани того росмотрите, мы тому велми дивим ся, что  теи  Иволтъ  не  право
чинить, что на нашихъ правыхъ людехъ ищеть, цего у  брата  его  и  не  было.
Было то , так: какъ бра его убив, слуга тую жь ноць жбегле, ино  осталошь  у
него полътретьядьчять боцекъ пива, да 4 бочке меду сыценого, ино тое пиво  и
медъ поимали наши люди, кому былъ Иване виноватъ, а животъ  его  за  печатью
лежалъ на городе. Потом приехавъ Иволтъ просилъ у насъ исправе  головника  и
животу, и пива, и меду, и мы обыскав головника выдали и животь брата его,  и
онъ еще почал просити пива и меду,  и  мы  поставили  передъ  Иволтомъ  тыхъ
людеи, котории имали пиво и медъ за свои пенежи, Иволтъ стоя  говорилъ  так:
мои братъ не винова былъ никому жь, и мы отвечали Иволту:  мы  тобе  с  тыми
людмы судъ дадимъ по пскои послине, и онъ отвечал: язъ  приехалъ  въ  Псковъ
не тягатсе. И  вы  посадники  Рижкии,  и  ратмани  не  даваите  воли  такимъ
зброднямъ надъ нашимы купцинами, что  бы  опять  не  держалъ  наших  купцинъ
никого, а надобно ему на тыхъ людехъ искати, котории поимали пиво и медъ  за
свои пенежи, и онъ пусть  едеть  ко  Пскову,  мы  ему  судъ  дадимъ.”  Князь
жалуется на  попустительство  ливонского  суда  и  задержку  русских  купцов
ливонским. В грамоте подробно излагается  суть  дела,  из-за  которого  были
задержаны  русские  купцы,  и  предлагается  рассмотреть  дело  и   наказать
виновного — ливонского купца Иволта.


                   1.4. Судные грамоты Новгорода и Пскова.

  Судные грамоты  Новгорода  и  Пскова  были  приняты  вечевыми  собраниями
городов в середине XV в. Они являлись основным  источником  права  для  этих
городов до их присоединения к Москве. Новгородская Судная Грамота  дошла  до
нас в виде отрывка в московской редакции конца 70-х гг.  XV  в.,  содержащем
только нормы процессуального права. Псковская Судная Грамота также  известна
в единственном списке из сборника, составленного в 1638 г.  Находящаяся  там
копия Псковской Судной Грамоты была сделана,  по  всей  видимости,  с  очень
древней рукописи, так как  уже  переписчик  XVII  в.  не  мог  воспроизвести
некоторые  места  оригинала.  Этим  объясняется  неясность   многих   статей
Грамоты.  Грамота была составлена в 1467 г.  “по  благословению  отец  своих
попов всех 5 съборов”[31]. Грамота состоит из 120  статей,  108  из  которых
были принятыв 1467 г., а остальные были  дописаны  позже  по  решению  веча.
Некоторые  из  этих  статей  были  приняты  и  выполнялись  еще  задолго  до
появления  Судной  Грамоты.:  “Ся  грамота  выписана   из   великаго   князя
Александровы грамоты и из княж Костянтиновы грамоты...”[32] Князь  Александр
— это князь Александр Михайлович Тверской, изгнанный из Твери и княживший  в
Пскове с 1327 по 1337  г.,  а  “Костянтин”  —  Константин  Дмитриевич,  брат
великого князя московского Василия I Дмитриевича, княживший в Пскове в  1407
и  1412  гг.  [33]  Кроме  грамот  этих  князей,  Псковская  Судная  Грамота
основывалась на судебной практике  и  вечевых  документах,  принятых  ранее:
“... и изо всех приписков псковъских пошлин.”[34]  Псковская Судная  Грамота
возможно вобрала в себя еще один памятник права — Псковскую Правду. Об  этом
памятнике упоминается в договорной грамоте  1440  г.  Казимира  Польского  с
Псковом[35]: “аже вчыниться пеня нашым ... кончати по  Псковъской  Правде  и
по целованию.”


              2. Гражданское право по Псковской Судной Грамоте.


  Гражданское  право  занимает  важное  место  в  нормах  Псковской  Судной
Грамоты. Право собственности знает деление вещей на недвижимые (“отчина”)  и
движимые (“живот”).  К  недвижимым  относились  земли,  рыболовные  участки,
пчельники (“борти”). Защита земельной  собственности  —  одна  из  важнейших
частей Псковской Судной Грамоты. В статье 9 ПСГ говорится: “А коли  будет  с
кем суд о земли о полнеи, или о воде, а будет на той земли  двор,  или  ниви
розстрадни, а стражет и владеет тою землею или водою лет 4 или 5,  ино  тому
исцю съслатся на сосед человек 4 или на 5. А суседи став,  на  коих  шлются,
да скажут как прав пред Богом, что чист,  и  той  человек  который  послался
стражет и владеет тою землею или водою лет 4  или  5,  а  супротивень  в  те
лета, ни его судил ни на землю наступался, или на воду, ино земля его  чиста
или вода, и целованиа ему  нет,  а  тако  не  доискался  кто  не  судил,  ни
наступался в ты лета.”[36] То есть земля принадлежала тому,  кто  ей  владел
не менее 4 лет, и при  этом  не  было  никаких  попыток  эту  землю  у  него
отобрать. Статья 10 ПСГ говорит о разборе дел о  непригодной  для  обработки
земли: “О лешеи земли будет суд, а положат грамоты и двои на одну  землю,  а
зайдут грамоты за грамоты, а исца оба возмут межников, да оба  изведутца  по
своим грамотам, да пред господою ставши межником межничество сьимут  ино  им
присужати поле.”[37] Применение этой статьи показано в акте 1483 г. об  иске
Снетогорского монастыря к компании сябров,  совладельцев-товарищей,  которые
сообща владели землей по реке Перерве. Эти сябры были прихожане  св.  Егория
и  еще  целого  монастыря  Гремячинского  на  Гремячей  горе.  Снетогорскому
монастырю принадлежала шестая  часть  реки  Перервы,  приобретенная  им  для
проезда. Суд происходил  на  сенях  перед  князем  Пскова  Ярославом,  двумя
степенными посадниками и перед сотскими.  У  Снетогорского  монастыря  сябры
отняли эту шестую часть. Истцы,  старцы  Снетогорского  монастыря,  положили
перед судом “грамоты купчие” на принадлежавшую им  полосу  в  реке  Перерве.
Судьи спросили сябров, зачем они отняли землю  у  старцев.  Сябры  отвечали:
“То … у нас не Перерва-река, а в той реке у нас вода  копаная,  а  вся  вода
наша: а игумену Тарасью и старцем снетогорским  в  той  воде  у  нас  шестой
части нет, и мы им потому проезда не дадим”. “Да  положили  и  свои  грамоты
перед  соподою”.  Значит,  юридический  казус  состоял  в  том,  что   сябры
оспаривали у Снетогорского монастыря 1/6 часть канала, проведенного  ими  по
земле, 1/6 часть  которой  до  прорытия  канала  принадлежала  Снетогорскому
монастырю. Сябры, вероятно, думали,  что  улучшая  землю  каналом,  они  тем
самым приобретали право на  всю  землю.  Прочитав  грамоты,  судьи  дали  их
сотскому Клименту и послали его с княжим  боярином  Четом  “воды  в  Перерве
реке досмотрети”. То есть досмотрели, “да и на луб выписали и перед  осподою
положили, да и велись по лубу.” Суд спросил  обе  стороны:  “Снимаете  ль  с
межников  межничьства?”  —  “Снимаем,  господине.”   На   этом   закончилось
следствие. После этого начался сам судебный  процесс.  Суд  спросил  старцев
снетогорских: “есть ли у вас, стариков, кто,  кому  то  ведомо,  что  вам  в
Перерве реке шестая часть проезда деля?”  Старцы  указали  старика  Терентия
Кудатова, на него сослались и сябры; таким образом, это  была  ссылка  общая
ссылка обоих истцов на одного старожила. После допроса последнего  кончилось
дело.  Старцев  снетогорских  “оправихом”,  сябров   “повинихом   и   дахом”
Снетогорскому  монастырю  правую  грамоту  (“судницу”).  После  этого   были
посланы межники выделить шестую часть реки Перервы на  проезд  Снетогорскому
монастырю[38]. Статья 10  ПСГ  в  данном  случае  обязывает  закончить  дело
судебным поединком. Подобной же является статья 106 ПСГ: “106. А кто  с  ким
ростяжутся о земли или о борти, да положат грамоты старые и  купленную  свою
грамоту, и его грамоты заидут многых бо сябров земли и  борти  и  сябры  вси
станут на суд в одном месте, отвечаючи кто ж за свою землю,  или  за  борть,
да и грамоты пред господою покладут, да и межников возмут, и тои  отведут  у
стариков по своей купной грамоте свою часть, ино ему правда  дати  на  своей
части. А целованью быть одному,  а  поцелует  во  всех  сябров,  ино  ему  и
судница  дать   на   часть,   на   которой   поцелует.”[39]   Статьи   11-12
рассматривают, что делать после судебного поединка: “11.  А  которои  своего
истца перемож(ет)... 12.  А  которои  истець  ...  там.  Ино  того  человека
повинити, и грамоты его посудить, а правому человеку на ту землю  и  судница
дати; а подсудничье князю и посадником и сь сотскими взяти 10 денег.”[40]

  Кроме наследственной  вотчины,  Псковская  Судная  Грамота  регулирует  и
владение “кормлями” — землями, полученными от республики или от частных  лиц
в пожизненное (но не наследственное) владение. Кормли запрещалось  продавать
(статья  72  ПСГ):  “72.  А  которому  человеку  будет  кормля  написанна  в
рукописании, и  да  грамотами  владеть  землеными  учнет  или  исадскими,  а
продаст тую землю или (и)сад, или иное что, а  доличат  того  человека,  ино
ему земля та, или исад, или иное выкупить, а свою  кръмлю  покрал.”[41]  Как
видно из статьи, в случае продажи кормли,  ее  необходимо  было  выкупить  и
вернуть владельцу, а бывший владелей кормли лишался на нее права.


                         3. Обязательственное право.


  По сравнению с Русской Правдой в Псковской Судной Грамоте более  развитая
система  обязательственного  права.   Ему  посвящено  около   трети   статей
памятника.  ПСГ  были  известны  договоры  купли-продажи,  дарения,  залога,
займа, мены, поклажи, найма помещений, личного найма и изорничества.


                         3.1. Договор купли-продажи.

  Договор  купли-продажи  недвижимого   имущества   заключался   только   в
письменной форме (статьи 10 - 13). Купля — продажа, заключенная в  нетрезвом
состоянии могла  быть  признана  недействительной  по  требованию  одной  из
сторон: “114. А кто с ким на пьяни менится  чим,  или  что  купит,  а  потом
проспятся и одному исцу не любо будет, ино им разменится, а в том  целованиа
нет, не присужати.”[42]  Как  видно  из  данной  статьи,  такое  же  правило
действовало и во время обмена. В  статье  101  утверждалось,  что  купленное
нельзя вернуть продавцу и нельзя обращаться в суд по этому поводу:  “101.  О
торговле и о поруке. А кто имет на ком  торговли  искать,  или  порукы,  или
именного чего, ино того судить  на того волю, на ком сочат,  хочет  на  поле
лезеть, или у креста положит.”[43] Но в статье 118  делалось  исключение  из
общего правила — нельзя было продавать больной крупный рогатый  скот:  “118.
А корову купить за слюблено, а по торговли телят не сочить, а  толка  корова
кровью помачивается имет ино  тая  корова  назад  воротить,  чтобы  и  денги
заплачены были.”[44]


                            3.2. Договор дарения.

  О договор дарения говорит только одна статья Псковской Судной  Грамоты  —
статья 100. В ней говорится: “100. А которой человек при своем  животе,  или
пред смертию а что дасть своею  рукою  племяннику  своему  платно  или  иное
животное, или отчину, да и грамоты даст  пред  попом,  или  пред  сторонными
людми, ино тому тем даньем владеть, чтобы и ру(ко)писаниа не было.” То  есть
дарения признавалось только в том случае, если оно  было  произведено  перед
священником или перед другими людьми.  Договор  дарения  мог  заключаться  в
письменной или устной форме.


                                 3.3. Залог.

  Псковская Судная Грамота  проводит  четкое  разграничение  между  залогом
недвижимого и движимого имущества (“закладом”). В ней имеется  целый  раздел
(статьи 28 — 33), относящийся к  взысканию  денежных  ссуд  по  “закладу”  и
“доскам”, то есть по распискам и частным актам. Без записи  и  заклада  иски
признавались на сумму до 1  рубля  при  условии  предъявления  “досок”.  При
ссудах свыше 1 рубля надо было  составлять  запись  либо  принимать  заклад,
зарегистрированный в особых закладных досках. В  статье  28  ПСГ  говорится:
“28. А кто на ком имет сочить съсуднаго серебра по доскам, а  сверх  того  и
заклад положит, ино воля того человека, кто имет серебра сочить по  закладу,
хочет сам поцелует да свое серебро возмет,  а  хочет  заклад  ему  у  креста
положит, и он поцеловав да свой  заклад  возмет,  а  поле  через  заклад  не
присужати, а закладных доск не посужати.”[45] То есть  если  человек  сможет
доказать при помощи “досок” и заклада, что он действительно давал  имущество
или деньги в долг, то  он  имеет  право  взять  с  ответчика  ссуженные  ему
деньги,  отдав  при  этом  заклад.  В  делах  подобного   рода   запрещалось
присуждать  судебный  поединок.  По  Псковской  Судной  Грамоте  разрешалось
возбуждать уголовные дела о залоге  без  наличия   “досок”  или  заклада  на
сумму не более 1 рубля: “30. А кто имет дават серебро в заим,  ино  дати  до
рубля без заклада и без записи а болши рубли не давати  без  заклада  и  без
записи. А кто иметь ... ти ссуда серебра по доскам без заклада  боле  рубля,
ино того доска повинити, а того  права,  на  ком  сочат.”[46]  В  статье  31
говорится о том, что должник может отказаться отдавать долг  в  том  случае,
если стоимость вещи, отданной в  залог,  равнозначна  или  больше  ссуженной
суммы: “31. Хто на ком имет ссуднаго серебра  по  доскам,  а  сверх  того  и
заклад положит на него платной или доспех, или конь, или иное  што  назрячее
и животное, а тот заклад того серебра не судит, чего ищет, отопрется  своего
закладу, а молвит так: у тебе есми того  не  закладал,  а  у  тебе  есми  не
взимал ничего ж, ино кто ищет тому человеку  тем  закладом  владети,  а  тот
прав, на ком сочат.”[47] Заимодавцам предоставлялись льготы по  сравнению  с
должниками.  Например,  если  за  должника  поручится   человек,   а   потом
заимодавец  начнет  требовать  деньги  с  поручителя,  то   долг   считается
выплаченным только в том случае,  если  в  городском  архиве  есть  об  этом
запись: “32. А которой человек поручится за друга  в  серебре,  а  имет  тот
человек сочит на поручнике своего серебра, и тот истец  по  ком  рука  дана,
вымет против своего исца рядницу, а молвит так: аз, брате, тобе заплатил  то
се(ре)бро за тою рукою, а у мене и рядница што ему не сочить истьцу на  исце
того серебра, ни на поручники, ино тая  порядня  повинить,  аже  в  лары  не
будет в ты ж речи, а исцу знати поручника в своем серебре, кто по  ком  руку
дал.”[48] К тому же запрещалась порука за должника, долг которого  превышает
1 рубль: “33. А поруке быть до рубля, а болши не быти  рубля.”[49]  Подобным
же образом решались дела о деньгах, отданных для торговых оборотов,  если  в
городском архиве не было копии расписки, прдъявленной суду: “38. А кто  имет
на ком сочит торговых денег по доскам, тот человек противу положит  рядницу,
а в рядницы будет написано о торговли же, а противу тои рядницы не будет  во
Святеи Троицы в лари в те ж речи другой, ино тая рядница повинити.”[50]


                             3.4. Договор займа.

  Для признания действительным договора  займа  на  сумму  больше  1  рубля
необходимо было, чтобы он был заключен в письменной  форме  и  обеспечивался
записью и закладом: “30. А кто имет дават серебро в заим, ино дати до  рубля
без заклада и без записи а болши рубли не давати без заклада и  без  записи.
А кто иметь ... ти ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, ино  того
доска повинити, а того права, на ком сочат.”[51]  Псковской  Судной  Грамоте
был известен институт поруки, но поручаться можно было только  за  ссуду  не
больше 1 рубля: “33. А поруке быть до рубля, а болши не быти  рубля.”[52]  В
Псковской Судной Грамоте есть ряд постановлений, которые касаются  процентов
по займу и указывают на развитую систему ростовщических отношений. В  статье
73 указывалось, что заимодавец имел право  взять  проценты  с  долга  только
после того, как представит суду расписку о  ссуде  денег:  “73.  А  которому
человеку на ком будет имание  по  записи,  да  и  гостинец  будет  писан  на
записи, а приидет зарок, ино ему явит господе о своем  гостинце,  ино  и  по
зароки ему взять свои гостинець; а толко не  явит  зарок  господе,  гостинца
ино ему не взять по зароке.”[53] Заимодавцам запрещалось раньше срока  брать
проценты с ссуды, если это не было желанием  должника:  “74.  А  кто  почнет
имать своего исца в своем сребре до зарока, ино ему гостинца не взять. А  на
коем сребро имати, и тот человек  до  зароку  учнет  сребро  отдавать,  кому
виноват,  ино гостинца дать, по счету ему взять.”[54] Если должник  не  смог
или не  захотел  вовремя  заплатить  проценты  по  долгу,  то  все  судебные
издержки  должен был выплачивать он:  “93.  А  у  кого  стулится  должник  в
записи, а на зарок не станет, или изорник в записи будет, а  учнет  тулится,
а что учинится  проторы  или  приставное,  или  заповедь,  ино  все  платить
виноватому, кто тулится, и железное.” [55]


                            3.5. Договор поклажи.

  Псковской Судной  Грамоте  был  известен  “договор  поклажи”  —  хранения
имущества. Судебные разбирательства по этим статьям производились  только  в
том  случае,  если  претензии  были  подкреплены  ”записями”  —   юридически
заверенными актами: “19. А кто имет искати  зблюдениа  по  доскам  безимено,
старине, ино тот не доискался.”[56] При  отдачи  имущества  на  хранение  по
экстренным причинам — отъезде за границу, пожаре или разграблении  дома  “по
грехом ... род ополчится” — человек должен был не позже,  чем  через  неделю
после приезда из-за  границы  или  пожара,  подать  иск  в  суд  о  возврате
имущества: “16. А о зблюдении, кому ... в пожару или по грехом на  кого  род
ополчится, а у того времяни что  кому  даст  на  зблюдение,  а  имет  просит
своего, и тот человек запрется, у него взем, ино кому искат, явити ему.  17.
... чюжой земли приехав или под пожар за неделю или по грабежу, и  тот  имет
записатся, ино тот суд судить на того волю ... хочет сам  поцелует,  или  на
поле лезеть, или у креста положит своему исцу.”[57]


                        3.6. Договор найма имущества.

  В Пскове, как  в  крупном  торговом  городе,  был  развит  договор  найма
имущества — складских помещений, амбаров,  квартир  для  приезжих  купцов  и
прочего. Естественно, что все это должно было найти  отражение  в  Псковской
Судной Грамоте. Но из всех  статей  Псковской  Судной  Грамоты  только  одна
напрямую относится к  договору  найма  имущества:  “103.  А  подсуседник  на
государи (с)судьи или иного чего волно искати. А  которому  с  ким  суплетка
была записью или закладом, и потом тот человек, которой  в  записи  был  или
заклад закладывал  кому,  да  учнет  на  том  же  чего  искать,  ссудья  или
зблюденья, или иного чего, по доскам, или торговли, ино то судить  судом  по
псковской пошлине.”


                         3.7. Договор личного найма.

  В  Псковской  Судной  Грамоте  также  есть   статьи   о   личном   найме,
заключавшемся с различными работниками.  Наем  ремесленников  в  XIV-XV  вв.
получил широкое распространение. В Псковской Судной Грамоте  есть  несколько
статей, регулирующих отношения между нанимателями и наймитами. В  статье  39
говорится, что наймит обязательно должен получить плату за  свою  работу,  а
если он ее не получает, то  имеет  право  получить  ее  через  суд:  “39.  А
которой мастер плотник или наймит отстоит свой урок  и  плотник  или  наймит
... свое дело отделает ... на государех и взакличь сочит своего  найма.”[58]
Наймит имел право искать платы за свою работу даже в  том  случае,  если  он
расторгнул  договор  с  нанимателем,  но  в  этом  случае  ему  должны  были
заплатить меньшую сумму: “40. А  которой  наймит  дворной  пойдет  прочь  от
государя, не достояв своего урока, ино ему найму взяти  по  счету,  а  сочит
ему найма своего за год, чтобы 5 годов, или 10 год стоявши, и всех  тых  ему
год стоявши найма сочить как отиде за год сочить, толко будет  найма  неймал
у государя, а толко поидет болши года, ино им не сочити  на  государех.”[59]
Как видно из приведенной статьи наймит терял это право, если не обращался  в
суд в течение года. Если  наймит,  разорвав  договор  с  нанимателем  раньше
времени, заявит в суде, что он выполнил всю работу,  на  которую  нанимался,
то такое дело решалось  рассмотрением  договора  о  найме:  “41.  А  которой
наймит плотник, а почиет сочить найма своего на  государи,  а  дела  его  не
отделает, а поидет прочь, а ркучи так государю, у  тебе  есми  отделал  дело
свое все, и государь молвит: не отделал еси всего дела своего, ино  государю
у креста положыть чего сочить, или государь сам поцелует, аже у  них  записи
не будет.”[60]

  Много статей в Псковской Судной Грамоте посвящено регулированию отношений
между землевладельцами и аредаторами-изорниками. Например, аренду  запрещено
было прекращать в любой  день  года,  кроме  Филиппова  заговенья.  Если  же
землевладелец  захочет  прекратить  аренду  раньше   или   позже   Филиппова
заговенья, то он лишался на год половины арендной платы, а изорник  мог  еще
год продолжать арендовать землю: “42.  А  которой  государь  захочеть  отрок
дати своему (и)зорнику или огороднеку,  или  кочетнику,  ино  отрок  быти  о
Филипове  заговеине,  також  захочет  изорник   о(т)речися   с   села,   или
огороднику, или (ко)четник, ино тому ж отроку быти, а иному отроку не  быти,
ни от государя, ни от  изорника,  ни  от  кочетника,  ни  от  огородника,  а
запрется изорник или огородник, или  кочетник  отрока  государева,  ино  ему
правда дать, а государь не доискался четверти, или огородной  части,  или  с
ысады рыбно(й) части.”[61] Землевладелец даже после прекращения аренды  имел
право искать на аредаторе своей ссуды, предварительно  объявив  об  этом  на
рынке: “44. А государю на изорники  или  на  огородники,  или  на  кочетники
волно и взакличь своей покруты и сочить серебра и  всякой  верши  по  имени,
или пшеница ярой или озимой, и по отруку государеву или сам  отречется.”[62]
При этом арендатор мог заявить, что он не получал ссуды  от  землевладельца.
Если землевладелец мог при этом  предоставить  свидетелей,  которые  в  суде
заявили бы, что арендатор имел усадьбу или брал ссуду у  землевладельца,  то
арендатор  присуждался  к  выплате  ссуды,  в   противном   случае   —   иск
землевладельца  объявлялся  недействительным:  “51.  А  коли  изорник   имет
запираться у государя покруты, а молвит так: у тебя есми на  селе  живал,  а
тебе есми не виноват, ино на  то  государю  тому  поставить  люди  сторонние
человеки 4 и(ли) 5, а тым людем сказати как прямо пред Богом, как  чисто  на
селе седел, ино государю правда давши взять свое,  или  озорнику  верит,  то
воля государева. А толко государь не поставит людей на то,  что  изорник  на
селе седел, ино тот человек покруты  своей  не  доискался.”[63]  Арендаторам
запрещалось   судиться   со   своим   землевладельцем   о   ссуде,    взятой
землевладельцем у арендатора: “75. А которой изорник на государя  положит  в
чем доску,  ино  та  доска  посудить.  А  старому  изорнику  вози  вести  на
государя.”[64] В случае бегства арендатора за  границу,  землевладелец  имел
право продать с торгов имущество  арендатора  и  взять  с  полученных  денег
арендную плату и ссуды. Если же денег  не  хватало,  то  землевладелец  имел
право подать в суд на арендатора, когда тот вернется из-за границы:  “76.  А
которой изорник с села збежит за рубеж или инде  где,  а  изорнич  живот  на
сели останется государю покрута имать на изорники, ино государю у князя и  у
посадника взять пристав, да и старость губьских позвати и  сторонних  людей,
да тот  живот  изорнич  пред  приставы  и  пред  сторонными  людми  государю
попродати да и поимати за свою  покруту,  а  чего  не  достанет,  а  по  том
времени явится  изорник,  ино  государю  доброволно  искать  остатка  своего
покруты, а государю пени нет, а изорнику на  государи  живота  не  сочит,  а
сочит псковским.”[65]


                          4. Наследственное право.

                       4.1. Наследование по завещанию.

  Псковская  Судная  Грамота  знает  два  вида   наследлования   имущества:
наследование по завещанию и наследование по закону.  Завещание  признавалось
действительным, если оно было написано и сдано в городской архив (статья  14
ПСГ).


                        4.2. Наследование по закону.

  В Псковской Судной Грамоте обозначен круг лиц-наследников  по  закону.  К
ним относятся: отец, мать, сын, брат, сестра (статья 15). Но  дети  лишались
права наследства по закону, если отделялись от родителей: “53. Аже сын  отца
или матерь не скормит до смерти, а пойдет из дому, части ему не  взять.”[66]
Муж  или  жена,  после  кончины  супруга,  имели  право   пользоваться   его
имуществом до вступления во второй брак или до своей смерти.


                             5. Уголовное право.

                    5.1. Преступления против государства.

  В Псковской Судной Грамоте известен новый род  преступлений,  которых  не
было в Русской Правде — государственная измена.  За  государственную  измену
полагалась высшая мера наказания — смертная казнь (статья 7 ПСГ).


                 5.2. Преступления против судебных органов.

  Псковская Судная Грамота также предусматривает наказания за  преступления
против судебных органов. За вход в зал суда насильно или  удар  “подверника”
полагался  штраф:  1  рубль  князю  и  10   денег   подвернику(статья   58).
Запрещалось избивать истца или ответчика: “111. А кто пред  господою  ударит
на суде своего истьца, ино  его  в  рубли  выдать  тому  человеку,  а  князю
продажа.”


                      5.3. Имущественные преступления.

  Псковская Судная Грамота по сравнению  с  Русской  Правдой  устанавливает
более  развитую  систему  наказаний  за  имущественные  преступления.  Кража
делилась  на  простую  (кража  из  кладовой,  с  возу,   лодки,   скота)   и
квалифицированную (поджог, конокрадство,  кража  церковного  имущества).  За
простую кражу полагался штраф в размере от 4 денег до 70 гривен (статья  1).
За квалифицированную кражу полагалась смертная казнь (статья 7).  Если  вора
трижды ловили за кражу, то его казнили (статья 8).  Если  человек  увидет  у
кого-нибудь свою краденную вещь, то он имел права потребовать  возврата  ее.
Если ответчик присягал, что он купил ее на рынке,  то  истец  получал  часть
краденного имущества, в случае же, если истец не верил присяге  ответчика  и
не мог доказать, что ответчик украл эту вещь, то истец терял свое  имущество
(статья 46). Если  краденная  вещь  перешла  по  наследству  к  человеку,  у
которого ее обнаружили, то он имел право,  выставив  четырех  свидетелей  не
присягать  по  требованию  истца,  а  истец  терял  свой  иск  (статья  55).
Псковские  чиновники,  превысившие  свои  полномочия  и  силой  отнявшие   у
осужденного имущество, судились по ПСГ как за грабеж (статья 48).  Показания
вора не принимались сведению, если он обвинял  кого-нибудь  в  соучастии.  У
обговоренного человека на дому производился обыск, и только  в  том  случае,
если  там  что-нибудь  находили,  относящееся  к  делу,  то  этого  человека
обвиняли: “60. А татю веры не нять,  а  на  кого  возклеплет,  ино  дом  его
обыскать и знайдуть в дому его что полишное, и он тот же тать, а  не  найдут
в дому его, и он свободен.”[67]


                     5.4. Преступления против личности.

  К преступлениям против личности по  Пковской  Судной  Грамоте  относились
убийство, нанесение побоев и оскорбления  действием.  В  случае  убийства  с
преступника взыскивался штраф в размере 1 рубля  в  пользу  князя  и  особое
вознаграждение семье убитого. Нанесение побоев  (статья  27)  или  вырывание
бороды (статья 11?) квалифицировалось как оскорбление  действием.  Нанесение
побоев в общественном месте  наказывалось  штрафом  в  пользу  князя,  а  за
вырывание бороды  полагался  штраф  в  2  рубля[68].  Статья  58  наказывала
избившего своего истца перед судом  штрафом  в  размере  1  рубля  в  пользу
князя.


                            6. Судебный процесс.

                            6.1. Разделение суда.

  Суд по Псковской  Судной  Грамоте  разделялся  на  суд  княжеский  и  суд
церковный. К княжескому суду относились: “ож клеть покрадут  за  зомком  или
сани под полстью или воз под титягою или лодью под полубы, или  вь  яме  или
скота украдают или сено сверху стога имать, то все суд княжой, а  продажи  9
денег, а разбой, наход, грабеж 70 гривен...”[69]. Статья 2 Псковской  Судной
Грамоты также устанавливала отдельный суд наместника  архиепископа.  В  этот
суд запещалось вмешиваться княжескому наместнику или господе,  а  наместнику
архиепископа  запрещалось  вмешиваться  в  светский  суд:  “2.  И   владычню
наместнику суд и на суд не судить, ни судиям ни  наместнику  княжа  суда  не
судите.”[70] В статье 109 было записано какие дела относятся к какому  суду.
Суд, когда и истец,  и  ответчик  являлись  духовными  лицами,  относился  к
компетенции церковного суда. Если же и истец, и ответчик являлись  мирянами,
то суд относился к компетенции мирского суда — Господы.  Если  один  являлся
мирянином, а  второй  —  духовным  лицом,  то  собиралась  особая  коллегия,
состоявшая из князя, посадника и наместника архиепископа:  “109.  А  попы  и
дияконы и проскурница и черньца и черница судить наместнику  владычьню.  Аже
поп, или диакон или противу черньца, или черницы ж, а будет обаи не  простые
люди церковные, ино не судить князю, ни  посаднику,  ни  судиам  не  судить,
занеже суд владычня наместника, а булет один человек простой истец  мирянин,
аже церковный человек с церковным, то судить князю и посаднику  с  владычним
наместником вопчи, також и судиям.”[71]


                                6.2. Процесс.

  Судебный  процесс  по  Псковской  Судной  Грамоте  носил   состязательный
характер, роль суда по сравнению с  Русской  Правдой  была  гораздо  больше.
Вызов ответчика производился  самим  судом  по  официальной  повестке  через
судебного исполнителя. Уклонение от явки в суд влекло официальное  наказания
— от денежного штрафа до привлечения  к  ответственности  как  за  убийство.
Запрещалось пересматривать дела, рассмотренные раннее,  посадник,  сложивший
с себя посадничество, обязан был сам окончить начатые им  дела  (статья  6).
Суд собирался у князя  в  передней,  судьям  запрещалось  входить  в  тайные
сделки с тяжущимися или помогать одной из сторон на  основании  родства  или
дружбы (статьи 3-4).  Человек,  занимавший  ответственный  правительственный
пост не мог ходатайствовать перед судом о смягчении наказания, если дело  не
затрагивало его семью или близких (статьи 68-69).


                            6.3. Вызов ответчика.

  Вызов ответчика на суд регламентировался статьями  25, 26, 57.  В  статье
25 говорится о том, как вызывать ответчика на суд: “25. А  которой  позовник
поидет исца звати на суд, и тот  позваный  не  поидет  на  погост  к  церкви
позывницы чести, или  стулится  от  позывницы,  ино  позывница  прочести  на
погосте пред попом; или пакы той ж позваный позывницею, не  емля  оброку  да
не станет на суд  пред  господою,  ино  господе  дать  на  него  грамота  на
виноватого на 5 ден позовником.”[72] В случае, если  ответчик  скрывался  от
“позовницы” — судебного исполнителя, призванного доставлять в  суд  истца  и
ответчика — то “позовница” обязан был  “прочести  на  погосте  грамоту  пред
попом.” Позовникам запрещалось силой приводить истцов на суд,  если  же  они
применяли силу, то их должен был судить суд: “26. А кто  возмет  грамоту  на
своего исца, и  оно  ограмочному  поимав  по  грамоте  не  мучит,  ни  бить,
поставить пред господою; а ограмочному против  своего  исца  не  битися,  не
колотися, а толко имет сечися, или колотися, да учинит головшину,  ино  быти
ему самому в головшине.”[73]


                               6.4. Свидетели.

  В Псковской Судной  Грамоте  есть  три  статьи,  напрямую  относящиеся  к
свидетелям  или  “послухам”,  как  они  именовались  раньше.  В  статье   22
говорится о том, что если послух не придет на суд или скажет обратное  тому,
что доказывает истец,  вызвавший  его,  то  этот  свидетель  перестает  быть
свидетелем, а истец считается проигравшим судебное разбирательство:  “22.  А
на которого послуха истец послется, и послух не станет, или став на суде  не
договорит в ты ж речи, или переговорит, ино тот послух не в послух, атот  не
доискался.”[74] Также свидетелем не  считался  человек,  заинтересованный  в
данном деле: “23. Или который истец пошлется ... на послуха,  а  на  котором
сочат ... а ркучи: тот мене сам бил с тым своим послухом, а нонеча  на  нево
ж шлется, ино тот послух в послух,  которого  на  суде  наимянуют.”[75]  Суд
имел право приговорить свидетеля к судебному поединку[76]. На этом  судебном
поединке противник свидетеля мог нанять себе наймита,  если  был  “стар  или
млад, или чем безвечен, или поп, или чернец”, в то время как послух не  имел
права нанимать себе наймита.


                             6.5. Пособничество.

  ПСГ допускала судебные поединки между  истцом  и  ответчиком,  или  между
истцами, по терминологии ПСГ,  и  “послухами”  —  свидетелями.  Так  как  не
каждый мог выйти драться  на  поле,  то  грамота  устанавливало  возможность
помощи таким людям — “пособничество”. В статье 21, в  частности,  говорится:
“А против послуха... стар или млад, или чем безвечен, или  поп,  или  чернец
ино против послуха нанять волно наймит, а послуху наймита нет.”[77]  В  этой
статье закреплена возможность найма бойца против послуха,  при  этом  послух
не имел возможности нанять себе бойца. Найм бойца разрешался  только  в  том
случае, если истец был из духовенства,  инвалидом  или  слишком  старым  или
молодым. В статье 119 указывается: “А  жонки  з  жонкою  присужать  поле,  а
наймиту от жонки не быти ни с одну  сторону”[78],  то  есть  если  истцом  и
ответчиком  являлись  женщины,  то  им   разрешалось   присуждать   судебный
поединок, при этом ни одна из них не  могла  нанять  бойца.  Если  же  одной
стороной был мужчина, а  другой  —  женщина,  и  им  был  назначен  судебной
поединок, то согласно статье 58 женщина имела право  нанять  бойца:  “...  а
пособников бы не было ни с одной стороны, опричь жонки, или за  детину,  или
за черньца или за черницу, или который человек стар велми или глух,  ино  за
тех пособнику быти.”[79] Отдельно оговаривалось в статье 36  право  на  найм
бойца при делах, связанных с закладами и залогами: “А  на  котором  человеке
имуть сочити долгу  по  доскам,  или  жонка,  или  детина,  или  стара,  или
немощна, или чем безвечен, или чернец, или черница,  ино  им  наймита  волно
наняти, а исцом целовати, а наймитом битись, а против  наймита  исцу  своего
наймита волно, или сам лезет.” По  сути,  здесь  опять  оговаривалось  право
истца,  если  он  являлся  несовершеннолетним,  лицом  духовного   сословия,
женского пола или инвалидом, на найм бойца.  Но  в  этой  категории  дел,  в
случае, если один истец пользуется наемным бойцом, то и  другой  имел  право
на найм бойца, тогда как в других делах этого  не  допускалось.  Но  бойцам-
”пособникам”  запрещалось  в  день  биться  сразу  же   на   двух   судебных
разбирательствах (статья 71): “А одному пособнику одного дни за 2 орудиа  не
тягатся.”[80]


                  6.6. Изменение Псковской Судной Грамоты.

  В Псковской Судной Грамоте в статье 108 закреплена возможность  изменения
содержания статей  и  дополнение  ее  новыми  статьями:  “А  которой  строке
пошлинной грамоты нет, и посадником доложить господина Пскова  на  вечи,  да
тая строка написать. А которая строка в сей грамоте нелюба  будет  господину
Пскову, ино та строка волно выписать вонь из  грамоты.”[81]  В  этой  статье
закреплено, что статьи из  грамоты  можно  изъять,  изменить  или  дополнить
только по  представлению  посадника  с  согласия  веча.  Статьи  109  —  120
считаются именно такими, написанными позднее статьями, потому что  находятся
после статьи, говорящей о возможности изменения грамоты, которая,  по  идее,
должна была завершать всю грамоту.


                                 Заключение.

  В  данной  работе  я  постарался  рассмотреть  основные   этапы   истории
государства и права Северо-Западной Руси.  Анализ  закономерностей  развития
Древней Руси позволяет объяснить и многие события  современной  жизни  —  об
этом я говорил несколько лет назад в  беседе  с  корреспондентом  газеты  “К
доске”[82]. Я убедился в этом еще больше, подробно изучив право Новгорода  и
Пскова. По моему личному мнению, Новгород и  Псков  являются  антагонистами,
но не такими, как Новгород  —  Москва,  то  есть  республика  —  тирания,  а
стабильность  и  расцвет  противопоставлены  нестабильности  и  упадку.    И
Новгород, и Псков являются  одинаково  республиками,  но  республики  бывают
разные.  Наполеон  стал  популярен  среди  французов,  заменив   в   лозунге
“Свобода, равенство, братство” слово “братство” на слово  “собственность”  и
поставив его на первое место. Так и в Псковской республике на  первом  месте
стояла частная собственность, что обеспечивало уверенность  среднего  класса
в  своем  завтрашнем  дне,  а  соответственно  и  стабильность  общества.  В
Новгородской республике на первое место  ставились  личные  интересы  группы
бояр, что приводило к обнищанию большей части  населения и  обогащению  этой
группы.  Отсутствие  среднего  класса  в  Новгороде  делало  произвол   бояр
неограниченным, что соответственно  приводило к постоянным конфликтам  между
двумя  антагонистическими  классами,  а  потом   привело   к   присоединению
Новгорода к Москве. Псковская республика погибла по другим причинам —  из-за
чрезмерного усиления Москвы, но  она  оставила  в  наследство  замечательный
памятник демократического права — Псковскую Судную Грамоту.


                                 Литература.

  1. Алексеев Ю.Г. Псковская Судная Грамота и ее время: развитие феодальных
отношений на Руси в XIV-XV вв. М., 1980.

  2. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. — М.-Л., 1949.

  3. Гумилев  Л.Н.  Древняя  Русь  и  Великая  Степь.  —  М.:  Товарищество
Клышников, Комаров и К(, 1992. — 510 с.

  4.  Гумилев  Л.Н.  От  Руси  к  России:  очерки  этнической  истории.   /
Послесловие С.Б. Лаврова. — М.: Экопрос, 1992. — 336 с.

  5. Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Русская история:  популярный  очерк.  IX  —
середина XVIII в. — М.: Мысль, 1992. — 797 с.

  6. История государства и  права  СССР:  Учебник   Ч.1.  /  под  редакцией
Ю.П.Титова. — М.: Юридическая литература, 1988. — 544 с.

  7. История СССР с древнейших времен до конца  XVIII  в.:  Учебник  /  под
редакцией Б.А. Рыбакова. — 2-е издание, переработанное и дополненное. —  М.:
Высшая школа, 1983. — 415 с.

  8. Карамзин Н.М. История государства Российского:  в  6  книгах  /  в  12
авторских томах Н.М. Карамзина, по 2 тома в одной книге / Книги 1-3 (тт.  I-
VI). — М.: Издательство “Книжный Сад”, 1993. — 432 с.

  9. Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. II-III  /
под редакцией А.Н. Сахарова. — М.: Наука, 1991. — 832 с.

  10.  Кафенгауз  Б.Б.  Древний  Псков.  Очерки  по    истории   феодальной
республики. — М., 1969.

  11. Ключевский В.О. Псковская Правда // Ключевский В.О. Сочинения. В 9 Т.
Т. VII. Специальные курсы (продолжение). — М.: Мысль, 1989. — 508 с.

  12. Ключевский В.О. Курс русской истории // Ключевский В.О. Сочинения.  В
9 т. Т. I-V. — М.: Мысль, 1987.

  13. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 частях. Часть I.  —  М.:
ВЛАДОС, 1994. — 480 с.

  14. Псковская Судная Грамота //  Хрестоматия  по  истории  государства  и
права СССР. Дооктябрьский период / под редакцией Ю.П.Титова,  О.И.Чистякова.
— М.: Юридическая литература, 1990. — 480 с.

  15. Псковские летописи. Выпуск 2. / под редакцией  Насонова  А.Н.  —  М.:
Издательство АН СССР, 1955.

  16. Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. 1-3. Т. 1-5. История  России  с
древнейших времен. — М.: Голос, 1993. — 768 с.

  17. Хорошкевич А.Л. Торговля Великого Новгорода  Прибалтикой  и  Западной
Европой в XIV — XV вв. — М., 1963.

  18. Хрестоматия по истории русского языка: Учебное пособие для  студентов
педагогических институтов по спеиальности №2101 “Русский язык и  литература”
/ Авторы-составители В.В. Иванов, Т.А. Сумникова,  Н.П.  Панкратова.  —  М.:
Просвещение, 1990. — 496 с.

  19. Янин В.Л. Новгородские посадники. — М., 1962.

-----------------------
[1] Ключевский В.О. Курс русской истории // Ключевский В.О. Сочинения. В 9
 т. Т. 2. — М.: Мысль, 1987. — С. 87.

[2] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2-х частях. Ч. 1. — М.:
 ВЛАДОС, 1994. — С. 139.

[3] Алексеев Ю.Г. Псковская Судная Грамота и ее время: развитие феодальных
 отношений на Руси в XIV-XV вв.  — Л., 1980. — С. 13.

[4] Гумилев Л.Н, Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992. с. 107

[5] “Слово о Полку Игореве” — отступление про Всеслава: “самъ въ ночь
 влъкомъ рыскаше”.

[6] Повесть Временных Лет под 6579 г.

[7] В 1012 г. по Татищевской “Истории Российской” (Т.II)

[8] Соловьев С.М. Сочинения. М., 1993. Кн.1, С. 405

[9] “Не подражай ему (Александру — А.К.) в действиях самовластия.” —
 Карамзин Н.М., История государства Российского. Кн. 2. — М.: “Книжный
 сад”, 1993. С.219

[10] Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Русская история: популярный очерк. IX —
 сер. XVIII в. — М.: Мысль, 1992. С. 212

[11] Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Русская история: популярный очерк. IX —
 сер. XVIII в. — М.: Мысль, 1992. С.219

[12] В русских летописях он называется либо Довмонтом, либо именем, данным
 ему при крещении — Тимофей.

[13] Псковские летописи. Выпуск 2 /под ред. Насонова А.Н. — М.:
 Издательство АН СССР, 1955. — С. 89

[14] Начало Псковской Судной Грамоты — “Ся грамота выписана из великаго
 князя Александровы грамоты...”. Хрестоматия по истории государства и права
 СССР. Дооктябрьский период /под ред. Титова Ю.П., Чистякова О.И. — М.:
 Юридическая литература, 1990. — С. 25

[15] Ключевский В.О. Собрание сочинений. В 9 т. Т. 2. Курс русской истории.
 Ч. 2. — М.: Мысль, 1987. — С. 74.

[16] Ib. — С. 75.

[17] Ib. — С. 75.

[18] Ib. — С. 77.

[19] Ключевский В.О. Собрание сочинений. В 9 т. Т. 2. — С. 52.

[20] Дубов И.В. Новые источники по истории Древней Руси: Учебное пособие. —
 Л.: Издательство Ленинградского университета, 1990. — С.47.

[21] Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 2. Курс русской истории. Ч. 2. —
 М.: Мысль, 1987. — С. 54.

[22] Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 2. Курс русской истории. Ч. 2. —
 М.: Мысль, 1987. — С. 58.

[23] Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 2. Курс русской истории. Ч. 2. —
 М.: Мысль, 1987. — С. 59.

[24] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2-х частях. Часть I. — М.:
 ВЛАДОС, 1994. — С. 135.

[25] Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 2. Курс русской истории. Ч. 2. —
 М.: Мысль, 1987. — С. 91.

[26] Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. II. Т. 3 — 4. История России с
 древнейших времен. — М.: Голос, 1993. — С. 372, прим. 311

[27] Карамзин Н.М. История государства Российского: в 6 книгах. Кн. 2. —
 М.: Издательство “Книжный сад”, 1993. — С. 218-219.

[28] Там же, С. 253.

[29] Карамзин Н.М. История государства Российского: в 6 книгах. Кн. 3. —
 М.: Издательство “Книжный сад”, 1993. — С. 244-245.

[30] Международные договоры новгородских князей содержат, в основном, все
 те же положения. Используется договор смоленского князя, так как он дошел
 до нашего времени в лучшем виде и более удобен для понимания. Договор взят
 из книги: Хрестоматия по истории русского языка: учебное пособие для пед.
 институтов / Авт.-сост. Иванов В.В., Сумникова Т.А., Панкратова Н.П. — М.:
 Просвещение, 1990 г. — С. 60.

[31] Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период
 / под редакцией Ю.П.Титова, О.И.Чистякова. — М.: Юридическая литература,
 1990. — С. 25.

[32] Там же. — С. 25.

[33] Ключевский В.О. Псковская Правда // Сочинения. В 9 т. Т. VII.
 Специальные курсы (продолжение). — М.: Мысль, 1989. — С. 102.

[34] Там же. — С. 102.

[35] Ключевский считает, что в данной грамоте идет речь о  Псковской  Судной
 Грамоте, однако здесь получается несуразица —  как  Казимир  мог  знать  о
 существовании ПСГ за 27 лет до ее появления??? Здесь возможны два варианта
 — либо ПСГ была написана раньше, чем в 1467 г., либо существовала какая-то
 еще судная грамота, которая называлась Псковской Правдой.  Так  как  я  не
 могу не согласиться с Ключевским в вопросе о дате  составления  ПСГ  (этот
 вопрос у него доказывается очень убедительно),  то  возможно  предположить
 существование отдельной Псковской Правды, основанной, возможно, на Русской
 Правде  или  на  решениях  псковских  судей.  Статья  4  ПСГ,   приводимая
 Ключевским, как доказательство того, что ПСГ называли  Псковской  Правдой,
 также может относиться и к отдельному документу. Но вопрос этот  не  может
 быть решен  однозначно,  так  как  не  было  найдено  ни  одного  сборника
 Псковских законов, датированного ранее, чем ПСГ,  переписчик  же  XVII  в.
 основательно все запутал...

[36] Псковская Судная Грамота // Хрестоматия по истории государства и права
 СССР. Дооктябрьский период / под редакцией Ю.П. Титова, О.И. Чистякова. —
 М.: Юридическая литература, 1990. (далее — ПСГ) — С. 26.

[37] ПСГ. — С. 27.

[38] Акты юридические. СПб., 1838. № 2.

[39] ПСГ. — С. 38.

[40] ПСГ. — С. 27.

[41] ПСГ. — С. 34.

[42] ПСГ. — С. 39.

[43] ПСГ. — С. 37.

[44] ПСГ. — С. 39.

[45] ПСГ. — С. 29.

[46] ПСГ. — С. 29.

[47] ПСГ. — С. 29.

[48] ПСГ. — С. 29.

[49] ПСГ. — С. 30.

[50] ПСГ. — С. 30.

[51] ПСГ. — С. 29.

[52] ПСГ. — С. 30.

[53] ПСГ. — С. 34.

[54] ПСГ. — С. 34.

[55] ПСГ. — С. 37.

[56] ПСГ. — С. 28.

[57] ПСГ. — С. 27.

[58] ПСГ. — С. 30.

[59] ПСГ. — С. 30.

[60] ПСГ. — С. 30.

[61] ПСГ. — С. 31.

[62] ПСГ. — С. 31.

[63] ПСГ. — С. 32.

[64] ПСГ. — С. 34.

[65] ПСГ. — С. 34.

[66] ПСГ. — С. 32.

[67] ПСГ. — С. 33.

[68] ПСГ. — С. 28, 39.

[69] ПСГ. — С. 26.

[70] ПСГ. — С. 26.

[71] ПСГ. — С. 38.

[72] ПСГ — С. 28.

[73] ПСГ — С. 28.

[74] ПСГ — С. 28.

[75] ПСГ — С. 28.

[76] ПСГ — Ст. 21, С. 28.

[77] ПСГ — С. 28.

[78] ПСГ. — С. 39.

[79] ПСГ. — С. 33.

[80] ПСГ. — С. 34.

[81] ПСГ. — С. 38.

[82] “Следствие ведут знатоки ... истории” // газета “К доске”, 9 апреля
 1992 г., стр. 1



ref.by 2006—2022
contextus@mail.ru